Бородин, Леонид Александрович

Леонид Александрович Бородин<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"></td></tr>
Первый секретарь Астраханского обкома КПСС
16 сентября 1967 года — 21 мая 1988 года
Предшественник:	Василий Иванович Антонов
Преемник:	Иван Николаевич Дьяков
Рождение:	1 ноября 1923(1923-11-01) Алаев, Волгоградская область, РСФСР
Смерть:	16 марта 2008(2008-03-16) (84 года) Астрахань, Россия
Партия:	КПСС
Образование:	Волгоградский сельскохозяйственный институт
Награды:

Леонид Александрович Бородин (1 ноября 1923 года, Алаев Волгоградская область — 16 марта 2008 года, г. Астрахань) — советский партийный, государственный деятель. Член ЦК КПСС в 1979—89 (кандидат в члены ЦК КПСС в 1971—79). Первый секретарь Астраханского обкома КПСС (1967—88).

Участник Великой Отечественной войны.

С именем Л.А. Бородина связана целая эпоха в истории Астраханской области. В их числе - широкомасштабная мелиорация земель и подъём сельскохозяйственного производства, борьба за миллион тонн астраханских овощей и арбузов, открытие и освоение Астраханского нефтегазового месторождения, строительство жилых домов и объектов соцкультбыта в городе Астрахани, групповых водопроводов в районах.

Биография

В 1941—46 гг. в Красной Армии, воевал.

Член КПСС (1948—91).

С 1950 г. на партийной работе.

Окончил Волгоградский сельскохозяйственный институт (заочно) в 1955 г.

В 1959—62 гг. — секретарь Чувашского обкома КПСС.

в 1962—63 гг. — инспектор ЦК КПСС.

в 1963—67 гг. — второй секретарь Башкирского обкома КПСС.

в 1967—88 гг. — первый секретарь Астраханского обкома КПСС.

Член ЦК КПСС в 1979—89 (кандидат в члены ЦК КПСС в 1971—79).

Депутат Совета Союза Верховного Совета СССР 6-11 созывов (1966-1989) от Астраханской области. Избирался депутатом Верховного Совета БАССР шестого созыва от Лемез-Тамакского избирательного округа № 112.

С мая 1988 года — персональный пенсионер союзного значения, г. Москва. В августе 1998 года вернулся в г. Астрахань.

Скончался 16 марта 2008 года в г. Астрахани. Похоронен на Центральном кладбище.

Государственные награды

Награждён четырьмя орденами Ленина, орденами Октябрьской революции, Трудового Красного знамени, Отечественной войны I степени, двумя орденами Красной Звезды и множеством медалей, орденом «За заслуги перед Астраханской областью». Он также награждён орденом Румынии, медалями Польши и Монголии.

Источники

• [www.astrakhan.ru/?content=news-item&id=29038 Память о Леониде Александровиче Бородине навсегда останется в сердцах благодарных астраханцев]
• [www.az-libr.ru/index.shtml?Persons&000/Src/0004/da4156b8 Бородин Леонид Александрович в библиотеке Мошкова]

Отрывок, характеризующий Бородин, Леонид Александрович

– Как это странно, точно во сне было. Я это люблю.
– А помнишь, как мы катали яйца в зале и вдруг две старухи, и стали по ковру вертеться. Это было, или нет? Помнишь, как хорошо было?
– Да. А помнишь, как папенька в синей шубе на крыльце выстрелил из ружья. – Они перебирали улыбаясь с наслаждением воспоминания, не грустного старческого, а поэтического юношеского воспоминания, те впечатления из самого дальнего прошедшего, где сновидение сливается с действительностью, и тихо смеялись, радуясь чему то.
Соня, как и всегда, отстала от них, хотя воспоминания их были общие.
Соня не помнила многого из того, что они вспоминали, а и то, что она помнила, не возбуждало в ней того поэтического чувства, которое они испытывали. Она только наслаждалась их радостью, стараясь подделаться под нее.
Она приняла участие только в том, когда они вспоминали первый приезд Сони. Соня рассказала, как она боялась Николая, потому что у него на курточке были снурки, и ей няня сказала, что и ее в снурки зашьют.
– А я помню: мне сказали, что ты под капустою родилась, – сказала Наташа, – и помню, что я тогда не смела не поверить, но знала, что это не правда, и так мне неловко было.
Во время этого разговора из задней двери диванной высунулась голова горничной. – Барышня, петуха принесли, – шопотом сказала девушка.
– Не надо, Поля, вели отнести, – сказала Наташа.
В середине разговоров, шедших в диванной, Диммлер вошел в комнату и подошел к арфе, стоявшей в углу. Он снял сукно, и арфа издала фальшивый звук.
– Эдуард Карлыч, сыграйте пожалуста мой любимый Nocturiene мосье Фильда, – сказал голос старой графини из гостиной.
Диммлер взял аккорд и, обратясь к Наташе, Николаю и Соне, сказал: – Молодежь, как смирно сидит!
– Да мы философствуем, – сказала Наташа, на минуту оглянувшись, и продолжала разговор. Разговор шел теперь о сновидениях.
Диммлер начал играть. Наташа неслышно, на цыпочках, подошла к столу, взяла свечу, вынесла ее и, вернувшись, тихо села на свое место. В комнате, особенно на диване, на котором они сидели, было темно, но в большие окна падал на пол серебряный свет полного месяца.
– Знаешь, я думаю, – сказала Наташа шопотом, придвигаясь к Николаю и Соне, когда уже Диммлер кончил и всё сидел, слабо перебирая струны, видимо в нерешительности оставить, или начать что нибудь новое, – что когда так вспоминаешь, вспоминаешь, всё вспоминаешь, до того довоспоминаешься, что помнишь то, что было еще прежде, чем я была на свете…
– Это метампсикова, – сказала Соня, которая всегда хорошо училась и все помнила. – Египтяне верили, что наши души были в животных и опять пойдут в животных.
– Нет, знаешь, я не верю этому, чтобы мы были в животных, – сказала Наташа тем же шопотом, хотя музыка и кончилась, – а я знаю наверное, что мы были ангелами там где то и здесь были, и от этого всё помним…
– Можно мне присоединиться к вам? – сказал тихо подошедший Диммлер и подсел к ним.
– Ежели бы мы были ангелами, так за что же мы попали ниже? – сказал Николай. – Нет, это не может быть!
– Не ниже, кто тебе сказал, что ниже?… Почему я знаю, чем я была прежде, – с убеждением возразила Наташа. – Ведь душа бессмертна… стало быть, ежели я буду жить всегда, так я и прежде жила, целую вечность жила.
– Да, но трудно нам представить вечность, – сказал Диммлер, который подошел к молодым людям с кроткой презрительной улыбкой, но теперь говорил так же тихо и серьезно, как и они.
– Отчего же трудно представить вечность? – сказала Наташа. – Нынче будет, завтра будет, всегда будет и вчера было и третьего дня было…
– Наташа! теперь твой черед. Спой мне что нибудь, – послышался голос графини. – Что вы уселись, точно заговорщики.
– Мама! мне так не хочется, – сказала Наташа, но вместе с тем встала.
Всем им, даже и немолодому Диммлеру, не хотелось прерывать разговор и уходить из уголка диванного, но Наташа встала, и Николай сел за клавикорды. Как всегда, став на средину залы и выбрав выгоднейшее место для резонанса, Наташа начала петь любимую пьесу своей матери.
Она сказала, что ей не хотелось петь, но она давно прежде, и долго после не пела так, как она пела в этот вечер. Граф Илья Андреич из кабинета, где он беседовал с Митинькой, слышал ее пенье, и как ученик, торопящийся итти играть, доканчивая урок, путался в словах, отдавая приказания управляющему и наконец замолчал, и Митинька, тоже слушая, молча с улыбкой, стоял перед графом. Николай не спускал глаз с сестры, и вместе с нею переводил дыхание. Соня, слушая, думала о том, какая громадная разница была между ей и ее другом и как невозможно было ей хоть на сколько нибудь быть столь обворожительной, как ее кузина. Старая графиня сидела с счастливо грустной улыбкой и слезами на глазах, изредка покачивая головой. Она думала и о Наташе, и о своей молодости, и о том, как что то неестественное и страшное есть в этом предстоящем браке Наташи с князем Андреем.