Борнхёэ, Эдуард

Эдуард Борнхёэ
Eduard Bornhöhe
Имя при рождении:	Эдуард Брунберг
Псевдонимы:	Эдуард Борнхёэ
Дата рождения:	17 февраля 1862(1862-02-17)
Место рождения:	Имение Куллаару, уезд Раквере. Ляэне-Вирумаа
Дата смерти:	17 ноября 1923(1923-11-17) (61 год)
Место смерти:	Таллин
Гражданство:	Эстония
Род деятельности:	Проза, переводы
Дебют:	"Разбойник и помещик" (1878)

Эдуард Борнхёэ [b’ornhööe], по рождению Эдуард Брунберг (эст. Eduard Bornhöhe, 17 февраля (5 февраля по старому календарю) 1862, имение Куллаару, близ Раквере — 17 ноября 1923, Таллин) — эстонский писатель, прозаик.

Биография

Родился в Вирумаа в имении Куллаару сыном амбарщика. В 1872—1874 учился в Ревеле в начальной школе имени В. Кентманна и в 1874—1877 в окружной школе.

Биография Борнхёэ пестрит перечнем рабочих мест и городов, в которых он жил, работал, бывал во время своих путешествий. Чертежник у землеустроителей в Петербурге и ученик в торговой фирме там же, помощник учителя в Ковно (Каунасе) и сотрудник немецких газет в Ревеле, кистер (учитель) в Ставрополе и домашний учитель в имении Матсалу — нигде он не задерживался надолго, видимо, любознательность и страсть к путешествиям влекли его дальше. Он побывал в Тифлисе (Тбилиси) и в Малой Азии, в Германии и Польше, совершил путешествие в Палестину, Египет, Грецию, Италию. Уже вполне зрелым человеком (1888) Борнхёэ сдал экстерном экзамены за гимназию и поступил в Юрьевский университет (эст. Tartu Ülikool) изучать филологию, но был вынужден прервать учебу из-за материальных трудностей. И снова вереница профессий: журналист и карикатурист в Берлине, переводчик в Таллинском окружном суде, архивариус. С судом оказалась связана и вся его дальнейшая деятельность: он умер в должности мирового судьи в Таллине.

Творчество

Произведения

Литературная деятельность Борнхёэ на первый взгляд существует как бы отдельно от его биографии. Писать он начал очень рано (кстати, как и его двоюродный брат, Эдуард Вильде (эст. Eduard Vilde)), первой книгой стала приключенческая повесть «Разбойник и помещик» (1878), в которой многое было позаимствовано у других авторов. Но уже следующее произведение большого объема принесло ему популярность. Выбрав темой восстания эстонских крестьян против иноземных феодалов в Юрьеву ночь в 1343, Борнхёэ нашел удачную параллель настроениям, царившим в Эстонии в эпоху национального пробуждения, когда, собственно, писалась повесть. Романтическое превознесение патриотической борьбы, сарказм в отношении завоевателей наряду с динамичным повествованием и благородным центральным героем сделали повесть «Мститель» (эст. "Tasuja", 1880) хрестоматийным произведением эстонской литературы.
Две следующие работы Борнхёэ также относятся к жанру исторических повестей — «Борьба Виллу» (эст. "Villu võistlused", 1890) и «Князь Габриэль, или Последние дни монастыря Святой Бригитты» (эст. "Vürst Gabriel ehk Pirita kloostri viimsed päevad", 1893). Вторая, изображающая события Ливонской войны второй половины XVI века, стала в наше время особенно популярной благодаря снятому по её мотивам фильму «Последняя реликвия» (эст. "Viimne reliikvia", Таллинфильм, 1969, режиссёр Григорий Кроманов).
В 1890-е гг., когда основным методом эстонской литературы стал реализм, Борнхёэ использует, наконец, в своих произведениях богатейший жизненный опыт. Его рассказы о таллинской жизни, написанные в сатирической манере, составили две книги «Таллинские шуты и шутихи» (эст. "Tallinna narrid ja narrikesed", 1892) и «Буки» (эст. "Kollid", 1903). Воспоминания о путешествиях отразились в путевых заметках «Дорогами паломников» (эст. "Usurändajate radadel", 1899). Кроме того, Борнхёэ занимался обработкой известных сюжетов мировой литературы, переводил с немецкого и русского языков.
На русском языке изданы: «Исторические повести» (1954, 1961, 1969, 1972, 1984).

Список произведений

• «Мститель» («Tasuja», 1880
• «Борьба Виллу» («Villu võitlused», 1890)
• «Таллинские шуты и шутихи» («Tallinna narrid ja narrikesed», 1892)
• «Князь Габриель, или Последние дни монастыря Святой Бригитты» («Vürst Gabriel ehk Pirita kloostri viimsed päevad», 1893)
• «Дорогами паломников» («Usurändajate radadel», 1899)
• «Буки» («Kollid», 1903)

Источник

• «Кто есть Кто в культуре Эстонии», состав и подготовка текста «Авенариус» 1996 г.

Отрывок, характеризующий Борнхёэ, Эдуард

Княжна Марья встала и направилась к двери. Она остановилась.
– Andre, si vous avez. la foi, vous vous seriez adresse a Dieu, pour qu'il vous donne l'amour, que vous ne sentez pas et votre priere aurait ete exaucee. [Если бы ты имел веру, то обратился бы к Богу с молитвою, чтоб Он даровал тебе любовь, которую ты не чувствуешь, и молитва твоя была бы услышана.]
– Да, разве это! – сказал князь Андрей. – Иди, Маша, я сейчас приду.
По дороге к комнате сестры, в галлерее, соединявшей один дом с другим, князь Андрей встретил мило улыбавшуюся m lle Bourienne, уже в третий раз в этот день с восторженною и наивною улыбкой попадавшуюся ему в уединенных переходах.
– Ah! je vous croyais chez vous, [Ах, я думала, вы у себя,] – сказала она, почему то краснея и опуская глаза.
Князь Андрей строго посмотрел на нее. На лице князя Андрея вдруг выразилось озлобление. Он ничего не сказал ей, но посмотрел на ее лоб и волосы, не глядя в глаза, так презрительно, что француженка покраснела и ушла, ничего не сказав.
Когда он подошел к комнате сестры, княгиня уже проснулась, и ее веселый голосок, торопивший одно слово за другим, послышался из отворенной двери. Она говорила, как будто после долгого воздержания ей хотелось вознаградить потерянное время.
– Non, mais figurez vous, la vieille comtesse Zouboff avec de fausses boucles et la bouche pleine de fausses dents, comme si elle voulait defier les annees… [Нет, представьте себе, старая графиня Зубова, с фальшивыми локонами, с фальшивыми зубами, как будто издеваясь над годами…] Xa, xa, xa, Marieie!
Точно ту же фразу о графине Зубовой и тот же смех уже раз пять слышал при посторонних князь Андрей от своей жены.
Он тихо вошел в комнату. Княгиня, толстенькая, румяная, с работой в руках, сидела на кресле и без умолку говорила, перебирая петербургские воспоминания и даже фразы. Князь Андрей подошел, погладил ее по голове и спросил, отдохнула ли она от дороги. Она ответила и продолжала тот же разговор.
Коляска шестериком стояла у подъезда. На дворе была темная осенняя ночь. Кучер не видел дышла коляски. На крыльце суетились люди с фонарями. Огромный дом горел огнями сквозь свои большие окна. В передней толпились дворовые, желавшие проститься с молодым князем; в зале стояли все домашние: Михаил Иванович, m lle Bourienne, княжна Марья и княгиня.
Князь Андрей был позван в кабинет к отцу, который с глазу на глаз хотел проститься с ним. Все ждали их выхода.
Когда князь Андрей вошел в кабинет, старый князь в стариковских очках и в своем белом халате, в котором он никого не принимал, кроме сына, сидел за столом и писал. Он оглянулся.
– Едешь? – И он опять стал писать.
– Пришел проститься.
– Целуй сюда, – он показал щеку, – спасибо, спасибо!
– За что вы меня благодарите?
– За то, что не просрочиваешь, за бабью юбку не держишься. Служба прежде всего. Спасибо, спасибо! – И он продолжал писать, так что брызги летели с трещавшего пера. – Ежели нужно сказать что, говори. Эти два дела могу делать вместе, – прибавил он.
– О жене… Мне и так совестно, что я вам ее на руки оставляю…
– Что врешь? Говори, что нужно.
– Когда жене будет время родить, пошлите в Москву за акушером… Чтоб он тут был.
Старый князь остановился и, как бы не понимая, уставился строгими глазами на сына.
– Я знаю, что никто помочь не может, коли натура не поможет, – говорил князь Андрей, видимо смущенный. – Я согласен, что и из миллиона случаев один бывает несчастный, но это ее и моя фантазия. Ей наговорили, она во сне видела, и она боится.
– Гм… гм… – проговорил про себя старый князь, продолжая дописывать. – Сделаю.
Он расчеркнул подпись, вдруг быстро повернулся к сыну и засмеялся.
– Плохо дело, а?
– Что плохо, батюшка?
– Жена! – коротко и значительно сказал старый князь.
– Я не понимаю, – сказал князь Андрей.
– Да нечего делать, дружок, – сказал князь, – они все такие, не разженишься. Ты не бойся; никому не скажу; а ты сам знаешь.
Он схватил его за руку своею костлявою маленькою кистью, потряс ее, взглянул прямо в лицо сына своими быстрыми глазами, которые, как казалось, насквозь видели человека, и опять засмеялся своим холодным смехом.
Сын вздохнул, признаваясь этим вздохом в том, что отец понял его. Старик, продолжая складывать и печатать письма, с своею привычною быстротой, схватывал и бросал сургуч, печать и бумагу.
– Что делать? Красива! Я всё сделаю. Ты будь покоен, – говорил он отрывисто во время печатания.