Борисенко, Михаил Петрович

Михаил Петрович Борисенко
Дата рождения	21 августа 1909(1909-08-21)
Место рождения	с. Анновка-Вировская, Белопольский район, Сумская область
Дата смерти	28 декабря 1979(1979-12-28) (70 лет)
Место смерти	Тростянец (город), Сумская область
Принадлежность	СССР СССР
Род войск	артиллерия
Годы службы	1939—1956
Звание
Сражения/войны	Великая Отечественная война
Награды и премии

Михаил Петрович Борисенко (1909—1979) — майор Советской Армии, участник Великой Отечественной войны, Герой Советского Союза (1944).

Биография

Михаил Борисенко родился 21 августа 1909 года в селе Анновка-Вировская (ныне — Белопольский район Сумской области Украины) в крестьянской семье. После окончания семи классов школы учился в автошколе при Центральном институте труда, работал счетоводом, заведующим избой-читальней, председателем комбеда, председателем сельсовета. В 1932—1935 годах проходил службу в Рабоче-крестьянской Красной Армии. После демобилизации руководил колхозом в Винницкой области. В 1938 году вступил в ВКП(б). В 1939 году был повторно призван в армию. С апреля 1942 года — на фронтах Великой Отечественной войны. Участвовал в боях на Юго-Западном, Центральном и 2-м Украинском фронтах. Принимал участие в Сталинградской битве, командуя танковой ротой, и в Курской битве, будучи помощником начштаба артполка по разведке. К марту 1944 года капитан Михаил Борисенко командовал 881-м самоходным артиллерийским полком 3-го танкового корпуса 2-й танковой армии 2-го Украинского фронта. Отличился во время освобождения правобережной Украины.

9 марта 1944 года полк Борисенко в районе Умани преградил немецким подразделениям путь к отступлению, а затем одним из первых полков прорвался в Умань и нанёс противнику большой урон. Всего же за январь-март 1944 года полк Борисенко уничтожил более 50 танков, 5 штурмовых орудий, 12 батарей противотанковой артиллерии, около двух тысяч солдат и офицеров противника.

Указом Президиума Верховного Совета СССР от 13 сентября 1944 года за «умелое командование частью, личное мужество и отвагу, проявленные в боях против фашистских захватчиков» капитан Михаил Борисенко был удостоен высокого звания Героя Советского Союза с вручением ордена Ленина и медали «Золотая Звезда» за номером 4120.

Участвовал в Ясско-Кишинёвской операции.

После окончания войны Борисенко продолжил службу в Советской Армии. В 1946 году он окончил курсы усовершенствования офицерского состава. В 1956 году в звании майора Борисенко вышел в отставку, после чего работал сначала заместителем начальника госпиталя инвалидов Великой Отечественной войны, а затем на Пивненковском сахарном заводе. Проживал в городе Тростянец Сумской области Украинской ССР. Скончался 28 декабря 1979 года, похоронен на тростянецком Центральном кладбище.

Был также награждён орденом Красного Знамени и двумя орденами Красной Звезды, а также рядом медалей.

Литература

• Герои Советского Союза: Краткий биографический словарь / Пред. ред. коллегии И. Н. Шкадов. — М.: Воениздат, 1987. — Т. 1 /Абаев — Любичев/. — 911 с. — 100 000 экз. — ISBN отс., Рег. № в РКП 87-95382.
• В путешествие по Сумщине. Харьков, 1979.
• Герои-освободители Черкасщины. — Днепропетровск: Промiнь, 1980.
• Гриченко И. Т., Головин Н. М. Подвиг. — Харьков: Прапор.

Отрывок, характеризующий Борисенко, Михаил Петрович

– К главнокомандующему приказали, – отвечал кучер.
– Дурак! скотина! – закричал Пьер, что редко с ним случалось, ругая своего кучера. – Домой я велел; и скорее ступай, болван. Еще нынче надо выехать, – про себя проговорил Пьер.
Пьер при виде наказанного француза и толпы, окружавшей Лобное место, так окончательно решил, что не может долее оставаться в Москве и едет нынче же в армию, что ему казалось, что он или сказал об этом кучеру, или что кучер сам должен был знать это.
Приехав домой, Пьер отдал приказание своему все знающему, все умеющему, известному всей Москве кучеру Евстафьевичу о том, что он в ночь едет в Можайск к войску и чтобы туда были высланы его верховые лошади. Все это не могло быть сделано в тот же день, и потому, по представлению Евстафьевича, Пьер должен был отложить свой отъезд до другого дня, с тем чтобы дать время подставам выехать на дорогу.
24 го числа прояснело после дурной погоды, и в этот день после обеда Пьер выехал из Москвы. Ночью, переменя лошадей в Перхушкове, Пьер узнал, что в этот вечер было большое сражение. Рассказывали, что здесь, в Перхушкове, земля дрожала от выстрелов. На вопросы Пьера о том, кто победил, никто не мог дать ему ответа. (Это было сражение 24 го числа при Шевардине.) На рассвете Пьер подъезжал к Можайску.
Все дома Можайска были заняты постоем войск, и на постоялом дворе, на котором Пьера встретили его берейтор и кучер, в горницах не было места: все было полно офицерами.
В Можайске и за Можайском везде стояли и шли войска. Казаки, пешие, конные солдаты, фуры, ящики, пушки виднелись со всех сторон. Пьер торопился скорее ехать вперед, и чем дальше он отъезжал от Москвы и чем глубже погружался в это море войск, тем больше им овладевала тревога беспокойства и не испытанное еще им новое радостное чувство. Это было чувство, подобное тому, которое он испытывал и в Слободском дворце во время приезда государя, – чувство необходимости предпринять что то и пожертвовать чем то. Он испытывал теперь приятное чувство сознания того, что все то, что составляет счастье людей, удобства жизни, богатство, даже самая жизнь, есть вздор, который приятно откинуть в сравнении с чем то… С чем, Пьер не мог себе дать отчета, да и ее старался уяснить себе, для кого и для чего он находит особенную прелесть пожертвовать всем. Его не занимало то, для чего он хочет жертвовать, но самое жертвование составляло для него новое радостное чувство.


24 го было сражение при Шевардинском редуте, 25 го не было пущено ни одного выстрела ни с той, ни с другой стороны, 26 го произошло Бородинское сражение.
Для чего и как были даны и приняты сражения при Шевардине и при Бородине? Для чего было дано Бородинское сражение? Ни для французов, ни для русских оно не имело ни малейшего смысла. Результатом ближайшим было и должно было быть – для русских то, что мы приблизились к погибели Москвы (чего мы боялись больше всего в мире), а для французов то, что они приблизились к погибели всей армии (чего они тоже боялись больше всего в мире). Результат этот был тогда же совершении очевиден, а между тем Наполеон дал, а Кутузов принял это сражение.
Ежели бы полководцы руководились разумными причинами, казалось, как ясно должно было быть для Наполеона, что, зайдя за две тысячи верст и принимая сражение с вероятной случайностью потери четверти армии, он шел на верную погибель; и столь же ясно бы должно было казаться Кутузову, что, принимая сражение и тоже рискуя потерять четверть армии, он наверное теряет Москву. Для Кутузова это было математически ясно, как ясно то, что ежели в шашках у меня меньше одной шашкой и я буду меняться, я наверное проиграю и потому не должен меняться.
Когда у противника шестнадцать шашек, а у меня четырнадцать, то я только на одну восьмую слабее его; а когда я поменяюсь тринадцатью шашками, то он будет втрое сильнее меня.
До Бородинского сражения наши силы приблизительно относились к французским как пять к шести, а после сражения как один к двум, то есть до сражения сто тысяч; ста двадцати, а после сражения пятьдесят к ста. А вместе с тем умный и опытный Кутузов принял сражение. Наполеон же, гениальный полководец, как его называют, дал сражение, теряя четверть армии и еще более растягивая свою линию. Ежели скажут, что, заняв Москву, он думал, как занятием Вены, кончить кампанию, то против этого есть много доказательств. Сами историки Наполеона рассказывают, что еще от Смоленска он хотел остановиться, знал опасность своего растянутого положения знал, что занятие Москвы не будет концом кампании, потому что от Смоленска он видел, в каком положении оставлялись ему русские города, и не получал ни одного ответа на свои неоднократные заявления о желании вести переговоры.