Борель, Эмиль

Эмиль Борель
Émile Borel
Эмиль Борель
Дата рождения:	7 января 1871(1871-01-07)
Место рождения:	Сент-Африк, Третья французская республика
Дата смерти:	3 февраля 1956(1956-02-03) (85 лет)
Место смерти:	Париж, Четвёртая французская республика
Страна:	Франция Франция
Научная сфера:	математик
Учёное звание:	член-корреспондент СПбАН
Научный руководитель:	Гастон Дарбу
Известные ученики:	Анри Лебег
Известен как:	один из основоположников теории меры и её приложений в теории вероятностей
Награды и премии:	Премия Понселе (1901) Золотая медаль Национального центра научных исследований (1954)

Фели́кс Эдуа́р Жюсте́н Эми́ль Боре́ль (фр. Félix Edouard Justin Émile Borel; 7 января 1871, Сент-Африк — 3 февраля 1956, Париж) — французский математик и политический деятель.

Биография

Эмиль Борель родился на юге Франции, близ Авиньона. Его отец, Оноре Борель, был пастором протестантской церкви, мать, Эмилия Тейсье Солье — дочерью фабриканта. В семье было трое детей. Эмиль — младший. Первые знания получил от отца, который руководил протестантской школой. «Удивительный ребёнок у нашего пастора — говорили местные жители, — выучил начала геометрии, а ему всего три года». В 11-летнем возрасте поступает в Монтабанский лицей, в 17 лет — в Парижский коллеж святой Варвары, в лицее Людовика Великого изучает механику и геометрию. Получив две премии на конкурсах, он получает право учёбы либо в Нормальной школе, оплоте науки, либо в Политехнической школе, заведении, открывающем блестящее будущее в карьере промышленника. Эмиль выбирает науку и поступает в Нормальную школу. Первые его работы посвящены геометрии под влиянием Гастона Дарбу. В 1893 году он появляется в Лионском университете в качестве преподавателя. Он много работает, за 3 года он пишет 22 работы и диссертацию. С 1897 года он профессор Нормальной школы.

В 1901 году он женится на дочери его коллеги математика Поля Аппеля, Маргарите, будущей писательнице, более известной под псевдонимом Камилла Марбо.

Во время Второй мировой войны участвовал во Французском Сопротивлении. Учёный был арестован немцами и брошен в тюрьму Френ. После месяца пребывания в холодной и сырой камере, он все же был освобожден. Умер великий математик в возрасте 85 лет в результате травмы, которую он получил в поездке в Бразилию.

Его племянник Арман Борель также был известным математиком.

В честь Бореля назван кратер на Луне.

Достижения

Вместе с Рене Бэром и Анри Лебегом был одним из основоположников теории меры и её приложений в теории вероятностей.

Основные результаты, носящие имя Бореля:

• Принцип Бореля — Лебега
• Лемма Бореля — Кантелли
• Лемма Бореля
• Парадокс Бореля — Колмогорова
• Мера Бореля
• Алгебра Бореля
• Теорема Бореля — Каратеодори
• Теорема Гейне — Бореля
• Свойство Гейне — Бореля
• Сумма Бореля
• Преобразование Бореля

Публикации, переведённые на русский язык

• Борель[Borel E.]`Тригонометрия`1909
• Борель[Borel E.]`Арифметика — первый цикл`1923
• Борель[Borel E.]`Вероятность и достоверность`[1956]1964
• Борель[Borel E.] Дельтейль[Deltheil R.] Юрон[Huron R.]`Вероятности, ошибки`1972

Литература

• Полищук Е. М. Эмиль Борель, 1871—1956. — Л.: Наука, 1980.
• [www.ras.ru/win/db/show_per.asp?P=.id-49632.ln-ru Профиль Борель Феликс-Эдуард-Жюстен-Эмиль] на официальном сайте РАН

Отрывок, характеризующий Борель, Эмиль

Марья Генриховна была жена полкового доктора, молодая, хорошенькая немка, на которой доктор женился в Польше. Доктор, или оттого, что не имел средств, или оттого, что не хотел первое время женитьбы разлучаться с молодой женой, возил ее везде за собой при гусарском полку, и ревность доктора сделалась обычным предметом шуток между гусарскими офицерами.
Ростов накинул плащ, кликнул за собой Лаврушку с вещами и пошел с Ильиным, где раскатываясь по грязи, где прямо шлепая под утихавшим дождем, в темноте вечера, изредка нарушаемой далекими молниями.
– Ростов, ты где?
– Здесь. Какова молния! – переговаривались они.


В покинутой корчме, перед которою стояла кибиточка доктора, уже было человек пять офицеров. Марья Генриховна, полная белокурая немочка в кофточке и ночном чепчике, сидела в переднем углу на широкой лавке. Муж ее, доктор, спал позади ее. Ростов с Ильиным, встреченные веселыми восклицаниями и хохотом, вошли в комнату.
– И! да у вас какое веселье, – смеясь, сказал Ростов.
– А вы что зеваете?
– Хороши! Так и течет с них! Гостиную нашу не замочите.
– Марьи Генриховны платье не запачкать, – отвечали голоса.
Ростов с Ильиным поспешили найти уголок, где бы они, не нарушая скромности Марьи Генриховны, могли бы переменить мокрое платье. Они пошли было за перегородку, чтобы переодеться; но в маленьком чуланчике, наполняя его весь, с одной свечкой на пустом ящике, сидели три офицера, играя в карты, и ни за что не хотели уступить свое место. Марья Генриховна уступила на время свою юбку, чтобы употребить ее вместо занавески, и за этой занавеской Ростов и Ильин с помощью Лаврушки, принесшего вьюки, сняли мокрое и надели сухое платье.
В разломанной печке разложили огонь. Достали доску и, утвердив ее на двух седлах, покрыли попоной, достали самоварчик, погребец и полбутылки рому, и, попросив Марью Генриховну быть хозяйкой, все столпились около нее. Кто предлагал ей чистый носовой платок, чтобы обтирать прелестные ручки, кто под ножки подкладывал ей венгерку, чтобы не было сыро, кто плащом занавешивал окно, чтобы не дуло, кто обмахивал мух с лица ее мужа, чтобы он не проснулся.
– Оставьте его, – говорила Марья Генриховна, робко и счастливо улыбаясь, – он и так спит хорошо после бессонной ночи.
– Нельзя, Марья Генриховна, – отвечал офицер, – надо доктору прислужиться. Все, может быть, и он меня пожалеет, когда ногу или руку резать станет.
Стаканов было только три; вода была такая грязная, что нельзя было решить, когда крепок или некрепок чай, и в самоваре воды было только на шесть стаканов, но тем приятнее было по очереди и старшинству получить свой стакан из пухлых с короткими, не совсем чистыми, ногтями ручек Марьи Генриховны. Все офицеры, казалось, действительно были в этот вечер влюблены в Марью Генриховну. Даже те офицеры, которые играли за перегородкой в карты, скоро бросили игру и перешли к самовару, подчиняясь общему настроению ухаживанья за Марьей Генриховной. Марья Генриховна, видя себя окруженной такой блестящей и учтивой молодежью, сияла счастьем, как ни старалась она скрывать этого и как ни очевидно робела при каждом сонном движении спавшего за ней мужа.
Ложка была только одна, сахару было больше всего, но размешивать его не успевали, и потому было решено, что она будет поочередно мешать сахар каждому. Ростов, получив свой стакан и подлив в него рому, попросил Марью Генриховну размешать.
– Да ведь вы без сахара? – сказала она, все улыбаясь, как будто все, что ни говорила она, и все, что ни говорили другие, было очень смешно и имело еще другое значение.
– Да мне не сахар, мне только, чтоб вы помешали своей ручкой.
Марья Генриховна согласилась и стала искать ложку, которую уже захватил кто то.
– Вы пальчиком, Марья Генриховна, – сказал Ростов, – еще приятнее будет.
– Горячо! – сказала Марья Генриховна, краснея от удовольствия.
Ильин взял ведро с водой и, капнув туда рому, пришел к Марье Генриховне, прося помешать пальчиком.