Борисов, Александр Иванович (вице-адмирал)
| Александр Иванович Борисов | |
| Дата рождения | |
|---|---|
| Дата смерти | |
| Место смерти | |
| Принадлежность | |
| Род войск |
|
| Звание | |
| Командовал |
66-пушечные корабли «Мечеслав», «Храбрый» |
| Сражения/войны | |
| Награды и премии |
Орден Святого Георгия 4-й ст. (1802) |
| Связи |
брат М. И. Борисов |
Александр Иванович Борисов (1755—1810) — вице-адмирал, военный губернатор Астраханского порта.
Биография
Родился в ноябре 1755 года.
В 1761 года поступил в Морской шляхетный кадетский корпус, в 1764 г. произведён в гардемарины и ежегодно плавал в Балтийском море, а в 1768 г. выпущен из корпуса с производством в мичманы и в следующем году командирован в Азовскую флотилию.
В 1770—1773 гг. Борисов ежегодно плавал по Азовскому и Чёрному морю, в 1774 г. командирован курьером в Санкт-Петербург, где состоял потом при Адмиралтействе по делам Азовской флотилии.
В 1776—1779 гг. плавал на разных судах в Средиземном море, в том числе в 1776 г. совершил плавание на фрегате «Северный Орёл» из Кронштадта до Дарданеллов и оттуда в Ливорно; в 1777 году на фрегате «Григорий» крейсировал от Ливорно до Константинополя и обратно.
По возвращении в Кронштадт состоял при Петербургской корабельной команде. В 1781—1784 гг. он состоял в Санкт-Петербурге при Интендантской экспедиции.
В 1784 г. произведён в капитаны 2-го ранга и, командуя кораблем «Мечеслав», плавал в эскадре вице-адмирала И. А. Борисова от Кронштадта до Копенгагена. В 1785 и 1786 гг. он командовал тем же кораблём в плаваниях по Балтийскому морю; в 1787 и 1788 гг. командовал кораблём «Храбрый».
В 1789 г. Борисов получил чин капитана 1-го ранга и назначен советником счётной экспедиции. В 1793 г. Борисов произведён в капитаны бригадирского ранга, а в 1797 г. — в генерал-майоры по адмиралтейству и в 1798 г. назначен генерал-контролером и членом адмиралтейств-коллегии. 9 мая 1799 г. он произведён в вице-адмиралы и назначен управляющим счётной экспедицией в Санкт-Петербурге.
19 июня 1807 г. Борисов назначен военным губернатором Астраханского порта и награждён орденом св. Анны 1-й степени, а 13 ноября 1808 г. уволен от службы.
Среди прочих наград Борисов имел орден св. Георгия 4-й степени, пожалованный ему 26 ноября 1802 года за проведение 18 полугодовых морских кампаний (№ 1389 по списку Григоровича — Степанова)[1], и орден св. Владимира 4-й степени (1803 г.)
Умер в 1810 г. в Санкт-Петербурге, похоронен на Волковом православном кладбище.
Напишите отзыв о статье "Борисов, Александр Иванович (вице-адмирал)"
Примечания
- ↑ В ряде источников ошибочно говорится что Борисов получил этот орден в 1790 году.
Источники
- Лурье В. М. Морской биографический словарь. XVIII век. — СПб., 2005.
- П. Белавенец. Борисов, Александр Иванович (вице-адмирал) // Русский биографический словарь : в 25 томах. — СПб., 1908. — Т. 3: Бетанкур — Бякстер. — С. 226.
- Степанов В. С., Григорович П. И. В память столетнего юбилея императорского Военного ордена Святого великомученика и Победоносца Георгия. (1769—1869). — СПб., 1869.
Отрывок, характеризующий Борисов, Александр Иванович (вице-адмирал)
Пьера поразила скромность маленького, хотя и чистенького домика после тех блестящих условий, в которых последний раз он видел своего друга в Петербурге. Он поспешно вошел в пахнущую еще сосной, не отштукатуренную, маленькую залу и хотел итти дальше, но Антон на цыпочках пробежал вперед и постучался в дверь.– Ну, что там? – послышался резкий, неприятный голос.
– Гость, – отвечал Антон.
– Проси подождать, – и послышался отодвинутый стул. Пьер быстрыми шагами подошел к двери и столкнулся лицом к лицу с выходившим к нему, нахмуренным и постаревшим, князем Андреем. Пьер обнял его и, подняв очки, целовал его в щеки и близко смотрел на него.
– Вот не ждал, очень рад, – сказал князь Андрей. Пьер ничего не говорил; он удивленно, не спуская глаз, смотрел на своего друга. Его поразила происшедшая перемена в князе Андрее. Слова были ласковы, улыбка была на губах и лице князя Андрея, но взгляд был потухший, мертвый, которому, несмотря на видимое желание, князь Андрей не мог придать радостного и веселого блеска. Не то, что похудел, побледнел, возмужал его друг; но взгляд этот и морщинка на лбу, выражавшие долгое сосредоточение на чем то одном, поражали и отчуждали Пьера, пока он не привык к ним.
При свидании после долгой разлуки, как это всегда бывает, разговор долго не мог остановиться; они спрашивали и отвечали коротко о таких вещах, о которых они сами знали, что надо было говорить долго. Наконец разговор стал понемногу останавливаться на прежде отрывочно сказанном, на вопросах о прошедшей жизни, о планах на будущее, о путешествии Пьера, о его занятиях, о войне и т. д. Та сосредоточенность и убитость, которую заметил Пьер во взгляде князя Андрея, теперь выражалась еще сильнее в улыбке, с которою он слушал Пьера, в особенности тогда, когда Пьер говорил с одушевлением радости о прошедшем или будущем. Как будто князь Андрей и желал бы, но не мог принимать участия в том, что он говорил. Пьер начинал чувствовать, что перед князем Андреем восторженность, мечты, надежды на счастие и на добро не приличны. Ему совестно было высказывать все свои новые, масонские мысли, в особенности подновленные и возбужденные в нем его последним путешествием. Он сдерживал себя, боялся быть наивным; вместе с тем ему неудержимо хотелось поскорей показать своему другу, что он был теперь совсем другой, лучший Пьер, чем тот, который был в Петербурге.
– Я не могу вам сказать, как много я пережил за это время. Я сам бы не узнал себя.
– Да, много, много мы изменились с тех пор, – сказал князь Андрей.
– Ну а вы? – спрашивал Пьер, – какие ваши планы?
– Планы? – иронически повторил князь Андрей. – Мои планы? – повторил он, как бы удивляясь значению такого слова. – Да вот видишь, строюсь, хочу к будущему году переехать совсем…
Пьер молча, пристально вглядывался в состаревшееся лицо (князя) Андрея.
– Нет, я спрашиваю, – сказал Пьер, – но князь Андрей перебил его:
– Да что про меня говорить…. расскажи же, расскажи про свое путешествие, про всё, что ты там наделал в своих именьях?
Пьер стал рассказывать о том, что он сделал в своих имениях, стараясь как можно более скрыть свое участие в улучшениях, сделанных им. Князь Андрей несколько раз подсказывал Пьеру вперед то, что он рассказывал, как будто всё то, что сделал Пьер, была давно известная история, и слушал не только не с интересом, но даже как будто стыдясь за то, что рассказывал Пьер.
Пьеру стало неловко и даже тяжело в обществе своего друга. Он замолчал.
– А вот что, душа моя, – сказал князь Андрей, которому очевидно было тоже тяжело и стеснительно с гостем, – я здесь на биваках, и приехал только посмотреть. Я нынче еду опять к сестре. Я тебя познакомлю с ними. Да ты, кажется, знаком, – сказал он, очевидно занимая гостя, с которым он не чувствовал теперь ничего общего. – Мы поедем после обеда. А теперь хочешь посмотреть мою усадьбу? – Они вышли и проходили до обеда, разговаривая о политических новостях и общих знакомых, как люди мало близкие друг к другу. С некоторым оживлением и интересом князь Андрей говорил только об устраиваемой им новой усадьбе и постройке, но и тут в середине разговора, на подмостках, когда князь Андрей описывал Пьеру будущее расположение дома, он вдруг остановился. – Впрочем тут нет ничего интересного, пойдем обедать и поедем. – За обедом зашел разговор о женитьбе Пьера.
