Бородачёв, Виктор Иванович

Виктор Иванович Бородачёв
Дата рождения	23 августа 1918(1918-08-23)
Место рождения	хутор Широкий, Жирновский район, Волгоградская область
Дата смерти	11 июля 1968(1968-07-11) (49 лет)
Место смерти	Москва
Принадлежность	СССР СССР
Род войск	ВВС
Годы службы	1936—1968
Звание
Сражения/войны	Советско-финская война, Великая Отечественная война
Награды и премии

Виктор Иванович Бородачёв (1918—1968) — лётчик-ас, генерал-майор Советской Армии, участник советско-финской и Великой Отечественной войн, Герой Советского Союза (1944).

Биография

Виктор Бородачёв родился 23 августа 1918 года на хуторе Широкий (ныне — Жирновский район Волгоградской области) в крестьянской семье. В 1936 году окончил Московский педагогический техникум. 5 августа 1936 года был призван на службу в Рабоче-крестьянскую Красную Армию. В 1938 году Бородачёв окончил военную авиационную школу пилотов в Оренбурге. Принимал участие в советско-финской войне. С февраля 1942 года — на фронтах Великой Отечественной войны. Участвовал в боях на Крымском, Закавказском, Северо-Кавказском, Воронежском и 1-м Украинском фронтах. В 1942 году вступил в ВКП(б). Дважды был ранен в воздушных боях. Принимал участие в обороне Керченского полуострова, битве за Кавказ, Краснодарской операции, Курской битве, освобождении Украины и битве за Днепр, Житомирско-Бердичевской, Проскуровско-Черновицкой, Львовско-Сандомирской операциях, захвате Сандомирского плацдарма.

К февралю 1944 года гвардии капитан Виктор Бородачёв командовал эскадрильей 40-го гвардейского истребительного авиаполка 8-й гвардейской истребительной авиадивизии 5-го истребительного авиакорпуса 2-й воздушной армии 1-го Украинского фронта. К февралю 1944 года Бородачёв совершил 364 боевых вылета, принял участие в 91 воздушном бою, сбил лично 19 вражеских самолётов и 5 — в группе.

Указом Президиума Верховного Совета СССР от 1 июля 1944 года за «образцовое выполнение боевых заданий командования на фронте борьбы с немецко-фашистскими захватчиками и проявленные при этом мужество и героизм» гвардии капитан Виктор Бородачёв был удостоен высокого звания Героя Советского Союза с вручением ордена Ленина и медали «Золотая Звезда» за номером 2339.

В дальнейшем участвовал в Сандомирско-Силезской, Нижне-Силезской, Берлинской и Пражской операциях. Всего за время войны совершил 552 боевых вылета, принял участие в 116 воздушных боях, в которых лично сбил 26 самолётов и 5 — в группе.

После окончания войны продолжил службу в ВВС, был командиром 192-го истребительного авиаполка Львовского военного округа в городе Стрый. В 1950 году гвардии подполковник Бородачёв окончил Военно-воздушную академию, после чего находился на должности старшего инспектора-лётчика 2-го отдела Управления боевой подготовки истребительной авиации ВВС в Москве. В 1960 году Бородачёв окончил Военную академию Генерального Штаба, ему присвоено звание генерал-майора авиации. Служил в Военно-политической академии, защитил степень Кандидата военных наук.

Трагически погиб в результате несчастного случая 11 июля 1968 года. Похоронен на московском Востряковском кладбище.

Награды

• Медаль «Золотая Звезда» Героя Советского Союза
• Орден Ленина
• 4 ордена Красного Знамени
• Орден Александра Невского
• Орден Отечественной войны 1-й степени
• 2 ордена Красной Звезды
• медали

Литература

• Герои Советского Союза: Краткий биографический словарь / Пред. ред. коллегии И. Н. Шкадов. — М.: Воениздат, 1987. — Т. 1 /Абаев — Любичев/. — 911 с. — 100 000 экз. — ISBN отс., Рег. № в РКП 87-95382.
• Коллектив авторов. История командного факультета Военно-Воздушной академии имени Ю. А. Гагарина / В.Е. Зенков. — Москва: ЗАО СП «Контакт РЛ», 2007 год. — С. 245. — 368 с. — ISBN 5-902908-02-7.
• Бондаренко А. С., Бородин А. М. (руководитель группы), Логинов И. М., Меринова Л. Н., Науменко Т. Н., Новиков Л. Н., Смирнов П. Н. Один из многих // Герои-Волгоградцы / Литературная обработка В. И. Ефимова, В. И. Псурцева, В. Р. Слобожанина, В. С. Смагоринского; вступление А. С. Чуянов. — Волгоград: Нижне-Волжское книжное издательство, 1967. — С. 72—75. — 471 с. — 25 000 экз.

Отрывок, характеризующий Бородачёв, Виктор Иванович

– Я желаю мира не менее императора Александра, – начал он. – Не я ли осьмнадцать месяцев делаю все, чтобы получить его? Я осьмнадцать месяцев жду объяснений. Но для того, чтобы начать переговоры, чего же требуют от меня? – сказал он, нахмурившись и делая энергически вопросительный жест своей маленькой белой и пухлой рукой.
– Отступления войск за Неман, государь, – сказал Балашев.
– За Неман? – повторил Наполеон. – Так теперь вы хотите, чтобы отступили за Неман – только за Неман? – повторил Наполеон, прямо взглянув на Балашева.
Балашев почтительно наклонил голову.
Вместо требования четыре месяца тому назад отступить из Номерании, теперь требовали отступить только за Неман. Наполеон быстро повернулся и стал ходить по комнате.
– Вы говорите, что от меня требуют отступления за Неман для начатия переговоров; но от меня требовали точно так же два месяца тому назад отступления за Одер и Вислу, и, несмотря на то, вы согласны вести переговоры.
Он молча прошел от одного угла комнаты до другого и опять остановился против Балашева. Лицо его как будто окаменело в своем строгом выражении, и левая нога дрожала еще быстрее, чем прежде. Это дрожанье левой икры Наполеон знал за собой. La vibration de mon mollet gauche est un grand signe chez moi, [Дрожание моей левой икры есть великий признак,] – говорил он впоследствии.
– Такие предложения, как то, чтобы очистить Одер и Вислу, можно делать принцу Баденскому, а не мне, – совершенно неожиданно для себя почти вскрикнул Наполеон. – Ежели бы вы мне дали Петербуг и Москву, я бы не принял этих условий. Вы говорите, я начал войну? А кто прежде приехал к армии? – император Александр, а не я. И вы предлагаете мне переговоры тогда, как я издержал миллионы, тогда как вы в союзе с Англией и когда ваше положение дурно – вы предлагаете мне переговоры! А какая цель вашего союза с Англией? Что она дала вам? – говорил он поспешно, очевидно, уже направляя свою речь не для того, чтобы высказать выгоды заключения мира и обсудить его возможность, а только для того, чтобы доказать и свою правоту, и свою силу, и чтобы доказать неправоту и ошибки Александра.
Вступление его речи было сделано, очевидно, с целью выказать выгоду своего положения и показать, что, несмотря на то, он принимает открытие переговоров. Но он уже начал говорить, и чем больше он говорил, тем менее он был в состоянии управлять своей речью.
Вся цель его речи теперь уже, очевидно, была в том, чтобы только возвысить себя и оскорбить Александра, то есть именно сделать то самое, чего он менее всего хотел при начале свидания.
– Говорят, вы заключили мир с турками?
Балашев утвердительно наклонил голову.
– Мир заключен… – начал он. Но Наполеон не дал ему говорить. Ему, видно, нужно было говорить самому, одному, и он продолжал говорить с тем красноречием и невоздержанием раздраженности, к которому так склонны балованные люди.
– Да, я знаю, вы заключили мир с турками, не получив Молдавии и Валахии. А я бы дал вашему государю эти провинции так же, как я дал ему Финляндию. Да, – продолжал он, – я обещал и дал бы императору Александру Молдавию и Валахию, а теперь он не будет иметь этих прекрасных провинций. Он бы мог, однако, присоединить их к своей империи, и в одно царствование он бы расширил Россию от Ботнического залива до устьев Дуная. Катерина Великая не могла бы сделать более, – говорил Наполеон, все более и более разгораясь, ходя по комнате и повторяя Балашеву почти те же слова, которые ои говорил самому Александру в Тильзите. – Tout cela il l'aurait du a mon amitie… Ah! quel beau regne, quel beau regne! – повторил он несколько раз, остановился, достал золотую табакерку из кармана и жадно потянул из нее носом.
– Quel beau regne aurait pu etre celui de l'Empereur Alexandre! [Всем этим он был бы обязан моей дружбе… О, какое прекрасное царствование, какое прекрасное царствование! О, какое прекрасное царствование могло бы быть царствование императора Александра!]
Он с сожалением взглянул на Балашева, и только что Балашев хотел заметить что то, как он опять поспешно перебил его.
– Чего он мог желать и искать такого, чего бы он не нашел в моей дружбе?.. – сказал Наполеон, с недоумением пожимая плечами. – Нет, он нашел лучшим окружить себя моими врагами, и кем же? – продолжал он. – Он призвал к себе Штейнов, Армфельдов, Винцингероде, Бенигсенов, Штейн – прогнанный из своего отечества изменник, Армфельд – развратник и интриган, Винцингероде – беглый подданный Франции, Бенигсен несколько более военный, чем другие, но все таки неспособный, который ничего не умел сделать в 1807 году и который бы должен возбуждать в императоре Александре ужасные воспоминания… Положим, ежели бы они были способны, можно бы их употреблять, – продолжал Наполеон, едва успевая словом поспевать за беспрестанно возникающими соображениями, показывающими ему его правоту или силу (что в его понятии было одно и то же), – но и того нет: они не годятся ни для войны, ни для мира. Барклай, говорят, дельнее их всех; но я этого не скажу, судя по его первым движениям. А они что делают? Что делают все эти придворные! Пфуль предлагает, Армфельд спорит, Бенигсен рассматривает, а Барклай, призванный действовать, не знает, на что решиться, и время проходит. Один Багратион – военный человек. Он глуп, но у него есть опытность, глазомер и решительность… И что за роль играет ваш молодой государь в этой безобразной толпе. Они его компрометируют и на него сваливают ответственность всего совершающегося. Un souverain ne doit etre a l'armee que quand il est general, [Государь должен находиться при армии только тогда, когда он полководец,] – сказал он, очевидно, посылая эти слова прямо как вызов в лицо государя. Наполеон знал, как желал император Александр быть полководцем.
– Уже неделя, как началась кампания, и вы не сумели защитить Вильну. Вы разрезаны надвое и прогнаны из польских провинций. Ваша армия ропщет…
– Напротив, ваше величество, – сказал Балашев, едва успевавший запоминать то, что говорилось ему, и с трудом следивший за этим фейерверком слов, – войска горят желанием…
– Я все знаю, – перебил его Наполеон, – я все знаю, и знаю число ваших батальонов так же верно, как и моих. У вас нет двухсот тысяч войска, а у меня втрое столько. Даю вам честное слово, – сказал Наполеон, забывая, что это его честное слово никак не могло иметь значения, – даю вам ma parole d'honneur que j'ai cinq cent trente mille hommes de ce cote de la Vistule. [честное слово, что у меня пятьсот тридцать тысяч человек по сю сторону Вислы.] Турки вам не помощь: они никуда не годятся и доказали это, замирившись с вами. Шведы – их предопределение быть управляемыми сумасшедшими королями. Их король был безумный; они переменили его и взяли другого – Бернадота, который тотчас сошел с ума, потому что сумасшедший только, будучи шведом, может заключать союзы с Россией. – Наполеон злобно усмехнулся и опять поднес к носу табакерку.