Джонсон, Борис

Борис Джонсон Alexander Boris de Pfeffel Johnson<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"></td></tr>
Министр иностранных дел Великобритании
с 13 июля 2016 года
Глава правительства:	Тереза Мэй
Монарх:	Елизавета II
Предшественник:	Филип Хэммонд
Мэр Лондона
4 мая 2008 года — 9 мая 2016 года
Глава правительства:	Дэвид Кэмерон
Монарх:	Елизавета II
Предшественник:	Кен Ливингстон
Преемник:	Садик Хан
Член Палаты общин от Аксбридж и Южный Райслип
с 7 мая 2015 года
Предшественник:	Джон Рэндалл
Член Палаты общин от Хенли
9 июня 2001 года — 4 июня 2008 года
Предшественник:	Майкл Хезелтайн
Преемник:	Джон Хауэлл
Рождение:	19 июня 1964(1964-06-19) (59 лет) Нью-Йорк, США
Партия:	Консервативная партия
Образование:	Оксфордский университет

Александр Борис де Пфеффель-Джонсон, более известный как Бо́рис Джо́нсон (англ. Alexander Boris de Pfeffel Johnson, Boris Johnson; род. 19 июня 1964, Нью-Йорк, США) — британский политик и журналист, мэр Лондона (2008—2016), член Палаты общин (2001—2008, 2015—н.в.), член Консервативной партии, министр иностранных дел Великобритании с 13 июля 2016 года в Кабинете Терезы Мэй.

Биография

Борис Джонсон родился 19 июня 1964 года в Нью-Йорке.

Его прадед со стороны отца, турецкий журналист Али Кемаль, короткое время был министром внутренних дел в правительстве Ахмеда Тефлик-паши, последнего Великого визиря Османской империи. В этой должности он дал приказ об аресте Кемаля Ататюрка. Позже, после прихода Ататюрка к власти, был линчёван по приказу Нуреддин-паши.

После этого дед Джонсона, Осман Али, бежал в Великобританию, где принял имя Уилфреда Джонсона (Wilfred Johnson).

Прабабушка по отцовской линии, Ханифа Феред, была черкешенка, бежавшая во время Кавказской войны в России.

Прадед Бориса Джонсона по материнской линии — американский учёный-палеограф Элиас Эвери Леви (1879—1969), уроженец Кальварии (тогда в Российской империи) еврейского происхождения.

Прабабушка со стороны матери — Хелен Трэйси Лове-Портер (1876—1963) — американская переводчица художественной прозы с немецкого языка, родом из Тауанды (округ Брадфорд, штат Пенсильвания).

В семье Борис рос вместе с братом и двумя сёстрами.

В начале 1970-х годов отец Бориса, Стэнли Джонсон (Stanley Johnson), становится одним из первых уполномоченных объединённой Европы по контролю за загрязнением окружающей среды. Поэтому начальное образование Борис начал в европейской школе в Брюсселе.

В дальнейшем семья переехала в Великобританию, и образование он продолжил в подготовительной школе в Восточном Сассексе (Ashdown House Preparatory School, East Sussex), а затем в Итоне.

В 1983—1984 годах обучался в Баллиол-колледже Оксфордского университета.

Был избран в элитный Буллингдон Клуб (Bullingdon Club). Среди его близких друзей — Чарльз Спенсер (англ. Charles Spencer, 9th Earl Spencer), младший брат принцессы Дианы, и Дэвид Кэмерон, лидер консервативной партии (2005—2016).

После университета — в журналистике и политике.

Журналистская работа

Начал работать в Daily Telegraph в 1987 году.

С 1989 по 1994 год был корреспондентом Daily Telegraph в Брюсселе.

С 1994 года по 1999 год Джонсон был заместителем главного редактора и ведущим политическим обозревателем Daily Telegraph.

В 1998 году начал сотрудничать в программе BBC «Have I Got News for You».

В 2000 году Джонсон стал редактором «Spectator».

Политическая карьера

На парламентских выборах 2001 года впервые был избран членом Палаты общин Британского парламента от избирательного округа Хенли в графстве Оксфордшир, как представитель Консервативной партии Великобритании.

Был депутатом парламента с 9 июня 2001 года по 4 июня 2008 года, вновь переизбравшись на выборах 2005 года.

В 2004 году Джонсон был «теневым» министром по делам культуры.

На посту мэра Лондона

В марте 2007 года, Джонсон выдвинул свою кандидатуру на должность мэра Лондона на выборах мэра 2008 года. И 1 мая 2008 года на выборах мэра Лондона был избран мэром Лондона, представляя Консервативную партию Великобритании. На выборах он получил 42,48 % в первом туре и 53,2 % голосов во втором туре. Представитель Лейбористской партии набрал соответственно только 36,38 % и 46,8 % голосов. После избрания мэром Лондона назвал приоритетными борьбу с преступностью, решение транспортных проблем, например с помощью популяризации велоспорта и организации велопроката, и велостоянок в Лондоне.

В мае 2012 года Джонсон был переизбран мэром Лондона. Важным достижением в период управления Джонсона стало успешное проведение летней Олимпиады 2012 года в Лондоне.

7 мая 2015 года на всеобщих выборах 2015 года он был вновь избран членом Палаты общин Британского парламента от избирательного округа Аксбридж и Южный Райслип в Большом Лондоне. При этом в течение года продолжил выполнять свои обязанности мэра Лондона, совмещая две должности.

В 2016 году во время подготовки и проведения референдума о выходе Великобритании из Евросоюза был активным сторонником и пропагандистом Brexit. А после проведения референдума на котором победили евроскептики, считалось что Джонсон выдвинет свою кандидатуру на пост главы Консервативной партии и премьер-министра Великобритании. Но 30 июня 2016 года, после того как его ближайший сподвижник по кампании за Brexit, министр юстиции Майкл Гоув сам выдвинул свою кандидатуру на пост главы Консервативной партии, Борис Джонсон не стал баллотироваться на пост главы правительства официально объявив об этом на пресс-конференции в Лондоне.

Министр иностранных дел Великобритании

13 июля 2016 года был назначен министром иностранных дел в новом кабинете Терезы Мэй.

Частная жизнь

В 1987 году он женился на Аллегре Мостин-Оуэн, брак был расторгнут в 1993 году.

В том же году Джонсон женился на Марине Уилер, дочери журналиста и телеведущего сэра Чарльза Уилера.

У них четверо детей: две дочери, Лара и Кассия, и два сына, Мило и Теодор.

Джонсон и его семья живут в Ислингтоне, на севере Лондона.

Мнения

• Джонсон систематически подчёркивает, что не питает ни малейших симпатий ни к президенту России В. В. Путину, ни к построенной последним политической системе, которую Джонсон называет «бандитской клептократией».

Цитаты

• «Если Билл Клинтон умудряется справляться со своей женой, он справится и с любым глобальным кризисом в мире»
• «Говорят, что президент [США] — наполовину кениец — испытывает наследственную неприязнь к Британской империи, интересы которой Черчилль так рьяно отстаивал».
• «[Дональд Трамп] потрясающе невежественный тип».
• «Королева [Елизавета II] полюбила Содружество отчасти потому, что оно регулярно снабжает ее ликующими толпами размахивающих флагами негритят».
• «[Президент ЮАР] Де Клерк, должно быть, знал, что случится после него — тирания меньшинства времен апартеида сменится тиранией черного большинства».
• «Если бы мы предоставили туземцев [Африки] самим себе, они бы сейчас занимались исключительно тем, что уплетали бы бананы, не думая о будущем».
• «Этот континент [Африка] — пятно на карте, но не на нашей совести. Его проблема состоит не в том, что мы когда-то правили там — проблема в том, что мы не правим там больше».
• «За последнее десятилетие мы в Консервативной партии привыкли к оргиям в стиле Папуа-Новой Гвинеи с каннибализмом и убийствами вождей и теперь с радостным изумлением наблюдаем за тем, как безумие охватывает и лейбористов».
• «[Город Амстердам] порочен и омерзителен».
• «Китайское культурное влияние равно нулю и вряд ли вырастет. На самом деле вся знаменитая высокая китайская культура и искусство — лишь имитация западных форм: у китайских пианистов великолепная техника, но они играют Шуберта и Рахманинова. Китайские балерины танцуют в стиле, разработанном Дягилевым. Ни один китаец, работающий собственно в Китае, не получил Нобелевскую премию. Не могу припомнить ни одного вида спорта на Олимпиаде, изобретенного китайцами, — при том, что британцы подарили миру множество спортивных состязаний, включая пинг-понг. Китайская система письма так дьявольски сложна, что для нее даже не могут изобрести подходящую клавиатуру».
• «Я знаю, что Асад — чудовище, страшный диктатор. Он и его отец правят уже несколько поколений, опираясь на террор и насилие. Но каждый разумный человек испытывает чувство удовлетворения от успехов солдат Асада… Если солдаты Путина помогли выбросить маньяков из Пальмиры, то (мне больно это признавать) это очень хорошо говорит о русских».
• «Если вам нужен пример того, как действия евробюрократов и попытки ЕС заниматься политикой в области безопасности привели к настоящим проблемам — просто посмотрите на то, что творится на Украине».
• «Продолжительность жизни в Африке удивительным образом выросла, потому что эта страна стала частью глобальной экономической системы».

Примечания

Комментарии

Сноски

Ссылки

• Джонсон, Борис — статья в Лентапедии. 2012 год.
• The Boris Johnson Story // [news.bbc.co.uk/2/hi/uk_news/politics/7376621.stm BBC News.] − 03.05.2008.
• [www.myvelosiped.ru/2011/10/blog-post.html Об особой любви Бориса Джонсона к велосипедам.]
• [www.the-village.ru/village/situation/situation/112997-klub-merov-boris-dzhonson The Village: Борис Джонсон, Лондон.] — 24.04.2012

Отрывок, характеризующий Джонсон, Борис

Вся свита отступила, и Ростов видел, как генерал этот что то довольно долго говорил государю.
Государь сказал ему несколько слов и сделал шаг, чтобы подойти к лошади. Опять толпа свиты и толпа улицы, в которой был Ростов, придвинулись к государю. Остановившись у лошади и взявшись рукою за седло, государь обратился к кавалерийскому генералу и сказал громко, очевидно с желанием, чтобы все слышали его.
– Не могу, генерал, и потому не могу, что закон сильнее меня, – сказал государь и занес ногу в стремя. Генерал почтительно наклонил голову, государь сел и поехал галопом по улице. Ростов, не помня себя от восторга, с толпою побежал за ним.


На площади куда поехал государь, стояли лицом к лицу справа батальон преображенцев, слева батальон французской гвардии в медвежьих шапках.
В то время как государь подъезжал к одному флангу баталионов, сделавших на караул, к противоположному флангу подскакивала другая толпа всадников и впереди их Ростов узнал Наполеона. Это не мог быть никто другой. Он ехал галопом в маленькой шляпе, с Андреевской лентой через плечо, в раскрытом над белым камзолом синем мундире, на необыкновенно породистой арабской серой лошади, на малиновом, золотом шитом, чепраке. Подъехав к Александру, он приподнял шляпу и при этом движении кавалерийский глаз Ростова не мог не заметить, что Наполеон дурно и не твердо сидел на лошади. Батальоны закричали: Ура и Vive l'Empereur! [Да здравствует Император!] Наполеон что то сказал Александру. Оба императора слезли с лошадей и взяли друг друга за руки. На лице Наполеона была неприятно притворная улыбка. Александр с ласковым выражением что то говорил ему.
Ростов не спуская глаз, несмотря на топтание лошадьми французских жандармов, осаживавших толпу, следил за каждым движением императора Александра и Бонапарте. Его, как неожиданность, поразило то, что Александр держал себя как равный с Бонапарте, и что Бонапарте совершенно свободно, как будто эта близость с государем естественна и привычна ему, как равный, обращался с русским царем.
Александр и Наполеон с длинным хвостом свиты подошли к правому флангу Преображенского батальона, прямо на толпу, которая стояла тут. Толпа очутилась неожиданно так близко к императорам, что Ростову, стоявшему в передних рядах ее, стало страшно, как бы его не узнали.
– Sire, je vous demande la permission de donner la legion d'honneur au plus brave de vos soldats, [Государь, я прошу у вас позволенья дать орден Почетного легиона храбрейшему из ваших солдат,] – сказал резкий, точный голос, договаривающий каждую букву. Это говорил малый ростом Бонапарте, снизу прямо глядя в глаза Александру. Александр внимательно слушал то, что ему говорили, и наклонив голову, приятно улыбнулся.
– A celui qui s'est le plus vaillament conduit dans cette derieniere guerre, [Тому, кто храбрее всех показал себя во время войны,] – прибавил Наполеон, отчеканивая каждый слог, с возмутительным для Ростова спокойствием и уверенностью оглядывая ряды русских, вытянувшихся перед ним солдат, всё держащих на караул и неподвижно глядящих в лицо своего императора.
– Votre majeste me permettra t elle de demander l'avis du colonel? [Ваше Величество позволит ли мне спросить мнение полковника?] – сказал Александр и сделал несколько поспешных шагов к князю Козловскому, командиру батальона. Бонапарте стал между тем снимать перчатку с белой, маленькой руки и разорвав ее, бросил. Адъютант, сзади торопливо бросившись вперед, поднял ее.
– Кому дать? – не громко, по русски спросил император Александр у Козловского.
– Кому прикажете, ваше величество? – Государь недовольно поморщился и, оглянувшись, сказал:
– Да ведь надобно же отвечать ему.
Козловский с решительным видом оглянулся на ряды и в этом взгляде захватил и Ростова.
«Уж не меня ли?» подумал Ростов.
– Лазарев! – нахмурившись прокомандовал полковник; и первый по ранжиру солдат, Лазарев, бойко вышел вперед.
– Куда же ты? Тут стой! – зашептали голоса на Лазарева, не знавшего куда ему итти. Лазарев остановился, испуганно покосившись на полковника, и лицо его дрогнуло, как это бывает с солдатами, вызываемыми перед фронт.
Наполеон чуть поворотил голову назад и отвел назад свою маленькую пухлую ручку, как будто желая взять что то. Лица его свиты, догадавшись в ту же секунду в чем дело, засуетились, зашептались, передавая что то один другому, и паж, тот самый, которого вчера видел Ростов у Бориса, выбежал вперед и почтительно наклонившись над протянутой рукой и не заставив ее дожидаться ни одной секунды, вложил в нее орден на красной ленте. Наполеон, не глядя, сжал два пальца. Орден очутился между ними. Наполеон подошел к Лазареву, который, выкатывая глаза, упорно продолжал смотреть только на своего государя, и оглянулся на императора Александра, показывая этим, что то, что он делал теперь, он делал для своего союзника. Маленькая белая рука с орденом дотронулась до пуговицы солдата Лазарева. Как будто Наполеон знал, что для того, чтобы навсегда этот солдат был счастлив, награжден и отличен от всех в мире, нужно было только, чтобы его, Наполеонова рука, удостоила дотронуться до груди солдата. Наполеон только прило жил крест к груди Лазарева и, пустив руку, обратился к Александру, как будто он знал, что крест должен прилипнуть к груди Лазарева. Крест действительно прилип.
Русские и французские услужливые руки, мгновенно подхватив крест, прицепили его к мундиру. Лазарев мрачно взглянул на маленького человечка, с белыми руками, который что то сделал над ним, и продолжая неподвижно держать на караул, опять прямо стал глядеть в глаза Александру, как будто он спрашивал Александра: всё ли еще ему стоять, или не прикажут ли ему пройтись теперь, или может быть еще что нибудь сделать? Но ему ничего не приказывали, и он довольно долго оставался в этом неподвижном состоянии.
Государи сели верхами и уехали. Преображенцы, расстроивая ряды, перемешались с французскими гвардейцами и сели за столы, приготовленные для них.
Лазарев сидел на почетном месте; его обнимали, поздравляли и жали ему руки русские и французские офицеры. Толпы офицеров и народа подходили, чтобы только посмотреть на Лазарева. Гул говора русского французского и хохота стоял на площади вокруг столов. Два офицера с раскрасневшимися лицами, веселые и счастливые прошли мимо Ростова.
– Каково, брат, угощенье? Всё на серебре, – сказал один. – Лазарева видел?
– Видел.
– Завтра, говорят, преображенцы их угащивать будут.
– Нет, Лазареву то какое счастье! 10 франков пожизненного пенсиона.
– Вот так шапка, ребята! – кричал преображенец, надевая мохнатую шапку француза.
– Чудо как хорошо, прелесть!
– Ты слышал отзыв? – сказал гвардейский офицер другому. Третьего дня было Napoleon, France, bravoure; [Наполеон, Франция, храбрость;] вчера Alexandre, Russie, grandeur; [Александр, Россия, величие;] один день наш государь дает отзыв, а другой день Наполеон. Завтра государь пошлет Георгия самому храброму из французских гвардейцев. Нельзя же! Должен ответить тем же.
Борис с своим товарищем Жилинским тоже пришел посмотреть на банкет преображенцев. Возвращаясь назад, Борис заметил Ростова, который стоял у угла дома.
– Ростов! здравствуй; мы и не видались, – сказал он ему, и не мог удержаться, чтобы не спросить у него, что с ним сделалось: так странно мрачно и расстроено было лицо Ростова.
– Ничего, ничего, – отвечал Ростов.
– Ты зайдешь?
– Да, зайду.
Ростов долго стоял у угла, издалека глядя на пирующих. В уме его происходила мучительная работа, которую он никак не мог довести до конца. В душе поднимались страшные сомнения. То ему вспоминался Денисов с своим изменившимся выражением, с своей покорностью и весь госпиталь с этими оторванными руками и ногами, с этой грязью и болезнями. Ему так живо казалось, что он теперь чувствует этот больничный запах мертвого тела, что он оглядывался, чтобы понять, откуда мог происходить этот запах. То ему вспоминался этот самодовольный Бонапарте с своей белой ручкой, который был теперь император, которого любит и уважает император Александр. Для чего же оторванные руки, ноги, убитые люди? То вспоминался ему награжденный Лазарев и Денисов, наказанный и непрощенный. Он заставал себя на таких странных мыслях, что пугался их.
Запах еды преображенцев и голод вызвали его из этого состояния: надо было поесть что нибудь, прежде чем уехать. Он пошел к гостинице, которую видел утром. В гостинице он застал так много народу, офицеров, так же как и он приехавших в статских платьях, что он насилу добился обеда. Два офицера одной с ним дивизии присоединились к нему. Разговор естественно зашел о мире. Офицеры, товарищи Ростова, как и большая часть армии, были недовольны миром, заключенным после Фридланда. Говорили, что еще бы подержаться, Наполеон бы пропал, что у него в войсках ни сухарей, ни зарядов уж не было. Николай молча ел и преимущественно пил. Он выпил один две бутылки вина. Внутренняя поднявшаяся в нем работа, не разрешаясь, всё также томила его. Он боялся предаваться своим мыслям и не мог отстать от них. Вдруг на слова одного из офицеров, что обидно смотреть на французов, Ростов начал кричать с горячностью, ничем не оправданною, и потому очень удивившею офицеров.
– И как вы можете судить, что было бы лучше! – закричал он с лицом, вдруг налившимся кровью. – Как вы можете судить о поступках государя, какое мы имеем право рассуждать?! Мы не можем понять ни цели, ни поступков государя!
– Да я ни слова не говорил о государе, – оправдывался офицер, не могший иначе как тем, что Ростов пьян, объяснить себе его вспыльчивости.
Но Ростов не слушал.
– Мы не чиновники дипломатические, а мы солдаты и больше ничего, – продолжал он. – Умирать велят нам – так умирать. А коли наказывают, так значит – виноват; не нам судить. Угодно государю императору признать Бонапарте императором и заключить с ним союз – значит так надо. А то, коли бы мы стали обо всем судить да рассуждать, так этак ничего святого не останется. Этак мы скажем, что ни Бога нет, ничего нет, – ударяя по столу кричал Николай, весьма некстати, по понятиям своих собеседников, но весьма последовательно по ходу своих мыслей.
– Наше дело исполнять свой долг, рубиться и не думать, вот и всё, – заключил он.
– И пить, – сказал один из офицеров, не желавший ссориться.
– Да, и пить, – подхватил Николай. – Эй ты! Еще бутылку! – крикнул он.



В 1808 году император Александр ездил в Эрфурт для нового свидания с императором Наполеоном, и в высшем Петербургском обществе много говорили о величии этого торжественного свидания.
В 1809 году близость двух властелинов мира, как называли Наполеона и Александра, дошла до того, что, когда Наполеон объявил в этом году войну Австрии, то русский корпус выступил за границу для содействия своему прежнему врагу Бонапарте против прежнего союзника, австрийского императора; до того, что в высшем свете говорили о возможности брака между Наполеоном и одной из сестер императора Александра. Но, кроме внешних политических соображений, в это время внимание русского общества с особенной живостью обращено было на внутренние преобразования, которые были производимы в это время во всех частях государственного управления.
Жизнь между тем, настоящая жизнь людей с своими существенными интересами здоровья, болезни, труда, отдыха, с своими интересами мысли, науки, поэзии, музыки, любви, дружбы, ненависти, страстей, шла как и всегда независимо и вне политической близости или вражды с Наполеоном Бонапарте, и вне всех возможных преобразований.
Князь Андрей безвыездно прожил два года в деревне. Все те предприятия по именьям, которые затеял у себя Пьер и не довел ни до какого результата, беспрестанно переходя от одного дела к другому, все эти предприятия, без выказыванья их кому бы то ни было и без заметного труда, были исполнены князем Андреем.
Он имел в высшей степени ту недостававшую Пьеру практическую цепкость, которая без размахов и усилий с его стороны давала движение делу.
Одно именье его в триста душ крестьян было перечислено в вольные хлебопашцы (это был один из первых примеров в России), в других барщина заменена оброком. В Богучарово была выписана на его счет ученая бабка для помощи родильницам, и священник за жалованье обучал детей крестьянских и дворовых грамоте.
Одну половину времени князь Андрей проводил в Лысых Горах с отцом и сыном, который был еще у нянек; другую половину времени в богучаровской обители, как называл отец его деревню. Несмотря на выказанное им Пьеру равнодушие ко всем внешним событиям мира, он усердно следил за ними, получал много книг, и к удивлению своему замечал, когда к нему или к отцу его приезжали люди свежие из Петербурга, из самого водоворота жизни, что эти люди, в знании всего совершающегося во внешней и внутренней политике, далеко отстали от него, сидящего безвыездно в деревне.
Кроме занятий по именьям, кроме общих занятий чтением самых разнообразных книг, князь Андрей занимался в это время критическим разбором наших двух последних несчастных кампаний и составлением проекта об изменении наших военных уставов и постановлений.