Бордюков, Михаил Михайлович

Михаил Михайлович Бордюков
Дата рождения	21 ноября 1931(1931-11-21) (92 года)
Место рождения	Москва, РСФСР, СССР
Принадлежность	СССР СССР
Род войск	РВСН
Годы службы	1953—1990
Звание
Командовал	заместитель начальника 4 ЦНИИ МО по математическому обеспечению
Награды и премии
В отставке	учёный секретарь докторского совета 4 ЦНИИ

Михаил Михайлович Бордюко́в (род. 21 ноября 1931, Москва, РСФСР, СССР) — советский военачальник, военный инженер и учёный. Специалист в области динамики управляемого полёта; организатор разработки математического обеспечения для решения проблем баллистики ракетных комплексов. Заместитель начальника 4-го Центрального научно-исследовательского института Министерства обороны СССР (1987—1990). Генерал-майор. Лауреат Государственной премии СССР.

Биография

Михаил Михайлович Бордюков родился 21 ноября 1931 года в Москве.

• 1949: окончил 10 классов мужской средней школы № 622 в Таганском районе г. Москвы с золотой медалью;
• 1949—1953: учился на энергомашиностроительном факультете Московского энергетического института. Проявил склонность к исследовательской и конструкторской работе, активно участвовал в деятельности студенческого научного общества;

• 1953: окончил 4 курса МЭИ и был призван Первомайским РВК г. Москвы в кадры Советской Армии. В составе спецнабора определён слушателем 5-го курса факультета реактивного вооружения Артиллерийской академии имени Ф. Э. Дзержинского, с присвоением воинского звания «техник-лейтенант».

«Речь идёт об истории так называемого «спецнабора». Такое название получили 900 студентов лучших технических ВУЗов страны, призванных в 1953 году на военную службу для того, чтобы удовлетворить потребность Вооружённых Сил в специалистах в области создаваемого новейшего вооружения — ракет».

— Из Введения в статью «Спецнабор: история и значение» на сайте «Спецнабор-1953».

• 1954: окончил Академию им. Дзержинского, получив диплом с отличием и золотой медалью, квалификацию артиллерийского инженера-механика и воинское звание «старший инженер-лейтенант». Был направлен в НИИ-4 МО СССР;
• 1954—1962: научный сотрудник, старший научный сотрудник, начальник лаборатории, заместитель начальника отдела института;
• 1962—1964: начальник баллистического отдела НИИ-4;
• 1964: защитил диссертацию на соискание учёной степени «кандидат технических наук»;
• 1964—1981: начальник отдела динамики и моделирования процессов управления полётом ракет;
• 1970: присвоено учёное звание старшего научного сотрудника по специальности «Теория стрельбы»;
• 1981—1987: начальник многопрофильного научного управления 4 НИИ МО;
• 1984: присвоено воинское звание «генерал-майор»;
• 1987—1988: заместитель начальника института по боевому применению, управлению и связи;
• 1988—1990: заместитель начальника 4 НИИ МО по математическому обеспечению;
• 1990: уволен из кадров Вооружённых Сил в запас;
• 1990—1992: ведущий научный сотрудник 4 ЦНИИ МО;
• с 1992 по настоящее время: учёный секретарь докторского совета и секретарь Учёного совета 4 ЦНИИ МО.

Характеристика деятельности

С первого этапа работы в НИИ-4 М. М. Бордюков смог успешно использовать знания, полученные в МЭИ и в Академии им. Дзержинского, для решения актуальных задач динамики полёта ракет. Принял участие в ряде разработок, которые велись совместно с ОКБ-1 С. П. Королёва, НИИ-885 / НИИАП Н. А. Пилюгина, НИИ-88 (позже — ЦНИИМаш) и др. Среди решённых задач было определение структуры и параметров системы управления полётом создававшейся тогда ракеты Р-7, а также проектирование и лабораторная отработка автономных систем управления первых ракет М. К. Янгеля (Р-12, Р-14 и межконтинентальной Р-16).

К этому периоду относится освоение новых информационных технологий, ставших позже повседневной практикой, а тогда базировавшихся на ЭВМ первых поколений и специализированных моделирующих АВМ, порой «самодельных», но чрезвычайно эффективных.

Под руководством и при личном участии М. М. Бордюкова разработаны методические основы построения и исследования динамических моделей межконтинентальных ракет и ракет-носителей космических аппаратов. Созданная в отделе динамики и моделирования процессов управления полетом ракет уникальная база электронного моделирования обеспечила обоснование и контроль динамических характеристик объектов ракетного вооружения РВСН всех поколений, вплоть до 1990-х годов. Высокая эффективность методов, внедрённых в практику НИО МО и предприятий ракетно-космической отрасли, а также сделанный на их основе крупный вклад в укрепление обороноспособности страны, были отмечены Государственной премией СССР 1975 года.

В качестве специалиста, а также члена Государственных комиссий М. М. Бордюков был участником полигонных испытаний ряда ракетных комплексов: Р-16 (1961), 8К69 (1965—1967), УР-100Н УТТХ (1981) и средств траекторных измерений («Вега», 1973) в в/ч 11284 (ныне — космодромом Байконур).

Возглавляя многопрофильное научное управление института, Михаил Михайловия занимался организацией НИР и сам принимал участие в решении проблем баллистического обеспечения ракетных комплексов — подготовки данных на пуски, создания соответствующих математических программ, а также всего комплекса исследований систем управления полётом. Он внёс большой вклад в разработку и внедрение САПР в практику научных исследований. Наиболее крупные научно-технические результаты этого периода относятся к созданию и внедрению в РВСН высоконадёжной системы подготовки и контроля данных на пуски ракет (полётных заданий) на базе информационно-расчетной системы, интегрированной с системой боевого управления.

С 1964 по 1981 год в возглавляемом М. М. Бордюковым отделе были защищены четыре докторских диссертации и около тридцати кандидатских. Сам Михаил Михайлович, являясь ведущим специалистом института в области динамики управляемого полёта, осуществлял научное руководство подготовкой семи кандидатских диссертаций. Активно участвовал в работе советов по присуждению учёных степеней в 4 ЦНИИ и Военной академии РВСН.

Признание

• Орден Трудового Красного Знамени (1989);
• Орден «Знак Почёта» (1957);
• медали;
• Государственная премия СССР (1975).

Штрихи к портрету

Высокая научная квалификация М. М. Бордюкова была признана руководством ведущих конструкторских организаций и командованием РВСН; он неоднократно привлекался к расследованию причин нештатной работы образцов ракетной техники. Так было и летом 1980 года, когда при проведении в Саратовской дивизии пусков уже принятой на боевое дежурство ракеты УР-100Н были получены значительные отклонения боевых частей — на первый взгляд, труднообъяснимые. Вспоминает начальник Главного управления эксплуатации ракетного вооружения:

«…была образована аварийная комиссия. Председателем её совместным приказом МОМ и РВ назначили меня.
Состав комиссии подбирался с моим участием. В её состав были включены те, кто наиболее квалифицированно мог подойти к исследованиям вероятных причин неудачных пусков…
Со мной работали замечательные специалисты – ученый из 4 НИИ Михаил Михайлович Бордюков, начальник службы астрономо-геодезического обеспечения РВ Всеволод Георгиевич Дмитриевский, начальник кафедры гироскопических приборов академии Борис Иванович Назаров, бывший начальник заводской лаборатории завода им. М.В. Хруничева Анатолий Иванович Киселев со своими молодыми помощниками…
В результате был сделан и математически обоснован вывод о причинах отклонений ракет.
…начался аврал. На боевом дежурстве находилось уже несколько десятков ракет этого типа.
За сравнительно короткий срок были сделаны опытные работы и проведен проверочный пуск доработанной ракеты. Результаты подтвердил правильность принятого решения».

— Генерал-полковник Г. Н. Малиновский.

Труды

М. М. Бордюков — автор более 80 научных трудов в области динамики и моделирования систем управления ракет и баллистического обеспечения постановки на боевое дежурство ракетных комплексов. Некоторые из «открытых» работ, написанных единолично или в соавторстве, дают представление о круге его обязанностей и интересов в профессиональной области:

1. М. М. Бордюков, В. Н. Крюков, А. Д. Левин. Перспективы использования астрокоррекции в системах управления. / Труды ВИКИ им. А. Ф. Можайского. — 1976;
2. М. М. Бордюков. Моделирование динамики ракет-носителей космических аппаратов. — В сборнике «Динамика космических аппаратов и исследование космического пространства». / Под редакцией Г. А. Тюлина. — Москва, Машиностроение, 1986. — 271 с.;
3. М. М. Бордюков. Проблемные вопросы испытаний программного обеспечения. / Труды 4 ЦНИИ. — 1989;
4. В. В. Василенко, М. М. Бордюков, А. И. Прокудин. Совместные работы НИИ-4 и КБ «Южное» по повышению боевой мощи Ракетных войск стратегического назначения. / Журнал «Космонавтика и ракетостроение», № 3 (64), 2011.

Кроме научных работ, Михаил Михайлович публикует статьи об истории становления и проблемах современного состояния военной науки, пишет публицистические работы:

• [specnabor1953.narod.ru/avtor/BordjukovKompJun.htm М. М. Бордюков. Компьютерная юность;]
• [vpk-news.ru/articles/21567 В. З. Дворкин, В. В. Остроухов, М. М. Бордюков. НИИ экспериментов. Реформаторский зуд достиг пика;]
• [vpk-news.ru/articles/22456 Э. В. Алексеев, М. М. Бордюков, В. З. Дворкин, В. Н. Карпов, Ю. М. Кузменко, В. В. Остроухов. Нагромождение абсурда.]

Литература

1. Военный энциклопедический словарь ракетных войск стратегического назначения (ВЭС РВСН). / Москва; Министерство обороны Российской Федерации, Большая Российская энциклопедия; 1999. — 634 с. — ISBN 5-85270-315-X;
2. Г. Н. Малиновский. Записки ракетчика. / Москва, ЦИПК РВСН, 1999. — 207 с.;
3. Е. Б. Волков, А. Ю. Норенко. Ракетное противостояние. / Москва, СИП РИА, 2002. — 167 с. — ISBN 5-89354-119-7;
4. Е. Б. Волков. Полвека в ракетной науке. / Москва, СИП РИА, 2004. — 335 с. — ISBN 5-89354-214-2;
5. Летопись Военной академии Ракетных войск стратегического назначения имени Петра Великого. 1820—2007 гг. [монография в 4-х томах]. / В. И. Углов и др. — Москва, ВА РВСН. — 2008. — Том 1. События и даты. Том 2. Михайловцы, Дзержинцы, Петровцы. Биографическая энциклопедия. Том 3. Фотоальбом. Том 4. Хрестоматия. Живые страницы: альма-матер в воспоминаниях. 304 + 546 + 382 + 536 с., фото, илл.;
6. Энциклопедия Ракетных войск стратегического назначения. / Министерство обороны Российской Федерации; под общ. ред. Н. Е. Соловцова. — Москва: РВСН; Белгород: Белгородская областная типография. — 2009. — 859 с. — 825 экз. — ISBN 978-5-86295-200-1;
7. Космонавтика и ракетостроение России. Биографическая энциклопедия: А-Я. / Составитель: М. А. Первов. Председатель редколлегии: А. Н. Перминов. — Москва; Федеральное космическое агентство, Столичная энциклопедия; 2011. — 840 с. (с цв. илл.). — ISBN 978-5-903989-11-9;
8. Г. А. Сухина, В. И. Ивкин. Нестеренко. / Серия: Жизнь замечательных людей. — Москва, Молодая гвардия, 2015. — 201 с. — 4000 экз. — ISBN 978-5-235-03801-1.

См. также

• Московский энергетический институт;
• Артиллерийская инженерная академия имени Ф. Э. Дзержинского;
• Ракетные войска стратегического назначения;
• 4-й центральный научно-исследовательский институт Министерства обороны Российской Федерации.

Ссылки

• [specnabor1953.narod.ru/ Спецнабор-1953.] Сайт, посвящённый спецнабору 1953 года в Артиллерийскую академию имени Ф. Э. Дзержинского. — Биографии, статьи, мемуары, фотоматериалы;
• [ens.mil.ru/science/SRI/infrmation.htm?id=10807@morfOrgScience 4-й Центральный научно-исследовательский институт Министерства обороны Российской Федерации] на официальном портале Минобороны России.

Отрывок, характеризующий Бордюков, Михаил Михайлович

Князь Андрей любил танцовать, и желая поскорее отделаться от политических и умных разговоров, с которыми все обращались к нему, и желая поскорее разорвать этот досадный ему круг смущения, образовавшегося от присутствия государя, пошел танцовать и выбрал Наташу, потому что на нее указал ему Пьер и потому, что она первая из хорошеньких женщин попала ему на глаза; но едва он обнял этот тонкий, подвижной стан, и она зашевелилась так близко от него и улыбнулась так близко ему, вино ее прелести ударило ему в голову: он почувствовал себя ожившим и помолодевшим, когда, переводя дыханье и оставив ее, остановился и стал глядеть на танцующих.


После князя Андрея к Наташе подошел Борис, приглашая ее на танцы, подошел и тот танцор адъютант, начавший бал, и еще молодые люди, и Наташа, передавая своих излишних кавалеров Соне, счастливая и раскрасневшаяся, не переставала танцовать целый вечер. Она ничего не заметила и не видала из того, что занимало всех на этом бале. Она не только не заметила, как государь долго говорил с французским посланником, как он особенно милостиво говорил с такой то дамой, как принц такой то и такой то сделали и сказали то то, как Элен имела большой успех и удостоилась особенного внимания такого то; она не видала даже государя и заметила, что он уехал только потому, что после его отъезда бал более оживился. Один из веселых котильонов, перед ужином, князь Андрей опять танцовал с Наташей. Он напомнил ей о их первом свиданьи в отрадненской аллее и о том, как она не могла заснуть в лунную ночь, и как он невольно слышал ее. Наташа покраснела при этом напоминании и старалась оправдаться, как будто было что то стыдное в том чувстве, в котором невольно подслушал ее князь Андрей.
Князь Андрей, как все люди, выросшие в свете, любил встречать в свете то, что не имело на себе общего светского отпечатка. И такова была Наташа, с ее удивлением, радостью и робостью и даже ошибками во французском языке. Он особенно нежно и бережно обращался и говорил с нею. Сидя подле нее, разговаривая с ней о самых простых и ничтожных предметах, князь Андрей любовался на радостный блеск ее глаз и улыбки, относившейся не к говоренным речам, а к ее внутреннему счастию. В то время, как Наташу выбирали и она с улыбкой вставала и танцовала по зале, князь Андрей любовался в особенности на ее робкую грацию. В середине котильона Наташа, окончив фигуру, еще тяжело дыша, подходила к своему месту. Новый кавалер опять пригласил ее. Она устала и запыхалась, и видимо подумала отказаться, но тотчас опять весело подняла руку на плечо кавалера и улыбнулась князю Андрею.
«Я бы рада была отдохнуть и посидеть с вами, я устала; но вы видите, как меня выбирают, и я этому рада, и я счастлива, и я всех люблю, и мы с вами всё это понимаем», и еще многое и многое сказала эта улыбка. Когда кавалер оставил ее, Наташа побежала через залу, чтобы взять двух дам для фигур.
«Ежели она подойдет прежде к своей кузине, а потом к другой даме, то она будет моей женой», сказал совершенно неожиданно сам себе князь Андрей, глядя на нее. Она подошла прежде к кузине.
«Какой вздор иногда приходит в голову! подумал князь Андрей; но верно только то, что эта девушка так мила, так особенна, что она не протанцует здесь месяца и выйдет замуж… Это здесь редкость», думал он, когда Наташа, поправляя откинувшуюся у корсажа розу, усаживалась подле него.
В конце котильона старый граф подошел в своем синем фраке к танцующим. Он пригласил к себе князя Андрея и спросил у дочери, весело ли ей? Наташа не ответила и только улыбнулась такой улыбкой, которая с упреком говорила: «как можно было спрашивать об этом?»
– Так весело, как никогда в жизни! – сказала она, и князь Андрей заметил, как быстро поднялись было ее худые руки, чтобы обнять отца и тотчас же опустились. Наташа была так счастлива, как никогда еще в жизни. Она была на той высшей ступени счастия, когда человек делается вполне доверчив и не верит в возможность зла, несчастия и горя.

Пьер на этом бале в первый раз почувствовал себя оскорбленным тем положением, которое занимала его жена в высших сферах. Он был угрюм и рассеян. Поперек лба его была широкая складка, и он, стоя у окна, смотрел через очки, никого не видя.
Наташа, направляясь к ужину, прошла мимо его.
Мрачное, несчастное лицо Пьера поразило ее. Она остановилась против него. Ей хотелось помочь ему, передать ему излишек своего счастия.
– Как весело, граф, – сказала она, – не правда ли?
Пьер рассеянно улыбнулся, очевидно не понимая того, что ему говорили.
– Да, я очень рад, – сказал он.
«Как могут они быть недовольны чем то, думала Наташа. Особенно такой хороший, как этот Безухов?» На глаза Наташи все бывшие на бале были одинаково добрые, милые, прекрасные люди, любящие друг друга: никто не мог обидеть друг друга, и потому все должны были быть счастливы.


На другой день князь Андрей вспомнил вчерашний бал, но не на долго остановился на нем мыслями. «Да, очень блестящий был бал. И еще… да, Ростова очень мила. Что то в ней есть свежее, особенное, не петербургское, отличающее ее». Вот всё, что он думал о вчерашнем бале, и напившись чаю, сел за работу.
Но от усталости или бессонницы (день был нехороший для занятий, и князь Андрей ничего не мог делать) он всё критиковал сам свою работу, как это часто с ним бывало, и рад был, когда услыхал, что кто то приехал.
Приехавший был Бицкий, служивший в различных комиссиях, бывавший во всех обществах Петербурга, страстный поклонник новых идей и Сперанского и озабоченный вестовщик Петербурга, один из тех людей, которые выбирают направление как платье – по моде, но которые по этому то кажутся самыми горячими партизанами направлений. Он озабоченно, едва успев снять шляпу, вбежал к князю Андрею и тотчас же начал говорить. Он только что узнал подробности заседания государственного совета нынешнего утра, открытого государем, и с восторгом рассказывал о том. Речь государя была необычайна. Это была одна из тех речей, которые произносятся только конституционными монархами. «Государь прямо сказал, что совет и сенат суть государственные сословия ; он сказал, что правление должно иметь основанием не произвол, а твердые начала . Государь сказал, что финансы должны быть преобразованы и отчеты быть публичны», рассказывал Бицкий, ударяя на известные слова и значительно раскрывая глаза.
– Да, нынешнее событие есть эра, величайшая эра в нашей истории, – заключил он.
Князь Андрей слушал рассказ об открытии государственного совета, которого он ожидал с таким нетерпением и которому приписывал такую важность, и удивлялся, что событие это теперь, когда оно совершилось, не только не трогало его, но представлялось ему более чем ничтожным. Он с тихой насмешкой слушал восторженный рассказ Бицкого. Самая простая мысль приходила ему в голову: «Какое дело мне и Бицкому, какое дело нам до того, что государю угодно было сказать в совете! Разве всё это может сделать меня счастливее и лучше?»
И это простое рассуждение вдруг уничтожило для князя Андрея весь прежний интерес совершаемых преобразований. В этот же день князь Андрей должен был обедать у Сперанского «en petit comite«, [в маленьком собрании,] как ему сказал хозяин, приглашая его. Обед этот в семейном и дружеском кругу человека, которым он так восхищался, прежде очень интересовал князя Андрея, тем более что до сих пор он не видал Сперанского в его домашнем быту; но теперь ему не хотелось ехать.
В назначенный час обеда, однако, князь Андрей уже входил в собственный, небольшой дом Сперанского у Таврического сада. В паркетной столовой небольшого домика, отличавшегося необыкновенной чистотой (напоминающей монашескую чистоту) князь Андрей, несколько опоздавший, уже нашел в пять часов собравшееся всё общество этого petit comite, интимных знакомых Сперанского. Дам не было никого кроме маленькой дочери Сперанского (с длинным лицом, похожим на отца) и ее гувернантки. Гости были Жерве, Магницкий и Столыпин. Еще из передней князь Андрей услыхал громкие голоса и звонкий, отчетливый хохот – хохот, похожий на тот, каким смеются на сцене. Кто то голосом, похожим на голос Сперанского, отчетливо отбивал: ха… ха… ха… Князь Андрей никогда не слыхал смеха Сперанского, и этот звонкий, тонкий смех государственного человека странно поразил его.
Князь Андрей вошел в столовую. Всё общество стояло между двух окон у небольшого стола с закуской. Сперанский в сером фраке с звездой, очевидно в том еще белом жилете и высоком белом галстухе, в которых он был в знаменитом заседании государственного совета, с веселым лицом стоял у стола. Гости окружали его. Магницкий, обращаясь к Михайлу Михайловичу, рассказывал анекдот. Сперанский слушал, вперед смеясь тому, что скажет Магницкий. В то время как князь Андрей вошел в комнату, слова Магницкого опять заглушились смехом. Громко басил Столыпин, пережевывая кусок хлеба с сыром; тихим смехом шипел Жерве, и тонко, отчетливо смеялся Сперанский.
Сперанский, всё еще смеясь, подал князю Андрею свою белую, нежную руку.
– Очень рад вас видеть, князь, – сказал он. – Минутку… обратился он к Магницкому, прерывая его рассказ. – У нас нынче уговор: обед удовольствия, и ни слова про дела. – И он опять обратился к рассказчику, и опять засмеялся.
Князь Андрей с удивлением и грустью разочарования слушал его смех и смотрел на смеющегося Сперанского. Это был не Сперанский, а другой человек, казалось князю Андрею. Всё, что прежде таинственно и привлекательно представлялось князю Андрею в Сперанском, вдруг стало ему ясно и непривлекательно.
За столом разговор ни на мгновение не умолкал и состоял как будто бы из собрания смешных анекдотов. Еще Магницкий не успел докончить своего рассказа, как уж кто то другой заявил свою готовность рассказать что то, что было еще смешнее. Анекдоты большею частью касались ежели не самого служебного мира, то лиц служебных. Казалось, что в этом обществе так окончательно было решено ничтожество этих лиц, что единственное отношение к ним могло быть только добродушно комическое. Сперанский рассказал, как на совете сегодняшнего утра на вопрос у глухого сановника о его мнении, сановник этот отвечал, что он того же мнения. Жерве рассказал целое дело о ревизии, замечательное по бессмыслице всех действующих лиц. Столыпин заикаясь вмешался в разговор и с горячностью начал говорить о злоупотреблениях прежнего порядка вещей, угрожая придать разговору серьезный характер. Магницкий стал трунить над горячностью Столыпина, Жерве вставил шутку и разговор принял опять прежнее, веселое направление.
Очевидно, Сперанский после трудов любил отдохнуть и повеселиться в приятельском кружке, и все его гости, понимая его желание, старались веселить его и сами веселиться. Но веселье это казалось князю Андрею тяжелым и невеселым. Тонкий звук голоса Сперанского неприятно поражал его, и неумолкавший смех своей фальшивой нотой почему то оскорблял чувство князя Андрея. Князь Андрей не смеялся и боялся, что он будет тяжел для этого общества. Но никто не замечал его несоответственности общему настроению. Всем было, казалось, очень весело.
Он несколько раз желал вступить в разговор, но всякий раз его слово выбрасывалось вон, как пробка из воды; и он не мог шутить с ними вместе.
Ничего не было дурного или неуместного в том, что они говорили, всё было остроумно и могло бы быть смешно; но чего то, того самого, что составляет соль веселья, не только не было, но они и не знали, что оно бывает.
После обеда дочь Сперанского с своей гувернанткой встали. Сперанский приласкал дочь своей белой рукой, и поцеловал ее. И этот жест показался неестественным князю Андрею.
Мужчины, по английски, остались за столом и за портвейном. В середине начавшегося разговора об испанских делах Наполеона, одобряя которые, все были одного и того же мнения, князь Андрей стал противоречить им. Сперанский улыбнулся и, очевидно желая отклонить разговор от принятого направления, рассказал анекдот, не имеющий отношения к разговору. На несколько мгновений все замолкли.
Посидев за столом, Сперанский закупорил бутылку с вином и сказав: «нынче хорошее винцо в сапожках ходит», отдал слуге и встал. Все встали и также шумно разговаривая пошли в гостиную. Сперанскому подали два конверта, привезенные курьером. Он взял их и прошел в кабинет. Как только он вышел, общее веселье замолкло и гости рассудительно и тихо стали переговариваться друг с другом.
– Ну, теперь декламация! – сказал Сперанский, выходя из кабинета. – Удивительный талант! – обратился он к князю Андрею. Магницкий тотчас же стал в позу и начал говорить французские шутливые стихи, сочиненные им на некоторых известных лиц Петербурга, и несколько раз был прерываем аплодисментами. Князь Андрей, по окончании стихов, подошел к Сперанскому, прощаясь с ним.
– Куда вы так рано? – сказал Сперанский.
– Я обещал на вечер…
Они помолчали. Князь Андрей смотрел близко в эти зеркальные, непропускающие к себе глаза и ему стало смешно, как он мог ждать чего нибудь от Сперанского и от всей своей деятельности, связанной с ним, и как мог он приписывать важность тому, что делал Сперанский. Этот аккуратный, невеселый смех долго не переставал звучать в ушах князя Андрея после того, как он уехал от Сперанского.
Вернувшись домой, князь Андрей стал вспоминать свою петербургскую жизнь за эти четыре месяца, как будто что то новое. Он вспоминал свои хлопоты, искательства, историю своего проекта военного устава, который был принят к сведению и о котором старались умолчать единственно потому, что другая работа, очень дурная, была уже сделана и представлена государю; вспомнил о заседаниях комитета, членом которого был Берг; вспомнил, как в этих заседаниях старательно и продолжительно обсуживалось всё касающееся формы и процесса заседаний комитета, и как старательно и кратко обходилось всё что касалось сущности дела. Он вспомнил о своей законодательной работе, о том, как он озабоченно переводил на русский язык статьи римского и французского свода, и ему стало совестно за себя. Потом он живо представил себе Богучарово, свои занятия в деревне, свою поездку в Рязань, вспомнил мужиков, Дрона старосту, и приложив к ним права лиц, которые он распределял по параграфам, ему стало удивительно, как он мог так долго заниматься такой праздной работой.