Брунов, Борис Сергеевич

Борис Брунов
Имя при рождении:	Борис Сергеевич Брунов
Место рождения:	Тифлис, ГССР
Профессия:	актёр режиссёр конферансье театральный педагог
Годы активности:	1948—1997
Театр:	Московский театр эстрады
Награды:

Бори́с Серге́евич Бруно́в (10 июня 1922, Тифлис —2 сентября 1997, Москва) — конферансье, режиссёр, педагог, народный артист РСФСР (1985), профессор, руководитель Московского государственного театра эстрады.

Биография

Борис Сергеевич Брунов родился в Тифлисе, в семье обрусевших итальянских цирковых актёров Брунос (в конце XIX века был известен Папи Брунос — акробат, участник цирковых пантомим). Родители Бориса Брунова владели многими жанрами, но преимущественно работали на проволоке (эквилибристы) и как сверхметкие стрелки из ружей.

Детство

В десять лет мальчик впервые вышел на манеж в номере родителей. Со временем освоил многие жанры: жонглирование, акробатику, игру на концертино и ксилофоне. С детских лет цирк привил ему чувство публичности, непринужденность, раскованность.

Во время службы в армии (Дальний Восток) принимал участие в художественной самодеятельности. Начал вести программу Тихоокеанского ансамбля песни и пляски. В 1948 году после демобилизации — конферансье небольших концертных бригад, монологи, репризы брал из газет и журналов, из репертуара столичных гастролеров.

Творчество

В 1953 году Борис Брунов приехал в Москву, отсутствие своего репертуара помешало с первой попытки поступить в Москонцерт. Но остроумного, обаятельного молодого артиста заметили, Рина Зелёная взяла его под свою опеку. Известный артист эстрады и оперетты Р. Юрьев познакомил Бориса Брунова с молодым публицистом М. Грином. В результате совместной работы в его репертуаре появились первые «положительные» фельетоны «В шесть вечера после работы» и «Будьте как дома» — о Москве и её будущем. Второй как нельзя более соответствовал теме торжественного концерта в Колонном зале Дома Союзов, и молодой конферансье оказался его участником (23 октября 1954 года), а вслед за тем и штатным конферансье Мосэстрады.

Учёба

В 1971 году окончил Высшие режиссёрские курсы, получив диплом режиссёра эстрады и массовых зрелищ. Быстро завоевывает ведущее положение.

Конферансье

В 1950—1970-е годы становится известным конферансье (нередко и постановщиком, ведущим, режиссёром) всевозможных декад, фестивалей, праздников, проводившихся по всей стране. Борис Брунов выступал на Северном Полюсе (1956), в котловане Братской ГЭС, на открытии Кремлёвского Дворца съездов, в Зеленом театре ЦПКиО Москвы, в маленьких сельских клубах и др. Каждая аудитория требовала особой манеры ведения концерта.

Много работавший с ним Матвей Грин отмечал «удивительное, никогда не подводившее Бориса Брунова чутье на реакцию зрителей». Умел вовремя вставить остроумную реплику, «обыграть» неожиданную ситуацию, рассказать анекдот. Но импровизационный дар и острота реакции — сильнейшие качества Бориса Брунова-конферансье не могли раскрыться в условиях строжайшей цензуры, когда отступление от утверждённого текста грозило серьёзными неприятностями. Со временем его собственные «разговорные» номера стали короче, развёрнутые фельетоны уходили в прошлое, уступая место коротким злободневным репризам, куплетам (авторы Г. Териков, О. Левицкий, А. Цомук, А. Мерлин и др.). Выработал свою манеру исполнения — «проговаривал» куплет, слегка напевал рефрен. Музыкальность, пластичность, чуть старомодное изящество отличали его — «старого куплетиста» (куплеты «Ах, варьете»). В своих шутливых интермедиях использовал синхробуффонаду, фокусы с платочками (сам же их разоблачал), играл на концертино, на ксилофоне.

Один из известных номеров в исполнении Бориса Брунова — «Техника», посвящённый исполнению под фонограмму. Персонаж Брунова — исполнитель — не может попасть в постоянно меняющуюся мелодию и вынужден моментально выкручиваться. Номер завершался фразой «Техника!».

С первого момента появления Бориса Брунова на эстраде, с первых слов «Добрый вечер, здрасьте!» устанавливался контакт с залом. Лицо, фигура, всё поведение излучали доброжелательность, оптимизм, его демократичность была без вульгарности, лукавство без язвительности. Любил публику и радовался предстоящему общению; представлял актёров уважительно, в то же время не предрешая зрительской оценки. Способность чувствовать время позволяла Борису Брунову занимать на эстраде ведущее положение в течение четырёх десятилетий. Особой стороной деятельности Бориса Брунова — конферансье являлись зарубежные гастроли, вел программы на многих иностранных языках. Использовал эксцентрику, трюки, элементы танца и др. Объездил весь мир, не однажды представлял наших артистов в США, Канаде, странах Южной Америки, Азии, Европе.

Театр эстрады

С 1983 по 1997 гг. — художественный руководитель и директор Московского театра эстрады. Член жюри многих Всесоюзных и Всероссийских конкурсов артистов эстрады. Вице-президент Международного союза деятелей эстрадного искусства (МСДЭИ). Член ряда общественных организаций: президиума ЦДРИ, Московского городского фонда мира и др. Под его руководством (часто с непосредственным участием) проходили бенефисы, вечера памяти выдающихся артистов (Р. Зелёной, А. Миронова, В. Ильченко, Л. Утёсова, К. Шульженко и др.).

Активно выдвигал талантливую молодёжь. Помогая советами, в своем конферансе стремился наиболее выгодно подать молодых артистов. С 1976 года преподавал на факультете эстрады ГИТИС (руководитель курса). Художественный вкус, любовь к эстраде и её артистам в лице Бориса Брунова удачно сочетались с талантом организатора.

• Орден Знак Почёта (14 ноября 1980 года) — за большую работу по подготовке и проведению Игр XXII Олимпиады

Умер 2 сентября 1997 года в Москве, похоронен на Новодевичьем кладбище.

Фильмография

В последние годы жизни Б. Брунов снялся в фильме «Возвращение „Броненосца“».

Ссылки

• [www.c-cafe.ru/days/bio/16/011_16.php Биография Б. Брунова]
• [m-necropol.ru/brunov.html Могила Б. Брунова]

Отрывок, характеризующий Брунов, Борис Сергеевич

– Натали?! – прошептал вопросительно его голос, и кто то больно сжимал ее руки.
– Натали?!
«Я ничего не понимаю, мне нечего говорить», сказал ее взгляд.
Горячие губы прижались к ее губам и в ту же минуту она почувствовала себя опять свободною, и в комнате послышался шум шагов и платья Элен. Наташа оглянулась на Элен, потом, красная и дрожащая, взглянула на него испуганно вопросительно и пошла к двери.
– Un mot, un seul, au nom de Dieu, [Одно слово, только одно, ради Бога,] – говорил Анатоль.
Она остановилась. Ей так нужно было, чтобы он сказал это слово, которое бы объяснило ей то, что случилось и на которое она бы ему ответила.
– Nathalie, un mot, un seul, – всё повторял он, видимо не зная, что сказать и повторял его до тех пор, пока к ним подошла Элен.
Элен вместе с Наташей опять вышла в гостиную. Не оставшись ужинать, Ростовы уехали.
Вернувшись домой, Наташа не спала всю ночь: ее мучил неразрешимый вопрос, кого она любила, Анатоля или князя Андрея. Князя Андрея она любила – она помнила ясно, как сильно она любила его. Но Анатоля она любила тоже, это было несомненно. «Иначе, разве бы всё это могло быть?» думала она. «Ежели я могла после этого, прощаясь с ним, улыбкой ответить на его улыбку, ежели я могла допустить до этого, то значит, что я с первой минуты полюбила его. Значит, он добр, благороден и прекрасен, и нельзя было не полюбить его. Что же мне делать, когда я люблю его и люблю другого?» говорила она себе, не находя ответов на эти страшные вопросы.


Пришло утро с его заботами и суетой. Все встали, задвигались, заговорили, опять пришли модистки, опять вышла Марья Дмитриевна и позвали к чаю. Наташа широко раскрытыми глазами, как будто она хотела перехватить всякий устремленный на нее взгляд, беспокойно оглядывалась на всех и старалась казаться такою же, какою она была всегда.
После завтрака Марья Дмитриевна (это было лучшее время ее), сев на свое кресло, подозвала к себе Наташу и старого графа.
– Ну с, друзья мои, теперь я всё дело обдумала и вот вам мой совет, – начала она. – Вчера, как вы знаете, была я у князя Николая; ну с и поговорила с ним…. Он кричать вздумал. Да меня не перекричишь! Я всё ему выпела!
– Да что же он? – спросил граф.
– Он то что? сумасброд… слышать не хочет; ну, да что говорить, и так мы бедную девочку измучили, – сказала Марья Дмитриевна. – А совет мой вам, чтобы дела покончить и ехать домой, в Отрадное… и там ждать…
– Ах, нет! – вскрикнула Наташа.
– Нет, ехать, – сказала Марья Дмитриевна. – И там ждать. – Если жених теперь сюда приедет – без ссоры не обойдется, а он тут один на один с стариком всё переговорит и потом к вам приедет.
Илья Андреич одобрил это предложение, тотчас поняв всю разумность его. Ежели старик смягчится, то тем лучше будет приехать к нему в Москву или Лысые Горы, уже после; если нет, то венчаться против его воли можно будет только в Отрадном.
– И истинная правда, – сказал он. – Я и жалею, что к нему ездил и ее возил, – сказал старый граф.
– Нет, чего ж жалеть? Бывши здесь, нельзя было не сделать почтения. Ну, а не хочет, его дело, – сказала Марья Дмитриевна, что то отыскивая в ридикюле. – Да и приданое готово, чего вам еще ждать; а что не готово, я вам перешлю. Хоть и жалко мне вас, а лучше с Богом поезжайте. – Найдя в ридикюле то, что она искала, она передала Наташе. Это было письмо от княжны Марьи. – Тебе пишет. Как мучается, бедняжка! Она боится, чтобы ты не подумала, что она тебя не любит.
– Да она и не любит меня, – сказала Наташа.
– Вздор, не говори, – крикнула Марья Дмитриевна.
– Никому не поверю; я знаю, что не любит, – смело сказала Наташа, взяв письмо, и в лице ее выразилась сухая и злобная решительность, заставившая Марью Дмитриевну пристальнее посмотреть на нее и нахмуриться.
– Ты, матушка, так не отвечай, – сказала она. – Что я говорю, то правда. Напиши ответ.
Наташа не отвечала и пошла в свою комнату читать письмо княжны Марьи.
Княжна Марья писала, что она была в отчаянии от происшедшего между ними недоразумения. Какие бы ни были чувства ее отца, писала княжна Марья, она просила Наташу верить, что она не могла не любить ее как ту, которую выбрал ее брат, для счастия которого она всем готова была пожертвовать.
«Впрочем, писала она, не думайте, чтобы отец мой был дурно расположен к вам. Он больной и старый человек, которого надо извинять; но он добр, великодушен и будет любить ту, которая сделает счастье его сына». Княжна Марья просила далее, чтобы Наташа назначила время, когда она может опять увидеться с ней.
Прочтя письмо, Наташа села к письменному столу, чтобы написать ответ: «Chere princesse», [Дорогая княжна,] быстро, механически написала она и остановилась. «Что ж дальше могла написать она после всего того, что было вчера? Да, да, всё это было, и теперь уж всё другое», думала она, сидя над начатым письмом. «Надо отказать ему? Неужели надо? Это ужасно!»… И чтоб не думать этих страшных мыслей, она пошла к Соне и с ней вместе стала разбирать узоры.
После обеда Наташа ушла в свою комнату, и опять взяла письмо княжны Марьи. – «Неужели всё уже кончено? подумала она. Неужели так скоро всё это случилось и уничтожило всё прежнее»! Она во всей прежней силе вспоминала свою любовь к князю Андрею и вместе с тем чувствовала, что любила Курагина. Она живо представляла себя женою князя Андрея, представляла себе столько раз повторенную ее воображением картину счастия с ним и вместе с тем, разгораясь от волнения, представляла себе все подробности своего вчерашнего свидания с Анатолем.
«Отчего же бы это не могло быть вместе? иногда, в совершенном затмении, думала она. Тогда только я бы была совсем счастлива, а теперь я должна выбрать и ни без одного из обоих я не могу быть счастлива. Одно, думала она, сказать то, что было князю Андрею или скрыть – одинаково невозможно. А с этим ничего не испорчено. Но неужели расстаться навсегда с этим счастьем любви князя Андрея, которым я жила так долго?»
– Барышня, – шопотом с таинственным видом сказала девушка, входя в комнату. – Мне один человек велел передать. Девушка подала письмо. – Только ради Христа, – говорила еще девушка, когда Наташа, не думая, механическим движением сломала печать и читала любовное письмо Анатоля, из которого она, не понимая ни слова, понимала только одно – что это письмо было от него, от того человека, которого она любит. «Да она любит, иначе разве могло бы случиться то, что случилось? Разве могло бы быть в ее руке любовное письмо от него?»
Трясущимися руками Наташа держала это страстное, любовное письмо, сочиненное для Анатоля Долоховым, и, читая его, находила в нем отголоски всего того, что ей казалось, она сама чувствовала.
«Со вчерашнего вечера участь моя решена: быть любимым вами или умереть. Мне нет другого выхода», – начиналось письмо. Потом он писал, что знает про то, что родные ее не отдадут ее ему, Анатолю, что на это есть тайные причины, которые он ей одной может открыть, но что ежели она его любит, то ей стоит сказать это слово да , и никакие силы людские не помешают их блаженству. Любовь победит всё. Он похитит и увезет ее на край света.
«Да, да, я люблю его!» думала Наташа, перечитывая в двадцатый раз письмо и отыскивая какой то особенный глубокий смысл в каждом его слове.
В этот вечер Марья Дмитриевна ехала к Архаровым и предложила барышням ехать с нею. Наташа под предлогом головной боли осталась дома.


Вернувшись поздно вечером, Соня вошла в комнату Наташи и, к удивлению своему, нашла ее не раздетою, спящею на диване. На столе подле нее лежало открытое письмо Анатоля. Соня взяла письмо и стала читать его.
Она читала и взглядывала на спящую Наташу, на лице ее отыскивая объяснения того, что она читала, и не находила его. Лицо было тихое, кроткое и счастливое. Схватившись за грудь, чтобы не задохнуться, Соня, бледная и дрожащая от страха и волнения, села на кресло и залилась слезами.