Стругацкий, Борис Натанович

Борис Стругацкий
Фото 2006 года
Псевдонимы:	С. Витицкий
Место рождения:	Ленинград, РСФСР, СССР
Место смерти:	Санкт-Петербург, Россия
Гражданство:	СССР СССР→ Россия Россия
Род деятельности:	писатель-фантаст, сценарист, переводчик
Годы творчества:	1958—2012
Жанр:	научная фантастика
Язык произведений:	русский
Премии:
Награды:

Бори́с Ната́нович Струга́цкий (15 апреля 1933, Ленинград — 19 ноября 2012, Санкт-Петербург) — советский и российский писатель, сценарист, переводчик, создавший в соавторстве с братом Аркадием Стругацким несколько десятков произведений, ставших классикой современной научной и социальной фантастики. После того, как в 1991 году умер А. Н. Стругацкий, опубликовал два самостоятельных романа.

Биография

Борис Стругацкий родился 15 апреля 1933 года в Ленинграде, где его отец Натан Залманович Стругацкий был только что назначен научным сотрудником Государственного Русского музея. Мать Бориса, Александра Ивановна Литвинчёва, была учительницей, преподавала русскую литературу в той же школе, где учился Борис, после войны удостоена звания «Заслуженный учитель РСФСР» и награждена орденом «Знак Почёта».

Во время Великой Отечественной войны семья Стругацких оказалась в осаждённом Ленинграде, причём из-за болезни Бориса в январе 1942 г. Аркадий и Натан Залманович Стругацкие отправились в эвакуацию одни, отец умирает от истощения в дороге в Вологде. Только в 1943 г. старшему брату Аркадию удалось вывезти мать и брата Бориса в посёлок Ташла Оренбургской (тогда — Чкаловской) области. В Ленинград они вернулись в 1945 г. В 1950 году окончил школу с серебряной медалью и собирался поступать на физический факультет ЛГУ, однако принят не был. Тогда он подал документы на математико-механический факультет, который закончил в 1955 году по специальности «астроном».

После окончания Университета поступил в аспирантуру Пулковской обсерватории, однако не защитил диссертацию, тема которой оказалась раскрыта ещё в 1942 году за рубежом. Затем Б. Стругацкий работал на счётной станции Пулковской обсерватории инженером-эксплуатационником по счётно-аналитическим машинам. В 1960 г. принял участие в геодезической и астроклиматической экспедиции на Кавказе в рамках программы поиска места для установки Большого телескопа АН СССР.

С 1964 года — профессиональный писатель, член Союза писателей СССР. Ещё несколько лет проработал в Пулковской обсерватории на полставки. С 1972 года — руководитель Ленинградского семинара молодых писателей-фантастов (впоследствии стал известен как «семинар Бориса Стругацкого»).

В 1974 году привлекался КГБ в качестве свидетеля по делу Михаила Хейфеца, которому инкриминировали ст. 70 УК РСФСР (Антисоветская агитация и пропаганда).

Учредитель премии «Бронзовая улитка». С 2002 года главный редактор журнала «Полдень. XXI век».

Был женат на Аделаиде Андреевне Карпелюк (23 октября 1931 — 20 декабря 2013), дочери генерал-майора А. И. Карпелюка, с которой познакомился в студенческие годы во время учёбы в ЛГУ. Сын Андрей (родился в 1959 году).

Борис Натанович был известен как страстный филателист, что нашло отражение в его творчестве.

После тяжелой и продолжительной болезни (лимфосаркома) Борис Натанович Стругацкий скончался 19 ноября 2012 года в возрасте 79 лет. В соответствии с завещанием писателя, его тело было кремировано и 5 апреля 2014 года прах Бориса Стругацкого и его супруги был развеян над Пулковскими высотами.

Творчество в соавторстве с братом

Основной корпус литературных произведений Бориса Стругацкого был создан им в соавторстве с его братом Аркадием. Распространено мнение, что большинство их совместных произведений написано в жанре научной фантастики. Сам Б. Н. Стругацкий так не считал и предпочитал говорить о «реалистической фантастике», где центральная роль отводится человеку и его судьбе, а иные планеты или техника будущего — не более, чем «декорации».

Самостоятельные произведения

После смерти Аркадия Стругацкого Борис Стругацкий, по его собственному определению, продолжил «пилить толстое бревно литературы двуручной пилой, но без напарника». Под псевдонимом С. Витицкий вышли его романы «Поиск предназначения, или Двадцать седьмая теорема этики» (1994—1995) и «Бессильные мира сего» (2003), продолжившие исследование неумолимого рока и возможностей влиять на окружающую действительность.

Борис Стругацкий для полного собрания сочинений Стругацких подготовил «Комментарии к пройденному» (2000—2001; вышли отдельным изданием в 2003), в которых подробно описал историю создания произведений Стругацких. На официальном сайте Стругацких с июня 1998 года шло [www.rusf.ru/abs/int.htm интервью], в котором Борис Стругацкий ответил на несколько тысяч вопросов.

Художественные переводы

Стругацкими под псевдонимами С. Бережков, С. Витин, С. Победин были осуществлены переводы с английского романов Андре Нортон, Хола Клемента, Джона Уиндэма.

Псевдоним

Наиболее известным псевдонимом Бориса Стругацкого является псевдоним С. Витицкий.

С. (официально не имеет расшифровки, однако встречается «Сергей») — от «Стругацкий». Происхождение слов «Витицкий», «Витин» и т. п. таково: Борис Натанович жил в Санкт-Петербурге на улице Победы, а по латыни «Победа» — Виктория.

Под этим псевдонимом писателем опубликованы следующие произведения:

• «Поиск предназначения, или Двадцать седьмая теорема этики» (1994—1995)
• «Бессильные мира сего» (2003)

Награды

• Орден Почёта (2003)
• Государственная премия РСФСР имени братьев Васильевых (1987) — за сценарий фильма «Письма мёртвого человека»
• Премия Президента Российской Федерации в области литературы и искусства (2001)
• В 2008 году ему присуждена медаль «Символ Науки»
• Лауреат премии им. В. Высоцкого «Своя колея»

Увековечение памяти

• Площадь Братьев Стругацких в Санкт-Петербурге

Политическая позиция

• 2000 — голосовал за Явлинского.
• 2005 — подписал письмо, призывающее международное правозащитное сообщество признать Михаила Ходорковского политическим заключённым.
• 2010 — в интервью «Новой газете» назвал результаты десятилетнего правления В. В. Путина «возвращением в Совок», а страну «авторитарной».
• 2011 — не смог проголосовать на выборах в госдуму, собирался отдать свой голос партии «Яблоко».
• О советской истории:

Память о Великой Отечественной стала святыней. Не существует более ни понятия «правда о войне», ни понятия об «искажении исторической истины». Есть понятие «оскорбления святыни». И такое же отношение стремятся создать ко всей истории советского периода. Это уже не история, это, по сути, религия. С точки зрения верующего человека, с точки зрения церкви, не бывает искажения «правды Библии» — бывает покушение на святость, оскорбление веры, ересь. Библия Войны написана, и апокриф о предателе-генерале Власове в неё внесен. Все. Не вырубишь топором. Но с точки зрения «атеиста» нет здесь и не может быть ни простоты, ни однозначности. И генерал Власов — сложное явление истории, не проще Иосифа Флавия или Александра Невского; и ветераны — совершенно особая социальная группа, члены которой, как правило, различны между собою в гораздо большей степени, чем сходны.

— Статья [www.novayagazeta.ru/data/2010/013/38.html Борис Стругацкий: «Возвращение в совок — итог путинского десятилетия»] от 08.02.2010, «Новая газета»

Дополнительные факты

• Борис Стругацкий «никогда, никому и ни при каких обстоятельствах» не отвечал, над чем он работает.

Причин тому много, я назову только одну: ещё в незапамятные времена было нами замечено, что стоит только хоть кому-нибудь, хоть что-нибудь, пусть даже вскользь рассказать о текущей работе, — всё: работа идёт насмарку, и проект гибнет, даже толком не начавшись. «Никогда не говори: делаю, — всегда говори только: сделал». Отличное правило. Всячески рекомендую.

См. также

• Стругацкие, Аркадий и Борис (обзор совместного творчества)
• Стругацкий, Аркадий Натанович (биография)
• Стругацкий, Натан Залманович
• Мир Полудня
• Международная литературная премия имени А. и Б. Стругацких
• Полдень. XXI век

Литература

• Русские писатели XX века: Биографический словарь / Гл. ред. и сост. П. А. Николаев. — М.: Большая Российская энциклопедия; Рандеву-АМ, 2000. — С. 669—671.
• Ант Скаландис. Братья Стругацкие. — М.: АСТ, 2008. — 702 с. — ISBN 978-5-17-052684-0, 978-5-9713-8278-2.

Ссылки

• [rusf.ru/abs/ Официальная страница Аркадия и Бориса Стругацких]
• [lib.ru/STRUGACKIE/ Стругацкий, Борис Натанович] в библиотеке Максима Мошкова

Отрывок, характеризующий Стругацкий, Борис Натанович

Проехав какие то австрийские войска, Ростов заметил, что следующая за тем часть линии (это была гвардия) уже вступила в дело.
«Тем лучше! посмотрю вблизи», подумал он.
Он поехал почти по передней линии. Несколько всадников скакали по направлению к нему. Это были наши лейб уланы, которые расстроенными рядами возвращались из атаки. Ростов миновал их, заметил невольно одного из них в крови и поскакал дальше.
«Мне до этого дела нет!» подумал он. Не успел он проехать нескольких сот шагов после этого, как влево от него, наперерез ему, показалась на всем протяжении поля огромная масса кавалеристов на вороных лошадях, в белых блестящих мундирах, которые рысью шли прямо на него. Ростов пустил лошадь во весь скок, для того чтоб уехать с дороги от этих кавалеристов, и он бы уехал от них, ежели бы они шли всё тем же аллюром, но они всё прибавляли хода, так что некоторые лошади уже скакали. Ростову всё слышнее и слышнее становился их топот и бряцание их оружия и виднее становились их лошади, фигуры и даже лица. Это были наши кавалергарды, шедшие в атаку на французскую кавалерию, подвигавшуюся им навстречу.
Кавалергарды скакали, но еще удерживая лошадей. Ростов уже видел их лица и услышал команду: «марш, марш!» произнесенную офицером, выпустившим во весь мах свою кровную лошадь. Ростов, опасаясь быть раздавленным или завлеченным в атаку на французов, скакал вдоль фронта, что было мочи у его лошади, и всё таки не успел миновать их.
Крайний кавалергард, огромный ростом рябой мужчина, злобно нахмурился, увидав перед собой Ростова, с которым он неминуемо должен был столкнуться. Этот кавалергард непременно сбил бы с ног Ростова с его Бедуином (Ростов сам себе казался таким маленьким и слабеньким в сравнении с этими громадными людьми и лошадьми), ежели бы он не догадался взмахнуть нагайкой в глаза кавалергардовой лошади. Вороная, тяжелая, пятивершковая лошадь шарахнулась, приложив уши; но рябой кавалергард всадил ей с размаху в бока огромные шпоры, и лошадь, взмахнув хвостом и вытянув шею, понеслась еще быстрее. Едва кавалергарды миновали Ростова, как он услыхал их крик: «Ура!» и оглянувшись увидал, что передние ряды их смешивались с чужими, вероятно французскими, кавалеристами в красных эполетах. Дальше нельзя было ничего видеть, потому что тотчас же после этого откуда то стали стрелять пушки, и всё застлалось дымом.
В ту минуту как кавалергарды, миновав его, скрылись в дыму, Ростов колебался, скакать ли ему за ними или ехать туда, куда ему нужно было. Это была та блестящая атака кавалергардов, которой удивлялись сами французы. Ростову страшно было слышать потом, что из всей этой массы огромных красавцев людей, из всех этих блестящих, на тысячных лошадях, богачей юношей, офицеров и юнкеров, проскакавших мимо его, после атаки осталось только осьмнадцать человек.
«Что мне завидовать, мое не уйдет, и я сейчас, может быть, увижу государя!» подумал Ростов и поскакал дальше.
Поровнявшись с гвардейской пехотой, он заметил, что чрез нее и около нее летали ядры, не столько потому, что он слышал звук ядер, сколько потому, что на лицах солдат он увидал беспокойство и на лицах офицеров – неестественную, воинственную торжественность.
Проезжая позади одной из линий пехотных гвардейских полков, он услыхал голос, назвавший его по имени.
– Ростов!
– Что? – откликнулся он, не узнавая Бориса.
– Каково? в первую линию попали! Наш полк в атаку ходил! – сказал Борис, улыбаясь той счастливой улыбкой, которая бывает у молодых людей, в первый раз побывавших в огне.
Ростов остановился.
– Вот как! – сказал он. – Ну что?
– Отбили! – оживленно сказал Борис, сделавшийся болтливым. – Ты можешь себе представить?
И Борис стал рассказывать, каким образом гвардия, ставши на место и увидав перед собой войска, приняла их за австрийцев и вдруг по ядрам, пущенным из этих войск, узнала, что она в первой линии, и неожиданно должна была вступить в дело. Ростов, не дослушав Бориса, тронул свою лошадь.
– Ты куда? – спросил Борис.
– К его величеству с поручением.
– Вот он! – сказал Борис, которому послышалось, что Ростову нужно было его высочество, вместо его величества.
И он указал ему на великого князя, который в ста шагах от них, в каске и в кавалергардском колете, с своими поднятыми плечами и нахмуренными бровями, что то кричал австрийскому белому и бледному офицеру.
– Да ведь это великий князь, а мне к главнокомандующему или к государю, – сказал Ростов и тронул было лошадь.
– Граф, граф! – кричал Берг, такой же оживленный, как и Борис, подбегая с другой стороны, – граф, я в правую руку ранен (говорил он, показывая кисть руки, окровавленную, обвязанную носовым платком) и остался во фронте. Граф, держу шпагу в левой руке: в нашей породе фон Бергов, граф, все были рыцари.
Берг еще что то говорил, но Ростов, не дослушав его, уже поехал дальше.
Проехав гвардию и пустой промежуток, Ростов, для того чтобы не попасть опять в первую линию, как он попал под атаку кавалергардов, поехал по линии резервов, далеко объезжая то место, где слышалась самая жаркая стрельба и канонада. Вдруг впереди себя и позади наших войск, в таком месте, где он никак не мог предполагать неприятеля, он услыхал близкую ружейную стрельбу.
«Что это может быть? – подумал Ростов. – Неприятель в тылу наших войск? Не может быть, – подумал Ростов, и ужас страха за себя и за исход всего сражения вдруг нашел на него. – Что бы это ни было, однако, – подумал он, – теперь уже нечего объезжать. Я должен искать главнокомандующего здесь, и ежели всё погибло, то и мое дело погибнуть со всеми вместе».
Дурное предчувствие, нашедшее вдруг на Ростова, подтверждалось всё более и более, чем дальше он въезжал в занятое толпами разнородных войск пространство, находящееся за деревнею Працом.
– Что такое? Что такое? По ком стреляют? Кто стреляет? – спрашивал Ростов, ровняясь с русскими и австрийскими солдатами, бежавшими перемешанными толпами наперерез его дороги.
– А чорт их знает? Всех побил! Пропадай всё! – отвечали ему по русски, по немецки и по чешски толпы бегущих и непонимавших точно так же, как и он, того, что тут делалось.
– Бей немцев! – кричал один.
– А чорт их дери, – изменников.
– Zum Henker diese Ruesen… [К чорту этих русских…] – что то ворчал немец.
Несколько раненых шли по дороге. Ругательства, крики, стоны сливались в один общий гул. Стрельба затихла и, как потом узнал Ростов, стреляли друг в друга русские и австрийские солдаты.
«Боже мой! что ж это такое? – думал Ростов. – И здесь, где всякую минуту государь может увидать их… Но нет, это, верно, только несколько мерзавцев. Это пройдет, это не то, это не может быть, – думал он. – Только поскорее, поскорее проехать их!»
Мысль о поражении и бегстве не могла притти в голову Ростову. Хотя он и видел французские орудия и войска именно на Праценской горе, на той самой, где ему велено было отыскивать главнокомандующего, он не мог и не хотел верить этому.


Около деревни Праца Ростову велено было искать Кутузова и государя. Но здесь не только не было их, но не было ни одного начальника, а были разнородные толпы расстроенных войск.
Он погонял уставшую уже лошадь, чтобы скорее проехать эти толпы, но чем дальше он подвигался, тем толпы становились расстроеннее. По большой дороге, на которую он выехал, толпились коляски, экипажи всех сортов, русские и австрийские солдаты, всех родов войск, раненые и нераненые. Всё это гудело и смешанно копошилось под мрачный звук летавших ядер с французских батарей, поставленных на Праценских высотах.
– Где государь? где Кутузов? – спрашивал Ростов у всех, кого мог остановить, и ни от кого не мог получить ответа.
Наконец, ухватив за воротник солдата, он заставил его ответить себе.
– Э! брат! Уж давно все там, вперед удрали! – сказал Ростову солдат, смеясь чему то и вырываясь.
Оставив этого солдата, который, очевидно, был пьян, Ростов остановил лошадь денщика или берейтора важного лица и стал расспрашивать его. Денщик объявил Ростову, что государя с час тому назад провезли во весь дух в карете по этой самой дороге, и что государь опасно ранен.
– Не может быть, – сказал Ростов, – верно, другой кто.
– Сам я видел, – сказал денщик с самоуверенной усмешкой. – Уж мне то пора знать государя: кажется, сколько раз в Петербурге вот так то видал. Бледный, пребледный в карете сидит. Четверню вороных как припустит, батюшки мои, мимо нас прогремел: пора, кажется, и царских лошадей и Илью Иваныча знать; кажется, с другим как с царем Илья кучер не ездит.
Ростов пустил его лошадь и хотел ехать дальше. Шедший мимо раненый офицер обратился к нему.
– Да вам кого нужно? – спросил офицер. – Главнокомандующего? Так убит ядром, в грудь убит при нашем полку.
– Не убит, ранен, – поправил другой офицер.
– Да кто? Кутузов? – спросил Ростов.
– Не Кутузов, а как бишь его, – ну, да всё одно, живых не много осталось. Вон туда ступайте, вон к той деревне, там всё начальство собралось, – сказал этот офицер, указывая на деревню Гостиерадек, и прошел мимо.
Ростов ехал шагом, не зная, зачем и к кому он теперь поедет. Государь ранен, сражение проиграно. Нельзя было не верить этому теперь. Ростов ехал по тому направлению, которое ему указали и по которому виднелись вдалеке башня и церковь. Куда ему было торопиться? Что ему было теперь говорить государю или Кутузову, ежели бы даже они и были живы и не ранены?
– Этой дорогой, ваше благородие, поезжайте, а тут прямо убьют, – закричал ему солдат. – Тут убьют!
– О! что говоришь! сказал другой. – Куда он поедет? Тут ближе.
Ростов задумался и поехал именно по тому направлению, где ему говорили, что убьют.
«Теперь всё равно: уж ежели государь ранен, неужели мне беречь себя?» думал он. Он въехал в то пространство, на котором более всего погибло людей, бегущих с Працена. Французы еще не занимали этого места, а русские, те, которые были живы или ранены, давно оставили его. На поле, как копны на хорошей пашне, лежало человек десять, пятнадцать убитых, раненых на каждой десятине места. Раненые сползались по два, по три вместе, и слышались неприятные, иногда притворные, как казалось Ростову, их крики и стоны. Ростов пустил лошадь рысью, чтобы не видать всех этих страдающих людей, и ему стало страшно. Он боялся не за свою жизнь, а за то мужество, которое ему нужно было и которое, он знал, не выдержит вида этих несчастных.
Французы, переставшие стрелять по этому, усеянному мертвыми и ранеными, полю, потому что уже никого на нем живого не было, увидав едущего по нем адъютанта, навели на него орудие и бросили несколько ядер. Чувство этих свистящих, страшных звуков и окружающие мертвецы слились для Ростова в одно впечатление ужаса и сожаления к себе. Ему вспомнилось последнее письмо матери. «Что бы она почувствовала, – подумал он, – коль бы она видела меня теперь здесь, на этом поле и с направленными на меня орудиями».
В деревне Гостиерадеке были хотя и спутанные, но в большем порядке русские войска, шедшие прочь с поля сражения. Сюда уже не доставали французские ядра, и звуки стрельбы казались далекими. Здесь все уже ясно видели и говорили, что сражение проиграно. К кому ни обращался Ростов, никто не мог сказать ему, ни где был государь, ни где был Кутузов. Одни говорили, что слух о ране государя справедлив, другие говорили, что нет, и объясняли этот ложный распространившийся слух тем, что, действительно, в карете государя проскакал назад с поля сражения бледный и испуганный обер гофмаршал граф Толстой, выехавший с другими в свите императора на поле сражения. Один офицер сказал Ростову, что за деревней, налево, он видел кого то из высшего начальства, и Ростов поехал туда, уже не надеясь найти кого нибудь, но для того только, чтобы перед самим собою очистить свою совесть. Проехав версты три и миновав последние русские войска, около огорода, окопанного канавой, Ростов увидал двух стоявших против канавы всадников. Один, с белым султаном на шляпе, показался почему то знакомым Ростову; другой, незнакомый всадник, на прекрасной рыжей лошади (лошадь эта показалась знакомою Ростову) подъехал к канаве, толкнул лошадь шпорами и, выпустив поводья, легко перепрыгнул через канаву огорода. Только земля осыпалась с насыпи от задних копыт лошади. Круто повернув лошадь, он опять назад перепрыгнул канаву и почтительно обратился к всаднику с белым султаном, очевидно, предлагая ему сделать то же. Всадник, которого фигура показалась знакома Ростову и почему то невольно приковала к себе его внимание, сделал отрицательный жест головой и рукой, и по этому жесту Ростов мгновенно узнал своего оплакиваемого, обожаемого государя.