Боровики (Гомельская область)

Агрогородок Боровики белор. Баравікі Страна БелоруссияБелоруссия Область ГомельскаяГомельская область|Гомельская Район Светлогорский Сельсовет Боровиковский Координаты 52°32′52″ с. ш. 29°51′00″ в. д.52.54778° с. ш. 29.85000° в. д. / 52.54778; 29.85000    Первое упоминание XVIII век Население ▼ 764 человек (2004) Часовой пояс UTC+3 Телефонный код +375 2342 Почтовый индекс 247401 Показать/скрыть карты

Боровики (белор. Баравікі) — деревня, центр Боровиковского сельсовета Светлогорского района Гомельской области Беларуси.

География

Расположение

В 13 км на юго-восток от Светлогорска, 15 км от железнодорожной станции Светлогорск-на-Березине (на линии Жлобин — Калинковичи), 95 км от Гомеля.

Гидрография

На западе канал Боровиковский, соединённый с рекой Сведь (приток реки Березины), на востоке сеть мелиоративных каналов.

Транспортная сеть

На автодороге Р82 Паричи — Речица. Трансортное сообщение с г. Светлогорск и близлежащими деревнями.

Согласно письменным источникам известна с XVIII века как селение в Речицком повете Минского воеводства Великого княжества Литовского, во владении Потоцких, затем Масальских.

После 2-го раздела Речи Посполитой с 1793 года в составе Российской империи. В 1850 году во владении помещика Адамовича. В 1879 году обозначена в числе селений Якимовослободского церковного прихода. Согласно переписи 1897 года в Якимовослободской волости Речицкого уезда Минской губернии.

С 8 декабря 1926 года центр Боровиковского сельсовета Горвальского, с 4 августа 1927 года Речицкого районов Речицкого, с 9 июня 1927 года до 26 июля 1930 года Гомельского округов, с 5 апреля 1935 года Паричского, с 29 июля 1961 года Светлогорского районов, с 20 февраля 1938 года Полесской, с 20 сентября 1944 года Бобруйской, с 8 января 1954 года Гомельской областей.

В 1930 году организован колхоз «1 Мая», работала кузница. В 1930-е годы 11 жителей были репрессированы. Во время Великой Отечественной войны в 1943 году в боях за освобождение деревни и окрестности погибли 513 советских солдат (похоронены в братской могиле в сквере). Значительная их часть — солдаты 18-го стрелкового корпуса 65-й армии. Согласно переписи 1959 года центр КСУП «Боровики». Расположены лесничество, комбинат бытового обслуживания, средняя школа, Дом культуры, библиотека, фельдшерско-акушерский пункт, детский сад, отделение связи, столовая, 2 магазина.

В состав Боровиковского сельсовета до 1939 года входили (в настоящее время не существующие) посёлок Летнеозёрск, хутора Остапов Хутор, Осташов Хутор, Бородичёв Хутор, Борисенков Хутор, Бруквелёв Хутор, Галичский Остров, Местечко, Горкуш Хутор, Гиндриков Хутор, Губаров Хутор, Захарев Хутор, Кондратиев Хутор, Корбутов Хутор, Костиков Хутор, Красная Нива, Кудвар, Макаров Хутор, Маврин Хутор, Метелев Хутор, Мищанков Хутор, Надьма, Покоёвчиков, Пармонов Хутор, Пастушэнков Хутор, Рябой Немец, Романчиков Хутор, Струбец, Селец, Турдалев Хутор, Феодосиев Хутор, Юрков Хутор. Жители переселились в другие места, и эти посёлки и хутора перестали существовать.

Население

Численность

• 2004 год — 443 двора, 764 жителя.

Динамика

• 1795 год — 32 двора.
• 1897 год — 43 двора, 265 жителей (согласно переписи).
• 1959 год — 918 жителей (согласно переписи).
• 2004 год — 443 двора, 764 жителя.

Известные уроженцы

• И. Ф. Хмарун — Герой Социалистического Труда.

См. также

• Городские посёлки Белоруссии
• Города Белоруссии

Литература

• Гарады і вёскі Беларусі: Энцыклапедыя. Т.2, кн.2. Гомельская вобласць/С. В. Марцэлеў; Рэдкалегія: Г. П. Пашкоў (галоўны рэдактар) і інш. — Мн.: БелЭн, 2005. 520с.: іл. Тыраж 4000 экз. ISBN 985-11-0330-6 ISBN 985-11-0302-0

Отрывок, характеризующий Боровики (Гомельская область)

– Завтра мы едем, я тебе даю место в своей коляске. Я очень рад. Здесь у нас всё важное покончено. А мне уж давно бы надо. Вот я получил от канцлера. Я его просил о тебе, и ты зачислен в дипломатический корпус и сделан камер юнкером. Теперь дипломатическая дорога тебе открыта.
Несмотря на всю силу тона усталости и уверенности, с которой произнесены были эти слова, Пьер, так долго думавший о своей карьере, хотел было возражать. Но князь Василий перебил его тем воркующим, басистым тоном, который исключал возможность перебить его речь и который употреблялся им в случае необходимости крайнего убеждения.
– Mais, mon cher, [Но, мой милый,] я это сделал для себя, для своей совести, и меня благодарить нечего. Никогда никто не жаловался, что его слишком любили; а потом, ты свободен, хоть завтра брось. Вот ты всё сам в Петербурге увидишь. И тебе давно пора удалиться от этих ужасных воспоминаний. – Князь Василий вздохнул. – Так так, моя душа. А мой камердинер пускай в твоей коляске едет. Ах да, я было и забыл, – прибавил еще князь Василий, – ты знаешь, mon cher, что у нас были счеты с покойным, так с рязанского я получил и оставлю: тебе не нужно. Мы с тобою сочтемся.
То, что князь Василий называл с «рязанского», было несколько тысяч оброка, которые князь Василий оставил у себя.
В Петербурге, так же как и в Москве, атмосфера нежных, любящих людей окружила Пьера. Он не мог отказаться от места или, скорее, звания (потому что он ничего не делал), которое доставил ему князь Василий, а знакомств, зовов и общественных занятий было столько, что Пьер еще больше, чем в Москве, испытывал чувство отуманенности, торопливости и всё наступающего, но не совершающегося какого то блага.
Из прежнего его холостого общества многих не было в Петербурге. Гвардия ушла в поход. Долохов был разжалован, Анатоль находился в армии, в провинции, князь Андрей был за границей, и потому Пьеру не удавалось ни проводить ночей, как он прежде любил проводить их, ни отводить изредка душу в дружеской беседе с старшим уважаемым другом. Всё время его проходило на обедах, балах и преимущественно у князя Василия – в обществе толстой княгини, его жены, и красавицы Элен.
Анна Павловна Шерер, так же как и другие, выказала Пьеру перемену, происшедшую в общественном взгляде на него.
Прежде Пьер в присутствии Анны Павловны постоянно чувствовал, что то, что он говорит, неприлично, бестактно, не то, что нужно; что речи его, кажущиеся ему умными, пока он готовит их в своем воображении, делаются глупыми, как скоро он громко выговорит, и что, напротив, самые тупые речи Ипполита выходят умными и милыми. Теперь всё, что ни говорил он, всё выходило charmant [очаровательно]. Ежели даже Анна Павловна не говорила этого, то он видел, что ей хотелось это сказать, и она только, в уважение его скромности, воздерживалась от этого.
В начале зимы с 1805 на 1806 год Пьер получил от Анны Павловны обычную розовую записку с приглашением, в котором было прибавлено: «Vous trouverez chez moi la belle Helene, qu'on ne se lasse jamais de voir». [у меня будет прекрасная Элен, на которую никогда не устанешь любоваться.]
Читая это место, Пьер в первый раз почувствовал, что между ним и Элен образовалась какая то связь, признаваемая другими людьми, и эта мысль в одно и то же время и испугала его, как будто на него накладывалось обязательство, которое он не мог сдержать, и вместе понравилась ему, как забавное предположение.
Вечер Анны Павловны был такой же, как и первый, только новинкой, которою угощала Анна Павловна своих гостей, был теперь не Мортемар, а дипломат, приехавший из Берлина и привезший самые свежие подробности о пребывании государя Александра в Потсдаме и о том, как два высочайшие друга поклялись там в неразрывном союзе отстаивать правое дело против врага человеческого рода. Пьер был принят Анной Павловной с оттенком грусти, относившейся, очевидно, к свежей потере, постигшей молодого человека, к смерти графа Безухого (все постоянно считали долгом уверять Пьера, что он очень огорчен кончиною отца, которого он почти не знал), – и грусти точно такой же, как и та высочайшая грусть, которая выражалась при упоминаниях об августейшей императрице Марии Феодоровне. Пьер почувствовал себя польщенным этим. Анна Павловна с своим обычным искусством устроила кружки своей гостиной. Большой кружок, где были князь Василий и генералы, пользовался дипломатом. Другой кружок был у чайного столика. Пьер хотел присоединиться к первому, но Анна Павловна, находившаяся в раздраженном состоянии полководца на поле битвы, когда приходят тысячи новых блестящих мыслей, которые едва успеваешь приводить в исполнение, Анна Павловна, увидев Пьера, тронула его пальцем за рукав.
– Attendez, j'ai des vues sur vous pour ce soir. [У меня есть на вас виды в этот вечер.] Она взглянула на Элен и улыбнулась ей. – Ma bonne Helene, il faut, que vous soyez charitable pour ma рauvre tante, qui a une adoration pour vous. Allez lui tenir compagnie pour 10 minutes. [Моя милая Элен, надо, чтобы вы были сострадательны к моей бедной тетке, которая питает к вам обожание. Побудьте с ней минут 10.] А чтоб вам не очень скучно было, вот вам милый граф, который не откажется за вами следовать.