Спасский, Борис Васильевич

Поделись знанием:
(перенаправлено с «Борис Спасский»)
Перейти к: навигация, поиск
Борис Спасский

Борис Спасский в 1983 году
Страны:

СССР СССР
Франция Франция
Россия Россия (с 2013)[1]

Дата рождения:

30 января 1937(1937-01-30) (87 лет)

Место рождения:

Ленинград, РСФСР, СССР

Звание:

гроссмейстер (1955)
международный мастер (1953)
мастер спорта СССР (1953)

Актуальный рейтинг:

2548 (ноябрь 2016)

Награды и премии:

[ratings.fide.com/card.phtml?event=600024 Личная карточка ] на сайте ФИДЕ
[chess-db.com/public/pinfo.jsp?id=600024 Личная карточка] на сайте Chess DB

Бори́с Васи́льевич Спа́сский (род. 30 января 1937, Ленинград, СССР) — советский и французский шахматист, 10-й чемпион мира по шахматам (19691972). Международный гроссмейстер (1955), заслуженный мастер спорта СССР (1965)[2]. Двукратный чемпион СССР (1961, 1973), десятикратный участник шахматных олимпиад.

Спасский заявил о себе в 1955 году, выиграв чемпионат мира среди юношей и отобравшись в турнир претендентов. Однако затем он не смог отобраться в два претендентских цикла подряд. В 1966 году он завоевал право на матч на первенство мира против Тиграна Петросяна, но потерпел поражение. Через три года в матче между теми же соперниками Спасский завоевал корону. В 1972 году он проиграл матч Роберту Фишеру. В 1976 году гроссмейстер эмигрировал во Францию, в 2012 году вернулся в Россию. Он продолжал выступать на высшем уровне до конца 1980-х годов. Сейчас Борис Спасский — старейший среди ныне живущих чемпионов мира по шахматам.

На первых порах Спасского отличал атакующий комбинационный стиль игры. Со временем он усовершенствовал дебютный репертуар, позиционное мастерство и эндшпильную технику и в период расцвета был универсальным игроком, исключительно сильным во всех компонентах игры.





Биография

Детство и юность

Борис Спасский родился 30 января 1937 года в Ленинграде и был вторым ребёнком в семье (старший брат Георгий родился в Ленинграде в 1934 году). После начала Великой Отечественной войны, летом 1941 года, незадолго до начала блокады Борис вместе с братом был эвакуирован в село Коршик Оричевского района Кировской области[3]. Они ехали во втором эшелоне, который, в отличие от первого и третьего, не попал под бомбардировки[4]. Братья оказались в детском доме, где Борис в пятилетнем возрасте научился играть в шахматы[5]. В 1943 году родители вырвались из осаждённого Ленинграда и забрали братьев в Подмосковье, семья стала жить в посёлке Свердловский Щёлковского района[6]. Отец, командовавший автомобильным подразделением, в 1944 году покинул семью, оставив жену на третьем месяце беременности[4][6]. В ноябре на свет появилась младшая сестра Бориса, Ираида, ставшая впоследствии гроссмейстером по шашкам и вице-чемпионкой мира по стоклеточным шашкам.

После окончания войны летом 1946 года семья вернулась в Ленинград[3]. Однажды тем летом Борис оказался в ЦПКиО, увидел шахматный павильон и сразу же влюбился в шахматы. Он стал бывать в парке ежедневно, пропадая там с утра до позднего вечера[4]. После закрытия павильона в том же 1946 году Борис поступил в шахматный кружок Ленинградского Дворца пионеров. Его первым тренером стал Владимир Зак[7] («…в то голодное время он меня кормил. Потом уже показывал варианты…»)[8]. Будучи с детства необычайно одарённым, Борис быстро прогрессировал и за один год занятий выполнил норматив I разряда[9][10], став самым юным перворазрядником страны[11]. В 1948 году он стал победителем юношеского первенства ДСО «Трудовые резервы» в Минске[10][12] и разделил первое место в юношеском чемпионате Ленинграда[13]. Благодаря Заку и Г. Я. Левенфишу получил государственную стипендиюК:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)[источник не указан 2797 дней].

С 1949 по 1955 год Борис регулярно выступал за Ленинград на юношеских первенствах страны (в 1949 — победитель в составе команды)[14]. Позже он защищал цвета спортивного общества «Локомотив»[15][16].

Вхождение в шахматную элиту

В 1952 году Спасский поменял тренера: его наставником стал международный мастер (впоследствии гроссмейстер) Александр Толуш, один из сильнейших советских шахматистов послевоенных лет, мастер комбинационного стиля и изобретательный тактик. В 1952 году кандидат в мастера спорта Спасский впервые мерился силами с мастерами — в Рижском четвертьфинале 20-го чемпионата СССР он достиг 50-процентного результата[10]. В чемпионате Ленинграда того же 1952 года Спасский занял второе место после Марка Тайманова, пройдя дистанцию без поражений и набрав 9½ очков из 13[17]. В 1953 году он дебютировал на международной арене на турнире в Бухаресте и разделил 4—6 места, выполнив норму международного мастера. В 1954 году он победил в турнире молодых мастеров (Ленинград), а в полуфинале 22-го чемпионата СССР завоевал право участвовать в состязании сильнейших[10].

В 1955 году Спасский впервые участвовал в финале чемпионата страны — в 22-м чемпионате, являвшемся одновременно зональным отборочным турниром к первенству мира[10], — и разделил 3—6 места (с Михаилом Ботвинником, Тиграном Петросяном и Георгием Иливицким). В том же 1955 году в Антверпене он стал первым советским чемпионом мира по шахматам среди юношей. В девяти партиях советский шахматист сделал две ничьих и выиграл остальные[18]. Юношеский чемпионат закончился 8 августа, а уже 15 августа начался межзональный турнир в Гётеборге[19]. Спасский провёл большую часть турнира неровно, но три очка в четырёх последних партиях позволили ему разделить 7—9 места (при 21 участнике), отобраться в турнир претендентов на звание чемпиона мира по шахматам и выполнить норму гроссмейстера[20]. В возрасте 18 лет он стал самым молодым гроссмейстером в истории на тот момент[21].

abcdefgh
8
8
77
66
55
44
33
22
11
abcdefgh
Ю. Авербах — Б. Спасский, Ленинград, 1956.

В крайне плохой позиции чёрные находят совершенно неожиданный ресурс 16…Кc6!?. Спасский отдаёт коня за пешку, однако получает поле d4 для другого коня и возможности для контригры. На 73-м ходу партия закончилась вничью.

В начале 1956 года состоялся 23-й чемпионат СССР. Спасский стартовал с тяжёлой победы над Юрием Авербахом (Авербах вёл атаку, которая должна была принести ему очко, но в осложнениях допустил две ошибки[22]) и в дальнейшем всю дистанцию лидировал или шёл в группе лидеров. В предпоследнем туре он проиграл единственную партию Виктору Корчному и в итоге разделил первое место с Авербахом и Марком Таймановым, у которого тоже выиграл личную встречу. Для определения победителя был организован матч-турнир, в котором Спасский занял третье место: он проиграл обе партии Тайманову и, сделав в первой партии с Авербахом ничью (см. диаграмму), не явился на вторую из-за плохого самочувствия[23]. В том же 1956 году в турнире претендентов Спасский разделил 3—7 места.

В 24-м чемпионате СССР (1957) гроссмейстер разделил 4—5 места со своим учителем и тренером Толушем[10], а в чемпионате страны 1958 года лишь неудача при доигрывании последней партии с Михаилом Талем отбросила Спасского на 5—6 места и лишила права бороться за первенство мира[10]. В 1959 году в чемпионате СССР Спасский разделил 2—3 места, в том же году разделил 1—3 места на I международном турнире ЦШК СССР и победил на I турнире Балтийских стран в Риге[10]. В 1959 году Борис окончил филологический факультет Ленинградского университета, получив диплом по специальности журналиста[24][25](«не ахти какое, правда, образование»[8]).

Весной 1960 года на турнире в Мар-дель-Плате Спасский сыграл свою первую партию с Робертом Фишером. Встреча состоялась во втором туре и закончилась победой советского гроссмейстера. Однако из оставшихся тринадцати партий Фишер выиграл двенадцать (ничью сделал лишь Давид Бронштейн), и в итоге Фишер и Спасский вдвоём оказались на вершине турнирной таблицы, набрав равное количество очков[26]. В чемпионате СССР 1960 года гроссмейстер сыграл неудачно, разделив 9—10 места.

В конце 1960 года Спасский расстался с Толушем, и его новым тренером в следующем году стал Игорь Бондаревский — сильный шахматист и теоретик, к этому времени почти отошедший от выступлений и уже имевший опыт тренерской работы с Паулем Кересом, Ефимом Геллером и Василием Смысловым. Бондаревский оставался тренером Спасского в течение десяти лет и сыграл огромную роль в его достижениях в этот период, включая победу в матче за звание чемпиона мира[30]. До начала работы с Бондаревским Спасский принял участие в 28-м чемпионате СССР (январь — февраль 1961 года), который одновременно был зональным отборочным турниром очередного претендентского цикла; для попадания в межзональный турнир требовалось занять одно из первых четырёх мест. Он провёл весь турнир в лидирующей группе, однако поражения в двух последних турах от непосредственных конкурентов — Виктора Корчного и Леонида Штейна — отбросили его на 5—6 места[31]. Таким образом Спасский, в 18 лет сыграв в турнире претендентов и войдя в шахматную элиту, пропустил два следующих претендентских цикла[32].

В апреле того же 1961 года, играя на второй доске за команду Ленинграда в ежегодном матче против команды Будапешта, Спасский внёс большой вклад в итоговую победу, набрав 3½ очка в четырёх партиях против Лайоша Портиша[33]. В конце года в очередном чемпионате страны Спасский играл очень уверенно и впервые стал чемпионом СССР. Он стартовал с трёх побед, в седьмом туре выиграл у шедшего с ним вровень Смыслова и в дальнейшем сохранил первое место за собой[34].

В апреле 1962 года Спасский разделил с Львом Полугаевским 2—3 места на мемориале Капабланки на Кубе, где победил Мигель Найдорф, набрав на пол-очка больше. В июле, играя на первой доске и набрав 7½ очков из 9 (без поражений), он выиграл командное первенство мира среди студентов. Затем Борис впервые сыграл за сборную СССР на Шахматной олимпиаде в болгарской Варне, где советская команда завоевала золото. Спасский на третьей доске (позади Ботвинника и Петросяна) не проиграл ни одной партии и занял индивидуальное первое место[35].

Борьба за звание чемпиона

В 1963 году Спасский, по совету своего тренера И. Бондаревского, переехал из Ленинграда в Москву. Напутствуя ученика, Бондаревский прямо сказал Борису: «Тобой слишком интересуется КГБ, мотай отсюда»[36].

В конце 1963 года он разделил первое — третье места на чемпионате страны, выиграв пять партий и сведя вничью остальные четырнадцать. Важную роль в распределении мест сыграл мастер Багиров, в 16-м туре проигравший Спасскому, а в последнем победивший лидировавшего Штейна[37]. Матч-турнир за звание чемпиона между Спасским, Холмовым и Штейном выиграл последний.

Отборочный цикл к матчу на первенство мира 1966 года, начатый чемпионатом СССР 1963 года, продолжился зональным турниром ФИДЕ. Это был новый этап, ставший промежуточным между чемпионатом страны и межзональным турниром[38]. Семь советских гроссмейстеров играли круговой турнир в два круга, далее проходили трое лучших, к которым в межзональном турнире добавлялись Смыслов и Таль. Спасский набрал только пол-очка в первых трёх турах, но в итоге одержал победу с 7 очками из 12. Также в межзональный турнир вышли Давид Бронштейн и Леонид Штейн[39]. Межзональный турнир в Амстердаме прошёл в мае — июне 1964 года. Из-за ограничения на количество участников от одной страны в матчах претендентов, куда уже прошли два советских гроссмейстера по результатам прошлого цикла, из межзонального турнира могли выйти не более трёх советских шахматистов. На стартовом отрезке Спасский проиграл одну партию и сделал ничьи с другими советскими участниками (следствие искусственной жеребьёвки, согласно которой советские шахматисты должны были в первых турах сыграть между собой), но с 8-го по 15-й туры выиграл восемь партий подряд и, несмотря на поражение от Бента Ларсена в предпоследнем туре, разделил 1—4 места с Ларсеном, Смысловым и Талем[40].

В четвертьфинальном матче из десяти партий Борис играл с Паулем Кересом (вторым призёром последнего турнира претендентов). Керес выиграл первую партию, но далее Спасский одержал три победы подряд. Керес сократил отставание после восьмой партии, однако в десятой, в которой Керес был вынужден играть на победу, Спасский переиграл его в осложнениях и закончил поединок со счётом 6:4[41]. Соперником в полуфинале стал Ефим Геллер. Матч с ним сложился легче четвертьфинального: Спасский удерживал позицию чёрными и выиграл три из четырёх партий белыми, закончив матч досрочно (5½:2½)[42].

Соперником по финалу стал Михаил Таль. В качестве подготовки к матчу Спасский принял участие в Мемориале Чигорина в Сочи, в котором разделил первое место с Вольфгангом Унцикером (по 10½ из 15)[43]. Спасский сумел навязать Талю, известному комбинационным дарованием и атакующим стилем, манёвренную стратегическую борьбу. Проиграв вторую партию, он сравнял счёт в третьей, затем последовало несколько ничьих. Решающей стала девятая партия, в которой Таль, играя на выигрыш, допустил ошибки, которыми воспользовался противник. В двух следующих партиях Таль был вынужден идти на риск и снова проиграл. Матч закончился досрочно со счётом 7:4[44].

Матч на первенство мира между Спасским и Петросяном прошёл в Москве в первой половине 1966 года. Петросян с большим преимуществом провёл первую половину матча: победил в седьмой и десятой партиях, упустил победу в очень сильно проведённой двенадцатой и только в одной партии (пятой) стоял значительно хуже[45]. Во второй половине претендент сумел одержать две победы и сравнять счёт. Но Петросян в свою очередь выиграл две партии и досрочно защитил звание чемпиона (итоговая минимальная разница 12½:11½ объясняется тем, что претендент набрал полтора очка в не имевших матчевого значения двух последних партиях).

В конце июня, не восстановившись после матча, Спасский принял участие в очередном Мемориале Чигорина в Сочи. Из турнира в последний момент выбыл Холмов, и Борис, отдыхавший в городе, уступил просьбам организаторов, чтобы состав турнира позволял выполнить в нём норму для получения звания гроссмейстера. В итоге он сыграл слабо и занял только пятое место. Тем же летом Спасский выиграл турнир на кубок Пятигорского в Санта-Монике (США) с очень сильным составом. Десять гроссмейстеров, включая чемпиона мира Петросяна, Фишера, Ларсена и Решевского, играли в два круга. Спасский прошёл дистанцию без поражений и победил в микроматчах обоих конкурентов, Фишера и Ларсена, однако обеспечил первое место только в последнем туре, когда он сам победил Доннера, а Фишер свою партию с Петросяном свёл вничью[46]. В конце года Спасский на второй доске играл за сборную СССР на Олимпиаде в Гаване. В матче с основными конкурентами американцами он заменил Петросяна на первой доске в матче против Фишера, партия закончилась вничью. Всего в финальном турнире он сыграл десять партий, выиграв две и сведя вничью остальные[47].

Чемпион мира

В претендентском цикле 1968 года соперником Спасского по четвертьфиналу снова стал Ефим Геллер. Как и три года назад, Спасский победил со счётом 5½:2½, на этот раз во многом благодаря работе, проделанной над дебютами. За чёрных он освоил французскую защиту, и Геллер ни разу не смог добиться перевеса белыми, а за белых он во всех партиях избирал закрытый вариант сицилианской защиты, который был неудобен для его соперника, предпочитавшего позиции с более открытой игрой, располагавшие к счёту конкретных вариантов[48]. Полуфинал, в котором Спасскому противостоял Бент Ларсен, прошёл в июне 1968 года в Мальмё. Ларсен на тот момент был в очень хорошей форме, в предыдущие полтора года он победил в нескольких турнирах с сильным составом. Однако датчанин потерпел поражение в первой партии, безосновательно попытавшись сыграть на обострение в равной позиции, это стало для него серьёзным психологическим ударом, и такой же сценарий повторился и в двух следующих партиях. Спасский удержал перевес и закончил матч с тем же счётом 5½:2½[49].

В финал претендентского цикла, который прошёл в Киеве осенью, вышли Спасский и Виктор Корчной. Спасский прекрасно знал своего соперника ещё по детским соревнованиям и время между двумя матчами использовал только для отдыха. Он выиграл две первые «чёрные» партии, воспользовавшись ошибками соперника. Корчной сократил отставание в шестой встрече, но Спасский оставил за собой две следующие партии и в дальнейшем сохранил преимущество: 6½:3½[50].

Той же осенью Спасский, его давний тренер Игорь Бондаревский и новый тренер Николай Крогиус переехали в гостиницу в подмосковной Дубне для планомерной подготовки к матчу на первенство мира с Петросяном[51]. Спасский изучал стиль своего соперника и готовил дебютный репертуар и стратегию игры против Петросяна в разных ситуациях, учитывая в том числе и опыт неудачного первого матча. Было замечено, что в большинстве проигранных Петросяном партий сопернику удавалось получить позиционное преимущество и проводить чёткий стратегический план, в то время как в тактических осложнениях Петросян играл очень сильно, хотя это его качество часто недооценивалось: Петросян был известен в первую очередь позиционным мастерством и надёжностью в защите, часто граничившей с перестраховкой. Эта находка принесла плоды: дважды в важные моменты матча Петросян предпочитал упорную защиту в худшей позиции осложнениям, в которых мог бы получить неплохие шансы, и в итоге получал безнадёжное положение[52].

Спасский с тренерским штабом оставался в Дубне до апреля 1969 года. Матч на первенство мира начался в Москве 14 апреля. В первой партии Спасский упорно защищался, но при доигрывании отложенной партии ошибся и проиграл. Во второй он, применив разработанную к матчу защиту Тарраша, легко уравнял игру, и партия закончилась вничью. В четвёртой партии, снова в защите Тарраша, Спасский переиграл своего соперника в осложнениях, а в пятой, где Петросян применил за чёрных так называемую «улучшенную защиту Тарраша», претендент воспользовался домашней заготовкой и одержал быструю и эффектную победу. Увеличить преимущество в матче Спасский смог в восьмой партии, когда Петросян просмотрел тактический удар и был вынужден отдать ладью за фигуру. Однако в девятой партии претендент упустил выигрывающий план при доигрывании, а затем Петросян одержал две победы подряд. Тем не менее перелома в матче не произошло. Соперники сделали несколько ничьих, а семнадцатая и девятнадцатая партии остались за претендентом. Петросян сумел одержать ещё одну победу, но двадцать первая партия осталась за его оппонентом, а в двадцать третьей Спасский, получив выигранную позицию, предложил ничью, поскольку пол-очка обеспечивали ему итоговую победу (12½ : 10½)[53].

Первый турнир в звании чемпиона мира Спасский провёл в октябре 1969 года в Сан-Хуане (Пуэрто-Рико), где занял первое место, выиграв восемь партий и сведя вничью остальные семь[54]. В конце года на гораздо более сильном турнире на Мальорке он играл неудачно и занял пятое место с 10 очками из 17, сделав четырнадцать ничьих (выиграл Бент Ларсен, набравший 12 очков). Спасский объяснял слабый результат накопившейся усталостью[55]. Однако победа чемпиона мира над английским мастером Пенроузом получила первый приз за красоту, а позже заняла первое место в списке лучших партий полугодия в рейтинге югославского журнала «Информатор». В предыдущем и следующем номерах первое место тоже занимали партии Спасского[56].

Весной 1970 года чемпион мира играл на первой доске советской команды в «Матче века» между сборной СССР и сборной остального мира. Его соперником неожиданно стал Ларсен, которому уступил своё место Фишер. Первая партия закончилась вничью, во второй Ларсен белыми крайне неудачно разыграл дебют, и чемпион мира эффектно победил уже на 18-м ходу, а в третьей партии Спасский сам допустил зевок в хорошей позиции и потерпел поражение. На четвёртую партию чемпион не вышел из-за простуды, и его заменил запасной Леонид Штейн, который свою партию Ларсену проиграл[57]. Осенью на шахматной олимпиаде Спасский выиграл личный зачёт на первой доске, а сборная Советского Союза получила очередное «золото». Победу гроссмейстера в партии против Фишера в центральном матче СССР — США Гарри Каспаров назвал «венцом чемпионского периода» шахматиста[58]. Осенью 1971 года определился соперник Спасского по будущему матчу на первенство мира, им стал Роберт Фишер. Фишер победил в матчах претендентов с не имевшим аналогов результатом: Марк Тайманов и Бент Ларсен были обыграны со счётом 6:0 каждый, Тигран Петросян — со счётом 6½:2½. После этого началась подготовка к матчу и одновременно с ней — длинные и сложные переговоры о месте и условиях его проведения, к которым сам Спасский, по его утверждению, не был допущен Спорткомитетом СССР. В этот период в тренерский штаб Спасского вошёл Ефим Геллер, которого Спасский считал самым ценным своим приобретением, характеризовал как сильного психолога и шахматиста, знающего уязвимые стороны Фишера; впоследствии Спасский сожалел, что не пригласил в качестве второго тренера Пауля Кереса[59]. Крогиус же с появлением Геллера связывал целый ряд возникших в команде разногласий, приведших к расставанию чемпиона с многолетним тренером Бондаревским[60][15]. Секундантами Спасского на матче с Фишером были Крогиус и Геллер, помощником — Иво Ней. Об отсутствии Бондаревского Спасский, согласно позднему интервью, не жалел ни при подготовке, ни в ходе матча, ни впоследствии[59]. По оценке же Крогиуса, после ухода Бондаревского Спасский и Геллер не имели достаточно воли, чтобы организовать планомерный тренировочный процесс, что сыграло роль в исходе матча[61]. Расхолаживающе, по мнению Крогиуса, действовал на Спасского и счёт его личных встреч с Фишером — 3:0 при нескольких ничьих, то есть до матча Спасский никогда Фишеру не проигрывал. 20 марта 1972 года было подписано соглашение, согласно которому матч начинался 22 июня 1972 года, его первая половина должна была пройти в Белграде, а вторая — в Рейкьявике[62]. Однако затем последовал демарш Фишера, недовольного финансовыми условиями, после новых переговоров Югославия отозвала свою заявку, и президент ФИДЕ Макс Эйве определил местом матча Рейкьявик, а датой начала — 2 июля[63].

Фишер по неизвестной причине не прилетел в Рейкьявик к объявленной дате начала матча. Это вызвало скандал и протест советской стороны, однако Эйве принял решение перенести начало матча. Спасский, будучи джентльменом по натуре, желая играть матч, с этим согласился. В конце концов из-за задержек матч начался 11 июля[64]. Спасский выиграл первую партию из-за грубой ошибки претендента в эндшпиле, а на вторую партию Фишер не явился после того, как организаторы отказались удовлетворить его требования к помещению для игр, и ему было засчитано поражение. Существует точка зрения, что неявка Фишера была рассчитанным психологическим ходом, выбившим Спасского из колеи[65][59] (впоследствии Спасский говорил, что ему следовало бы в ответ сдать третью партию, таким образом он бы сохранил свой боевой дух и выиграл матч[66]). В третьей партии Фишер чёрными применил дебютную новинку, чемпион мира отреагировал не лучшим образом и в итоге проиграл. В четвёртой партии Спасский чёрными использовал острую домашнюю заготовку с жертвой пешки, после чего изобретательно защищавшийся Фишер с трудом добился ничьей[67]. В пятой партии Фишер — снова чёрными — сравнял счёт, а в шестой вышел вперёд, проведя прямую атаку. Затем он выиграл восьмую и десятую встречи. Одиннадцатую партию выиграл Спасский, эта партия примечательна тем, что стала единственным поражением Фишера чёрными в варианте «отравленной пешки» в сицилианской защите. В тринадцатой партии Фишер одержал эффектную победу в эндшпиле, в котором лавина чёрных пешек претендента противостояла белой ладье. При доигрывании оба соперника играли очень сильно, и партия должна была закончиться вничью, но 69-м ходом Спасский допустил решающую ошибку[68][69]. Преимущество Фишера после этой победы достигло трёх очков, и он после семи ничьих подряд довёл матч до победы. В двадцать первой партии Спасский допустил ошибку в эндшпиле и на следующий день, 1 сентября, не пришёл на доигрывание, сдав по телефону партию и как следствие матч, который окончился победой претендента 12½:8½. За матч в Рейкьявике Спасский получил гонорар 93 тыс. долларов, на который, в частности, приобрёл автомобиль Волга М 21[70].

На совещании в Спорткомитете СССР после матча в числе причин поражения отмечались упущения при подготовке к матчу и недостаток игровой практики Спасского на высшем уровне[71]. Об этом же писал Каспаров, отмечая как важный фактор и смену тренера[72]. Сам Спасский впоследствии говорил, что Фишер на тот момент был действительно сильнейшим в мире[72][73]. В адрес Иво Нея шахматное руководство высказывало подозрения в работе на Фишера: он во время матча комментировал уже сыгранные партии для американского гроссмейстера Роберта Бирна, делавшего обзоры для прессы; после матча Ней на два года стал невыездным[74][75]. В 2016 году Спасский отмечал необъяснимую потерю концентрации и необычное состояние на матче в Рейкьявике и высказал предположение, что против него американцами было применено направленное из зала рентгеновское облучение, а Нея прямо назвал шпионом[70].

Последующая карьера

В 1973 году Спасский победил в 41-м чемпионате СССР, по всеобщему мнению одном из сильнейших по составу в истории СССР — в нём играли четыре экс-чемпиона мира, будущий чемпион Карпов и ещё несколько участников претендентских соревнований[76][77][78]. Он выиграл три партии подряд с 11-го по 13-й туры (у Тайманова, Свешникова и Белявского), а перед последним туром опережал преследователей на очко и поэтому гарантировал себе первое место с 11½ очками из 17, сделав ничью[79]. В 1974 году Спасский попал в матчи претендентов без отбора как экс-чемпион мира. Советский шахматист досрочно выиграл четвертьфинал у Роберта Бирна (три победы и три ничьих), но в полуфинале проиграл соотечественнику Карпову, хотя многие рассматривали как фаворита именно экс-чемпиона. Спасский выиграл первую партию, но в дальнейшем сказалась лучшая подготовка Карпова, особенно по дебютной части[80]. Из следующих десяти партий он победил в четырёх и не проиграл ни одной. Позднее Карпов выиграл отборочный цикл и получил корону после отказа Фишера защищать титул. На олимпиаде в Ницце Спасский на третьей доске против соперников, в основном сильно уступавших ему в классе, набрал 11 очков из 15[81].

В 1975—1976 годах единственным турнирным успехом Спасского было второе место на турнире памяти Алехина в Москве, где он опередил Корчного, Петросяна, Таля и ряд других известных шахматистов, а первый приз завоевал Геллер. В 1975 году Борис расстался с женой Ларисой и женился на Марине Щербачёвой — внучке эмигрировавшего белого генерала Д. Г. Щербачёва. В следующем году он переехал во Францию, сохранив советское гражданство и право выступать как представитель СССР. Лишь с осени 1984 года в официальном рейтинг-листе ФИДЕ он начал считаться представителем Франции.

На межзональном турнире в Маниле гроссмейстер сыграл очень слабо, разделив 10—13 места (10 очков из 19), но попал в соревнования претендентов как полуфиналист предыдущего цикла из-за отказа Фишера участвовать в борьбе за первенство мира[82]. Его соперником в четвертьфинале стал Властимил Горт. Двенадцать партий не выявили победителя, после этого Спасскому предстояла операция аппендицита, требовавшая трёхнедельного перерыва. Горт по регламенту должен был быть объявлен победителем, но он отказался, и последовало четыре дополнительных партии, решающей из которых стала третья — в ней Горт просрочил время в выигрышной позиции[83][84]. В полуфинальном матче против Лайоша Портиша Спасский дважды отыгрывался: он проиграл третью и восьмую партии, но выиграл пятую, девятую, тринадцатую и четырнадцатую. Ещё одна ничья подвела итог матчу: 8½:6½ в пользу экс-чемпиона.

В ноябре 1977 года в Белграде начался финальный матч претендентов Спасский — Корчной. Корчной в 1976 году скандальным образом не вернулся в СССР с очередного турнира на Западе, из-за чего матч приобрёл политический подтекст (при этом Спасский был одним из немногих советских гроссмейстеров, наряду с Ботвинником и Бронштейном, не подписавших открытое письмо с осуждением Корчного[85][81]). Первые десять партий матч развивался по катастрофическому сценарию, достигнув счёта 2½:7½ в пользу Корчного. Однако затем Спасский одержал четыре победы подряд с одиннадцатой по четырнадцатую партии, причём в тринадцатой партии его соперник в перспективной позиции допустил элементарный просчёт и отдал ферзя ни за что. После четвёртого поражения Корчной, подозревавший, что против него применяется гипноз или какая-то другая разработка советских спецслужб, потребовал переноса матча в другую страну, в противном случае угрожая отказом от продолжения игры. В итоге Корчной выиграл ещё две партии и завершил матч в свою пользу. В своей книге «Антишахматы» Корчной писал: «Мы начали матч приятелями, а закончили его врагами»[85][86]. Однако уже через несколько месяцев Спасский разделил с Карповым первое место в очень сильном турнире в Бугойно с 10 очками в 15 партиях. В том же году он выиграл турнир в Монтилье и возглавил сборную команду СССР на олимпиаде в Буэнос-Айресе. Советская команда единственный раз в своей истории не сумела занять первое место, хотя сам Спасский играл хорошо, а благодаря его победе над Портишем сборная СССР нанесла поражение будущим чемпионам из Венгрии[87].

В марте 1979 года Спасский разделил 1—4 места на турнире в Мюнхене, а затем отправился на «Турнир звёзд» в Монреале, где в два круга играли десять сильнейших гроссмейстеров. Этот турнир закончился крупной неудачей: после четырнадцати туров Спасский вообще делил последнее место, и только две победы на финише позволили закончить соревнование на 5—6 местах с 8½ очками. При этом он проиграл все четыре партии победителям Карпову и Талю. Год завершился дележом 5—8 мест в Тилбурге и 2—5 мест — что было на три очка меньше, чем у первого призёра Ларсена, — в Буэнос-Айресе[88]. В 1980 году Спасский играл в четвертьфинальном матче претендентов, где его соперником снова стал Портиш. Советский шахматист белыми проиграл первую партию и сравнял счёт в девятой, а остальные восемь обязательных и четыре дополнительных закончились вничью. Дальше прошёл Портиш по дополнительному показателю (количество побед чёрным цветом)[89].

С начала 1980-х турнирные результаты Спасского пошли на спад. Он много играл в турнирах, но меньше боролся и часто делал короткие ничьи[90][91]. Экс-чемпион стал часто выступать в коммерческих «открытых» турнирах (опенах), во многих занимая первые или призовые места[92]. В 1982 году Спасский не сумел отобраться в матчи претендентов, заняв только третье место на межзональном турнире[93]. Последним крупным турнирным успехом стала победа на турнире в Линаресе (февраль 1983 года), где Спасский опередил чемпиона мира Карпова[94]. В турнире в Никшиче гроссмейстер поделил 3—4 места, но благодаря упорной защите и ошибкам соперника нанёс единственное поражение победителю Гарри Каспарову[95]. На турнире претендентов в Монпелье (1985), куда экс-чемпион получил персональное приглашение, Спасский разделил 6—7 места, хотя выиграл личные встречи у двух из трёх победителей (Ваганяна и Соколова). В 1988—1989 годах Спасский принял участие в трёх этапах шахматного Кубка мира. Лучший результат он показал в Бельфоре (4—7 места, 8 из 15), в Рейкьявике он разделил лишь 15—16 места, в Барселоне — 8—12 места[92].

До 1983-го года Спасский играл под советским флагом. В 1984 году он дебютировал на олимпиаде в Салониках на первой доске сборной Франции. Смену Федерации и отказ выступать под советским флагом Спасский в интервью агентству Франс-Пресс мотивировал неприглашением его на советские турниры и в сборную СССР, а также отказом Спорткомитета СССР выплачивать положенную ему как гроссмейстеру и экс-чемпиону-мира стипендию (на тот момент составляла 300 рублей)[96]. Спасский также играл за Францию на олимпиадах 1986 и 1988 годов и на первом командном чемпионате мира (1985, Люцерн). Прекращение выступлений за Францию Спасский в интервью 1989 года объяснял тем, что национальная федерация не хочет, чтобы за сборную выступали «легионеры»[92]. В 1991 году он принял участие в чемпионате Франции, где занял четвёртое место[97].

В 1992 году Спасский провёл матч с Р. Фишером в Свети-Стефане (Черногория, в 1992 году — Югославия) на условиях, выдвинутых последним ещё 20 лет назад, — до 10 побед одного из соперников — и проиграл со счётом 12½:17½ (+5 −10 =15)[67]. Матч был организован югославским мультимиллионером Ездимиром Василевичем, который предоставил призовой фонд в размере пяти миллионов долларов (Фишер как победитель матча получил 3,3 миллиона). Матч вызвал скандал, поскольку по решению ООН на Югославию было наложено эмбарго, которому формально противоречило участие в коммерческом соревновании, а власти США предупредили Фишера о том, что нарушение эмбарго повлечёт его уголовное преследование. После того, как Фишер согласился принять участие в матче, в США суд выдал ордер на его арест, и американец остался в Югославии. В то же время власти Франции не предъявляли к Спасскому никаких претензий, хотя также поддерживали эмбарго[98].

В 1993 году в Будапеште Спасский уступил в матче из 10 партий Юдит Полгар (5½:4½ )[99]. В дальнейшем гроссмейстер неоднократно участвовал в матч-турнирах «Леди против сеньоров», в которых сильнейшие шахматистки играли против гроссмейстеров преклонного возраста.

После окончания шахматной карьеры

В 2000-е годы гроссмейстер занимался популяризацией шахмат в России, много ездил по стране, открывал шахматные школы и клубы[100]. В 2003 году Спасский открыл шахматную школу своего имени в Сатке (Челябинская область), в которой два раза в год проходят сборы юных шахматистов Уральского федерального округа[101] Экс-чемпион занимался и литературно-издательской деятельностью. С сентября 2004 года по 2006 год был главным редактором газеты «Шахматная неделя», издававшейся в России[102]. Этой газете, признавался Спасский, он отдавал досуг, время и деньги. Прекращение выпуска газеты, рассчитанной прежде всего на детей, Спасский расценил как удар по российскому шахматному движению[36]. Пишет автобиографию «Мой шахматный путь»[25][103][104], имеет подготовленные к печати рукописи ещё двух книг[67].

В октябре 2006 года, в Сан-Франциско, где он находился с циклом лекций, Борис Спасский перенёс средней тяжести инсульт (предположительно ТИА). Шахматист в течение нескольких дней находился в больнице, где быстро восстановился, избежав серьёзных осложнений[105]. Позже, незадолго до своего 70-летия, в Париже Спасский перенёс операцию на сосудах головного мозга[106]. В сентябре 2010 года гроссмейстер, находясь в Москве, перенёс второй, значительно более серьёзный инсульт. Первоначально Спасский был госпитализирован в ГКБ № 13, а позже переведён в отделение сосудистой реанимации НИИ нейрохирургии им. Бурденко. Уже к 28 сентября его состояние было стабильным и не вызывало опасений врачей[107]. Через несколько недель сын Борис-младший доставил шахматиста в Париж, где началась реабилитация в больнице Биша́ (фр.). После курса лечения Спасский был отправлен в санаторий, а затем вернулся домой, в парижский пригород Мёдон, где за ним следили врачи[108].

16 августа 2012 года гроссмейстер вернулся в Москву[109]. Жена и сын Спасского утверждали, что он был похищен и вывезен в Россию неизвестными. Борис Спасский-младший во Франции обратился в суд с заявлением о похищении и незаконном лишении свободы своего отца[110][111]. 21 августа 2012 года вследствие гипертонической болезни Борис Спасский был госпитализирован в московскую больницу РЖД[112]. После выписки из больницы в интервью программе «Человек и закон», вышедшей в эфир 6 октября, Спасский утверждал, что в Россию прибыл добровольно, поскольку во Франции чувствовал себя в условиях домашней изоляции, и все его контакты с шахматным миром были прерваны[113].

В 2013 году здоровье Спасского пошло на поправку, он принимал участие в публичных мероприятиях в разных городах России, в том числе впервые после болезни руководил сессией своей школы в Сатке. Он также поменял шахматную федерацию с Франции, за которую выступал с 1984 года, на Россию[114][115].

Манера игры

Спасский был универсальным шахматистом, одинаково сильно умевшим вести партию как в ясных, так и в сложных позициях, вести атаку и защищаться[116][117][28]. Особенно хорошо он играл в сложных многофигурных позициях, получавшихся на выходе из дебюта, где требовались искусство маневрирования и тактическое зрение[28]. В молодости Спасский был известен в первую очередь как мастер атаки и комбинаций. Эти навыки были поставлены ему первыми тренерами — Владимиром Заком и Александром Толушем. Позиционная игра и дебютный репертуар были его слабыми сторонами[118]. Но под руководством Толуша и — позднее — Игоря Бондаревского он усовершенствовал свои слабые стороны и достиг универсализма[116]. В интервью 2003 года Спасский говорил: «Если образно охарактеризовать роль всех моих тренеров, то я считаю, что Зак мне дал оружие, Толуш его заострил, а Бондаревский закалил»[119].

Долгое время Спасский крайне малое, для игрока своего уровня, внимание уделял дебютной подготовке, рассчитывая на искусство разыгрывания типовых схем или на импровизацию за доской; в его арсенале были редки дебютные новинки[28][120]. Это положение дел изменилось благодаря планомерной работе с Бондаревским — так, к победному матчу против Петросяна была глубоко разработана за оба цвета защита Тарраша. Среди любимых дебютов Спасского были испанская партия за оба цвета и сицилианская защита за белых. Играя белыми, был одним из немногих гроссмейстеров, кто регулярно применял считавшийся устаревшим королевский гамбит, в котором одержал не одну эффектную победу. Среди «пострадавших» от Спасского в королевском гамбите были такие шахматисты, как Роберт Фишер и Давид Бронштейн[28]. Энциклопедия The Oxford Companion to Chess К. Уайлда и Д. Хупера называет именем Спасского два дебютных варианта: 4. Сg5 в защите Нимцовича (также известен как «ленинградский вариант») и 4. cd К:d5 5. e4 К:c3 6. bc Сg7 7. Сc4 0-0 8. Кe2 c5 в защите Грюнфельда[121].

Кроме того, Спасский был сильным психологом: он редко попадал в цейтнот и умел выстраивать игру «от противника», подбирая дебютные схемы и меняя стратегии в зависимости от конкретного соперника и от его настроения в данный момент[28][122]. Роберт Фишер особо отмечал хладнокровие и железные нервы соперника во время партии: «Спасский сидит за доской с одинаковым выражением лица, когда он матует или когда ему ставят мат. Он может прозевать фигуру, и вы никогда не будете уверены, это зевок или фантастически глубокая жертва»[100].

Шахматным кумиром Спасского был Пауль Керес. Эстонского гроссмейстера он считал замечательным, высокообразованным человеком и гениальным шахматистом[36].

Увлечения и политические взгляды

Имел второй разряд по лёгкой атлетике, в юности брал высоту в 175 см. В зрелые годы увлекался теннисом. Курить бросил только в 54-летнем возрасте. Всегда, насколько мог, старался избегать политики[123], в постсоветские годы называл себя «убеждённым монархистом»[124]. В КПСС никогда не состоял. Среди любимых писателей Спасского — Достоевский[125], среди любимых певцов — Пётр Лещенко[126].

Спасского ещё в советский период отличали свободомыслие и смелость в высказываниях, в том числе в партийных инстанциях и на политические темы[124]. С благодарностью судьбе экс-чемпион мира вспоминал о своей встрече с одним из первых советских шахматных диссидентов Фёдором Богатырчуком в 1967 году в Оттаве[127]. В 1968 году Спасский открыто поддержал «Пражскую весну»[111], всегда сочувственно относился к шахматистам-диссидентам, не подписывал коллективных писем с осуждением коллег, выбравших путь эмиграции. Такое поведение вызывало раздражение в государственном и партийном руководстве. В секретной докладной записке председателя Спорткомитета СССР Сергея Павлова, направленной в 1971 году в ЦК КПСС, Спасский характеризовался как высокоодарённый в своей области человек, но вместе с тем указывалось, что «он подчас не критически относится к своему поведению, допускает незрелые высказывания, нарушает спортивный режим, не проявляет должного трудолюбия»[16]. 20 сентября 1971 года о «неправильном поведении» чемпиона мира в Канаде рапортовали в инстанции сотрудники генконсульства СССР в Монреале. После выступления Спасского перед любителями шахмат в городе Шахты 26 сентября 1971 года заместитель заведующего отделом организационно-партийной работы ЦК КПСС П. Анисимов направил руководству партии докладную записку, где сообщалось, что «Спасский извращённо освещал положение шахматистов в Советском Союзе и допустил выпады против советской действительности»[16].

В канун своего 70-летия Спасский так охарактеризовал свои взгляды на жизнь: «Я всегда был независимым человеком. А после поражения от Фишера стало очевидно, что долго в своей стране я не продержусь. Тогда я поддерживал Виктора Корчного, выступал против Спорткомитета СССР. Когда в 1976 году я уезжал из Советского Союза, мои нервы находились в очень плохом состоянии. Оказавшись за рубежом, я уже сам решал, в каком турнире мне играть. То есть получил свободу»[36].

В 2005 году Спасский подписал «Письмо 5000» — обращение к генеральному прокурору «в связи с усилившимся применением к русским патриотам ст. 282 УК РФ о „возбуждении национальной вражды“ по отношению к евреям» и с призывом проверить на соответствие законодательству об экстремизме книгу «Кицур Шулхан Арух»[128]. 7 апреля 2005 года Спасский в интервью изданию «Шахматная Москва» назвал появление своей подписи под письмом недоразумением[129]. Журналист Лев Харитон и гроссмейстер Борис Гулько вспоминали об антисемитских высказываниях Спасского[129][130].

Борис Васильевич имеет гражданство России и Франции[25][111].

Семья и личная жизнь

Дед будущего чемпиона мира по шахматам по отцовской линии — Спасский Владимир Александрович [20 мая (1 июня1869 — 1943?], православный священник Курской губернии (с 1916 — протоиерей), член Государственной думы (1912—1917)[131]. Отец — Василий Владимирович Спасский (1906—1976)[132], военный[3]. Мать — Екатерина Петровна Петрова (1905—1995), из семьи крестьян Гдовского уезда, внебрачная дочь[133] псковского и петербургского домовладельца[6], педагог[134].

Старший брат — Георгий (род. 1934, Ленинград)[132]. Младшая сестра — Ираида (род. 6.11.1944, пос. Свердловский Щёлковского района Московской области), гроссмейстер по шашкам, серебряный призёр чемпионата мира по международным шашкам (1974), четырёхкратная чемпионка СССР по русским шашкам.

Спасский был трижды женат, от каждой супруги у него по ребёнку[25][124].

  • Первая жена (1959—1961) — Надежда Константиновна Латынцева (род. 18.10.1937), от первого брака дочь Татьяна (род. 9.01.1960, Ленинград)[135].
  • Вторая жена (с 1967) — Лариса Захаровна Соловьёва (род. 1942). От второго брака сын Василий Соловьёв-Спасский, музыкальный журналист[136], член Союза писателей РФ (род. 2.07.1967, Москва)[135].
  • Третья жена (с 30.09.1975) — Марина Юрьевна Щербачёва (род. 1945), француженка русского происхождения, внучка царского генерала Дмитрия Щербачёва, видного деятеля Белого движения. Спасский познакомился с ней в 1974 году, когда та работала во французском посольстве[111]. От третьего брака сын Борис Спасский-младший (Борис-Александр-Жорж, род. 5.03.1980, Кламар, Франция), выпускник юридического факультета Санкт-Петербургского госуниверситета[137]. В начале сентября 2012 года гроссмейстер подал во французский суд заявление на развод[113]. В июне 2016 года, по словам Спасского, московский суд принял решение о разводе; своей гражданской супругой 20 июля 2016 года экс-чемпион мира назвал Валентину Алексеевну Кузнецову (род. 1954)[138]. Ранее о Кузнецовой и Марии Охотниковой Спасский упоминал, что именно эти две женщины в 2012 году, когда речь шла о жизни, «перебросили его из Парижа в Москву». С 2012 года Спасский живёт в Москве в небольшой квартире в районе Рязанского проспекта[70].

Спортивные результаты

Источники:

  • Дамский Я. В. Король Борис Десятый. — М.: РИПОЛ Классик, 2004. — С. 396—401. — 404 с. — (Великие шахматисты мира). — ISBN 5-7905-3106-7.
  • Крогиус Н. В., Голубев А. Н., Гутцайт Л. Э. Борис Спасский. — М.: Центральный коллектор научных библиотек, 2000. — Т. 2. — С. 311—320. — 316 с. — ISBN 5-93260-007-1.
  • [www.olimpbase.org/players/59pz3v1e.html Spassky, Boris] (англ.). OlimpBase. — Результаты на шахматных олимпиадах. [www.webcitation.org/6DQtDZSZ4 Архивировано из первоисточника 5 января 2013].

Турниры

Год Город Турнир + = Результат Место
1948 Минск Юношеское первенство ДСО «Трудовые резервы» 1
Ленинград Чемпионат Ленинграда среди юношей 10 2 3 11½ из 15 1—2
1949 Москва Командный чемпионат СССР среди юношей (3-я доска) 4 1 1 4½ из 6
1950 Москва Командный чемпионат СССР среди юношей (2-я доска) 5 0 4 7 из 9
1951 Ленинград Всероссийский турнир памяти Чигорина (полуфинал) 4 из 5
Ленинград Турнир молодых шахматистов 4 0 9 8½ из 13 5
Рига Четвертьфинал 20-го чемпионата СССР 8½ из 15 7—8
Ленинград Командный чемпионат СССР среди юношей (2-я доска) 8 0 1 8½ из 9
1952 Ленинград Чемпионат Ленинграда 6 0 7 9½ из 13 2
Ростов-на-Дону Командный чемпионат СССР среди юношей (1-я доска)
1953 Бухарест Международный турнир 8 3 8 12 из 19 4—6
Харьков Командный чемпионат СССР среди юношей (1-я доска)
1954 Ленинград Всесоюзный турнир мастеров и кандидатов в мастера 10 0 5 12½ из 15 1
Ленинград Командный чемпионат СССР среди юношей (1-я доска) 7½ из 9
Москва Полуфинал 22-го чемпионата СССР 6 2 12 12 из 20 4
1955 Москва 22-й чемпионат СССР 7 3 9 11½ из 19 3—6
Лион Командное первенство мира среди студентов (2-я доска) 7 0 1 7½ из 8
Антверпен Полуфинал чемпионата мира среди юношей 6 1 0 6 из 7 1
Антверпен Чемпионат мира среди юношей 7 0 2 8 из 9 1
Гётеборг Межзональный турнир 7 5 8 11 из 20 7—9
1956 Ленинград 23-й чемпионат СССР 7 1 9 11½ из 17 1—3
Ленинград Матч-турнир за звание чемпиона СССР 0 3 1 ½ из 4 3
Амстердам Турнир претендентов 3 2 13 9½ из 18 3—7
Ленинград Полуфинал 24-го чемпионата СССР 7 3 9 11½ из 19 1—5
1957 Москва 24-й чемпионат СССР 7 2 12 13 из 21 4—5
Рейкьявик Командное первенство мира среди студентов (2-я доска) 5 0 4 7 из 9
Вена Командное первенство Европы (5-я доска) 2 0 3 3½ из 5
Ленинград Полуфинал 25-го чемпионата СССР 7 1 11 12½ из 19 1—2
1958 Рига 25-й чемпионат СССР 7 4 7 10½ из 18 5—6
Варна Командное первенство мира среди студентов (2-я доска) 4 0 4 6 из 8
Ростов-на-Дону Полуфинал 26-го чемпионата СССР 7 2 6 10 из 15 1—2
1959 Тбилиси 26-й чемпионат СССР 8 2 9 12½ из 19 2—3
Москва Международный турнир ЦШК 4 1 6 7 из 11 1—3
Ленинград Чемпионат Ленинграда 11 0 6 14 из 17 1
Москва 2-я Спартакиада народов СССР (1-я доска) 4 0 4 6 из 8
Таллин Полуфинал 27-го чемпионата СССР 9 1 5 11½ из 15 1—2
Рига Международный турнир 10 0 3 11½ из 13 1
1960 Ленинград 27-й чемпионат СССР 5 4 10 10 из 19 9—10
Мар-дель-Плата Международный турнир 12 0 3 13½ из 15 1—2
Кисловодск Первенство ЦС ДСО «Труд» 8 0 7 11½ из 15 1
Ленинград Командное первенство мира среди студентов (1-я доска) 9 1 2 10 из 12
Ростов-на-Дону Полуфинал 27-го чемпионата СССР 8 1 8 12 из 19 1
Москва Командное первенство СССР (3-я доска) 5½ из 8
1961 Москва 28-й чемпионат СССР 7 4 8 11 из 19 5—6
Ленинград Чемпионат Ленинграда (полуфинал 29-го чемпионата СССР) 8 0 10 13 из 18 1—2
Баку 29-й чемпионат СССР 10 1 9 14½ из 20 1
1962 Гавана Международный турнир 11 0 10 16 из 21 2—3
Марианске-Лазне Командное первенство мира среди студентов (1-я доска) 6 0 3 7½ из 9
Ленинград Командное первенство СССР (1-я доска) 6 из 8
Ереван 30-й чемпионат СССР 9 3 7 12½ из 19 5
1963 Москва 3-я Спартакиада народов СССР (3-я доска) 4 1 3 5½ из 8
Харьков Полуфинал 31-го чемпионата СССР 6 0 3 7½ из 9
Ленинград 31-й чемпионат СССР 5 0 14 12 из 19 1—3
1964 Москва Матч-турнир за звание чемпиона СССР 1 1 2 2 из 4 2
Москва Зональный матч-турнир 4 2 6 7 из 12 1
Амстердам Межзональный турнир 13 2 8 17 из 23 1—4
Сочи Международный турнир памяти Чигорина 5 1 9 9½ из 15 4
Белград Международный турнир 9 0 8 13 из 17 1
1965 Сочи Международный турнир памяти Чигорина 6 0 9 10½ из 15 1—2
1965/1966 Гастингс Международный турнир 6 0 3 7½ из 9 1
1966 Сочи Международный турнир памяти Чигорина 6 2 7 9½ из 15 5—6
Санта-Моника Международный турнир («Кубок Пятигорского») 5 0 13 11½ из 18 1
Москва Командное первенство СССР 0 1 9 4½ из 10
1967 Бевервейк Международный турнир 7 0 8 11 из 15 1
Москва 4-я Спартакиада народов СССР (1-я доска) 3 0 5 5½ из 8
Сочи Международный турнир памяти Чигорина 5 0 10 10 из 15 1—5
Виннипег Международный турнир 2 0 7 5½ из 9 3—4
1968 Пальма-де-Мальорка Международный турнир 10 1 6 13 из 17 2—3
1969 Сан-Хуан Международный турнир 8 0 7 11½ из 15 1
Пальма-де-Мальорка Международный турнир 3 0 14 10 из 17 5
1970 Белград Сборная СССР — Сборная мира (1-я доска против Б. Ларсена) 1 1 1 1½ из 3
Лейден Международный турнир 2 0 10 7 из 12 1
1971 Гётеборг Международный турнир 5 0 6 8 из 11 3
Ростов-на-Дону Командное первенство СССР (1-я доска) 3 0 1 3½ из 4
Москва Мемориал Алехина 4 2 11 9½ из 17 6—7
Ванкувер Открытое первенство Канады 9 из 11 1
1973 Таллин Международный турнир 4 1 10 9 из 15 3—6
Москва Матч-турнир сборных команд СССР (1-я доска) 0 1 3 1½ из 4
Дортмунд Международный турнир 5 1 9 9½ из 15 1—3
Бат Командное первенство Европы (1-я доска) 3 0 4 5 из 7
Амстердам Международный турнир 4 1 10 9 из 15 4
Сочи Международный турнир памяти Чигорина 5 0 10 10 из 15 2
Москва 41-й чемпионат СССР 7 1 9 11½ из 17 1
1974 Золинген Международный турнир 4 1 9 8½ из 14 3—4
Москва Кубок СССР (1-я доска) 1 2 6 4 из 9
1975 Таллин Международный турнир 5 1 9 9½ из 15 2—3
Рига 6-я Спартакиада народов СССР (1-я доска) 4 2 4 6 из 10
Москва Мемориал Алехина 6 1 8 10 из 15 2
1976 Манила Межзональный турнир 4 3 12 10 из 19 10—13
1978 Бугойно Международный турнир 6 1 8 10 из 15 1—2
Монтилья Международный турнир 6½ из 9 1
Тилбург Международный турнир 2 2 7 5½ из 11 6—8
1979 Мюнхен Международный турнир 5 1 7 8½ из 13 1—4
Монреаль Международный турнир 4 5 9 8½ из 18 5—6
Москва 7-я Спартакиада народов СССР (1-я доска) 1 0 7 4½ из 8
Тилбург Международный турнир 1 1 9 5½ из 11 5—8
Буэнос-Айрес Международный турнир 4 1 8 8 из 13 2—5
1980 Бад-Киссинген Международный турнир 0 0 6 3 из 6 2—3
Тилбург Международный турнир 3 2 6 6 из 11 4—5
Баден Международный турнир 6 0 9 10½ из 15 4—5
1981 Линарес Международный турнир 2 1 8 6 из 11 5—6
Москва Матч-турнир сборных команд СССР (2-я доска) 0 0 6 3 из 6
Москва Командное первенство СССР (1-я доска) 2 0 6 5 из 8
Тилбург Международный турнир 1 1 9 5½ из 11 6—8
1981 Лугано Международный турнир (опен) 6½ из 9 3—11
Лондон Международный турнир 3 3 7 6½ из 13 8—9
Бугойно Международный турнир 2 0 11 7½ из 13 4—5
Турин Международный турнир 2 2 8 6 из 12 5
1982 Толука Межзональный турнир 4 1 8 8 из 13 3
Гамбург Международный турнир 6 1 1 6½ из 8 2
1983 Линарес Международный турнир 3 0 7 7½ из 10 1
Гьевик Международный турнир 1 1 7 4½ из 9 6—7
Никшич Международный турнир 3 1 10 8 из 14 3—4
Тилбург Международный турнир 1 1 9 5½ из 11 6—8
1983/1984 Реджо-нель-Эмилия Международный турнир 2 1 8 6 из 11 5—7
1984 Лугано Международный турнир (опен) 6½ из 9 6—11
Бугойно Международный турнир 2 1 10 7 из 13 4
Лондон Международный турнир (опен) 7 из 9 1—5
Цюрих Международный турнир (опен) 5½ из 7 2—7
1985 Рейкьявик Международный турнир 3 0 8 7 из 11 2—3
Линарес Международный турнир 1 0 10 6 из 11 5
Голливуд Международный турнир (опен) 10 из 12 1
Монпелье Турнир претендентов 4 3 8 8 из 15 6—7
Люцерн Командный чемпионат мира (1-я доска) 3 1 5 5½ из 9
Брюссель Международный турнир 8 0 5 10½ из 13 2
1986 Вена Международный турнир (опен) 3 0 6 6 из 9 3—9
Лондон Международный турнир 1 0 12 7 из 13 4—7
Сараево Международный турнир 1 0 11 6½ из 12 5
Бугойно Международный турнир 1 1 12 7 из 14 4—6
Сомерсет Международный турнир (опен) 9½ из 12 4—6
Золинген Международный турнир 3 1 7 6½ из 11 5—6
1986/1987 Реджо-нель-Эмилия Международный турнир 1 0 10 6 из 11 2—5
1987 Канны Международный турнир 1 0 8 5 из 9 3—4
Нью-Йорк Международный турнир (опен) 7½ из 9 3—8
1988 Веллингтон Международный турнир 5 0 5 7½ из 10 1—3
Бельфор Международный турнир («Кубок мира») 2 1 12 8 из 15 4—7
Роттердам Европейский клубный чемпионат (финал) 1 0 5 3½ из 6
Рейкьявик Международный турнир («Кубок мира») 1 4 12 8 из 15 15—16
1989 Барселона Международный турнир («Кубок мира») 1 2 13 7½ из 16 8—12
Клермон-Ферран Международный турнир 0 3 8 4 из 11 10—11
1990 Линарес Международный турнир 1 4 6 4 из 11 9—11
Саламанка Международный турнир 4 0 7 7½ из 11 2
1991 Монпелье Чемпионат Франции 5 1 9 9½ из 15 4—5
1998 Хоодельвен Международный турнир 0 1 5 2½ из 6
Мальмё Международный турнир 0 1 8 4 из 9 7—8
1999 Москва Мемориал Петросяна 0 0 9 4½ из 9
2000 Париж Международный турнир 0 1 3 1½ из 4

Матчи

Год Город Соперник + = Результат
1965 Рига Пауль Керес (четвертьфинальный матч претендентов) 4 2 4 6:4
Рига Ефим Геллер (полуфинальный матч претендентов) 3 0 5 5½:2½
Тбилиси Михаил Таль (финальный матч претендентов) 4 1 6 7:4
1966 Москва Тигран Петросян (матч за звание чемпиона мира) 3 4 17 11½:12½
1968 Сухуми Ефим Геллер (четвертьфинальный матч претендентов) 3 0 5 5½:2½
Мальмё Бент Ларсен (полуфинальный матч претендентов) 4 1 3 5½:2½
Киев Виктор Корчной (финальный матч претендентов) 4 1 5 6½:3½
1969 Москва Тигран Петросян (матч за звание чемпиона мира) 6 4 13 12½:10½
1972 Рейкьявик Роберт Фишер (матч за звание чемпиона мира) 3 7 11 8½:12½
1974 Сан-Хуан Роберт Бирн (четвертьфинальный матч претендентов) 3 0 3 4½:1½
Ленинград Анатолий Карпов (полуфинальный матч претендентов) 1 4 6 4:7
1977 Рейкьявик Властимил Горт (четвертьфинальный матч претендентов) 2 1 13 9½:8½
Женева Лайош Портиш (полуфинальный матч претендентов) 4 2 9 8½:6½
1977/1978 Белград Виктор Корчной (финальный матч претендентов) 4 7 7 7½:10½
1980 Мехико Лайош Портиш (четвертьфинальный матч претендентов) 1 1 12 7:7
1992 Свети-Стефан Роберт Фишер («Матч-реванш XX века») 5 10 15 12½:17½

Шахматные олимпиады

Год Город Номер олимпиады Сборная + = Результат Место командное Место личное
1962 Варна XV СССР СССР 3-я доска 8 0 6 11 из 14 1 1
1964 Тель-Авив XVI СССР СССР 2-й запасной 8 0 5 10½ из 13 1 3
1966 Гавана XVII СССР СССР 2-я доска 5 0 10 10 из 15 1 6
1968 Лугано XVIII СССР СССР 2-я доска 6 0 8 10 из 14 1 3
1970 Зиген XIX СССР СССР 1-я доска 7 0 5 9½ из 12 1 1
1974 Ницца XXI СССР СССР 3-я доска 7 0 8 11 из 15 1 2
1978 Буэнос-Айрес XXIII СССР СССР 1-я доска 4 1 6 7 из 11 2 11
1984 Салоники XXVI Франция Франция 1-я доска 2 0 12 8 из 14 7 30
1986 Дубай XXVII Франция Франция 1-я доска 4 0 10 9 из 14 10 16
1988 Салоники XXVIII Франция Франция 1-я доска 3 1 9 7½ из 13 31 31
  54 2 79 69.3 %  

Напишите отзыв о статье "Спасский, Борис Васильевич"

Примечания

  1. [ratings.fide.com/fedchange.phtml?year=2013 Transfers in 2013]
  2. СПАССКИЙ Борис Васильевич // Шахматы : энциклопедический словарь / гл. ред. А. Е. Карпов. — М.: Советская энциклопедия, 1990. — С. 376—377. — 624 с. — 100 000 экз. — ISBN 5-85270-005-3.
  3. 1 2 3 Зангалис К. [www.sovsport.ru/gazeta/article-item/505904 10-й чемпион мира Борис Спасский: А дебюты я знал паршиво…] // «Советский спорт», 30.01.2012, № 13-M(18621)
  4. 1 2 3 Самойлов, А. [sport-weekend.com/SHahmaty/2012-02-01-23-07-23-2654.html Спорт и личность. Шахматный Пушкин]. Спорт уик-энд (1 февраля 2012). Проверено 3 января 2013. [www.webcitation.org/6DQtBAffQ Архивировано из первоисточника 5 января 2013].
  5. Крогиус и др. Т. 1, 2000, с. 1.
  6. 1 2 3 Михайлов М. [museum.sverdlovka.net/index.php/lifepeople/9-kategorylifepeople/21-champsister.html И. Спасская. Чемпионка — сестра чемпиона] // Сайт «Виртуальный музей поселка Свердловский», 2007.
  7. Крогиус и др. Т. 1, 2000, с. 2.
  8. 1 2 Шахматное обозрение № 6 (958). 1997 год. с. 20
  9. Крогиус и др. Т. 1, 2000, с. 3.
  10. 1 2 3 4 5 6 7 8 Спасский, Борис Васильевич // Шахматный словарь / Абрамов Л. Я. (гл. ред.) и др.— М.: Физкультура и спорт, 1964.— с.340—341.
  11. Дамский, 2004, Правда Дамский указывает другой возраст — 11 лет, с. 12.
  12. Черепков А. В. [www.bs-chess.com/lectures/cherep2.html «Сильный характер!» Часть 1.]
  13. Крогиус и др. Т. 1, 2000, с. 4.
  14. Крогиус и др. Т. 1, 2000, с. 5.
  15. 1 2 Ленский И. [zdr.gudok.ru/pub/20/202818/ На битву с Фишером провожал начальник МЖД] // «Московский железнодорожник», 12.10.2012. См. также более раннюю публикацию:
    • Ленский И. [www.stopstamp.ru/statty/zn6ftbqqb8z2p1akaxhv.html Николай Крогиус: В эпопее с Борисом Спасским много неясного] // Онлайн-газета «Без штампов», 4.10.2012.
  16. 1 2 3 [www.sport-express.ru/newspaper/2002-11-18/9_1/ Как Фишер помог Спасскому решить квартирный вопрос] // «Спорт-Экспресс», 18.11.2002. (Шахматы. «Секретный архив Акселя Вартаняна»)
  17. Крогиус и др. Т. 1, 2000, с. 15—16.
  18. Дамский, 2004, с. 20.
  19. 1 2 Крогиус и др. Т. 1, 2000, с. 131.
  20. Крогиус и др. Т. 1, 2000, с. 34.
  21. Дамский, 2004, с. 18.
  22. Дамский, 2004, с. 78.
  23. Крогиус и др. Т. 1, 2000, с. 61—62.
  24. Спасский, Борис Васильевич // Большая советская энциклопедия : [в 30 т.] / гл. ред. А. М. Прохоров. — 3-е изд. — М. : Советская энциклопедия, 1969—1978.</span>
  25. 1 2 3 4 [www.kp.ru/daily/23444/264740/ «Да, у меня француженка жена …»] // kp.ru, 21.01.2005.
  26. Крогиус и др. Т. 1, 2000, с. 72.
  27. [www.chessgames.com/perl/chessgame?gid=1034110 Boris Spassky vs David Bronstein URS-ch 1960 · King's Gambit: Accepted. Modern Defense (C36) · 1-0 ]
  28. 1 2 3 4 5 6 7 Шипов, С. Ю. [www.chesspro.ru/statistic/spassky.shtml Борис Спасский]. ChessPro. Проверено 26 августа 2012. [www.webcitation.org/6BQkWWH1f Архивировано из первоисточника 15 октября 2012].
  29. 1 2 Крогиус и др. Т. 1, 2000, с. 132.
  30. Крогиус и др. Т. 1, 2000, с. 344.
  31. Крогиус и др. Т. 1, 2000, с. 78—79.
  32. Дамский, 2004, с. 83.
  33. Крогиус и др. Т. 1, 2000, с. 80.
  34. Крогиус и др. Т. 1, 2000, с. 82.
  35. Крогиус и др. Т. 1, 2000, с. 86.
  36. 1 2 3 4 Кругликов А. [www.spbvedomosti.ru/article.htm?id=10240710@SV_Articles Этот независимый Борис Спасский] // «Санкт-Петербургские ведомости», № 016, 30.01.2007.
  37. Крогиус и др. Т. 1, 2000, с. 165—166.
  38. Крогиус и др. Т. 1, 2000, с. 165.
  39. Крогиус и др. Т. 1, 2000, с. 168.
  40. Крогиус и др. Т. 1, 2000, с. 170.
  41. Крогиус и др. Т. 1, 2000, с. 175.
  42. Крогиус и др. Т. 1, 2000, с. 177.
  43. Крогиус и др. Т. 1, 2000, с. 178.
  44. Крогиус и др. Т. 1, 2000, с. 181.
  45. Крогиус и др. Т. 1, 2000, с. 247.
  46. Крогиус и др. Т. 1, 2000, с. 284—285.
  47. Крогиус и др. Т. 1, 2000, с. 286—287.
  48. Крогиус и др. Т. 1, 2000, с. 292.
  49. Крогиус и др. Т. 1, 2000, с. 293—295.
  50. Крогиус и др. Т. 1, 2000, с. 296—298.
  51. Крогиус и др. Т. 1, 2000, с. 340.
  52. Крогиус и др. Т. 1, 2000, с. 383.
  53. Крогиус и др. Т. 1, 2000, с. 384.
  54. Крогиус и др. Т. 2, 2000, с. 3.
  55. Крогиус и др. Т. 2, 2000, с. 4.
  56. Каспаров, 2004, с. 313.
  57. Крогиус и др. Т. 2, 2000, с. 8—9.
  58. Каспаров, 2004, с. 316.
  59. 1 2 3 Ленский, И. [www.gudok.ru/newspaper/?ID=1345985&archive=2016.08.05 «Локомотив» спас меня дважды»]. Гудок (5 августа 2016).
  60. Крогиус и др. Т. 2, 2000, с. 47—48.
  61. Крогиус и др. Т. 2, 2000, с. 48.
  62. Крогиус и др. Т. 2, 2000, с. 53.
  63. Крогиус и др. Т. 2, 2000, с. 55.
  64. Крогиус и др. Т. 2, 2000, с. 84.
  65. Крогиус и др. Т. 2, 2000, с. 91.
  66. Шахматное обозрение № 6 (958). 1997 год. с. 22
  67. 1 2 3 [b-m.info/obshchestvo/boris_spasskiy_pobeda_nado_mnoy_v_reykyavike_sgubila_fishera/ Борис Спасский: «Победа надо мной в Рейкьявике сгубила Фишера» (полная версия интервью)]. Большая Москва (5 августа 2016).
  68. Крогиус и др. Т. 2, 2000, с. 107.
  69. Каспаров, Г. К. Мои великие предшественники. — М.: РИПОЛ классик, 2005. — Т. 4: Фишер и звёзды Запада. — С. 495. — 544 с. — ISBN 5-7905-3317-5.
  70. 1 2 3 Юрий Голышак, Александр Кружков. [www.sport-express.ru/fridays/reviews/973473/ Борис Спасский: «В моей бригаде был шпион]. Разговор по пятницам. Интервью с Борисом Спасским. Спорт-Экспресс (4 марта 2016).
  71. Крогиус и др. Т. 2, 2000, с. 126—128.
  72. 1 2 Каспаров, 2004, с. 322.
  73. Дамский, 2004, с. 339.
  74. Крогиус и др. Т. 2, 2000, с. 129.
  75. Абаринов, В. [www.sovsekretno.ru/articles/id/1262/ Боря против Бобби]. Совершенно секретно (1 сентября 2004). Проверено 22 июля 2016.
  76. Дамский, 2004, с. 362.
  77. Крогиус и др. Т. 2, 2000, с. 162.
  78. Свешников, Е. Э. [www.chesspro.ru/_events/2007/sveshnikov2.html Парад чемпионов]. ChessPro (2007). Проверено 25 августа 2012. [www.webcitation.org/6BQkUh82S Архивировано из первоисточника 15 октября 2012].
  79. Крогиус и др. Т. 2, 2000, с. 163.
  80. Крогиус и др. Т. 2, 2000, с. 169.
  81. 1 2 Крогиус и др. Т. 2, 2000, с. 172.
  82. Крогиус и др. Т. 2, 2000, с. 174.
  83. Крогиус и др. Т. 2, 2000, с. 176.
  84. Дамский, 2004, с. 379.
  85. 1 2 Корчной В. Л. Спасский // [www.e3e5.com/article.php?id=316 Шахматы без пощады]. — АСТ, 2006. — 416 с. — ISBN 5-17-033432-X.
  86. Крогиус и др. Т. 2, 2000, с. 179—180.
  87. Крогиус и др. Т. 2, 2000, с. 182.
  88. Крогиус и др. Т. 2, 2000, с. 183.
  89. Крогиус и др. Т. 2, 2000, с. 187.
  90. Крогиус и др. Т. 2, 2000, с. 247.
  91. Батуринский В. Д. Страницы шахматной жизни. — М.: Физкультура и спорт, 1990. — С. 46—47. — 208 с. — ISBN 5278002662.
  92. 1 2 3 Крогиус и др. Т. 2, 2000, с. 250.
  93. Крогиус и др. Т. 2, 2000, с. 248.
  94. Крогиус и др. Т. 2, 2000, с. 249.
  95. Каспаров, 2004, с. 342—346.
  96. Комаров, Д. [fakty.ua/145814-boris-spasskij-match-s-fisherom-prines-mne-dva-milliona-dollarov-i-ya-kupil-vosem-kvartir Борис Спасский: «Матч с Фишером принес мне два миллиона долларов. И я купил восемь квартир»]. Факты и комментарии (29 января 2012). Проверено 13 августа 2016.
  97. Крогиус и др. Т. 2, 2000, с. 251.
  98. Доспехов, А. [www.kommersant.ru/doc/492066 Партия Бобби Фишер—США переходит в эндшпиль]. Коммерсантъ (23 июля 2004). Проверено 4 ноября 2012. [www.webcitation.org/6Bz1aJvEL Архивировано из первоисточника 7 ноября 2012].
  99. [www.gambiter.ru/chess/item/286-sestry-polgar.html Спасский только-только отыграл свой знаменитый матч-реванш с Бобби Фишером на югославском острове Св. Стефани. Казалось, матч с юной шахматисткой будет для него проще и легче. Увы. Итог поединка, как и с Фишером, был не в пользу недавнего чемпиона мира: 5½:4½]
  100. 1 2 [www./articles/tsar-boris-desyatyiy-26175 Царь Борис десятый] // sportsdaily.ru
  101. [www.russiachess.org/news/all/v_satkah_prowla_ocherednya_sessiya_wkoli_borisa_spasskogo/?sphrase_id=39664 В Сатке прошла очередная сессия школы Бориса Спасского]. Российская шахматная федерация (17 января 2013). Проверено 16 сентября 2013.
  102. [web.archive.org/web/20040912040230/sport.gazeta.ru/sport/2004/09/a_170130.shtml Спасский вернулся в Россию редактором] // «Газета.ру», 10.09.2004.
  103. Зангалис К. [www.kp.ru/daily/25933/2882012/ Сенсационное интервью гроссмейстера Бориса Спасского, бежавшего в Москву от жены и медленного умирания] // kp.ru, 17.08.2012.
  104. Ткачёв В. [www.whychess.com/ru/node/3442 Борис Спасский: «Я никого не обвиняю!»] // WhyChess, 3.10.2012.
  105. [www.chessbase.com/newsdetail.asp?newsid=3412 Boris Spassky recovering from minor stroke] // ChessBase News, 9.10.2006.
  106. Комаров, Д. [fakty.ua/34425-desyatyj-chempion-mira-po-shahmatam-boris-spasskij-quot-na-dengi-zarabotannye-za-match-s-fisherom-ya-kupil-svoim-rodnym-i-druzyam-vosem-kvartir-quot Десятый чемпион мира по шахматам Борис Спасский: «на деньги, заработанные за матч с Фишером, я купил своим родным и друзьям восемь квартир»]. Факты и комментарии (30 января 2007). Проверено 13 августа 2016.
  107. [ria.ru/sport/20100928/280078579.html Борис Спасский находится в НИИ имени Бурденко в стабильном состоянии]. РИА Новости (28 сентября 2010). Проверено 5 ноября 2012. [www.webcitation.org/6Bz1dGcNJ Архивировано из первоисточника 7 ноября 2012].
  108. Горбаневский, Я. [www.russian.rfi.fr/rossiya/20120820-strannye-obstoyatelstva-vozvrashcheniya-borisa-spasskogo-v-rossiyu Странные обстоятельства возвращения Бориса Спасского в Россию]. RFI (20 августа 2012). Проверено 5 ноября 2012. [www.webcitation.org/6Bz1lP9Jk Архивировано из первоисточника 7 ноября 2012].
  109. [www.kp.ru/daily/25933/2882012/ Сенсационное интервью гроссмейстера Бориса Спасского, бежавшего в Москву от жены и медленного умирания]. Комсомольская правда (17 августа 2012). Проверено 10 августа 2016.
  110. [polit.ru/news/2012/09/27/spassky/ «Похищенного» в Париже гроссмейстера Спасского нашли в московской больнице]. Polit.ru (27 сентября 2012). Проверено 5 ноября 2012. [www.webcitation.org/6Bz1p3McG Архивировано из первоисточника 7 ноября 2012].
  111. 1 2 3 4 Guyard, B. [www.lefigaro.fr/actualite-france/2012/09/26/01016-20120926ARTFIG00464-boris-spassky-junior-mon-pere-est-sequestre-a-moscou.php Boris Spassky Junior : «Mon père est séquestré à Moscou»]. Le Figaro (26 сентября 2012). Проверено 5 ноября 2012. // [www.inosmi.ru/world/20120927/199956252.html Перевод] на ИноСМИ.ру
  112. [ria.ru/sport/20120927/760735690.html Гроссмейстер Спасский по-прежнему находится в московской больнице] // РИА Новости, 27.09.2012.
  113. 1 2 [www.1tv.ru/sprojects_edition/si21/fi18399 Шахматный король Борис Спасский. Скандал с возвращением в Россию] // «Человек и закон», 6.10.2012.
  114. [chess-news.ru/node/12360 Спустя 29 лет Борис Спасский снова представляет Россию]. Chess News (13 июня 2013). Проверено 16 сентября 2013.
  115. [www.redstar.ru/index.php/voennaya-pressa/zhurnaly/2011-12-11-22-41-45/item/8846-boris-spasskij-derzhitsya Борис Спасский держится]. Красная звезда (25 апреля 2013). Проверено 16 сентября 2013.
  116. 1 2 Каспаров, 2004, с. 193.
  117. Каспаров, 2004, с. 352—353.
  118. Крогиус и др. Т. 1, 2000, с. 35.
  119. Васильев, Ю. [www.sport-express.ru/newspaper/2003-06-03/16_1/ Борис Спасский. В шахматах, как в жизни, много странного]. // Спорт-Экспресс (3 июня 2003). Проверено 26 августа 2012. [www.webcitation.org/6BQkYLteI Архивировано из первоисточника 15 октября 2012].
  120. Крогиус и др. Т. 1, 2000, с. 31.
  121. K. Whyld, D. Hooper. The Oxford Companion to Chess. — Oxford University Press, 1984. — P. 318. — 407 p. — ISBN 0192175408.
  122. Каспаров, 2004, с. 352.
  123. Бебчук Е. [www.pnp.ru/archive/13893046.html Борис СПАССКИЙ: Человек жив настоящим] // «Парламентская газета», 30.01.2004.
  124. 1 2 3 Гик Е. Я. [www.ria.ru/other_sport/20120130/552417067.html Борис Спасский: шахматный король с очень свободными взглядами] // РИА Новости, 30.01.2012.
  125. [www.e-reading.org.ua/chapter.php/1004782/12/Edmonds_-_Bobbi_fisher_idet_na_voynu.html Глава 5. Русский из Ленинграда] // Айдинау Дж., Эдмондс Д. Бобби Фишер идет на войну.— М.: Рипол Классик, 2008.— ISBN 978-5-386-00694-5 (Великие шахматисты мира).
  126. Тепляков С. [www.ap.altairegion.ru/194-03/gv.html Спасский. Чемпионские годы были самыми несчастными в его жизни] // «Алтайская правда», N 194 (24447), 22.07.2003.
  127. [www.chess-news.ru/node/12269 Борис Спасский: «Моя встреча с Богатырчуком — дар судьбы» | chess-news.ru]
  128. [www.rusidea.org/?a=2202 Письмо 5000]. Русская идея (2005). Проверено 26 апреля 2015.
  129. 1 2 Харитон, Л. [www.euruchess.org/cgi-bin/index.cgi?action=viewnews&id=770 Не зря себя боится Спасский!]. euruchess.org (7 апреля 2005). Проверено 26 апреля 2015.
  130. Гулько, Б. [www.sem40.ru/index.php?newsid=250129 Одинокий гений Борис Спасский. Из воспоминаний.]. sem40.ru (3 апреля 2015). Проверено 26 апреля 2015.
  131. [sr.isa.ru/~bin/nkws.exe/ans/nm/?HYZ9EJxGHoxITYZCF2JMTcCid71XeeujfeiideKheCxyAHUtAru2dOiUTawlBWspC1M* Спасский Владимир Александрович] // База данных «Новомученики и исповедники Русской Православной Церкви XX века»
  132. 1 2 [baza.vgdru.com/post/1/30934/p241632.htm СПАССКИЙ ВАСИЛИЙ ВЛАДИМИРОВИЧ 1906—1976] // Сайт проекта «Всероссийское генеалогическое древо»
  133. [pravdapskov.ru/rubric/6/1284 Борис «Десятый»: «Я даже не псковский, а гдовский»] // Псковская правда, 19.11.2008. [www.euruchess.org/cgi-bin/index.cgi?action=viewnews&id=1961 Копия на сайте euruchess.org]
  134. [pln-pskov.ru/news/58579.html Лучше поздно побывать в родном краю, чем никогда — Борис Спасский] // Псковская лента новостей, 14.11.2008.
  135. 1 2 [baza.vgdru.com/post/1/30934/p232109.htm СПАССКИЙ БОРИС ВАСИЛЬЕВИЧ 1937] // Сайт проекта «Всероссийское генеалогическое древо»
  136. [www.peremeny.ru/book/sk/%D0%B2%D0%B0%D1%81%D0%B8%D0%BB%D0%B8%D0%B9-%D1%81%D0%BE%D0%BB%D0%BE%D0%B2%D1%8C%D0%B5%D0%B2-%D1%81%D0%BF%D0%B0%D1%81%D1%81%D0%BA%D0%B8%D0%B9 Василий Соловьев-Спасский] // peremeny.ru, 14.02.2010.
  137. [www.newsru.com/russia/27sep2012/spassky.html Скандал со странным возвращением Бориса Спасского в Россию: сын шахматиста уверен, что его похитили] // Новости NEWSru.com, 27.09.2012.
  138. [www.gudok.ru/newspaper/?ID=1344629&archive=2016.07.22 Железная логика на железной дороге]. На столичной магистрали широко отмечен Международный день шахмат. Гудок (22 июля 2016).
  139. </ol>

Литература

  • Дамский Я. В. Король Борис Десятый. — М.: РИПОЛ Классик, 2004. — 404 с. — (Великие шахматисты мира). — ISBN 5-7905-3106-7.
  • Каспаров, Г. К. Мои великие предшественники. — М.: РИПОЛ Классик, 2004. — Т. 3. — 381 с. — ISBN 5-7905-2979-8.
  • Крогиус Н. В., Голубев А. Н., Гутцайт Л. Э. Борис Спасский. — М.: Центральный коллектор научных библиотек, 2000. — Т. 1. — 405 с. — ISBN 5-93260-006-3.
  • Крогиус Н. В., Голубев А. Н., Гутцайт Л. Э. Борис Спасский. — М.: Центральный коллектор научных библиотек, 2000. — Т. 2. — 316 с. — ISBN 5-93260-007-1.

Ссылки

  • [www.krugosvet.ru/enc/sport/SPASSKI_BORIS_VASILEVICH.html Спасский, Борис Васильевич] // Энциклопедия «Кругосвет».
  • Шипов, С. Ю. [www.chesspro.ru/statistic/spassky.shtml Борис Спасский]. ChessPro. Проверено 26 августа 2012. [www.webcitation.org/6BQkWWH1f Архивировано из первоисточника 15 октября 2012].
  • [www.wtharvey.com/spas.html 60 позиций из партий Спасского] (англ.)
  • [ratings.fide.com/card.phtml?event=600024 Личная карточка Бориса Спасского] на сайте ФИДЕ
  • [www.chessgames.com/perl/chessplayer?pid=21136 Партии Бориса Спасского] в базе Chessgames.com (англ.)
  • [www.365chess.com/players/Boris_V_Spassky Личная карточка Бориса Спасского] на сайте 365chess.com
  • [www.olimpbase.org/players/59pz3v1e.html Выступления Бориса Спасского на шахматных олимпиадах]
Предшественник:
Тигран Петросян
Чемпион мира по шахматам
19691972
Преемник:
Бобби Фишер

Отрывок, характеризующий Спасский, Борис Васильевич

– Oh ca se voit bien. Paris!.. Un homme qui ne connait pas Paris, est un sauvage. Un Parisien, ca se sent a deux lieux. Paris, s'est Talma, la Duschenois, Potier, la Sorbonne, les boulevards, – и заметив, что заключение слабее предыдущего, он поспешно прибавил: – Il n'y a qu'un Paris au monde. Vous avez ete a Paris et vous etes reste Busse. Eh bien, je ne vous en estime pas moins. [О, это видно. Париж!.. Человек, который не знает Парижа, – дикарь. Парижанина узнаешь за две мили. Париж – это Тальма, Дюшенуа, Потье, Сорбонна, бульвары… Во всем мире один Париж. Вы были в Париже и остались русским. Ну что же, я вас за то не менее уважаю.]
Под влиянием выпитого вина и после дней, проведенных в уединении с своими мрачными мыслями, Пьер испытывал невольное удовольствие в разговоре с этим веселым и добродушным человеком.
– Pour en revenir a vos dames, on les dit bien belles. Quelle fichue idee d'aller s'enterrer dans les steppes, quand l'armee francaise est a Moscou. Quelle chance elles ont manque celles la. Vos moujiks c'est autre chose, mais voua autres gens civilises vous devriez nous connaitre mieux que ca. Nous avons pris Vienne, Berlin, Madrid, Naples, Rome, Varsovie, toutes les capitales du monde… On nous craint, mais on nous aime. Nous sommes bons a connaitre. Et puis l'Empereur! [Но воротимся к вашим дамам: говорят, что они очень красивы. Что за дурацкая мысль поехать зарыться в степи, когда французская армия в Москве! Они пропустили чудесный случай. Ваши мужики, я понимаю, но вы – люди образованные – должны бы были знать нас лучше этого. Мы брали Вену, Берлин, Мадрид, Неаполь, Рим, Варшаву, все столицы мира. Нас боятся, но нас любят. Не вредно знать нас поближе. И потом император…] – начал он, но Пьер перебил его.
– L'Empereur, – повторил Пьер, и лицо его вдруг привяло грустное и сконфуженное выражение. – Est ce que l'Empereur?.. [Император… Что император?..]
– L'Empereur? C'est la generosite, la clemence, la justice, l'ordre, le genie, voila l'Empereur! C'est moi, Ram ball, qui vous le dit. Tel que vous me voyez, j'etais son ennemi il y a encore huit ans. Mon pere a ete comte emigre… Mais il m'a vaincu, cet homme. Il m'a empoigne. Je n'ai pas pu resister au spectacle de grandeur et de gloire dont il couvrait la France. Quand j'ai compris ce qu'il voulait, quand j'ai vu qu'il nous faisait une litiere de lauriers, voyez vous, je me suis dit: voila un souverain, et je me suis donne a lui. Eh voila! Oh, oui, mon cher, c'est le plus grand homme des siecles passes et a venir. [Император? Это великодушие, милосердие, справедливость, порядок, гений – вот что такое император! Это я, Рамбаль, говорю вам. Таким, каким вы меня видите, я был его врагом тому назад восемь лет. Мой отец был граф и эмигрант. Но он победил меня, этот человек. Он завладел мною. Я не мог устоять перед зрелищем величия и славы, которым он покрывал Францию. Когда я понял, чего он хотел, когда я увидал, что он готовит для нас ложе лавров, я сказал себе: вот государь, и я отдался ему. И вот! О да, мой милый, это самый великий человек прошедших и будущих веков.]
– Est il a Moscou? [Что, он в Москве?] – замявшись и с преступным лицом сказал Пьер.
Француз посмотрел на преступное лицо Пьера и усмехнулся.
– Non, il fera son entree demain, [Нет, он сделает свой въезд завтра,] – сказал он и продолжал свои рассказы.
Разговор их был прерван криком нескольких голосов у ворот и приходом Мореля, который пришел объявить капитану, что приехали виртембергские гусары и хотят ставить лошадей на тот же двор, на котором стояли лошади капитана. Затруднение происходило преимущественно оттого, что гусары не понимали того, что им говорили.
Капитан велел позвать к себе старшего унтер офицера в строгим голосом спросил у него, к какому полку он принадлежит, кто их начальник и на каком основании он позволяет себе занимать квартиру, которая уже занята. На первые два вопроса немец, плохо понимавший по французски, назвал свой полк и своего начальника; но на последний вопрос он, не поняв его, вставляя ломаные французские слова в немецкую речь, отвечал, что он квартиргер полка и что ему ведено от начальника занимать все дома подряд, Пьер, знавший по немецки, перевел капитану то, что говорил немец, и ответ капитана передал по немецки виртембергскому гусару. Поняв то, что ему говорили, немец сдался и увел своих людей. Капитан вышел на крыльцо, громким голосом отдавая какие то приказания.
Когда он вернулся назад в комнату, Пьер сидел на том же месте, где он сидел прежде, опустив руки на голову. Лицо его выражало страдание. Он действительно страдал в эту минуту. Когда капитан вышел и Пьер остался один, он вдруг опомнился и сознал то положение, в котором находился. Не то, что Москва была взята, и не то, что эти счастливые победители хозяйничали в ней и покровительствовали ему, – как ни тяжело чувствовал это Пьер, не это мучило его в настоящую минуту. Его мучило сознание своей слабости. Несколько стаканов выпитого вина, разговор с этим добродушным человеком уничтожили сосредоточенно мрачное расположение духа, в котором жил Пьер эти последние дни и которое было необходимо для исполнения его намерения. Пистолет, и кинжал, и армяк были готовы, Наполеон въезжал завтра. Пьер точно так же считал полезным и достойным убить злодея; но он чувствовал, что теперь он не сделает этого. Почему? – он не знал, но предчувствовал как будто, что он не исполнит своего намерения. Он боролся против сознания своей слабости, но смутно чувствовал, что ему не одолеть ее, что прежний мрачный строй мыслей о мщенье, убийстве и самопожертвовании разлетелся, как прах, при прикосновении первого человека.
Капитан, слегка прихрамывая и насвистывая что то, вошел в комнату.
Забавлявшая прежде Пьера болтовня француза теперь показалась ему противна. И насвистываемая песенка, и походка, и жест покручиванья усов – все казалось теперь оскорбительным Пьеру.
«Я сейчас уйду, я ни слова больше не скажу с ним», – думал Пьер. Он думал это, а между тем сидел все на том же месте. Какое то странное чувство слабости приковало его к своему месту: он хотел и не мог встать и уйти.
Капитан, напротив, казался очень весел. Он прошелся два раза по комнате. Глаза его блестели, и усы слегка подергивались, как будто он улыбался сам с собой какой то забавной выдумке.
– Charmant, – сказал он вдруг, – le colonel de ces Wurtembourgeois! C'est un Allemand; mais brave garcon, s'il en fut. Mais Allemand. [Прелестно, полковник этих вюртембергцев! Он немец; но славный малый, несмотря на это. Но немец.]
Он сел против Пьера.
– A propos, vous savez donc l'allemand, vous? [Кстати, вы, стало быть, знаете по немецки?]
Пьер смотрел на него молча.
– Comment dites vous asile en allemand? [Как по немецки убежище?]
– Asile? – повторил Пьер. – Asile en allemand – Unterkunft. [Убежище? Убежище – по немецки – Unterkunft.]
– Comment dites vous? [Как вы говорите?] – недоверчиво и быстро переспросил капитан.
– Unterkunft, – повторил Пьер.
– Onterkoff, – сказал капитан и несколько секунд смеющимися глазами смотрел на Пьера. – Les Allemands sont de fieres betes. N'est ce pas, monsieur Pierre? [Экие дурни эти немцы. Не правда ли, мосье Пьер?] – заключил он.
– Eh bien, encore une bouteille de ce Bordeau Moscovite, n'est ce pas? Morel, va nous chauffer encore une pelilo bouteille. Morel! [Ну, еще бутылочку этого московского Бордо, не правда ли? Морель согреет нам еще бутылочку. Морель!] – весело крикнул капитан.
Морель подал свечи и бутылку вина. Капитан посмотрел на Пьера при освещении, и его, видимо, поразило расстроенное лицо его собеседника. Рамбаль с искренним огорчением и участием в лице подошел к Пьеру и нагнулся над ним.
– Eh bien, nous sommes tristes, [Что же это, мы грустны?] – сказал он, трогая Пьера за руку. – Vous aurai je fait de la peine? Non, vrai, avez vous quelque chose contre moi, – переспрашивал он. – Peut etre rapport a la situation? [Может, я огорчил вас? Нет, в самом деле, не имеете ли вы что нибудь против меня? Может быть, касательно положения?]
Пьер ничего не отвечал, но ласково смотрел в глаза французу. Это выражение участия было приятно ему.
– Parole d'honneur, sans parler de ce que je vous dois, j'ai de l'amitie pour vous. Puis je faire quelque chose pour vous? Disposez de moi. C'est a la vie et a la mort. C'est la main sur le c?ur que je vous le dis, [Честное слово, не говоря уже про то, чем я вам обязан, я чувствую к вам дружбу. Не могу ли я сделать для вас что нибудь? Располагайте мною. Это на жизнь и на смерть. Я говорю вам это, кладя руку на сердце,] – сказал он, ударяя себя в грудь.
– Merci, – сказал Пьер. Капитан посмотрел пристально на Пьера так же, как он смотрел, когда узнал, как убежище называлось по немецки, и лицо его вдруг просияло.
– Ah! dans ce cas je bois a notre amitie! [А, в таком случае пью за вашу дружбу!] – весело крикнул он, наливая два стакана вина. Пьер взял налитой стакан и выпил его. Рамбаль выпил свой, пожал еще раз руку Пьера и в задумчиво меланхолической позе облокотился на стол.
– Oui, mon cher ami, voila les caprices de la fortune, – начал он. – Qui m'aurait dit que je serai soldat et capitaine de dragons au service de Bonaparte, comme nous l'appellions jadis. Et cependant me voila a Moscou avec lui. Il faut vous dire, mon cher, – продолжал он грустным я мерным голосом человека, который сбирается рассказывать длинную историю, – que notre nom est l'un des plus anciens de la France. [Да, мой друг, вот колесо фортуны. Кто сказал бы мне, что я буду солдатом и капитаном драгунов на службе у Бонапарта, как мы его, бывало, называли. Однако же вот я в Москве с ним. Надо вам сказать, мой милый… что имя наше одно из самых древних во Франции.]
И с легкой и наивной откровенностью француза капитан рассказал Пьеру историю своих предков, свое детство, отрочество и возмужалость, все свои родственныеимущественные, семейные отношения. «Ma pauvre mere [„Моя бедная мать“.] играла, разумеется, важную роль в этом рассказе.
– Mais tout ca ce n'est que la mise en scene de la vie, le fond c'est l'amour? L'amour! N'est ce pas, monsieur; Pierre? – сказал он, оживляясь. – Encore un verre. [Но все это есть только вступление в жизнь, сущность же ее – это любовь. Любовь! Не правда ли, мосье Пьер? Еще стаканчик.]
Пьер опять выпил и налил себе третий.
– Oh! les femmes, les femmes! [О! женщины, женщины!] – и капитан, замаслившимися глазами глядя на Пьера, начал говорить о любви и о своих любовных похождениях. Их было очень много, чему легко было поверить, глядя на самодовольное, красивое лицо офицера и на восторженное оживление, с которым он говорил о женщинах. Несмотря на то, что все любовные истории Рамбаля имели тот характер пакостности, в котором французы видят исключительную прелесть и поэзию любви, капитан рассказывал свои истории с таким искренним убеждением, что он один испытал и познал все прелести любви, и так заманчиво описывал женщин, что Пьер с любопытством слушал его.
Очевидно было, что l'amour, которую так любил француз, была ни та низшего и простого рода любовь, которую Пьер испытывал когда то к своей жене, ни та раздуваемая им самим романтическая любовь, которую он испытывал к Наташе (оба рода этой любви Рамбаль одинаково презирал – одна была l'amour des charretiers, другая l'amour des nigauds) [любовь извозчиков, другая – любовь дурней.]; l'amour, которой поклонялся француз, заключалась преимущественно в неестественности отношений к женщине и в комбинация уродливостей, которые придавали главную прелесть чувству.
Так капитан рассказал трогательную историю своей любви к одной обворожительной тридцатипятилетней маркизе и в одно и то же время к прелестному невинному, семнадцатилетнему ребенку, дочери обворожительной маркизы. Борьба великодушия между матерью и дочерью, окончившаяся тем, что мать, жертвуя собой, предложила свою дочь в жены своему любовнику, еще и теперь, хотя уж давно прошедшее воспоминание, волновала капитана. Потом он рассказал один эпизод, в котором муж играл роль любовника, а он (любовник) роль мужа, и несколько комических эпизодов из souvenirs d'Allemagne, где asile значит Unterkunft, где les maris mangent de la choux croute и где les jeunes filles sont trop blondes. [воспоминаний о Германии, где мужья едят капустный суп и где молодые девушки слишком белокуры.]
Наконец последний эпизод в Польше, еще свежий в памяти капитана, который он рассказывал с быстрыми жестами и разгоревшимся лицом, состоял в том, что он спас жизнь одному поляку (вообще в рассказах капитана эпизод спасения жизни встречался беспрестанно) и поляк этот вверил ему свою обворожительную жену (Parisienne de c?ur [парижанку сердцем]), в то время как сам поступил во французскую службу. Капитан был счастлив, обворожительная полька хотела бежать с ним; но, движимый великодушием, капитан возвратил мужу жену, при этом сказав ему: «Je vous ai sauve la vie et je sauve votre honneur!» [Я спас вашу жизнь и спасаю вашу честь!] Повторив эти слова, капитан протер глаза и встряхнулся, как бы отгоняя от себя охватившую его слабость при этом трогательном воспоминании.
Слушая рассказы капитана, как это часто бывает в позднюю вечернюю пору и под влиянием вина, Пьер следил за всем тем, что говорил капитан, понимал все и вместе с тем следил за рядом личных воспоминаний, вдруг почему то представших его воображению. Когда он слушал эти рассказы любви, его собственная любовь к Наташе неожиданно вдруг вспомнилась ему, и, перебирая в своем воображении картины этой любви, он мысленно сравнивал их с рассказами Рамбаля. Следя за рассказом о борьбе долга с любовью, Пьер видел пред собою все малейшие подробности своей последней встречи с предметом своей любви у Сухаревой башни. Тогда эта встреча не произвела на него влияния; он даже ни разу не вспомнил о ней. Но теперь ему казалось, что встреча эта имела что то очень значительное и поэтическое.
«Петр Кирилыч, идите сюда, я узнала», – слышал он теперь сказанные сю слова, видел пред собой ее глаза, улыбку, дорожный чепчик, выбившуюся прядь волос… и что то трогательное, умиляющее представлялось ему во всем этом.
Окончив свой рассказ об обворожительной польке, капитан обратился к Пьеру с вопросом, испытывал ли он подобное чувство самопожертвования для любви и зависти к законному мужу.
Вызванный этим вопросом, Пьер поднял голову и почувствовал необходимость высказать занимавшие его мысли; он стал объяснять, как он несколько иначе понимает любовь к женщине. Он сказал, что он во всю свою жизнь любил и любит только одну женщину и что эта женщина никогда не может принадлежать ему.
– Tiens! [Вишь ты!] – сказал капитан.
Потом Пьер объяснил, что он любил эту женщину с самых юных лет; но не смел думать о ней, потому что она была слишком молода, а он был незаконный сын без имени. Потом же, когда он получил имя и богатство, он не смел думать о ней, потому что слишком любил ее, слишком высоко ставил ее над всем миром и потому, тем более, над самим собою. Дойдя до этого места своего рассказа, Пьер обратился к капитану с вопросом: понимает ли он это?
Капитан сделал жест, выражающий то, что ежели бы он не понимал, то он все таки просит продолжать.
– L'amour platonique, les nuages… [Платоническая любовь, облака…] – пробормотал он. Выпитое ли вино, или потребность откровенности, или мысль, что этот человек не знает и не узнает никого из действующих лиц его истории, или все вместе развязало язык Пьеру. И он шамкающим ртом и маслеными глазами, глядя куда то вдаль, рассказал всю свою историю: и свою женитьбу, и историю любви Наташи к его лучшему другу, и ее измену, и все свои несложные отношения к ней. Вызываемый вопросами Рамбаля, он рассказал и то, что скрывал сначала, – свое положение в свете и даже открыл ему свое имя.
Более всего из рассказа Пьера поразило капитана то, что Пьер был очень богат, что он имел два дворца в Москве и что он бросил все и не уехал из Москвы, а остался в городе, скрывая свое имя и звание.
Уже поздно ночью они вместе вышли на улицу. Ночь была теплая и светлая. Налево от дома светлело зарево первого начавшегося в Москве, на Петровке, пожара. Направо стоял высоко молодой серп месяца, и в противоположной от месяца стороне висела та светлая комета, которая связывалась в душе Пьера с его любовью. У ворот стояли Герасим, кухарка и два француза. Слышны были их смех и разговор на непонятном друг для друга языке. Они смотрели на зарево, видневшееся в городе.
Ничего страшного не было в небольшом отдаленном пожаре в огромном городе.
Глядя на высокое звездное небо, на месяц, на комету и на зарево, Пьер испытывал радостное умиление. «Ну, вот как хорошо. Ну, чего еще надо?!» – подумал он. И вдруг, когда он вспомнил свое намерение, голова его закружилась, с ним сделалось дурно, так что он прислонился к забору, чтобы не упасть.
Не простившись с своим новым другом, Пьер нетвердыми шагами отошел от ворот и, вернувшись в свою комнату, лег на диван и тотчас же заснул.


На зарево первого занявшегося 2 го сентября пожара с разных дорог с разными чувствами смотрели убегавшие и уезжавшие жители и отступавшие войска.
Поезд Ростовых в эту ночь стоял в Мытищах, в двадцати верстах от Москвы. 1 го сентября они выехали так поздно, дорога так была загромождена повозками и войсками, столько вещей было забыто, за которыми были посылаемы люди, что в эту ночь было решено ночевать в пяти верстах за Москвою. На другое утро тронулись поздно, и опять было столько остановок, что доехали только до Больших Мытищ. В десять часов господа Ростовы и раненые, ехавшие с ними, все разместились по дворам и избам большого села. Люди, кучера Ростовых и денщики раненых, убрав господ, поужинали, задали корму лошадям и вышли на крыльцо.
В соседней избе лежал раненый адъютант Раевского, с разбитой кистью руки, и страшная боль, которую он чувствовал, заставляла его жалобно, не переставая, стонать, и стоны эти страшно звучали в осенней темноте ночи. В первую ночь адъютант этот ночевал на том же дворе, на котором стояли Ростовы. Графиня говорила, что она не могла сомкнуть глаз от этого стона, и в Мытищах перешла в худшую избу только для того, чтобы быть подальше от этого раненого.
Один из людей в темноте ночи, из за высокого кузова стоявшей у подъезда кареты, заметил другое небольшое зарево пожара. Одно зарево давно уже видно было, и все знали, что это горели Малые Мытищи, зажженные мамоновскими казаками.
– А ведь это, братцы, другой пожар, – сказал денщик.
Все обратили внимание на зарево.
– Да ведь, сказывали, Малые Мытищи мамоновские казаки зажгли.
– Они! Нет, это не Мытищи, это дале.
– Глянь ка, точно в Москве.
Двое из людей сошли с крыльца, зашли за карету и присели на подножку.
– Это левей! Как же, Мытищи вон где, а это вовсе в другой стороне.
Несколько людей присоединились к первым.
– Вишь, полыхает, – сказал один, – это, господа, в Москве пожар: либо в Сущевской, либо в Рогожской.
Никто не ответил на это замечание. И довольно долго все эти люди молча смотрели на далекое разгоравшееся пламя нового пожара.
Старик, графский камердинер (как его называли), Данило Терентьич подошел к толпе и крикнул Мишку.
– Ты чего не видал, шалава… Граф спросит, а никого нет; иди платье собери.
– Да я только за водой бежал, – сказал Мишка.
– А вы как думаете, Данило Терентьич, ведь это будто в Москве зарево? – сказал один из лакеев.
Данило Терентьич ничего не отвечал, и долго опять все молчали. Зарево расходилось и колыхалось дальше и дальше.
– Помилуй бог!.. ветер да сушь… – опять сказал голос.
– Глянь ко, как пошло. О господи! аж галки видно. Господи, помилуй нас грешных!
– Потушат небось.
– Кому тушить то? – послышался голос Данилы Терентьича, молчавшего до сих пор. Голос его был спокоен и медлителен. – Москва и есть, братцы, – сказал он, – она матушка белока… – Голос его оборвался, и он вдруг старчески всхлипнул. И как будто только этого ждали все, чтобы понять то значение, которое имело для них это видневшееся зарево. Послышались вздохи, слова молитвы и всхлипывание старого графского камердинера.


Камердинер, вернувшись, доложил графу, что горит Москва. Граф надел халат и вышел посмотреть. С ним вместе вышла и не раздевавшаяся еще Соня, и madame Schoss. Наташа и графиня одни оставались в комнате. (Пети не было больше с семейством; он пошел вперед с своим полком, шедшим к Троице.)
Графиня заплакала, услыхавши весть о пожаре Москвы. Наташа, бледная, с остановившимися глазами, сидевшая под образами на лавке (на том самом месте, на которое она села приехавши), не обратила никакого внимания на слова отца. Она прислушивалась к неумолкаемому стону адъютанта, слышному через три дома.
– Ах, какой ужас! – сказала, со двора возвративись, иззябшая и испуганная Соня. – Я думаю, вся Москва сгорит, ужасное зарево! Наташа, посмотри теперь, отсюда из окошка видно, – сказала она сестре, видимо, желая чем нибудь развлечь ее. Но Наташа посмотрела на нее, как бы не понимая того, что у ней спрашивали, и опять уставилась глазами в угол печи. Наташа находилась в этом состоянии столбняка с нынешнего утра, с того самого времени, как Соня, к удивлению и досаде графини, непонятно для чего, нашла нужным объявить Наташе о ране князя Андрея и о его присутствии с ними в поезде. Графиня рассердилась на Соню, как она редко сердилась. Соня плакала и просила прощенья и теперь, как бы стараясь загладить свою вину, не переставая ухаживала за сестрой.
– Посмотри, Наташа, как ужасно горит, – сказала Соня.
– Что горит? – спросила Наташа. – Ах, да, Москва.
И как бы для того, чтобы не обидеть Сони отказом и отделаться от нее, она подвинула голову к окну, поглядела так, что, очевидно, не могла ничего видеть, и опять села в свое прежнее положение.
– Да ты не видела?
– Нет, право, я видела, – умоляющим о спокойствии голосом сказала она.
И графине и Соне понятно было, что Москва, пожар Москвы, что бы то ни было, конечно, не могло иметь значения для Наташи.
Граф опять пошел за перегородку и лег. Графиня подошла к Наташе, дотронулась перевернутой рукой до ее головы, как это она делала, когда дочь ее бывала больна, потом дотронулась до ее лба губами, как бы для того, чтобы узнать, есть ли жар, и поцеловала ее.
– Ты озябла. Ты вся дрожишь. Ты бы ложилась, – сказала она.
– Ложиться? Да, хорошо, я лягу. Я сейчас лягу, – сказала Наташа.
С тех пор как Наташе в нынешнее утро сказали о том, что князь Андрей тяжело ранен и едет с ними, она только в первую минуту много спрашивала о том, куда? как? опасно ли он ранен? и можно ли ей видеть его? Но после того как ей сказали, что видеть его ей нельзя, что он ранен тяжело, но что жизнь его не в опасности, она, очевидно, не поверив тому, что ей говорили, но убедившись, что сколько бы она ни говорила, ей будут отвечать одно и то же, перестала спрашивать и говорить. Всю дорогу с большими глазами, которые так знала и которых выражения так боялась графиня, Наташа сидела неподвижно в углу кареты и так же сидела теперь на лавке, на которую села. Что то она задумывала, что то она решала или уже решила в своем уме теперь, – это знала графиня, но что это такое было, она не знала, и это то страшило и мучило ее.
– Наташа, разденься, голубушка, ложись на мою постель. (Только графине одной была постелена постель на кровати; m me Schoss и обе барышни должны были спать на полу на сене.)
– Нет, мама, я лягу тут, на полу, – сердито сказала Наташа, подошла к окну и отворила его. Стон адъютанта из открытого окна послышался явственнее. Она высунула голову в сырой воздух ночи, и графиня видела, как тонкие плечи ее тряслись от рыданий и бились о раму. Наташа знала, что стонал не князь Андрей. Она знала, что князь Андрей лежал в той же связи, где они были, в другой избе через сени; но этот страшный неумолкавший стон заставил зарыдать ее. Графиня переглянулась с Соней.
– Ложись, голубушка, ложись, мой дружок, – сказала графиня, слегка дотрогиваясь рукой до плеча Наташи. – Ну, ложись же.
– Ах, да… Я сейчас, сейчас лягу, – сказала Наташа, поспешно раздеваясь и обрывая завязки юбок. Скинув платье и надев кофту, она, подвернув ноги, села на приготовленную на полу постель и, перекинув через плечо наперед свою недлинную тонкую косу, стала переплетать ее. Тонкие длинные привычные пальцы быстро, ловко разбирали, плели, завязывали косу. Голова Наташи привычным жестом поворачивалась то в одну, то в другую сторону, но глаза, лихорадочно открытые, неподвижно смотрели прямо. Когда ночной костюм был окончен, Наташа тихо опустилась на простыню, постланную на сено с края от двери.
– Наташа, ты в середину ляг, – сказала Соня.
– Нет, я тут, – проговорила Наташа. – Да ложитесь же, – прибавила она с досадой. И она зарылась лицом в подушку.
Графиня, m me Schoss и Соня поспешно разделись и легли. Одна лампадка осталась в комнате. Но на дворе светлело от пожара Малых Мытищ за две версты, и гудели пьяные крики народа в кабаке, который разбили мамоновские казаки, на перекоске, на улице, и все слышался неумолкаемый стон адъютанта.
Долго прислушивалась Наташа к внутренним и внешним звукам, доносившимся до нее, и не шевелилась. Она слышала сначала молитву и вздохи матери, трещание под ней ее кровати, знакомый с свистом храп m me Schoss, тихое дыханье Сони. Потом графиня окликнула Наташу. Наташа не отвечала ей.
– Кажется, спит, мама, – тихо отвечала Соня. Графиня, помолчав немного, окликнула еще раз, но уже никто ей не откликнулся.
Скоро после этого Наташа услышала ровное дыхание матери. Наташа не шевелилась, несмотря на то, что ее маленькая босая нога, выбившись из под одеяла, зябла на голом полу.
Как бы празднуя победу над всеми, в щели закричал сверчок. Пропел петух далеко, откликнулись близкие. В кабаке затихли крики, только слышался тот же стой адъютанта. Наташа приподнялась.
– Соня? ты спишь? Мама? – прошептала она. Никто не ответил. Наташа медленно и осторожно встала, перекрестилась и ступила осторожно узкой и гибкой босой ступней на грязный холодный пол. Скрипнула половица. Она, быстро перебирая ногами, пробежала, как котенок, несколько шагов и взялась за холодную скобку двери.
Ей казалось, что то тяжелое, равномерно ударяя, стучит во все стены избы: это билось ее замиравшее от страха, от ужаса и любви разрывающееся сердце.
Она отворила дверь, перешагнула порог и ступила на сырую, холодную землю сеней. Обхвативший холод освежил ее. Она ощупала босой ногой спящего человека, перешагнула через него и отворила дверь в избу, где лежал князь Андрей. В избе этой было темно. В заднем углу у кровати, на которой лежало что то, на лавке стояла нагоревшая большим грибом сальная свечка.
Наташа с утра еще, когда ей сказали про рану и присутствие князя Андрея, решила, что она должна видеть его. Она не знала, для чего это должно было, но она знала, что свидание будет мучительно, и тем более она была убеждена, что оно было необходимо.
Весь день она жила только надеждой того, что ночью она уввдит его. Но теперь, когда наступила эта минута, на нее нашел ужас того, что она увидит. Как он был изуродован? Что оставалось от него? Такой ли он был, какой был этот неумолкавший стон адъютанта? Да, он был такой. Он был в ее воображении олицетворение этого ужасного стона. Когда она увидала неясную массу в углу и приняла его поднятые под одеялом колени за его плечи, она представила себе какое то ужасное тело и в ужасе остановилась. Но непреодолимая сила влекла ее вперед. Она осторожно ступила один шаг, другой и очутилась на середине небольшой загроможденной избы. В избе под образами лежал на лавках другой человек (это был Тимохин), и на полу лежали еще два какие то человека (это были доктор и камердинер).
Камердинер приподнялся и прошептал что то. Тимохин, страдая от боли в раненой ноге, не спал и во все глаза смотрел на странное явление девушки в бедой рубашке, кофте и вечном чепчике. Сонные и испуганные слова камердинера; «Чего вам, зачем?» – только заставили скорее Наташу подойти и тому, что лежало в углу. Как ни страшно, ни непохоже на человеческое было это тело, она должна была его видеть. Она миновала камердинера: нагоревший гриб свечки свалился, и она ясно увидала лежащего с выпростанными руками на одеяле князя Андрея, такого, каким она его всегда видела.
Он был таков же, как всегда; но воспаленный цвет его лица, блестящие глаза, устремленные восторженно на нее, а в особенности нежная детская шея, выступавшая из отложенного воротника рубашки, давали ему особый, невинный, ребяческий вид, которого, однако, она никогда не видала в князе Андрее. Она подошла к нему и быстрым, гибким, молодым движением стала на колени.
Он улыбнулся и протянул ей руку.


Для князя Андрея прошло семь дней с того времени, как он очнулся на перевязочном пункте Бородинского поля. Все это время он находился почти в постояниом беспамятстве. Горячечное состояние и воспаление кишок, которые были повреждены, по мнению доктора, ехавшего с раненым, должны были унести его. Но на седьмой день он с удовольствием съел ломоть хлеба с чаем, и доктор заметил, что общий жар уменьшился. Князь Андрей поутру пришел в сознание. Первую ночь после выезда из Москвы было довольно тепло, и князь Андрей был оставлен для ночлега в коляске; но в Мытищах раненый сам потребовал, чтобы его вынесли и чтобы ему дали чаю. Боль, причиненная ему переноской в избу, заставила князя Андрея громко стонать и потерять опять сознание. Когда его уложили на походной кровати, он долго лежал с закрытыми глазами без движения. Потом он открыл их и тихо прошептал: «Что же чаю?» Памятливость эта к мелким подробностям жизни поразила доктора. Он пощупал пульс и, к удивлению и неудовольствию своему, заметил, что пульс был лучше. К неудовольствию своему это заметил доктор потому, что он по опыту своему был убежден, что жить князь Андрей не может и что ежели он не умрет теперь, то он только с большими страданиями умрет несколько времени после. С князем Андреем везли присоединившегося к ним в Москве майора его полка Тимохина с красным носиком, раненного в ногу в том же Бородинском сражении. При них ехал доктор, камердинер князя, его кучер и два денщика.
Князю Андрею дали чаю. Он жадно пил, лихорадочными глазами глядя вперед себя на дверь, как бы стараясь что то понять и припомнить.
– Не хочу больше. Тимохин тут? – спросил он. Тимохин подполз к нему по лавке.
– Я здесь, ваше сиятельство.
– Как рана?
– Моя то с? Ничего. Вот вы то? – Князь Андрей опять задумался, как будто припоминая что то.
– Нельзя ли достать книгу? – сказал он.
– Какую книгу?
– Евангелие! У меня нет.
Доктор обещался достать и стал расспрашивать князя о том, что он чувствует. Князь Андрей неохотно, но разумно отвечал на все вопросы доктора и потом сказал, что ему надо бы подложить валик, а то неловко и очень больно. Доктор и камердинер подняли шинель, которою он был накрыт, и, морщась от тяжкого запаха гнилого мяса, распространявшегося от раны, стали рассматривать это страшное место. Доктор чем то очень остался недоволен, что то иначе переделал, перевернул раненого так, что тот опять застонал и от боли во время поворачивания опять потерял сознание и стал бредить. Он все говорил о том, чтобы ему достали поскорее эту книгу и подложили бы ее туда.
– И что это вам стоит! – говорил он. – У меня ее нет, – достаньте, пожалуйста, подложите на минуточку, – говорил он жалким голосом.
Доктор вышел в сени, чтобы умыть руки.
– Ах, бессовестные, право, – говорил доктор камердинеру, лившему ему воду на руки. – Только на минуту не досмотрел. Ведь вы его прямо на рану положили. Ведь это такая боль, что я удивляюсь, как он терпит.
– Мы, кажется, подложили, господи Иисусе Христе, – говорил камердинер.
В первый раз князь Андрей понял, где он был и что с ним было, и вспомнил то, что он был ранен и как в ту минуту, когда коляска остановилась в Мытищах, он попросился в избу. Спутавшись опять от боли, он опомнился другой раз в избе, когда пил чай, и тут опять, повторив в своем воспоминании все, что с ним было, он живее всего представил себе ту минуту на перевязочном пункте, когда, при виде страданий нелюбимого им человека, ему пришли эти новые, сулившие ему счастие мысли. И мысли эти, хотя и неясно и неопределенно, теперь опять овладели его душой. Он вспомнил, что у него было теперь новое счастье и что это счастье имело что то такое общее с Евангелием. Потому то он попросил Евангелие. Но дурное положение, которое дали его ране, новое переворачиванье опять смешали его мысли, и он в третий раз очнулся к жизни уже в совершенной тишине ночи. Все спали вокруг него. Сверчок кричал через сени, на улице кто то кричал и пел, тараканы шелестели по столу и образам, в осенняя толстая муха билась у него по изголовью и около сальной свечи, нагоревшей большим грибом и стоявшей подле него.
Душа его была не в нормальном состоянии. Здоровый человек обыкновенно мыслит, ощущает и вспоминает одновременно о бесчисленном количестве предметов, но имеет власть и силу, избрав один ряд мыслей или явлений, на этом ряде явлений остановить все свое внимание. Здоровый человек в минуту глубочайшего размышления отрывается, чтобы сказать учтивое слово вошедшему человеку, и опять возвращается к своим мыслям. Душа же князя Андрея была не в нормальном состоянии в этом отношении. Все силы его души были деятельнее, яснее, чем когда нибудь, но они действовали вне его воли. Самые разнообразные мысли и представления одновременно владели им. Иногда мысль его вдруг начинала работать, и с такой силой, ясностью и глубиною, с какою никогда она не была в силах действовать в здоровом состоянии; но вдруг, посредине своей работы, она обрывалась, заменялась каким нибудь неожиданным представлением, и не было сил возвратиться к ней.
«Да, мне открылась новое счастье, неотъемлемое от человека, – думал он, лежа в полутемной тихой избе и глядя вперед лихорадочно раскрытыми, остановившимися глазами. Счастье, находящееся вне материальных сил, вне материальных внешних влияний на человека, счастье одной души, счастье любви! Понять его может всякий человек, но сознать и предписать его мот только один бог. Но как же бог предписал этот закон? Почему сын?.. И вдруг ход мыслей этих оборвался, и князь Андрей услыхал (не зная, в бреду или в действительности он слышит это), услыхал какой то тихий, шепчущий голос, неумолкаемо в такт твердивший: „И пити пити питии“ потом „и ти тии“ опять „и пити пити питии“ опять „и ти ти“. Вместе с этим, под звук этой шепчущей музыки, князь Андрей чувствовал, что над лицом его, над самой серединой воздвигалось какое то странное воздушное здание из тонких иголок или лучинок. Он чувствовал (хотя это и тяжело ему было), что ему надо было старательна держать равновесие, для того чтобы воздвигавшееся здание это не завалилось; но оно все таки заваливалось и опять медленно воздвигалось при звуках равномерно шепчущей музыки. „Тянется! тянется! растягивается и все тянется“, – говорил себе князь Андрей. Вместе с прислушаньем к шепоту и с ощущением этого тянущегося и воздвигающегося здания из иголок князь Андрей видел урывками и красный, окруженный кругом свет свечки и слышал шуршанъе тараканов и шуршанье мухи, бившейся на подушку и на лицо его. И всякий раз, как муха прикасалась к егв лицу, она производила жгучее ощущение; но вместе с тем его удивляло то, что, ударяясь в самую область воздвигавшегося на лице его здания, муха не разрушала его. Но, кроме этого, было еще одно важное. Это было белое у двери, это была статуя сфинкса, которая тоже давила его.
«Но, может быть, это моя рубашка на столе, – думал князь Андрей, – а это мои ноги, а это дверь; но отчего же все тянется и выдвигается и пити пити пити и ти ти – и пити пити пити… – Довольно, перестань, пожалуйста, оставь, – тяжело просил кого то князь Андрей. И вдруг опять выплывала мысль и чувство с необыкновенной ясностью и силой.
«Да, любовь, – думал он опять с совершенной ясностью), но не та любовь, которая любит за что нибудь, для чего нибудь или почему нибудь, но та любовь, которую я испытал в первый раз, когда, умирая, я увидал своего врага и все таки полюбил его. Я испытал то чувство любви, которая есть самая сущность души и для которой не нужно предмета. Я и теперь испытываю это блаженное чувство. Любить ближних, любить врагов своих. Все любить – любить бога во всех проявлениях. Любить человека дорогого можно человеческой любовью; но только врага можно любить любовью божеской. И от этого то я испытал такую радость, когда я почувствовал, что люблю того человека. Что с ним? Жив ли он… Любя человеческой любовью, можно от любви перейти к ненависти; но божеская любовь не может измениться. Ничто, ни смерть, ничто не может разрушить ее. Она есть сущность души. А сколь многих людей я ненавидел в своей жизни. И из всех людей никого больше не любил я и не ненавидел, как ее». И он живо представил себе Наташу не так, как он представлял себе ее прежде, с одною ее прелестью, радостной для себя; но в первый раз представил себе ее душу. И он понял ее чувство, ее страданья, стыд, раскаянье. Он теперь в первый раз поняд всю жестокость своего отказа, видел жестокость своего разрыва с нею. «Ежели бы мне было возможно только еще один раз увидать ее. Один раз, глядя в эти глаза, сказать…»
И пити пити пити и ти ти, и пити пити – бум, ударилась муха… И внимание его вдруг перенеслось в другой мир действительности и бреда, в котором что то происходило особенное. Все так же в этом мире все воздвигалось, не разрушаясь, здание, все так же тянулось что то, так же с красным кругом горела свечка, та же рубашка сфинкс лежала у двери; но, кроме всего этого, что то скрипнуло, пахнуло свежим ветром, и новый белый сфинкс, стоячий, явился пред дверью. И в голове этого сфинкса было бледное лицо и блестящие глаза той самой Наташи, о которой он сейчас думал.
«О, как тяжел этот неперестающий бред!» – подумал князь Андрей, стараясь изгнать это лицо из своего воображения. Но лицо это стояло пред ним с силою действительности, и лицо это приближалось. Князь Андрей хотел вернуться к прежнему миру чистой мысли, но он не мог, и бред втягивал его в свою область. Тихий шепчущий голос продолжал свой мерный лепет, что то давило, тянулось, и странное лицо стояло перед ним. Князь Андрей собрал все свои силы, чтобы опомниться; он пошевелился, и вдруг в ушах его зазвенело, в глазах помутилось, и он, как человек, окунувшийся в воду, потерял сознание. Когда он очнулся, Наташа, та самая живая Наташа, которую изо всех людей в мире ему более всего хотелось любить той новой, чистой божеской любовью, которая была теперь открыта ему, стояла перед ним на коленях. Он понял, что это была живая, настоящая Наташа, и не удивился, но тихо обрадовался. Наташа, стоя на коленях, испуганно, но прикованно (она не могла двинуться) глядела на него, удерживая рыдания. Лицо ее было бледно и неподвижно. Только в нижней части его трепетало что то.
Князь Андрей облегчительно вздохнул, улыбнулся и протянул руку.
– Вы? – сказал он. – Как счастливо!
Наташа быстрым, но осторожным движением подвинулась к нему на коленях и, взяв осторожно его руку, нагнулась над ней лицом и стала целовать ее, чуть дотрогиваясь губами.
– Простите! – сказала она шепотом, подняв голову и взглядывая на него. – Простите меня!
– Я вас люблю, – сказал князь Андрей.
– Простите…
– Что простить? – спросил князь Андрей.
– Простите меня за то, что я сделала, – чуть слышным, прерывным шепотом проговорила Наташа и чаще стала, чуть дотрогиваясь губами, целовать руку.
– Я люблю тебя больше, лучше, чем прежде, – сказал князь Андрей, поднимая рукой ее лицо так, чтобы он мог глядеть в ее глаза.
Глаза эти, налитые счастливыми слезами, робко, сострадательно и радостно любовно смотрели на него. Худое и бледное лицо Наташи с распухшими губами было более чем некрасиво, оно было страшно. Но князь Андрей не видел этого лица, он видел сияющие глаза, которые были прекрасны. Сзади их послышался говор.
Петр камердинер, теперь совсем очнувшийся от сна, разбудил доктора. Тимохин, не спавший все время от боли в ноге, давно уже видел все, что делалось, и, старательно закрывая простыней свое неодетое тело, ежился на лавке.
– Это что такое? – сказал доктор, приподнявшись с своего ложа. – Извольте идти, сударыня.
В это же время в дверь стучалась девушка, посланная графиней, хватившейся дочери.
Как сомнамбулка, которую разбудили в середине ее сна, Наташа вышла из комнаты и, вернувшись в свою избу, рыдая упала на свою постель.

С этого дня, во время всего дальнейшего путешествия Ростовых, на всех отдыхах и ночлегах, Наташа не отходила от раненого Болконского, и доктор должен был признаться, что он не ожидал от девицы ни такой твердости, ни такого искусства ходить за раненым.
Как ни страшна казалась для графини мысль, что князь Андрей мог (весьма вероятно, по словам доктора) умереть во время дороги на руках ее дочери, она не могла противиться Наташе. Хотя вследствие теперь установившегося сближения между раненым князем Андреем и Наташей приходило в голову, что в случае выздоровления прежние отношения жениха и невесты будут возобновлены, никто, еще менее Наташа и князь Андрей, не говорил об этом: нерешенный, висящий вопрос жизни или смерти не только над Болконским, но над Россией заслонял все другие предположения.


Пьер проснулся 3 го сентября поздно. Голова его болела, платье, в котором он спал не раздеваясь, тяготило его тело, и на душе было смутное сознание чего то постыдного, совершенного накануне; это постыдное был вчерашний разговор с капитаном Рамбалем.
Часы показывали одиннадцать, но на дворе казалось особенно пасмурно. Пьер встал, протер глаза и, увидав пистолет с вырезным ложем, который Герасим положил опять на письменный стол, Пьер вспомнил то, где он находился и что ему предстояло именно в нынешний день.
«Уж не опоздал ли я? – подумал Пьер. – Нет, вероятно, он сделает свой въезд в Москву не ранее двенадцати». Пьер не позволял себе размышлять о том, что ему предстояло, но торопился поскорее действовать.
Оправив на себе платье, Пьер взял в руки пистолет и сбирался уже идти. Но тут ему в первый раз пришла мысль о том, каким образом, не в руке же, по улице нести ему это оружие. Даже и под широким кафтаном трудно было спрятать большой пистолет. Ни за поясом, ни под мышкой нельзя было поместить его незаметным. Кроме того, пистолет был разряжен, а Пьер не успел зарядить его. «Все равно, кинжал», – сказал себе Пьер, хотя он не раз, обсуживая исполнение своего намерения, решал сам с собою, что главная ошибка студента в 1809 году состояла в том, что он хотел убить Наполеона кинжалом. Но, как будто главная цель Пьера состояла не в том, чтобы исполнить задуманное дело, а в том, чтобы показать самому себе, что не отрекается от своего намерения и делает все для исполнения его, Пьер поспешно взял купленный им у Сухаревой башни вместе с пистолетом тупой зазубренный кинжал в зеленых ножнах и спрятал его под жилет.
Подпоясав кафтан и надвинув шапку, Пьер, стараясь не шуметь и не встретить капитана, прошел по коридору и вышел на улицу.
Тот пожар, на который так равнодушно смотрел он накануне вечером, за ночь значительно увеличился. Москва горела уже с разных сторон. Горели в одно и то же время Каретный ряд, Замоскворечье, Гостиный двор, Поварская, барки на Москве реке и дровяной рынок у Дорогомиловского моста.
Путь Пьера лежал через переулки на Поварскую и оттуда на Арбат, к Николе Явленному, у которого он в воображении своем давно определил место, на котором должно быть совершено его дело. У большей части домов были заперты ворота и ставни. Улицы и переулки были пустынны. В воздухе пахло гарью и дымом. Изредка встречались русские с беспокойно робкими лицами и французы с негородским, лагерным видом, шедшие по серединам улиц. И те и другие с удивлением смотрели на Пьера. Кроме большого роста и толщины, кроме странного мрачно сосредоточенного и страдальческого выражения лица и всей фигуры, русские присматривались к Пьеру, потому что не понимали, к какому сословию мог принадлежать этот человек. Французы же с удивлением провожали его глазами, в особенности потому, что Пьер, противно всем другим русским, испуганно или любопытна смотревшим на французов, не обращал на них никакого внимания. У ворот одного дома три француза, толковавшие что то не понимавшим их русским людям, остановили Пьера, спрашивая, не знает ли он по французски?
Пьер отрицательно покачал головой и пошел дальше. В другом переулке на него крикнул часовой, стоявший у зеленого ящика, и Пьер только на повторенный грозный крик и звук ружья, взятого часовым на руку, понял, что он должен был обойти другой стороной улицы. Он ничего не слышал и не видел вокруг себя. Он, как что то страшное и чуждое ему, с поспешностью и ужасом нес в себе свое намерение, боясь – наученный опытом прошлой ночи – как нибудь растерять его. Но Пьеру не суждено было донести в целости свое настроение до того места, куда он направлялся. Кроме того, ежели бы даже он и не был ничем задержан на пути, намерение его не могло быть исполнено уже потому, что Наполеон тому назад более четырех часов проехал из Дорогомиловского предместья через Арбат в Кремль и теперь в самом мрачном расположении духа сидел в царском кабинете кремлевского дворца и отдавал подробные, обстоятельные приказания о мерах, которые немедленно должны были бытт, приняты для тушения пожара, предупреждения мародерства и успокоения жителей. Но Пьер не знал этого; он, весь поглощенный предстоящим, мучился, как мучаются люди, упрямо предпринявшие дело невозможное – не по трудностям, но по несвойственности дела с своей природой; он мучился страхом того, что он ослабеет в решительную минуту и, вследствие того, потеряет уважение к себе.
Он хотя ничего не видел и не слышал вокруг себя, но инстинктом соображал дорогу и не ошибался переулками, выводившими его на Поварскую.
По мере того как Пьер приближался к Поварской, дым становился сильнее и сильнее, становилось даже тепло от огня пожара. Изредка взвивались огненные языка из за крыш домов. Больше народу встречалось на улицах, и народ этот был тревожнее. Но Пьер, хотя и чувствовал, что что то такое необыкновенное творилось вокруг него, не отдавал себе отчета о том, что он подходил к пожару. Проходя по тропинке, шедшей по большому незастроенному месту, примыкавшему одной стороной к Поварской, другой к садам дома князя Грузинского, Пьер вдруг услыхал подле самого себя отчаянный плач женщины. Он остановился, как бы пробудившись от сна, и поднял голову.
В стороне от тропинки, на засохшей пыльной траве, были свалены кучей домашние пожитки: перины, самовар, образа и сундуки. На земле подле сундуков сидела немолодая худая женщина, с длинными высунувшимися верхними зубами, одетая в черный салоп и чепчик. Женщина эта, качаясь и приговаривая что то, надрываясь плакала. Две девочки, от десяти до двенадцати лет, одетые в грязные коротенькие платьица и салопчики, с выражением недоумения на бледных, испуганных лицах, смотрели на мать. Меньшой мальчик, лет семи, в чуйке и в чужом огромном картузе, плакал на руках старухи няньки. Босоногая грязная девка сидела на сундуке и, распустив белесую косу, обдергивала опаленные волосы, принюхиваясь к ним. Муж, невысокий сутуловатый человек в вицмундире, с колесообразными бакенбардочками и гладкими височками, видневшимися из под прямо надетого картуза, с неподвижным лицом раздвигал сундуки, поставленные один на другом, и вытаскивал из под них какие то одеяния.
Женщина почти бросилась к ногам Пьера, когда она увидала его.
– Батюшки родимые, христиане православные, спасите, помогите, голубчик!.. кто нибудь помогите, – выговаривала она сквозь рыдания. – Девочку!.. Дочь!.. Дочь мою меньшую оставили!.. Сгорела! О о оо! для того я тебя леле… О о оо!
– Полно, Марья Николаевна, – тихим голосом обратился муж к жене, очевидно, для того только, чтобы оправдаться пред посторонним человеком. – Должно, сестрица унесла, а то больше где же быть? – прибавил он.
– Истукан! Злодей! – злобно закричала женщина, вдруг прекратив плач. – Сердца в тебе нет, свое детище не жалеешь. Другой бы из огня достал. А это истукан, а не человек, не отец. Вы благородный человек, – скороговоркой, всхлипывая, обратилась женщина к Пьеру. – Загорелось рядом, – бросило к нам. Девка закричала: горит! Бросились собирать. В чем были, в том и выскочили… Вот что захватили… Божье благословенье да приданую постель, а то все пропало. Хвать детей, Катечки нет. О, господи! О о о! – и опять она зарыдала. – Дитятко мое милое, сгорело! сгорело!
– Да где, где же она осталась? – сказал Пьер. По выражению оживившегося лица его женщина поняла, что этот человек мог помочь ей.
– Батюшка! Отец! – закричала она, хватая его за ноги. – Благодетель, хоть сердце мое успокой… Аниска, иди, мерзкая, проводи, – крикнула она на девку, сердито раскрывая рот и этим движением еще больше выказывая свои длинные зубы.
– Проводи, проводи, я… я… сделаю я, – запыхавшимся голосом поспешно сказал Пьер.
Грязная девка вышла из за сундука, прибрала косу и, вздохнув, пошла тупыми босыми ногами вперед по тропинке. Пьер как бы вдруг очнулся к жизни после тяжелого обморока. Он выше поднял голову, глаза его засветились блеском жизни, и он быстрыми шагами пошел за девкой, обогнал ее и вышел на Поварскую. Вся улица была застлана тучей черного дыма. Языки пламени кое где вырывались из этой тучи. Народ большой толпой теснился перед пожаром. В середине улицы стоял французский генерал и говорил что то окружавшим его. Пьер, сопутствуемый девкой, подошел было к тому месту, где стоял генерал; но французские солдаты остановили его.
– On ne passe pas, [Тут не проходят,] – крикнул ему голос.
– Сюда, дяденька! – проговорила девка. – Мы переулком, через Никулиных пройдем.
Пьер повернулся назад и пошел, изредка подпрыгивая, чтобы поспевать за нею. Девка перебежала улицу, повернула налево в переулок и, пройдя три дома, завернула направо в ворота.
– Вот тут сейчас, – сказала девка, и, пробежав двор, она отворила калитку в тесовом заборе и, остановившись, указала Пьеру на небольшой деревянный флигель, горевший светло и жарко. Одна сторона его обрушилась, другая горела, и пламя ярко выбивалось из под отверстий окон и из под крыши.
Когда Пьер вошел в калитку, его обдало жаром, и он невольно остановился.
– Который, который ваш дом? – спросил он.
– О о ох! – завыла девка, указывая на флигель. – Он самый, она самая наша фатера была. Сгорела, сокровище ты мое, Катечка, барышня моя ненаглядная, о ох! – завыла Аниска при виде пожара, почувствовавши необходимость выказать и свои чувства.
Пьер сунулся к флигелю, но жар был так силен, что он невольна описал дугу вокруг флигеля и очутился подле большого дома, который еще горел только с одной стороны с крыши и около которого кишела толпа французов. Пьер сначала не понял, что делали эти французы, таскавшие что то; но, увидав перед собою француза, который бил тупым тесаком мужика, отнимая у него лисью шубу, Пьер понял смутно, что тут грабили, но ему некогда было останавливаться на этой мысли.
Звук треска и гула заваливающихся стен и потолков, свиста и шипенья пламени и оживленных криков народа, вид колеблющихся, то насупливающихся густых черных, то взмывающих светлеющих облаков дыма с блестками искр и где сплошного, сноповидного, красного, где чешуйчато золотого, перебирающегося по стенам пламени, ощущение жара и дыма и быстроты движения произвели на Пьера свое обычное возбуждающее действие пожаров. Действие это было в особенности сильно на Пьера, потому что Пьер вдруг при виде этого пожара почувствовал себя освобожденным от тяготивших его мыслей. Он чувствовал себя молодым, веселым, ловким и решительным. Он обежал флигелек со стороны дома и хотел уже бежать в ту часть его, которая еще стояла, когда над самой головой его послышался крик нескольких голосов и вслед за тем треск и звон чего то тяжелого, упавшего подле него.
Пьер оглянулся и увидал в окнах дома французов, выкинувших ящик комода, наполненный какими то металлическими вещами. Другие французские солдаты, стоявшие внизу, подошли к ящику.
– Eh bien, qu'est ce qu'il veut celui la, [Этому что еще надо,] – крикнул один из французов на Пьера.
– Un enfant dans cette maison. N'avez vous pas vu un enfant? [Ребенка в этом доме. Не видали ли вы ребенка?] – сказал Пьер.
– Tiens, qu'est ce qu'il chante celui la? Va te promener, [Этот что еще толкует? Убирайся к черту,] – послышались голоса, и один из солдат, видимо, боясь, чтобы Пьер не вздумал отнимать у них серебро и бронзы, которые были в ящике, угрожающе надвинулся на него.
– Un enfant? – закричал сверху француз. – J'ai entendu piailler quelque chose au jardin. Peut etre c'est sou moutard au bonhomme. Faut etre humain, voyez vous… [Ребенок? Я слышал, что то пищало в саду. Может быть, это его ребенок. Что ж, надо по человечеству. Мы все люди…]
– Ou est il? Ou est il? [Где он? Где он?] – спрашивал Пьер.
– Par ici! Par ici! [Сюда, сюда!] – кричал ему француз из окна, показывая на сад, бывший за домом. – Attendez, je vais descendre. [Погодите, я сейчас сойду.]
И действительно, через минуту француз, черноглазый малый с каким то пятном на щеке, в одной рубашке выскочил из окна нижнего этажа и, хлопнув Пьера по плечу, побежал с ним в сад.
– Depechez vous, vous autres, – крикнул он своим товарищам, – commence a faire chaud. [Эй, вы, живее, припекать начинает.]
Выбежав за дом на усыпанную песком дорожку, француз дернул за руку Пьера и указал ему на круг. Под скамейкой лежала трехлетняя девочка в розовом платьице.
– Voila votre moutard. Ah, une petite, tant mieux, – сказал француз. – Au revoir, mon gros. Faut etre humain. Nous sommes tous mortels, voyez vous, [Вот ваш ребенок. А, девочка, тем лучше. До свидания, толстяк. Что ж, надо по человечеству. Все люди,] – и француз с пятном на щеке побежал назад к своим товарищам.
Пьер, задыхаясь от радости, подбежал к девочке и хотел взять ее на руки. Но, увидав чужого человека, золотушно болезненная, похожая на мать, неприятная на вид девочка закричала и бросилась бежать. Пьер, однако, схватил ее и поднял на руки; она завизжала отчаянно злобным голосом и своими маленькими ручонками стала отрывать от себя руки Пьера и сопливым ртом кусать их. Пьера охватило чувство ужаса и гадливости, подобное тому, которое он испытывал при прикосновении к какому нибудь маленькому животному. Но он сделал усилие над собою, чтобы не бросить ребенка, и побежал с ним назад к большому дому. Но пройти уже нельзя было назад той же дорогой; девки Аниски уже не было, и Пьер с чувством жалости и отвращения, прижимая к себе как можно нежнее страдальчески всхлипывавшую и мокрую девочку, побежал через сад искать другого выхода.


Когда Пьер, обежав дворами и переулками, вышел назад с своей ношей к саду Грузинского, на углу Поварской, он в первую минуту не узнал того места, с которого он пошел за ребенком: так оно было загромождено народом и вытащенными из домов пожитками. Кроме русских семей с своим добром, спасавшихся здесь от пожара, тут же было и несколько французских солдат в различных одеяниях. Пьер не обратил на них внимания. Он спешил найти семейство чиновника, с тем чтобы отдать дочь матери и идти опять спасать еще кого то. Пьеру казалось, что ему что то еще многое и поскорее нужно сделать. Разгоревшись от жара и беготни, Пьер в эту минуту еще сильнее, чем прежде, испытывал то чувство молодости, оживления и решительности, которое охватило его в то время, как он побежал спасать ребенка. Девочка затихла теперь и, держась ручонками за кафтан Пьера, сидела на его руке и, как дикий зверек, оглядывалась вокруг себя. Пьер изредка поглядывал на нее и слегка улыбался. Ему казалось, что он видел что то трогательно невинное и ангельское в этом испуганном и болезненном личике.
На прежнем месте ни чиновника, ни его жены уже не было. Пьер быстрыми шагами ходил между народом, оглядывая разные лица, попадавшиеся ему. Невольно он заметил грузинское или армянское семейство, состоявшее из красивого, с восточным типом лица, очень старого человека, одетого в новый крытый тулуп и новые сапоги, старухи такого же типа и молодой женщины. Очень молодая женщина эта показалась Пьеру совершенством восточной красоты, с ее резкими, дугами очерченными черными бровями и длинным, необыкновенно нежно румяным и красивым лицом без всякого выражения. Среди раскиданных пожитков, в толпе на площади, она, в своем богатом атласном салопе и ярко лиловом платке, накрывавшем ее голову, напоминала нежное тепличное растение, выброшенное на снег. Она сидела на узлах несколько позади старухи и неподвижно большими черными продолговатыми, с длинными ресницами, глазами смотрела в землю. Видимо, она знала свою красоту и боялась за нее. Лицо это поразило Пьера, и он, в своей поспешности, проходя вдоль забора, несколько раз оглянулся на нее. Дойдя до забора и все таки не найдя тех, кого ему было нужно, Пьер остановился, оглядываясь.
Фигура Пьера с ребенком на руках теперь была еще более замечательна, чем прежде, и около него собралось несколько человек русских мужчин и женщин.
– Или потерял кого, милый человек? Сами вы из благородных, что ли? Чей ребенок то? – спрашивали у него.
Пьер отвечал, что ребенок принадлежал женщине и черном салопе, которая сидела с детьми на этом месте, и спрашивал, не знает ли кто ее и куда она перешла.
– Ведь это Анферовы должны быть, – сказал старый дьякон, обращаясь к рябой бабе. – Господи помилуй, господи помилуй, – прибавил он привычным басом.
– Где Анферовы! – сказала баба. – Анферовы еще с утра уехали. А это либо Марьи Николавны, либо Ивановы.
– Он говорит – женщина, а Марья Николавна – барыня, – сказал дворовый человек.
– Да вы знаете ее, зубы длинные, худая, – говорил Пьер.
– И есть Марья Николавна. Они ушли в сад, как тут волки то эти налетели, – сказала баба, указывая на французских солдат.
– О, господи помилуй, – прибавил опять дьякон.
– Вы пройдите вот туда то, они там. Она и есть. Все убивалась, плакала, – сказала опять баба. – Она и есть. Вот сюда то.
Но Пьер не слушал бабу. Он уже несколько секунд, не спуская глаз, смотрел на то, что делалось в нескольких шагах от него. Он смотрел на армянское семейство и двух французских солдат, подошедших к армянам. Один из этих солдат, маленький вертлявый человечек, был одет в синюю шинель, подпоясанную веревкой. На голове его был колпак, и ноги были босые. Другой, который особенно поразил Пьера, был длинный, сутуловатый, белокурый, худой человек с медлительными движениями и идиотическим выражением лица. Этот был одет в фризовый капот, в синие штаны и большие рваные ботфорты. Маленький француз, без сапог, в синей шипели, подойдя к армянам, тотчас же, сказав что то, взялся за ноги старика, и старик тотчас же поспешно стал снимать сапоги. Другой, в капоте, остановился против красавицы армянки и молча, неподвижно, держа руки в карманах, смотрел на нее.
– Возьми, возьми ребенка, – проговорил Пьер, подавая девочку и повелительно и поспешно обращаясь к бабе. – Ты отдай им, отдай! – закричал он почти на бабу, сажая закричавшую девочку на землю, и опять оглянулся на французов и на армянское семейство. Старик уже сидел босой. Маленький француз снял с него последний сапог и похлопывал сапогами один о другой. Старик, всхлипывая, говорил что то, но Пьер только мельком видел это; все внимание его было обращено на француза в капоте, который в это время, медлительно раскачиваясь, подвинулся к молодой женщине и, вынув руки из карманов, взялся за ее шею.
Красавица армянка продолжала сидеть в том же неподвижном положении, с опущенными длинными ресницами, и как будто не видала и не чувствовала того, что делал с нею солдат.
Пока Пьер пробежал те несколько шагов, которые отделяли его от французов, длинный мародер в капоте уж рвал с шеи армянки ожерелье, которое было на ней, и молодая женщина, хватаясь руками за шею, кричала пронзительным голосом.
– Laissez cette femme! [Оставьте эту женщину!] – бешеным голосом прохрипел Пьер, схватывая длинного, сутоловатого солдата за плечи и отбрасывая его. Солдат упал, приподнялся и побежал прочь. Но товарищ его, бросив сапоги, вынул тесак и грозно надвинулся на Пьера.
– Voyons, pas de betises! [Ну, ну! Не дури!] – крикнул он.
Пьер был в том восторге бешенства, в котором он ничего не помнил и в котором силы его удесятерялись. Он бросился на босого француза и, прежде чем тот успел вынуть свой тесак, уже сбил его с ног и молотил по нем кулаками. Послышался одобрительный крик окружавшей толпы, в то же время из за угла показался конный разъезд французских уланов. Уланы рысью подъехали к Пьеру и французу и окружили их. Пьер ничего не помнил из того, что было дальше. Он помнил, что он бил кого то, его били и что под конец он почувствовал, что руки его связаны, что толпа французских солдат стоит вокруг него и обыскивает его платье.
– Il a un poignard, lieutenant, [Поручик, у него кинжал,] – были первые слова, которые понял Пьер.
– Ah, une arme! [А, оружие!] – сказал офицер и обратился к босому солдату, который был взят с Пьером.
– C'est bon, vous direz tout cela au conseil de guerre, [Хорошо, хорошо, на суде все расскажешь,] – сказал офицер. И вслед за тем повернулся к Пьеру: – Parlez vous francais vous? [Говоришь ли по французски?]
Пьер оглядывался вокруг себя налившимися кровью глазами и не отвечал. Вероятно, лицо его показалось очень страшно, потому что офицер что то шепотом сказал, и еще четыре улана отделились от команды и стали по обеим сторонам Пьера.
– Parlez vous francais? – повторил ему вопрос офицер, держась вдали от него. – Faites venir l'interprete. [Позовите переводчика.] – Из за рядов выехал маленький человечек в штатском русском платье. Пьер по одеянию и говору его тотчас же узнал в нем француза одного из московских магазинов.
– Il n'a pas l'air d'un homme du peuple, [Он не похож на простолюдина,] – сказал переводчик, оглядев Пьера.
– Oh, oh! ca m'a bien l'air d'un des incendiaires, – смазал офицер. – Demandez lui ce qu'il est? [О, о! он очень похож на поджигателя. Спросите его, кто он?] – прибавил он.
– Ти кто? – спросил переводчик. – Ти должно отвечать начальство, – сказал он.
– Je ne vous dirai pas qui je suis. Je suis votre prisonnier. Emmenez moi, [Я не скажу вам, кто я. Я ваш пленный. Уводите меня,] – вдруг по французски сказал Пьер.
– Ah, Ah! – проговорил офицер, нахмурившись. – Marchons! [A! A! Ну, марш!]
Около улан собралась толпа. Ближе всех к Пьеру стояла рябая баба с девочкою; когда объезд тронулся, она подвинулась вперед.
– Куда же это ведут тебя, голубчик ты мой? – сказала она. – Девочку то, девочку то куда я дену, коли она не ихняя! – говорила баба.
– Qu'est ce qu'elle veut cette femme? [Чего ей нужно?] – спросил офицер.
Пьер был как пьяный. Восторженное состояние его еще усилилось при виде девочки, которую он спас.
– Ce qu'elle dit? – проговорил он. – Elle m'apporte ma fille que je viens de sauver des flammes, – проговорил он. – Adieu! [Чего ей нужно? Она несет дочь мою, которую я спас из огня. Прощай!] – и он, сам не зная, как вырвалась у него эта бесцельная ложь, решительным, торжественным шагом пошел между французами.
Разъезд французов был один из тех, которые были посланы по распоряжению Дюронеля по разным улицам Москвы для пресечения мародерства и в особенности для поимки поджигателей, которые, по общему, в тот день проявившемуся, мнению у французов высших чинов, были причиною пожаров. Объехав несколько улиц, разъезд забрал еще человек пять подозрительных русских, одного лавочника, двух семинаристов, мужика и дворового человека и нескольких мародеров. Но из всех подозрительных людей подозрительнее всех казался Пьер. Когда их всех привели на ночлег в большой дом на Зубовском валу, в котором была учреждена гауптвахта, то Пьера под строгим караулом поместили отдельно.


В Петербурге в это время в высших кругах, с большим жаром чем когда нибудь, шла сложная борьба партий Румянцева, французов, Марии Феодоровны, цесаревича и других, заглушаемая, как всегда, трубением придворных трутней. Но спокойная, роскошная, озабоченная только призраками, отражениями жизни, петербургская жизнь шла по старому; и из за хода этой жизни надо было делать большие усилия, чтобы сознавать опасность и то трудное положение, в котором находился русский народ. Те же были выходы, балы, тот же французский театр, те же интересы дворов, те же интересы службы и интриги. Только в самых высших кругах делались усилия для того, чтобы напоминать трудность настоящего положения. Рассказывалось шепотом о том, как противоположно одна другой поступили, в столь трудных обстоятельствах, обе императрицы. Императрица Мария Феодоровна, озабоченная благосостоянием подведомственных ей богоугодных и воспитательных учреждений, сделала распоряжение об отправке всех институтов в Казань, и вещи этих заведений уже были уложены. Императрица же Елизавета Алексеевна на вопрос о том, какие ей угодно сделать распоряжения, с свойственным ей русским патриотизмом изволила ответить, что о государственных учреждениях она не может делать распоряжений, так как это касается государя; о том же, что лично зависит от нее, она изволила сказать, что она последняя выедет из Петербурга.
У Анны Павловны 26 го августа, в самый день Бородинского сражения, был вечер, цветком которого должно было быть чтение письма преосвященного, написанного при посылке государю образа преподобного угодника Сергия. Письмо это почиталось образцом патриотического духовного красноречия. Прочесть его должен был сам князь Василий, славившийся своим искусством чтения. (Он же читывал и у императрицы.) Искусство чтения считалось в том, чтобы громко, певуче, между отчаянным завыванием и нежным ропотом переливать слова, совершенно независимо от их значения, так что совершенно случайно на одно слово попадало завывание, на другие – ропот. Чтение это, как и все вечера Анны Павловны, имело политическое значение. На этом вечере должно было быть несколько важных лиц, которых надо было устыдить за их поездки во французский театр и воодушевить к патриотическому настроению. Уже довольно много собралось народа, но Анна Павловна еще не видела в гостиной всех тех, кого нужно было, и потому, не приступая еще к чтению, заводила общие разговоры.
Новостью дня в этот день в Петербурге была болезнь графини Безуховой. Графиня несколько дней тому назад неожиданно заболела, пропустила несколько собраний, которых она была украшением, и слышно было, что она никого не принимает и что вместо знаменитых петербургских докторов, обыкновенно лечивших ее, она вверилась какому то итальянскому доктору, лечившему ее каким то новым и необыкновенным способом.
Все очень хорошо знали, что болезнь прелестной графини происходила от неудобства выходить замуж сразу за двух мужей и что лечение итальянца состояло в устранении этого неудобства; но в присутствии Анны Павловны не только никто не смел думать об этом, но как будто никто и не знал этого.
– On dit que la pauvre comtesse est tres mal. Le medecin dit que c'est l'angine pectorale. [Говорят, что бедная графиня очень плоха. Доктор сказал, что это грудная болезнь.]
– L'angine? Oh, c'est une maladie terrible! [Грудная болезнь? О, это ужасная болезнь!]
– On dit que les rivaux se sont reconcilies grace a l'angine… [Говорят, что соперники примирились благодаря этой болезни.]
Слово angine повторялось с большим удовольствием.
– Le vieux comte est touchant a ce qu'on dit. Il a pleure comme un enfant quand le medecin lui a dit que le cas etait dangereux. [Старый граф очень трогателен, говорят. Он заплакал, как дитя, когда доктор сказал, что случай опасный.]
– Oh, ce serait une perte terrible. C'est une femme ravissante. [О, это была бы большая потеря. Такая прелестная женщина.]
– Vous parlez de la pauvre comtesse, – сказала, подходя, Анна Павловна. – J'ai envoye savoir de ses nouvelles. On m'a dit qu'elle allait un peu mieux. Oh, sans doute, c'est la plus charmante femme du monde, – сказала Анна Павловна с улыбкой над своей восторженностью. – Nous appartenons a des camps differents, mais cela ne m'empeche pas de l'estimer, comme elle le merite. Elle est bien malheureuse, [Вы говорите про бедную графиню… Я посылала узнавать о ее здоровье. Мне сказали, что ей немного лучше. О, без сомнения, это прелестнейшая женщина в мире. Мы принадлежим к различным лагерям, но это не мешает мне уважать ее по ее заслугам. Она так несчастна.] – прибавила Анна Павловна.
Полагая, что этими словами Анна Павловна слегка приподнимала завесу тайны над болезнью графини, один неосторожный молодой человек позволил себе выразить удивление в том, что не призваны известные врачи, а лечит графиню шарлатан, который может дать опасные средства.
– Vos informations peuvent etre meilleures que les miennes, – вдруг ядовито напустилась Анна Павловна на неопытного молодого человека. – Mais je sais de bonne source que ce medecin est un homme tres savant et tres habile. C'est le medecin intime de la Reine d'Espagne. [Ваши известия могут быть вернее моих… но я из хороших источников знаю, что этот доктор очень ученый и искусный человек. Это лейб медик королевы испанской.] – И таким образом уничтожив молодого человека, Анна Павловна обратилась к Билибину, который в другом кружке, подобрав кожу и, видимо, сбираясь распустить ее, чтобы сказать un mot, говорил об австрийцах.
– Je trouve que c'est charmant! [Я нахожу, что это прелестно!] – говорил он про дипломатическую бумагу, при которой отосланы были в Вену австрийские знамена, взятые Витгенштейном, le heros de Petropol [героем Петрополя] (как его называли в Петербурге).
– Как, как это? – обратилась к нему Анна Павловна, возбуждая молчание для услышания mot, которое она уже знала.
И Билибин повторил следующие подлинные слова дипломатической депеши, им составленной:
– L'Empereur renvoie les drapeaux Autrichiens, – сказал Билибин, – drapeaux amis et egares qu'il a trouve hors de la route, [Император отсылает австрийские знамена, дружеские и заблудшиеся знамена, которые он нашел вне настоящей дороги.] – докончил Билибин, распуская кожу.
– Charmant, charmant, [Прелестно, прелестно,] – сказал князь Василий.
– C'est la route de Varsovie peut etre, [Это варшавская дорога, может быть.] – громко и неожиданно сказал князь Ипполит. Все оглянулись на него, не понимая того, что он хотел сказать этим. Князь Ипполит тоже с веселым удивлением оглядывался вокруг себя. Он так же, как и другие, не понимал того, что значили сказанные им слова. Он во время своей дипломатической карьеры не раз замечал, что таким образом сказанные вдруг слова оказывались очень остроумны, и он на всякий случай сказал эти слова, первые пришедшие ему на язык. «Может, выйдет очень хорошо, – думал он, – а ежели не выйдет, они там сумеют это устроить». Действительно, в то время как воцарилось неловкое молчание, вошло то недостаточно патриотическое лицо, которого ждала для обращения Анна Павловна, и она, улыбаясь и погрозив пальцем Ипполиту, пригласила князя Василия к столу, и, поднося ему две свечи и рукопись, попросила его начать. Все замолкло.
– Всемилостивейший государь император! – строго провозгласил князь Василий и оглянул публику, как будто спрашивая, не имеет ли кто сказать что нибудь против этого. Но никто ничего не сказал. – «Первопрестольный град Москва, Новый Иерусалим, приемлет Христа своего, – вдруг ударил он на слове своего, – яко мать во объятия усердных сынов своих, и сквозь возникающую мглу, провидя блистательную славу твоея державы, поет в восторге: «Осанна, благословен грядый!» – Князь Василий плачущим голосом произнес эти последние слова.
Билибин рассматривал внимательно свои ногти, и многие, видимо, робели, как бы спрашивая, в чем же они виноваты? Анна Павловна шепотом повторяла уже вперед, как старушка молитву причастия: «Пусть дерзкий и наглый Голиаф…» – прошептала она.
Князь Василий продолжал:
– «Пусть дерзкий и наглый Голиаф от пределов Франции обносит на краях России смертоносные ужасы; кроткая вера, сия праща российского Давида, сразит внезапно главу кровожаждущей его гордыни. Се образ преподобного Сергия, древнего ревнителя о благе нашего отечества, приносится вашему императорскому величеству. Болезную, что слабеющие мои силы препятствуют мне насладиться любезнейшим вашим лицезрением. Теплые воссылаю к небесам молитвы, да всесильный возвеличит род правых и исполнит во благих желания вашего величества».
– Quelle force! Quel style! [Какая сила! Какой слог!] – послышались похвалы чтецу и сочинителю. Воодушевленные этой речью, гости Анны Павловны долго еще говорили о положении отечества и делали различные предположения об исходе сражения, которое на днях должно было быть дано.
– Vous verrez, [Вы увидите.] – сказала Анна Павловна, – что завтра, в день рождения государя, мы получим известие. У меня есть хорошее предчувствие.


Предчувствие Анны Павловны действительно оправдалось. На другой день, во время молебствия во дворце по случаю дня рождения государя, князь Волконский был вызван из церкви и получил конверт от князя Кутузова. Это было донесение Кутузова, писанное в день сражения из Татариновой. Кутузов писал, что русские не отступили ни на шаг, что французы потеряли гораздо более нашего, что он доносит второпях с поля сражения, не успев еще собрать последних сведений. Стало быть, это была победа. И тотчас же, не выходя из храма, была воздана творцу благодарность за его помощь и за победу.
Предчувствие Анны Павловны оправдалось, и в городе все утро царствовало радостно праздничное настроение духа. Все признавали победу совершенною, и некоторые уже говорили о пленении самого Наполеона, о низложении его и избрании новой главы для Франции.
Вдали от дела и среди условий придворной жизни весьма трудно, чтобы события отражались во всей их полноте и силе. Невольно события общие группируются около одного какого нибудь частного случая. Так теперь главная радость придворных заключалась столько же в том, что мы победили, сколько и в том, что известие об этой победе пришлось именно в день рождения государя. Это было как удавшийся сюрприз. В известии Кутузова сказано было тоже о потерях русских, и в числе их названы Тучков, Багратион, Кутайсов. Тоже и печальная сторона события невольно в здешнем, петербургском мире сгруппировалась около одного события – смерти Кутайсова. Его все знали, государь любил его, он был молод и интересен. В этот день все встречались с словами:
– Как удивительно случилось. В самый молебен. А какая потеря Кутайсов! Ах, как жаль!
– Что я вам говорил про Кутузова? – говорил теперь князь Василий с гордостью пророка. – Я говорил всегда, что он один способен победить Наполеона.
Но на другой день не получалось известия из армии, и общий голос стал тревожен. Придворные страдали за страдания неизвестности, в которой находился государь.
– Каково положение государя! – говорили придворные и уже не превозносили, как третьего дня, а теперь осуждали Кутузова, бывшего причиной беспокойства государя. Князь Василий в этот день уже не хвастался более своим protege Кутузовым, а хранил молчание, когда речь заходила о главнокомандующем. Кроме того, к вечеру этого дня как будто все соединилось для того, чтобы повергнуть в тревогу и беспокойство петербургских жителей: присоединилась еще одна страшная новость. Графиня Елена Безухова скоропостижно умерла от этой страшной болезни, которую так приятно было выговаривать. Официально в больших обществах все говорили, что графиня Безухова умерла от страшного припадка angine pectorale [грудной ангины], но в интимных кружках рассказывали подробности о том, как le medecin intime de la Reine d'Espagne [лейб медик королевы испанской] предписал Элен небольшие дозы какого то лекарства для произведения известного действия; но как Элен, мучимая тем, что старый граф подозревал ее, и тем, что муж, которому она писала (этот несчастный развратный Пьер), не отвечал ей, вдруг приняла огромную дозу выписанного ей лекарства и умерла в мучениях, прежде чем могли подать помощь. Рассказывали, что князь Василий и старый граф взялись было за итальянца; но итальянец показал такие записки от несчастной покойницы, что его тотчас же отпустили.