Бородий, Алексей Демьянович
| Алексей Демьянович Бородий | |||
 | |||
| Дата рождения | |||
|---|---|---|---|
| Место рождения | |||
| Дата смерти | |||
| Место смерти | |||
| Принадлежность | |||
| Род войск | |||
| Годы службы | |||
| Сражения/войны | |||
| Награды и премии |
| ||
| Связи | |||
Алексей Демьянович Бородий (1902—1943) — партизан Великой Отечественной войны, секретарь подпольного Житомирского обкома КП(б)У, Герой Советского Союза (1965).
Биография
Алексей Бородий родился 23 апреля 1902 года в городе Житомире в рабочей семье. В 1918 году участвовал в партизанской борьбе с австрийскими и германскими войсками, оккупировавшими Украину. В 1919—1924 годах проходил службу в Рабоче-крестьянской Красной Армии. Демобилизовавшись, находился на хозяйственной работе в Киевской, Винницкой, Житомирской областях. В 1924 году вступил в ВКП(б)[1].
В начале Великой Отечественной войны Бородий был повторно призван в армию и назначен батальонным комиссаром. В сентябре 1941 года батальон попал в окружение под городом Лохвица Полтавской области Украинской ССР, в результате чего Бородий остался на оккупированной территории. Находясь на нелегальном положении, тайно приехал в Киев, где до войны жила его семья, и узнал, что его жена была расстреляна оккупационными властями. Взяв с собой маленького сына, Бородий отправился в Житомир, где проживали его родители, и устроился там заготовителем в заготконтору. Постепенно Бородий собрал вокруг себя подпольную антифашистскую группу. В июле 1942 года он стал руководителем подпольного Житомирского горкома КП(б)У, а в конце того же года ему удалось установить связь с Житомирским подпольным обкомом КП(б)У. 10 апреля 1943 года на партийной конференции было принято решение об избрании секретарями обкома Алексея Бородия и Григория Шелушкова и об усилении борьбы против оккупантов, создании новых партизанских отрядов. Бородий был одним из организаторов ряда диверсий на железных дорогах и промышленных предприятиях, распространения листовок среди населения, сбора оружия и боеприпасов. В начале мая 1943 года подпольный обком принял решение о массовом уходе в партизанские отряды, однако 10 мая Бородий и Шелушков были арестованы гестапо. На допросах подвергались жестоким пыткам. 30 мая 1943 года Бородий и Шелушков были расстреляны[1].
Указом Президиума Верховного Совета СССР от 8 мая 1965 года за «особые заслуги в организации и руководстве Житомирским подпольным обкомом партии, мужество и героизм, проявленные в борьбе против немецко-фашистских захватчиков в период Великой Отечественной войны» секретарь Житомирского подпольного обкома КП(б)У Алексей Бородий посмертно был удостоен высокого звания Героя Советского Союза. Также был награждён орденом Ленина[1].
В честь Бородия в Житомире названа улица. В лесу у села Должик на месте расстрела Бородия и Шелушкова установлен обелиск[1].
Напишите отзыв о статье "Бородий, Алексей Демьянович"
Примечания
- ↑ 1 2 3 4
[www.warheroes.ru/hero/hero.asp?Hero_id=2444 Бородий, Алексей Демьянович]. Сайт «Герои Страны».
Литература
- Герои Советского Союза: Краткий биографический словарь / Пред. ред. коллегии И. Н. Шкадов. — М.: Воениздат, 1987. — Т. 1 /Абаев — Любичев/. — 911 с. — 100 000 экз. — ISBN отс., Рег. № в РКП 87-95382.
- Люди легенд. Выпуск 4. М., 1971.
- Подвигом прославленные. Киев, 1985.
- Украинская ССР в Великой Отечественной войне… 1941—1945 гг. Т.2. Киев, 1975.
Отрывок, характеризующий Бородий, Алексей Демьянович
В столовой, громадно высокой, как и все комнаты в доме, ожидали выхода князя домашние и официанты, стоявшие за каждым стулом; дворецкий, с салфеткой на руке, оглядывал сервировку, мигая лакеям и постоянно перебегая беспокойным взглядом от стенных часов к двери, из которой должен был появиться князь. Князь Андрей глядел на огромную, новую для него, золотую раму с изображением генеалогического дерева князей Болконских, висевшую напротив такой же громадной рамы с дурно сделанным (видимо, рукою домашнего живописца) изображением владетельного князя в короне, который должен был происходить от Рюрика и быть родоначальником рода Болконских. Князь Андрей смотрел на это генеалогическое дерево, покачивая головой, и посмеивался с тем видом, с каким смотрят на похожий до смешного портрет.– Как я узнаю его всего тут! – сказал он княжне Марье, подошедшей к нему.
Княжна Марья с удивлением посмотрела на брата. Она не понимала, чему он улыбался. Всё сделанное ее отцом возбуждало в ней благоговение, которое не подлежало обсуждению.
– У каждого своя Ахиллесова пятка, – продолжал князь Андрей. – С его огромным умом donner dans ce ridicule! [поддаваться этой мелочности!]
Княжна Марья не могла понять смелости суждений своего брата и готовилась возражать ему, как послышались из кабинета ожидаемые шаги: князь входил быстро, весело, как он и всегда ходил, как будто умышленно своими торопливыми манерами представляя противоположность строгому порядку дома.
В то же мгновение большие часы пробили два, и тонким голоском отозвались в гостиной другие. Князь остановился; из под висячих густых бровей оживленные, блестящие, строгие глаза оглядели всех и остановились на молодой княгине. Молодая княгиня испытывала в то время то чувство, какое испытывают придворные на царском выходе, то чувство страха и почтения, которое возбуждал этот старик во всех приближенных. Он погладил княгиню по голове и потом неловким движением потрепал ее по затылку.
– Я рад, я рад, – проговорил он и, пристально еще взглянув ей в глаза, быстро отошел и сел на свое место. – Садитесь, садитесь! Михаил Иванович, садитесь.
Он указал невестке место подле себя. Официант отодвинул для нее стул.
– Го, го! – сказал старик, оглядывая ее округленную талию. – Поторопилась, нехорошо!
Он засмеялся сухо, холодно, неприятно, как он всегда смеялся, одним ртом, а не глазами.
– Ходить надо, ходить, как можно больше, как можно больше, – сказал он.
Маленькая княгиня не слыхала или не хотела слышать его слов. Она молчала и казалась смущенною. Князь спросил ее об отце, и княгиня заговорила и улыбнулась. Он спросил ее об общих знакомых: княгиня еще более оживилась и стала рассказывать, передавая князю поклоны и городские сплетни.
– La comtesse Apraksine, la pauvre, a perdu son Mariei, et elle a pleure les larmes de ses yeux, [Княгиня Апраксина, бедняжка, потеряла своего мужа и выплакала все глаза свои,] – говорила она, всё более и более оживляясь.
По мере того как она оживлялась, князь всё строже и строже смотрел на нее и вдруг, как будто достаточно изучив ее и составив себе ясное о ней понятие, отвернулся от нее и обратился к Михайлу Ивановичу.
– Ну, что, Михайла Иванович, Буонапарте то нашему плохо приходится. Как мне князь Андрей (он всегда так называл сына в третьем лице) порассказал, какие на него силы собираются! А мы с вами всё его пустым человеком считали.
Михаил Иванович, решительно не знавший, когда это мы с вами говорили такие слова о Бонапарте, но понимавший, что он был нужен для вступления в любимый разговор, удивленно взглянул на молодого князя, сам не зная, что из этого выйдет.
– Он у меня тактик великий! – сказал князь сыну, указывая на архитектора.
И разговор зашел опять о войне, о Бонапарте и нынешних генералах и государственных людях. Старый князь, казалось, был убежден не только в том, что все теперешние деятели были мальчишки, не смыслившие и азбуки военного и государственного дела, и что Бонапарте был ничтожный французишка, имевший успех только потому, что уже не было Потемкиных и Суворовых противопоставить ему; но он был убежден даже, что никаких политических затруднений не было в Европе, не было и войны, а была какая то кукольная комедия, в которую играли нынешние люди, притворяясь, что делают дело. Князь Андрей весело выдерживал насмешки отца над новыми людьми и с видимою радостью вызывал отца на разговор и слушал его.
