Боресков, Михаил Матвеевич

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Михаил Матвеевич Боресков
Род деятельности:

электротехник

Дата рождения:

19 апреля 1829(1829-04-19)

Место рождения:

Санкт-Петербург, Россия

Подданство:

Российская империя Российская империя

Дата смерти:

17 февраля 1898(1898-02-17) (68 лет)

Место смерти:

Санкт-Петербург, Россия

Награды и премии:

| |||||||| |}


Михаил Матвеевич Боре́сков (19 апреля (1 мая) 1829 года, Санкт-Петербург, — 17 февраля (1 марта) 1898 года, там же) — русский военный инженер в области минного дела, военной электротехники и аэронавтики, генерал-лейтенант. Окончил Главное инженерное училище в Петербурге (1849). В 1850 году по собственному желанию, направлен в действующую армию в составе 5-го сапёрного батальона (до 1852 года).





Военная карьера

Участвовал в Венгерском походе 1849 года. Во время Крымской войны 1853—56 занимался установкой минных заграждений в устьях Дуная, Буга, в Днепровском лимане и проводил взрывные работы по разрушению дунайских крепостей Измаила и Килии[1]. С 1865 года — командир Динабургского инженерного арсенала, с 1871 года — командир 3-го понтонного батальона.

Во время русско-турецкой войны 1877—78 Боресков, заведуя минной частью армии, организовал установку минных заграждений на Дунае и под огнём неприятеля руководил устройством первых минных заграждений в нижней части Мачинского рукава, за что награждён золотым оружием «За храбрость»; устраивал минные заграждения между Систовом и Вардиным, между островом Мечкой и обоими берегами Дуная и руководил разрушением крепости Виддин.

Чины

Инженер-прапорщик (Выс. пр. 26 мая 1849), капитан за труды по углублению взрывами фарватера Очаковского лимана и проведению кораблей «Цесаревич» и «Синоп» из Николаева в море (Выс. пр. 1858), подполковник с 1862, полковник с 1867, генерал-майор на основании Манифеста 1762 г. со ст. 15 июня 1877 (Выс. пр. 16 февраля 1877), генерал-лейтенант с 1886.

Научные достижения

Боресков — один из организаторов и преподаватель Минного офицерского класса в Кронштадте и Военно-электротехнической школы в Петербурге. Разработал способы углубления взрывами портов, фарватеров рек и лиманов. Руководил работами по взрывному углублению корабельного канала Днепровского лимана (1858), бара гаваней невского фарватера (1860), углублению гаваней Кронштадта, Керчи, Николаева и др. (1860-63). Его метод расчёта зарядов (т. н. формулу Борескова) применяют при образовании взрывами выемок и набросных плотин.

Первым обнаружил явление кумуляции (1864), предложил способ прочистки засорённых трубопроводов взрывами зарядов пороха в них, успешно осуществив его для прочистки чугунной трубы доков Крест-канала в Кронштадте.

С 1880 года — помощник заведующего, с 1886 — заведующий техническим гальваническим заведением (с 1891 года — электротехническое ведомство). Внёс большой вклад в развитие отечественной электротехники.

В 1884 году он был назначен председателем «комиссии по применению воздухоплавания, голубиной почты и сторожевых вышек к военным целям». Боресков занимался формированием воздухоплавательных команд, лично ездил во Францию, где совершил несколько полетов и приобрел для России 2 шара «Орел» и «Сокол».

Также способствовал созданию первых отечественных подводных лодок (лодка Джевецкого).

Боресков был почётным членом Электротехнического, Русского физико-химического и Русского технического обществ.

Похоронен на Митрофаниевском кладбище в Санкт-Петербурге.

Семья

Женат, 5 детей: полковник Константин Михайлович, подполковник Михаил Михайлович. Сын Михаила Матвеевича — Константин Михайлович — был одним из первых военных авиаторов России, так же, как и отец, закончил службу генералом. Внук — Георгий Константинович — академик, Герой Социалистического Труда, основатель и бессменный руководитель вплоть до 1984 года института катализа в составе Сибирского отделения Академии наук СССР.

Сочинения

  • О подводных фугасах, употребленных на Дунае в 1854 году, «Инженерный журнал», 1857, № 1.
  • Об углублении взрывами фарватеров рек и лиманов, там же, 1859, № 3.
  • Применение пороховых взрывов к прочистке металлических труб, там же, 1865, № 1.
  • Минное дело на Дунае в 1877 и 1878 гг., там же, 1884, № 8.
  • Опыт руководства по минному искусству, СПб, 1872.
  • Руководство по минному искусству в применении его к подводным оборонительным минам и гидротехническим работам, СПб, 1876.

Напишите отзыв о статье "Боресков, Михаил Матвеевич"

Примечания

Литература

  • Александров, Исторический очерк подводных оборонительных мин, там же, 1897, № 8;
  • Боресков, Михаил Матвеевич // Военная энциклопедия : [в 18 т.] / под ред. В. Ф. Новицкого [и др.]. — СПб. ; [М.] : Тип. т-ва И. В. Сытина, 1911—1915.</span>,
  • Боресков, Михаил Матвеевич // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.,
  • Материалы к истории Минного офицерского класса и школы, [под ред. Е. П. Тверитинова], СПб, 1899;
  • Иволгин А. И., Минно-подрывные средства, их развитие и применение, М., 1949;
  • Краткий исторический очерк технического гальванического заведения, «Инженерный журнал», 1869, № 12;
  • Кубалов Б., Пути развития взрывного дела в СССР, М., 1948;
  • Тавризов В. М., Взрывное дноуглубление, М., 1949;
  • Шнейберг Я. А., Михаил Матвеевич Боресков (1829—1898), М.—Л., 1951 (имеется список трудов В.);
  • Папоротский Л. А., О формуле Борескова, в кн.: Взрывные работы, вып. 3, М., 1956.

Отрывок, характеризующий Боресков, Михаил Матвеевич

– Meme le divorce, [Даже и на развод.] – сказал он.
Элен засмеялась.
В числе людей, которые позволяли себе сомневаться в законности предпринимаемого брака, была мать Элен, княгиня Курагина. Она постоянно мучилась завистью к своей дочери, и теперь, когда предмет зависти был самый близкий сердцу княгини, она не могла примириться с этой мыслью. Она советовалась с русским священником о том, в какой мере возможен развод и вступление в брак при живом муже, и священник сказал ей, что это невозможно, и, к радости ее, указал ей на евангельский текст, в котором (священнику казалось) прямо отвергается возможность вступления в брак от живого мужа.
Вооруженная этими аргументами, казавшимися ей неопровержимыми, княгиня рано утром, чтобы застать ее одну, поехала к своей дочери.
Выслушав возражения своей матери, Элен кротко и насмешливо улыбнулась.
– Да ведь прямо сказано: кто женится на разводной жене… – сказала старая княгиня.
– Ah, maman, ne dites pas de betises. Vous ne comprenez rien. Dans ma position j'ai des devoirs, [Ах, маменька, не говорите глупостей. Вы ничего не понимаете. В моем положении есть обязанности.] – заговорилa Элен, переводя разговор на французский с русского языка, на котором ей всегда казалась какая то неясность в ее деле.
– Но, мой друг…
– Ah, maman, comment est ce que vous ne comprenez pas que le Saint Pere, qui a le droit de donner des dispenses… [Ах, маменька, как вы не понимаете, что святой отец, имеющий власть отпущений…]
В это время дама компаньонка, жившая у Элен, вошла к ней доложить, что его высочество в зале и желает ее видеть.
– Non, dites lui que je ne veux pas le voir, que je suis furieuse contre lui, parce qu'il m'a manque parole. [Нет, скажите ему, что я не хочу его видеть, что я взбешена против него, потому что он мне не сдержал слова.]
– Comtesse a tout peche misericorde, [Графиня, милосердие всякому греху.] – сказал, входя, молодой белокурый человек с длинным лицом и носом.
Старая княгиня почтительно встала и присела. Вошедший молодой человек не обратил на нее внимания. Княгиня кивнула головой дочери и поплыла к двери.
«Нет, она права, – думала старая княгиня, все убеждения которой разрушились пред появлением его высочества. – Она права; но как это мы в нашу невозвратную молодость не знали этого? А это так было просто», – думала, садясь в карету, старая княгиня.

В начале августа дело Элен совершенно определилось, и она написала своему мужу (который ее очень любил, как она думала) письмо, в котором извещала его о своем намерении выйти замуж за NN и о том, что она вступила в единую истинную религию и что она просит его исполнить все те необходимые для развода формальности, о которых передаст ему податель сего письма.
«Sur ce je prie Dieu, mon ami, de vous avoir sous sa sainte et puissante garde. Votre amie Helene».
[«Затем молю бога, да будете вы, мой друг, под святым сильным его покровом. Друг ваш Елена»]
Это письмо было привезено в дом Пьера в то время, как он находился на Бородинском поле.


Во второй раз, уже в конце Бородинского сражения, сбежав с батареи Раевского, Пьер с толпами солдат направился по оврагу к Князькову, дошел до перевязочного пункта и, увидав кровь и услыхав крики и стоны, поспешно пошел дальше, замешавшись в толпы солдат.
Одно, чего желал теперь Пьер всеми силами своей души, было то, чтобы выйти поскорее из тех страшных впечатлений, в которых он жил этот день, вернуться к обычным условиям жизни и заснуть спокойно в комнате на своей постели. Только в обычных условиях жизни он чувствовал, что будет в состоянии понять самого себя и все то, что он видел и испытал. Но этих обычных условий жизни нигде не было.
Хотя ядра и пули не свистали здесь по дороге, по которой он шел, но со всех сторон было то же, что было там, на поле сражения. Те же были страдающие, измученные и иногда странно равнодушные лица, та же кровь, те же солдатские шинели, те же звуки стрельбы, хотя и отдаленной, но все еще наводящей ужас; кроме того, была духота и пыль.
Пройдя версты три по большой Можайской дороге, Пьер сел на краю ее.
Сумерки спустились на землю, и гул орудий затих. Пьер, облокотившись на руку, лег и лежал так долго, глядя на продвигавшиеся мимо него в темноте тени. Беспрестанно ему казалось, что с страшным свистом налетало на него ядро; он вздрагивал и приподнимался. Он не помнил, сколько времени он пробыл тут. В середине ночи трое солдат, притащив сучьев, поместились подле него и стали разводить огонь.
Солдаты, покосившись на Пьера, развели огонь, поставили на него котелок, накрошили в него сухарей и положили сала. Приятный запах съестного и жирного яства слился с запахом дыма. Пьер приподнялся и вздохнул. Солдаты (их было трое) ели, не обращая внимания на Пьера, и разговаривали между собой.
– Да ты из каких будешь? – вдруг обратился к Пьеру один из солдат, очевидно, под этим вопросом подразумевая то, что и думал Пьер, именно: ежели ты есть хочешь, мы дадим, только скажи, честный ли ты человек?
– Я? я?.. – сказал Пьер, чувствуя необходимость умалить как возможно свое общественное положение, чтобы быть ближе и понятнее для солдат. – Я по настоящему ополченный офицер, только моей дружины тут нет; я приезжал на сраженье и потерял своих.
– Вишь ты! – сказал один из солдат.
Другой солдат покачал головой.
– Что ж, поешь, коли хочешь, кавардачку! – сказал первый и подал Пьеру, облизав ее, деревянную ложку.
Пьер подсел к огню и стал есть кавардачок, то кушанье, которое было в котелке и которое ему казалось самым вкусным из всех кушаний, которые он когда либо ел. В то время как он жадно, нагнувшись над котелком, забирая большие ложки, пережевывал одну за другой и лицо его было видно в свете огня, солдаты молча смотрели на него.