Борисюк, Александр Евстафьевич

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Александр Евстафьевич (Евстратович) Борисюк
Дата рождения

1921(1921)

Место рождения

село Серебряково (ныне в Зеленовский район Западно-Казахстанская область)

Дата смерти

26 февраля 1945(1945-02-26)

Место смерти

Грудзёндз, Польша

Принадлежность

СССР СССР

Род войск

пехота

Годы службы

19411945

Звание

<imagemap>: неверное или отсутствующее изображение

Сражения/войны

Великая Отечественная война

Награды и премии

Александр Евстафьевич (в наградном листе — Евстратович) Борисюк (19211945) — старший сержант Рабоче-крестьянской Красной Армии, участник Великой Отечественной войны, Герой Советского Союза (1945).



Биография

Александр Борисюк родился в сентябре 1921 года в селе Серебряково (ныне — Зеленовский район Западно-Казахстанской области Казахстана) в крестьянской семье. По другим данным, он родился в городе Белёв Тульской области, а в 1925 году вместе с семьёй переехал в Западно-Казахстанскую область. Окончил восемь классов средней школы. В 1940 году был призван на службу в Рабоче-крестьянскую Красную Армию Каменским районным военным комиссариатом Западно-Казахстанской области. С сентября 1941 года — на фронтах Великой Отечественной войны. Участвовал в боях на Ленинградском и 2-м Белорусском фронтах. Принимал участие в обороне Ленинграда, Выборгской и Восточно-Прусской операциях. К июлю 1944 года старший сержант Александр Борисюк командовал миномётным взводом 588-го стрелкового полка 142-й стрелковой дивизии 23-й армии Ленинградского фронта. Отличился во время Выборгской операции и боёв на Карельском перешейке[1].

9 июля 1944 года в ходе форсирования Вуоксы, несмотря на огонь противника, Борисюк организовал переправу своего взвода. Во время форсирования с лодок открыл залповый миномётный огонь по противнику, подавил вражеский пулемёт, что способствовало успешной переправе других подразделений. Взвод закрепился на плацдарме и отразил семь контратак противника миномётным огнём[1].

26 февраля 1945 года Борисюк погиб в бою за город Грауденц (ныне — Грудзёндз, Польша). Похоронен на северной окраине города[1].

Указом Президиума Верховного Совета СССР от 24 марта 1945 года за «умелое выполнение боевых задач, отвагу и героизм, проявленные при форсировании реки Вуокса» старший сержант Александр Борисюк был посмертно удостоен высокого звания Героя Советского Союза. Также был награждён орденами Ленина и Красной Звезды, медалями «За отвагу» и «За оборону Ленинграда»[1].

Фамилия Борисюка высечена на памятнике погибшим односельчанам в селе Серебряково. В честь Борисюка названа также улица в этом селе[1].

Напишите отзыв о статье "Борисюк, Александр Евстафьевич"

Примечания

  1. 1 2 3 4 5  [www.warheroes.ru/hero/hero.asp?Hero_id=13957 Борисюк, Александр Евстафьевич]. Сайт «Герои Страны».

Литература

  • Герои Советского Союза: Краткий биографический словарь / Пред. ред. коллегии И. Н. Шкадов. — М.: Воениздат, 1987. — Т. 1 /Абаев — Любичев/. — 911 с. — 100 000 экз. — ISBN отс., Рег. № в РКП 87-95382.
  • Бессмертен подвиг их высокий. — Тула: Приокское кн. изд., 1983.
  • Буров А. В. Твои Герои, Ленинград. 2-е изд., доп. Л.: Лениздат, 1970.
  • Герои Советского Союза — казахстанцы. Книга 1. Алма-Ата, 1968.

Отрывок, характеризующий Борисюк, Александр Евстафьевич

– Я знаю, что она любит… полюбит вас, – поправилась княжна Марья.
Не успела она сказать эти слова, как Пьер вскочил и с испуганным лицом схватил за руку княжну Марью.
– Отчего вы думаете? Вы думаете, что я могу надеяться? Вы думаете?!
– Да, думаю, – улыбаясь, сказала княжна Марья. – Напишите родителям. И поручите мне. Я скажу ей, когда будет можно. Я желаю этого. И сердце мое чувствует, что это будет.
– Нет, это не может быть! Как я счастлив! Но это не может быть… Как я счастлив! Нет, не может быть! – говорил Пьер, целуя руки княжны Марьи.
– Вы поезжайте в Петербург; это лучше. А я напишу вам, – сказала она.
– В Петербург? Ехать? Хорошо, да, ехать. Но завтра я могу приехать к вам?
На другой день Пьер приехал проститься. Наташа была менее оживлена, чем в прежние дни; но в этот день, иногда взглянув ей в глаза, Пьер чувствовал, что он исчезает, что ни его, ни ее нет больше, а есть одно чувство счастья. «Неужели? Нет, не может быть», – говорил он себе при каждом ее взгляде, жесте, слове, наполнявших его душу радостью.
Когда он, прощаясь с нею, взял ее тонкую, худую руку, он невольно несколько дольше удержал ее в своей.
«Неужели эта рука, это лицо, эти глаза, все это чуждое мне сокровище женской прелести, неужели это все будет вечно мое, привычное, такое же, каким я сам для себя? Нет, это невозможно!..»
– Прощайте, граф, – сказала она ему громко. – Я очень буду ждать вас, – прибавила она шепотом.
И эти простые слова, взгляд и выражение лица, сопровождавшие их, в продолжение двух месяцев составляли предмет неистощимых воспоминаний, объяснений и счастливых мечтаний Пьера. «Я очень буду ждать вас… Да, да, как она сказала? Да, я очень буду ждать вас. Ах, как я счастлив! Что ж это такое, как я счастлив!» – говорил себе Пьер.


В душе Пьера теперь не происходило ничего подобного тому, что происходило в ней в подобных же обстоятельствах во время его сватовства с Элен.
Он не повторял, как тогда, с болезненным стыдом слов, сказанных им, не говорил себе: «Ах, зачем я не сказал этого, и зачем, зачем я сказал тогда „je vous aime“?» [я люблю вас] Теперь, напротив, каждое слово ее, свое он повторял в своем воображении со всеми подробностями лица, улыбки и ничего не хотел ни убавить, ни прибавить: хотел только повторять. Сомнений в том, хорошо ли, или дурно то, что он предпринял, – теперь не было и тени. Одно только страшное сомнение иногда приходило ему в голову. Не во сне ли все это? Не ошиблась ли княжна Марья? Не слишком ли я горд и самонадеян? Я верю; а вдруг, что и должно случиться, княжна Марья скажет ей, а она улыбнется и ответит: «Как странно! Он, верно, ошибся. Разве он не знает, что он человек, просто человек, а я?.. Я совсем другое, высшее».
Только это сомнение часто приходило Пьеру. Планов он тоже не делал теперь никаких. Ему казалось так невероятно предстоящее счастье, что стоило этому совершиться, и уж дальше ничего не могло быть. Все кончалось.
Радостное, неожиданное сумасшествие, к которому Пьер считал себя неспособным, овладело им. Весь смысл жизни, не для него одного, но для всего мира, казался ему заключающимся только в его любви и в возможности ее любви к нему. Иногда все люди казались ему занятыми только одним – его будущим счастьем. Ему казалось иногда, что все они радуются так же, как и он сам, и только стараются скрыть эту радость, притворяясь занятыми другими интересами. В каждом слове и движении он видел намеки на свое счастие. Он часто удивлял людей, встречавшихся с ним, своими значительными, выражавшими тайное согласие, счастливыми взглядами и улыбками. Но когда он понимал, что люди могли не знать про его счастье, он от всей души жалел их и испытывал желание как нибудь объяснить им, что все то, чем они заняты, есть совершенный вздор и пустяки, не стоящие внимания.