Борейские языки

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск

Боре́йские языки (от Борея — северного ветра, в данном случае применительно к Северному полушарию) — гипотетическая макросемья языков ещё более высокого уровня, чем ностратическая. Термин принадлежит С. А. Старостину, и его не следует путать с гипотезой Н. Д. Андреева о бореальном языке. Основанием для выдвижения гипотезы о существовании «борейского» единства являются некоторые совпадения в базисной лексике, реконструируемой для ряда макросемей: ностратической, сино-кавказской, америндской, аустрической.

Некоторые исследователи, работающие над этой гипотезой, не исключают, что к «борейским» относятся вообще все известные языки. Если это и так, это не доказывает, что у человечества был единый праязык, и язык возникал ровно один раз (гипотеза моногенеза): другие древние языки могли вымереть, не оставив засвидетельствованных потомков.

В американской лингвистике это направление получило название «глобалистики»; оно занимается подбором «всемирных этимологий» («global etymologies»), то есть корней слов, общих для всех известных макросемей.

Данная гипотеза не получила общего признания в лингвистическом сообществе прежде всего потому, что работу над доказательством «борейского» единства ещё нельзя считать законченной даже с точки зрения его сторонников; далеко не все макросемьи, предположительно входящие в это единство, сами последовательно и убедительно реконструированы (и не полностью ясны их границы, направления возможных заимствований, усложняющих картину, и проч.). Кроме того, есть немало исследователей, скептически относящихся к самой идее установления настолько глубокого генетического родства языков, опирающегося на метод ступенчатой реконструкции, при котором первичным материалом служат не реально засвидетельствованные языки, а восстановленные (в свою очередь с различной степенью гипотетичности) праязыки. Взвешенный подход к реконструкциям уровня ностратических языков должен быть ещё осторожнее в случае, когда речь идёт о более глубоком языковом единстве.

Напишите отзыв о статье "Борейские языки"



Ссылки

  • [starling.rinet.ru/cgi-bin/response.cgi?root=config&morpho=0&basename=\data\eura\globet&first=1 Словарь реконструкций борейских корней]


Отрывок, характеризующий Борейские языки

Что значило «все в том же положении», княжна не стала спрашивать и мельком только, незаметно взглянув на семилетнего Николушку, сидевшего перед нею и радовавшегося на город, опустила голову и не поднимала ее до тех пор, пока тяжелая карета, гремя, трясясь и колыхаясь, не остановилась где то. Загремели откидываемые подножки.
Отворились дверцы. Слева была вода – река большая, справа было крыльцо; на крыльце были люди, прислуга и какая то румяная, с большой черной косой, девушка, которая неприятно притворно улыбалась, как показалось княжне Марье (это была Соня). Княжна взбежала по лестнице, притворно улыбавшаяся девушка сказала: – Сюда, сюда! – и княжна очутилась в передней перед старой женщиной с восточным типом лица, которая с растроганным выражением быстро шла ей навстречу. Это была графиня. Она обняла княжну Марью и стала целовать ее.
– Mon enfant! – проговорила она, – je vous aime et vous connais depuis longtemps. [Дитя мое! я вас люблю и знаю давно.]
Несмотря на все свое волнение, княжна Марья поняла, что это была графиня и что надо было ей сказать что нибудь. Она, сама не зная как, проговорила какие то учтивые французские слова, в том же тоне, в котором были те, которые ей говорили, и спросила: что он?
– Доктор говорит, что нет опасности, – сказала графиня, но в то время, как она говорила это, она со вздохом подняла глаза кверху, и в этом жесте было выражение, противоречащее ее словам.
– Где он? Можно его видеть, можно? – спросила княжна.
– Сейчас, княжна, сейчас, мой дружок. Это его сын? – сказала она, обращаясь к Николушке, который входил с Десалем. – Мы все поместимся, дом большой. О, какой прелестный мальчик!
Графиня ввела княжну в гостиную. Соня разговаривала с m lle Bourienne. Графиня ласкала мальчика. Старый граф вошел в комнату, приветствуя княжну. Старый граф чрезвычайно переменился с тех пор, как его последний раз видела княжна. Тогда он был бойкий, веселый, самоуверенный старичок, теперь он казался жалким, затерянным человеком. Он, говоря с княжной, беспрестанно оглядывался, как бы спрашивая у всех, то ли он делает, что надобно. После разорения Москвы и его имения, выбитый из привычной колеи, он, видимо, потерял сознание своего значения и чувствовал, что ему уже нет места в жизни.
Несмотря на то волнение, в котором она находилась, несмотря на одно желание поскорее увидать брата и на досаду за то, что в эту минуту, когда ей одного хочется – увидать его, – ее занимают и притворно хвалят ее племянника, княжна замечала все, что делалось вокруг нее, и чувствовала необходимость на время подчиниться этому новому порядку, в который она вступала. Она знала, что все это необходимо, и ей было это трудно, но она не досадовала на них.