Борджа, Франсиско

О тёзках см. Франциско де Борха и Борха-и-Арагон, Франсиско де

Франсиско Борджа
Святой Франсиско Борджа проводит экзорцизм. Картина Франсиско Гойя
Рождение	28 октября 1510(1510-10-28) Гандия
Смерть	30 сентября 1572(1572-09-30) (61 год) Рим
Беатифицирован	23 ноября, 1624 в Мадриде
Канонизирован	20 июня, 1670 в Риме
Главная святыня	Его мощи были перевезены в церковь Иезуитов в Испании, Мадрид в 1901 году.
День памяти	3 октября

Франсиско де Борха или Франческо Борджиа, 4-й герцог Гандиа (исп. San Francisco de Borja; 28 октября 1510 года, Гандия — 30 сентября 1572 года, Рим) — католический святой, третий генерал Общества Иисуса (иезуиты). Представитель знатного каталонского рода Борджиа (Борха). Канонизирован 20 июня 1670 года.

Биография

Светская жизнь

Франсиско Борджа родился в Гандии в области Валенсия в 1510 году. Был первенцем 16-летнего Хуана де Борха, 3-го герцога Гандиа. По отцовской линии Франциско — правнук папы Александра VI, а по материнской — короля Арагона Фердинанда Католика.

Детство он провел при дворе своего дяди, Хуана Арагонского, архиепископа Сарагоссы, где был воспитан как придворный кавалер. Ходатайства архиепископа оказалось достаточно для того, чтобы Франциска в 1522 году назначили пажем его двоюродной сестры — инфанты Екатерины. При дворе её брата Карла V Франсиско получил прекрасное образование и в 1529 г. женился на Леоноре де Кастро. В браке родилось восемь детей: Карлос в 1530, Изабель в 1532, Хуан в 1533, Альваро и Хуана 1535, Фердинандо в 1537, Доротея в 1538, и Альфонсо в 1539. Изабель была матерью герцога Лермы, Карлос — отцом главы испанской церкви. Внук Хуана — Франсиско де Борха-и-Арагон — в 1615-21 гг. губернаторствовал в Южной Америке.

Когда Карл покинул Италию в 1530 году, именно Франциск стал фактическим руководителем двора и главным советником его супруги Изабеллы. Вдобавок к остальным своим обязанностям, Франциск был наставником и компаньоном принца Филиппа.

В 1536 году Франциск сопровождал Карла V в его военной кампании в Провансе. Это было его первым опытом пребывания на поле сражения, и Франциск остался весьма разочарован. Одним из наиболее существенных переживаний, подействовавших на жизнь Франциска, стала смерть императрицы Изабеллы в 1539 году. Франциск и его жена Элеонора отвечали за все этапы похорон. Говорят, что после её смерти он сказал, что больше никогда не будет служить смертному господину.

После смерти Изабеллы Франциск был назначен вице-королём в Каталонию. В 1542 г. он унаследовал герцогство своего отца, однако после смерти жены отказался от него и решил принять постриг.

Монашеская жизнь

Завершив богословское образование, в 1551 г. он принял рукоположение и открыто заявил о своей принадлежности к Обществу Иисуса. Он отказался от званий, которые мог предложить ему мир, но на протяжении почти всей его монашеской жизни на него возлагали административные обязанности. Он, несомненно, обладал всеми необходимыми для этого качествами, проявившимися ещё в миру, когда он был вице-королём Каталонии (1539—1542). В 1565 г. он был избран третьим генералом. Он часто называл день своего избрания на должность генерала иезуитов dies meae crucis (днем своего распятия) и в своих молитвах говорил: «Забери меня или отними у меня мою должность, или же веди и направляй меня согласно Твоей воле». В качестве образца своей деятельности он называл двух своих предшественников — св. Игнатия и о. Лаинеса и просил Господа даровать ему «доброту о. Лайнеса и благоразумие и ясность отца нашего Игнатия». Он принял постановление II-ой генеральной Конгрегации, избравшей его 31 голосом из 39, за норму своей деятельности. Значительное внимание в своей деятельности он уделял организации правильной подготовки послушников. Франсиско Борджа ревностно придерживался духа Общества и в памятном письме перечислил средства, позволяющие сохранить его. Властью Генеральной Конгрегации он регулировал количество времени, отведенного на молитву, но таким образом, что его можно было адаптировать к нуждам каждой отдельной провинции. Он изучал «Конституции» и комментировал их, составил правила для различных должностей и опубликовал их в 1567 году. Он подготовил предварительное издание Ratio Studiorum. За пределами Европы именно он стал основателем миссии в Латинской Америке, и в его бытность Генералом первые иезуиты были направлены во Флориду. Когда после множества болезненных испытаний эту миссию пришлось приостановить, он переключил своё внимание на Мексику, и первая иезуитская экспедиция направилась в страну в 1571 году. Более трех миссий было отправлено в Перу за время его пребывания в должности генерального настоятеля.

Франсиско Борджа умер в Риме 30 сентября 1572 г. и был канонизирован Папой Климентом X в 1671 г. Память о нём в литургическом календаре приходится на 3 октября. Историки упоминают о нём как об одном из наиболее успешных генералов Ордена Иезуитов после св. Игнатия Лойолы.

Источники

• [www.jesuit.ru/generals.html#bookmark2 Генералы Общества Иисуса на сайте «Общество Иисуса в России и СНГ»]
• [samlib.ru/k/kirjukowa_j_s/borgia.shtml Майкл Маллетт «Борджиа. Взлет и падение династии Ренессанса»]
• [genealogy.euweb.cz/italy/borgia1.html Генеалогическое древо фамилии Борджиа]

Ссылки

• Святой Франсиско Борджа: тематические медиафайлы на Викискладе

Отрывок, характеризующий Борджа, Франсиско

Красивый мальчик адъютанта с длинными волосами, не отпуская руки от шляпы, тяжело вздохнув, поскакал опять туда, где убивали людей.
Наполеон встал и, подозвав Коленкура и Бертье, стал разговаривать с ними о делах, не касающихся сражения.
В середине разговора, который начинал занимать Наполеона, глаза Бертье обратились на генерала с свитой, который на потной лошади скакал к кургану. Это был Бельяр. Он, слезши с лошади, быстрыми шагами подошел к императору и смело, громким голосом стал доказывать необходимость подкреплений. Он клялся честью, что русские погибли, ежели император даст еще дивизию.
Наполеон вздернул плечами и, ничего не ответив, продолжал свою прогулку. Бельяр громко и оживленно стал говорить с генералами свиты, окружившими его.
– Вы очень пылки, Бельяр, – сказал Наполеон, опять подходя к подъехавшему генералу. – Легко ошибиться в пылу огня. Поезжайте и посмотрите, и тогда приезжайте ко мне.
Не успел еще Бельяр скрыться из вида, как с другой стороны прискакал новый посланный с поля сражения.
– Eh bien, qu'est ce qu'il y a? [Ну, что еще?] – сказал Наполеон тоном человека, раздраженного беспрестанными помехами.
– Sire, le prince… [Государь, герцог…] – начал адъютант.
– Просит подкрепления? – с гневным жестом проговорил Наполеон. Адъютант утвердительно наклонил голову и стал докладывать; но император отвернулся от него, сделав два шага, остановился, вернулся назад и подозвал Бертье. – Надо дать резервы, – сказал он, слегка разводя руками. – Кого послать туда, как вы думаете? – обратился он к Бертье, к этому oison que j'ai fait aigle [гусенку, которого я сделал орлом], как он впоследствии называл его.
– Государь, послать дивизию Клапареда? – сказал Бертье, помнивший наизусть все дивизии, полки и батальоны.
Наполеон утвердительно кивнул головой.
Адъютант поскакал к дивизии Клапареда. И чрез несколько минут молодая гвардия, стоявшая позади кургана, тронулась с своего места. Наполеон молча смотрел по этому направлению.
– Нет, – обратился он вдруг к Бертье, – я не могу послать Клапареда. Пошлите дивизию Фриана, – сказал он.
Хотя не было никакого преимущества в том, чтобы вместо Клапареда посылать дивизию Фриана, и даже было очевидное неудобство и замедление в том, чтобы остановить теперь Клапареда и посылать Фриана, но приказание было с точностью исполнено. Наполеон не видел того, что он в отношении своих войск играл роль доктора, который мешает своими лекарствами, – роль, которую он так верно понимал и осуждал.
Дивизия Фриана, так же как и другие, скрылась в дыму поля сражения. С разных сторон продолжали прискакивать адъютанты, и все, как бы сговорившись, говорили одно и то же. Все просили подкреплений, все говорили, что русские держатся на своих местах и производят un feu d'enfer [адский огонь], от которого тает французское войско.
Наполеон сидел в задумчивости на складном стуле.
Проголодавшийся с утра m r de Beausset, любивший путешествовать, подошел к императору и осмелился почтительно предложить его величеству позавтракать.
– Я надеюсь, что теперь уже я могу поздравить ваше величество с победой, – сказал он.
Наполеон молча отрицательно покачал головой. Полагая, что отрицание относится к победе, а не к завтраку, m r de Beausset позволил себе игриво почтительно заметить, что нет в мире причин, которые могли бы помешать завтракать, когда можно это сделать.
– Allez vous… [Убирайтесь к…] – вдруг мрачно сказал Наполеон и отвернулся. Блаженная улыбка сожаления, раскаяния и восторга просияла на лице господина Боссе, и он плывущим шагом отошел к другим генералам.
Наполеон испытывал тяжелое чувство, подобное тому, которое испытывает всегда счастливый игрок, безумно кидавший свои деньги, всегда выигрывавший и вдруг, именно тогда, когда он рассчитал все случайности игры, чувствующий, что чем более обдуман его ход, тем вернее он проигрывает.
Войска были те же, генералы те же, те же были приготовления, та же диспозиция, та же proclamation courte et energique [прокламация короткая и энергическая], он сам был тот же, он это знал, он знал, что он был даже гораздо опытнее и искуснее теперь, чем он был прежде, даже враг был тот же, как под Аустерлицем и Фридландом; но страшный размах руки падал волшебно бессильно.
Все те прежние приемы, бывало, неизменно увенчиваемые успехом: и сосредоточение батарей на один пункт, и атака резервов для прорвания линии, и атака кавалерии des hommes de fer [железных людей], – все эти приемы уже были употреблены, и не только не было победы, но со всех сторон приходили одни и те же известия об убитых и раненых генералах, о необходимости подкреплений, о невозможности сбить русских и о расстройстве войск.
Прежде после двух трех распоряжений, двух трех фраз скакали с поздравлениями и веселыми лицами маршалы и адъютанты, объявляя трофеями корпуса пленных, des faisceaux de drapeaux et d'aigles ennemis, [пуки неприятельских орлов и знамен,] и пушки, и обозы, и Мюрат просил только позволения пускать кавалерию для забрания обозов. Так было под Лоди, Маренго, Арколем, Иеной, Аустерлицем, Ваграмом и так далее, и так далее. Теперь же что то странное происходило с его войсками.
Несмотря на известие о взятии флешей, Наполеон видел, что это было не то, совсем не то, что было во всех его прежних сражениях. Он видел, что то же чувство, которое испытывал он, испытывали и все его окружающие люди, опытные в деле сражений. Все лица были печальны, все глаза избегали друг друга. Только один Боссе не мог понимать значения того, что совершалось. Наполеон же после своего долгого опыта войны знал хорошо, что значило в продолжение восьми часов, после всех употрсбленных усилий, невыигранное атакующим сражение. Он знал, что это было почти проигранное сражение и что малейшая случайность могла теперь – на той натянутой точке колебания, на которой стояло сражение, – погубить его и его войска.
Когда он перебирал в воображении всю эту странную русскую кампанию, в которой не было выиграно ни одного сраженья, в которой в два месяца не взято ни знамен, ни пушек, ни корпусов войск, когда глядел на скрытно печальные лица окружающих и слушал донесения о том, что русские всё стоят, – страшное чувство, подобное чувству, испытываемому в сновидениях, охватывало его, и ему приходили в голову все несчастные случайности, могущие погубить его. Русские могли напасть на его левое крыло, могли разорвать его середину, шальное ядро могло убить его самого. Все это было возможно. В прежних сражениях своих он обдумывал только случайности успеха, теперь же бесчисленное количество несчастных случайностей представлялось ему, и он ожидал их всех. Да, это было как во сне, когда человеку представляется наступающий на него злодей, и человек во сне размахнулся и ударил своего злодея с тем страшным усилием, которое, он знает, должно уничтожить его, и чувствует, что рука его, бессильная и мягкая, падает, как тряпка, и ужас неотразимой погибели обхватывает беспомощного человека.