Бори, Енё

Енё Бори
Основные сведения

Енё Бори (венг. Bory Jenő; 9 ноября 1879, Секешфехервар — 20 декабря 1959, Секешфехервар) — венгерский архитектор и скульптор, педагог, профессор, ректор Венгерской королевской школы рисования (ныне Венгерский университет изобразительных искусств (1943—1945).

Биография

Сын рабочего-слесаря.

Енё Бори обучался на факультете инженерно-строительной техники в университете Будапешта. В 1903 году поступил на скульптурное отделение в Венгерскую школу рисования. Ученик по отделению скульптуры А. Штробля и живописи Б. Секея. Затем в течение двух лет путешествовал по Германии и Италии, где знакомился с искусством мраморной скульптуры. В это время познакомился со своей будущей женой, Илоной (1885—1974), которая также была художницей и ученицей Б. Секея.

Во время Первой мировой войны был призван в армию и назначен официальным военным художником в Сараево, за службу награждён орден Франца-Иосифа.

С 1911 до 1946 года — профессор Венгерской королевской школы рисования, одновременно в 1921—1944 гг. — преподаватель Королевского технического университета имени Иосифа (с 1934 года переименован в Венгерский королевский университет технологии и экономики имени Иосифа).

В 1943—1945 был ректором Венгерского университета изобразительных искусств.

Творчество

Автор памятников, целого ряда скульптур и мемориальных плит.

Между 1906—1944 создал более 185 произведений скульптуры, преимущественно в Секешфехерваре и Будапеште. Участвовал в коллективных выставках. Получил несколько национальных и международных премий.

Вершиной творчества Енё Бори считают построенный им замок в Секешфехерваре, который называют замком вечной любви, так как Енё Бори посвятил это творение своей любимой жене Илоне. Строительство замка продолжалось в течение 40 лет, с 1912 по 1959 (с перерывом во время Первой мировой войны). Строительство велось лично Енё Бори вместе с несколькими помощниками.

Замок Бори — единственная из архитектурных достопримечательностей города Секешфехервара, созданная в XX веке. Здание выполнено в эклектичном стиле, но в то же время гармонично. Находится на северо-востоке города, вдали от центра.

Галерея

• Szekesfehervar World War I Memorial Zichy-liget.JPG

  Памятник жертвам Первой мировой войны в Секешфехерваре

• Kaposvár Bory Szent István-kút.jpg

  Скульптура на Городском соборе в Капошваре

• Kecskemét piarista iskola Bory1.JPG

  Скульптура на школе пиаристов в Кечкемете

• Czakó Adolf sírja.jpg

Ссылки

• budapest-hu.ru/zamok-bori/

Отрывок, характеризующий Бори, Енё

– Что? – откликнулся он, не узнавая Бориса.
– Каково? в первую линию попали! Наш полк в атаку ходил! – сказал Борис, улыбаясь той счастливой улыбкой, которая бывает у молодых людей, в первый раз побывавших в огне.
Ростов остановился.
– Вот как! – сказал он. – Ну что?
– Отбили! – оживленно сказал Борис, сделавшийся болтливым. – Ты можешь себе представить?
И Борис стал рассказывать, каким образом гвардия, ставши на место и увидав перед собой войска, приняла их за австрийцев и вдруг по ядрам, пущенным из этих войск, узнала, что она в первой линии, и неожиданно должна была вступить в дело. Ростов, не дослушав Бориса, тронул свою лошадь.
– Ты куда? – спросил Борис.
– К его величеству с поручением.
– Вот он! – сказал Борис, которому послышалось, что Ростову нужно было его высочество, вместо его величества.
И он указал ему на великого князя, который в ста шагах от них, в каске и в кавалергардском колете, с своими поднятыми плечами и нахмуренными бровями, что то кричал австрийскому белому и бледному офицеру.
– Да ведь это великий князь, а мне к главнокомандующему или к государю, – сказал Ростов и тронул было лошадь.
– Граф, граф! – кричал Берг, такой же оживленный, как и Борис, подбегая с другой стороны, – граф, я в правую руку ранен (говорил он, показывая кисть руки, окровавленную, обвязанную носовым платком) и остался во фронте. Граф, держу шпагу в левой руке: в нашей породе фон Бергов, граф, все были рыцари.
Берг еще что то говорил, но Ростов, не дослушав его, уже поехал дальше.
Проехав гвардию и пустой промежуток, Ростов, для того чтобы не попасть опять в первую линию, как он попал под атаку кавалергардов, поехал по линии резервов, далеко объезжая то место, где слышалась самая жаркая стрельба и канонада. Вдруг впереди себя и позади наших войск, в таком месте, где он никак не мог предполагать неприятеля, он услыхал близкую ружейную стрельбу.
«Что это может быть? – подумал Ростов. – Неприятель в тылу наших войск? Не может быть, – подумал Ростов, и ужас страха за себя и за исход всего сражения вдруг нашел на него. – Что бы это ни было, однако, – подумал он, – теперь уже нечего объезжать. Я должен искать главнокомандующего здесь, и ежели всё погибло, то и мое дело погибнуть со всеми вместе».
Дурное предчувствие, нашедшее вдруг на Ростова, подтверждалось всё более и более, чем дальше он въезжал в занятое толпами разнородных войск пространство, находящееся за деревнею Працом.
– Что такое? Что такое? По ком стреляют? Кто стреляет? – спрашивал Ростов, ровняясь с русскими и австрийскими солдатами, бежавшими перемешанными толпами наперерез его дороги.