Боран (народ)
| Численность и ареал | |
|---|---|
| Религия |
мусульмане-сунниты |
| Родственные народы |
оромо |
Боран — кушитская народность оромо, составляющая больше половины населения Эфиопии, проживает в Южной Эфиопии и Северной Кении. (Ягья В. С. 1988: 24)
Содержание
Расселение
Проживают в пустыне на самом севере, у границы с Эфиопией. Когда-то они обитали в районе Рога Африки — принятое в географии название Сомалийского полуострова, глубоко выдающегося на восток в форме рога, затем, несколько веков назад, откочевали в северную Эфиопию, а уже в начале нынешнего века вторглись в Кению. В Эфиопии живёт около 2 млн. боран, а в Кении — лишь 35 тыс. человек. (Ягья В. С. 1998: 24)
Оромо, проживающие в северной части Кении, впервые вошли в область южной Эфиопии во время основного миграционного расширение в конце X века. Затем стали разделяться на группы по разведению крупного рогатого скота и разведению верблюдов.
Боран говорят на языке борана, которая является частью кушитской ветви афразийской семьи. (Кобищанов Ю. М. 1977: 162)
Образ жизни
Боран — скотоводы-кочевники, четыре раза в год они мигрируют в поисках пастбищ, живут за счёт продажи крупного рогатого скота и выращивания посевов, включая тефф и чат. Большинство предметов быта они делают из древесины и шкур. В владении собственностью и строительстве домов женщины равноправны мужчинам. (Райт М. В. 1951: 25)
Также люди этого племени «сотрудничают» с медоуказчиками, которые указывают им местоположение гнезда диких пчёл. Люди всегда оставляют птицам соты.
Жилище
На стоянках строят круглые хижины из ветвей и травы,а пока жилища не готовы, спят в переносных травяных шалашах — дассе. Обычно их поселения организуются вокруг глубоких, никогда не пересыхающих колодцев. Чтобы достать из них воду, мужчины выстраиваются на шаткой лестнице от дна до поверхности и под ритмичные песнопения передают баклаги с водой снизу вверх, пока не заполнят поилки для скота. (Воляк П. К. 2009: 222)
Традиции
Песенная традиция в культуре племени боран очень сильна. Так же Боран имеют свой собственный календарь, восходящий, по оценкам исследователей, к III веку до н.э. В зависимости от положения Солнца и Луны выделяют 12 месяцев, названия которым дают созвездия и лунные фазы. (Ольдерогге Д. А. 1936: 6)
Общественный строй
В обществе боран до сих пор действует иерархическая структура — гада, распространённая среди всех оромо с XVII века. (Чернецов С. Б. 1981: 117) Население племени делится на возрастные классы, права и обязанности каждого из которых строго очерчены, в основе которой — патриархальная семья. Например, молодой воин-боран традиционно были обязаны совершить на соседнюю территорию и убить как минимум одного взрослого противника. Сейчас,правда, позволяется заменить врага животным. Тип брачного поселения — патрилокальный.(Ольдерогге Д. А. 1936: 11)
Семейная организация
Боран полигамны, имеют не менее двух жен. Нередки,правда и разводы. (Воляк П. К. 2009:222)
Внешний вид
Люди этого племени предпочитают в одежде тёмные цвета и заворачиваются в шали или тонкие одеяла.
Женщины часто покрывают голову шарфом, а мужчины носят небольшую шапочку или чалму. Кроме того, мужчины выстригают волосы в центре головы, а более длинные боковые пряди взбивают в подобие шара. Рыжая, крашенная хной, борода вождя племени боран — верный знак того, что он ещё способен к продолжению рода. (Воляк П. К. 2009:222)
Женщины украшают свои головы сотнями тоненьких чёрных косичек.
Мужчины боран — худые, с гордой осанкой и точёными лицами и длинными носами, причисляются антропологами к эфиопской расе. Отправляясь в путь, боран сооружают себе на голове огромную белую чалму с выпущенным концом. (Кобищанов Ю. М. 1977: 171)
Верования
Несмотря на то, что племена орома большое влияние оказал ислам, боран до сих пор придерживаюся древней религии, преклоняясь богу Ваку. В сильные засухи ему приносят жертвы, самой ценной из которой является первенец. Сегодня человеческие жертвоприношения остались в области легенд. (Райт М. В. 1951: 27)
Напишите отзыв о статье "Боран (народ)"
Литература
- Ольдерогге Д. А. Население и социальный строй в Эфиопии // «Советская этнография». 1936. №1. С. 5–17.
- Кобищанов Ю. М. Этносы и культуры Эфиопии // Расы и народы. 1977. вып. 9. С. 161–184.
- Райт М. В. Русские экспедиции в Эфиопию в XIX–начале XX веков и их этнографические исследования // «Краткие сообщения Института этнографии им. Н. Н. Миклухо-Маклая» — М.: 1951. вып. XII. С. 23–30.
- Ягья В. С. Современная Эфиопия // Справочник / Издательство Академии наук СССР — М.: 1988. С. 24–25.
- Воляк П. К. Боран // Вокруг Света. 2009. №11(2830). С. 222–223.
Ссылки
- [www.africanholocaust.net/peopleofafrica.htm#o People of Africa, Oromo Culture and Eretcha festival]
- [www.vokrugsveta.ru/vs/article/6806/ Боран]
|
Это заготовка статьи о народах мира. Вы можете помочь проекту, дополнив её. |
Отрывок, характеризующий Боран (народ)
Он показывал на французские орудия, которые снимались с передков и поспешно отъезжали.На французской стороне, в тех группах, где были орудия, показался дымок, другой, третий, почти в одно время, и в ту минуту, как долетел звук первого выстрела, показался четвертый. Два звука, один за другим, и третий.
– О, ох! – охнул Несвицкий, как будто от жгучей боли, хватая за руку свитского офицера. – Посмотрите, упал один, упал, упал!
– Два, кажется?
– Был бы я царь, никогда бы не воевал, – сказал Несвицкий, отворачиваясь.
Французские орудия опять поспешно заряжали. Пехота в синих капотах бегом двинулась к мосту. Опять, но в разных промежутках, показались дымки, и защелкала и затрещала картечь по мосту. Но в этот раз Несвицкий не мог видеть того, что делалось на мосту. С моста поднялся густой дым. Гусары успели зажечь мост, и французские батареи стреляли по ним уже не для того, чтобы помешать, а для того, что орудия были наведены и было по ком стрелять.
– Французы успели сделать три картечные выстрела, прежде чем гусары вернулись к коноводам. Два залпа были сделаны неверно, и картечь всю перенесло, но зато последний выстрел попал в середину кучки гусар и повалил троих.
Ростов, озабоченный своими отношениями к Богданычу, остановился на мосту, не зная, что ему делать. Рубить (как он всегда воображал себе сражение) было некого, помогать в зажжении моста он тоже не мог, потому что не взял с собою, как другие солдаты, жгута соломы. Он стоял и оглядывался, как вдруг затрещало по мосту будто рассыпанные орехи, и один из гусар, ближе всех бывший от него, со стоном упал на перилы. Ростов побежал к нему вместе с другими. Опять закричал кто то: «Носилки!». Гусара подхватили четыре человека и стали поднимать.
– Оооо!… Бросьте, ради Христа, – закричал раненый; но его всё таки подняли и положили.
Николай Ростов отвернулся и, как будто отыскивая чего то, стал смотреть на даль, на воду Дуная, на небо, на солнце. Как хорошо показалось небо, как голубо, спокойно и глубоко! Как ярко и торжественно опускающееся солнце! Как ласково глянцовито блестела вода в далеком Дунае! И еще лучше были далекие, голубеющие за Дунаем горы, монастырь, таинственные ущелья, залитые до макуш туманом сосновые леса… там тихо, счастливо… «Ничего, ничего бы я не желал, ничего бы не желал, ежели бы я только был там, – думал Ростов. – Во мне одном и в этом солнце так много счастия, а тут… стоны, страдания, страх и эта неясность, эта поспешность… Вот опять кричат что то, и опять все побежали куда то назад, и я бегу с ними, и вот она, вот она, смерть, надо мной, вокруг меня… Мгновенье – и я никогда уже не увижу этого солнца, этой воды, этого ущелья»…
В эту минуту солнце стало скрываться за тучами; впереди Ростова показались другие носилки. И страх смерти и носилок, и любовь к солнцу и жизни – всё слилось в одно болезненно тревожное впечатление.
«Господи Боже! Тот, Кто там в этом небе, спаси, прости и защити меня!» прошептал про себя Ростов.
Гусары подбежали к коноводам, голоса стали громче и спокойнее, носилки скрылись из глаз.
– Что, бг'ат, понюхал пог'оху?… – прокричал ему над ухом голос Васьки Денисова.
«Всё кончилось; но я трус, да, я трус», подумал Ростов и, тяжело вздыхая, взял из рук коновода своего отставившего ногу Грачика и стал садиться.
– Что это было, картечь? – спросил он у Денисова.
– Да еще какая! – прокричал Денисов. – Молодцами г'аботали! А г'абота сквег'ная! Атака – любезное дело, г'убай в песи, а тут, чог'т знает что, бьют как в мишень.
И Денисов отъехал к остановившейся недалеко от Ростова группе: полкового командира, Несвицкого, Жеркова и свитского офицера.
«Однако, кажется, никто не заметил», думал про себя Ростов. И действительно, никто ничего не заметил, потому что каждому было знакомо то чувство, которое испытал в первый раз необстреленный юнкер.
– Вот вам реляция и будет, – сказал Жерков, – глядишь, и меня в подпоручики произведут.
– Доложите князу, что я мост зажигал, – сказал полковник торжественно и весело.
– А коли про потерю спросят?
– Пустячок! – пробасил полковник, – два гусара ранено, и один наповал , – сказал он с видимою радостью, не в силах удержаться от счастливой улыбки, звучно отрубая красивое слово наповал .
Преследуемая стотысячною французскою армией под начальством Бонапарта, встречаемая враждебно расположенными жителями, не доверяя более своим союзникам, испытывая недостаток продовольствия и принужденная действовать вне всех предвидимых условий войны, русская тридцатипятитысячная армия, под начальством Кутузова, поспешно отступала вниз по Дунаю, останавливаясь там, где она бывала настигнута неприятелем, и отбиваясь ариергардными делами, лишь насколько это было нужно для того, чтоб отступать, не теряя тяжестей. Были дела при Ламбахе, Амштетене и Мельке; но, несмотря на храбрость и стойкость, признаваемую самим неприятелем, с которою дрались русские, последствием этих дел было только еще быстрейшее отступление. Австрийские войска, избежавшие плена под Ульмом и присоединившиеся к Кутузову у Браунау, отделились теперь от русской армии, и Кутузов был предоставлен только своим слабым, истощенным силам. Защищать более Вену нельзя было и думать. Вместо наступательной, глубоко обдуманной, по законам новой науки – стратегии, войны, план которой был передан Кутузову в его бытность в Вене австрийским гофкригсратом, единственная, почти недостижимая цель, представлявшаяся теперь Кутузову, состояла в том, чтобы, не погубив армии подобно Маку под Ульмом, соединиться с войсками, шедшими из России.
