Борейко, Емельян Иванович

Емельян Иванович Борейко
Род деятельности:	председатель колхоза
Дата рождения:	19 августа 1916(1916-08-19)
Место рождения:	дер. Девино, Климовичский уезд, Могилёвская губерния, Российская империя
Гражданство:	СССР СССР
Дата смерти:	24 июля 1965(1965-07-24) (48 лет)
Место смерти:	город Рудня, Смоленская область, РСФСР, СССР
Награды и премии:

К:Википедия:Статьи без изображений (тип: не указан)

Емельян Иванович Борейко (1916—1965) — председатель колхоза, депутат Верховного Совета РСФСР двух созывов.

Биография

Емельян Борейко родился 19 августа 1916 года в деревне Девино (ныне — Руднянский район Смоленской области). В 1937 году он окончил Дорогобужский зоотехникум, после чего работал по специальности. Участвовал в боях Великой Отечественной войны, два раза был ранен.

В послевоенное время Борейко продолжил работу в сельском хозяйстве. С июля 1952 года и до самой смерти руководил колхозом «Советская Россия» в Руднянском районе, ставшим при нём одним из успешнейших хозяйств в регионе. Активно занимался общественной деятельностью, избирался депутатом Верховного Совета РСФСР 4-го и 5-го созывов, депутатом Смоленского облсовета.

Скоропостижно скончался 24 июля 1965 года, похоронен на городском кладбище города Рудня Смоленской области.

Был награждён орденами Отечественной войны 1-й степени и Трудового Красного Знамени, рядом медалей, а также Почётной грамотой Президиума Верховного Совета РСФСР.

Отрывок, характеризующий Борейко, Емельян Иванович

Иногда, глядя на странные, но смешные па, которые выделывали танцующие, решившие раз навсегда, что они наряженные, что никто их не узнает и потому не конфузившиеся, – Пелагея Даниловна закрывалась платком, и всё тучное тело ее тряслось от неудержимого доброго, старушечьего смеха. – Сашинет то моя, Сашинет то! – говорила она.
После русских плясок и хороводов Пелагея Даниловна соединила всех дворовых и господ вместе, в один большой круг; принесли кольцо, веревочку и рублик, и устроились общие игры.
Через час все костюмы измялись и расстроились. Пробочные усы и брови размазались по вспотевшим, разгоревшимся и веселым лицам. Пелагея Даниловна стала узнавать ряженых, восхищалась тем, как хорошо были сделаны костюмы, как шли они особенно к барышням, и благодарила всех за то, что так повеселили ее. Гостей позвали ужинать в гостиную, а в зале распорядились угощением дворовых.
– Нет, в бане гадать, вот это страшно! – говорила за ужином старая девушка, жившая у Мелюковых.
– Отчего же? – спросила старшая дочь Мелюковых.
– Да не пойдете, тут надо храбрость…
– Я пойду, – сказала Соня.
– Расскажите, как это было с барышней? – сказала вторая Мелюкова.
– Да вот так то, пошла одна барышня, – сказала старая девушка, – взяла петуха, два прибора – как следует, села. Посидела, только слышит, вдруг едет… с колокольцами, с бубенцами подъехали сани; слышит, идет. Входит совсем в образе человеческом, как есть офицер, пришел и сел с ней за прибор.
– А! А!… – закричала Наташа, с ужасом выкатывая глаза.
– Да как же, он так и говорит?
– Да, как человек, всё как должно быть, и стал, и стал уговаривать, а ей бы надо занять его разговором до петухов; а она заробела; – только заробела и закрылась руками. Он ее и подхватил. Хорошо, что тут девушки прибежали…
– Ну, что пугать их! – сказала Пелагея Даниловна.
– Мамаша, ведь вы сами гадали… – сказала дочь.
– А как это в амбаре гадают? – спросила Соня.
– Да вот хоть бы теперь, пойдут к амбару, да и слушают. Что услышите: заколачивает, стучит – дурно, а пересыпает хлеб – это к добру; а то бывает…
– Мама расскажите, что с вами было в амбаре?
Пелагея Даниловна улыбнулась.
– Да что, я уж забыла… – сказала она. – Ведь вы никто не пойдете?
– Нет, я пойду; Пепагея Даниловна, пустите меня, я пойду, – сказала Соня.
– Ну что ж, коли не боишься.
– Луиза Ивановна, можно мне? – спросила Соня.
Играли ли в колечко, в веревочку или рублик, разговаривали ли, как теперь, Николай не отходил от Сони и совсем новыми глазами смотрел на нее. Ему казалось, что он нынче только в первый раз, благодаря этим пробочным усам, вполне узнал ее. Соня действительно этот вечер была весела, оживлена и хороша, какой никогда еще не видал ее Николай.