Борейша, Пётр Исидорович

Пётр Борейша
Общая информация
Полное имя	Пётр Исидорович Борейша
Родился	1885(1885)
Умер	1953(1953) Париж, Франция
Гражданство	Российская империя
Позиция	вратарь
Карьера
Клубная карьера*
?	Виктория
?	Нева
* Количество игр и голов за профессиональный клуб считается только для различных лиг национальных чемпионатов.

Пётр Иси́дорович Боре́йша (1885 — 1953, Париж, Франция) — футболист, вратарь сборной России, корректор.

Биография

Выступал за спортивные клубы «Виктория», «Нева».

В 1911—1913 годах провёл три не вошедших позднее в реестр РФС матча за сборную Российской империи. Был заявлен на Олимпийские игры 1912 года, но на поле не выходил.

Учился в Санкт-Петербургском электротехническом институте. Работал корректором в «Биржевых ведомостях».

Впоследствии эмигрировал в Париж. Работал водителем такси, корректором в газетах «Последние новости» и «Русские новости». Корректировал книги русских писателей, живших во Франции. Основал во Франции Российское спортивное общество (РСО).

Скончался в 1953 году. Похоронен в Париже на кладбище Сент-Женевьев-де-Буа.

Игры за сборную

Дата игры	Матч	Счет	Поле	Турнир
03.09.1911	Россия (СПб) — Англия	0:7	Д	Товарищеский матч
26.05.1912	Россия (СПб) — Россия (Москва)	2:2	Д	Товарищеский матч
29.04.1913	Россия (СПб) — Швеция	1:5	Д	Товарищеский матч.

Ссылки

• [www.tez-rus.net/ViewGood23974.html Борейша Пётр Исидорович]
• [www.fsb.ru/fsb/history/author/single.htm!id%3D10318076@fsbPublication.html Василий Ставицкий. «Игра на чужом поле»]
• [russia-matches.ucoz.ru/Name_B/Boreisha_Petr.html Матчи на сайте Russia Matches]

Отрывок, характеризующий Борейша, Пётр Исидорович

Четыре года тому назад, встретившись в партере московского театра с товарищем немцем, Берг указал ему на Веру Ростову и по немецки сказал: «Das soll mein Weib werden», [Она должна быть моей женой,] и с той минуты решил жениться на ней. Теперь, в Петербурге, сообразив положение Ростовых и свое, он решил, что пришло время, и сделал предложение.
Предложение Берга было принято сначала с нелестным для него недоумением. Сначала представилось странно, что сын темного, лифляндского дворянина делает предложение графине Ростовой; но главное свойство характера Берга состояло в таком наивном и добродушном эгоизме, что невольно Ростовы подумали, что это будет хорошо, ежели он сам так твердо убежден, что это хорошо и даже очень хорошо. Притом же дела Ростовых были очень расстроены, чего не мог не знать жених, а главное, Вере было 24 года, она выезжала везде, и, несмотря на то, что она несомненно была хороша и рассудительна, до сих пор никто никогда ей не сделал предложения. Согласие было дано.
– Вот видите ли, – говорил Берг своему товарищу, которого он называл другом только потому, что он знал, что у всех людей бывают друзья. – Вот видите ли, я всё это сообразил, и я бы не женился, ежели бы не обдумал всего, и это почему нибудь было бы неудобно. А теперь напротив, папенька и маменька мои теперь обеспечены, я им устроил эту аренду в Остзейском крае, а мне прожить можно в Петербурге при моем жалованьи, при ее состоянии и при моей аккуратности. Прожить можно хорошо. Я не из за денег женюсь, я считаю это неблагородно, но надо, чтоб жена принесла свое, а муж свое. У меня служба – у нее связи и маленькие средства. Это в наше время что нибудь такое значит, не так ли? А главное она прекрасная, почтенная девушка и любит меня…
Берг покраснел и улыбнулся.
– И я люблю ее, потому что у нее характер рассудительный – очень хороший. Вот другая ее сестра – одной фамилии, а совсем другое, и неприятный характер, и ума нет того, и эдакое, знаете?… Неприятно… А моя невеста… Вот будете приходить к нам… – продолжал Берг, он хотел сказать обедать, но раздумал и сказал: «чай пить», и, проткнув его быстро языком, выпустил круглое, маленькое колечко табачного дыма, олицетворявшее вполне его мечты о счастьи.
Подле первого чувства недоуменья, возбужденного в родителях предложением Берга, в семействе водворилась обычная в таких случаях праздничность и радость, но радость была не искренняя, а внешняя. В чувствах родных относительно этой свадьбы были заметны замешательство и стыдливость. Как будто им совестно было теперь за то, что они мало любили Веру, и теперь так охотно сбывали ее с рук. Больше всех смущен был старый граф. Он вероятно не умел бы назвать того, что было причиной его смущенья, а причина эта была его денежные дела. Он решительно не знал, что у него есть, сколько у него долгов и что он в состоянии будет дать в приданое Вере. Когда родились дочери, каждой было назначено по 300 душ в приданое; но одна из этих деревень была уж продана, другая заложена и так просрочена, что должна была продаваться, поэтому отдать имение было невозможно. Денег тоже не было.