Бородянский район
| |||
| Страна | |||
|---|---|---|---|
| Статус |
район | ||
| Входит в | |||
| Административный центр | |||
| Глава районного совета |
Василий Викторович Котенко | ||
| Официальный язык |
украинский | ||
| Население (2006) |
57 481 | ||
| Плотность |
61,54 чел./км² | ||
| Площадь |
934 км² | ||
|
| |||
| Часовой пояс | |||
Бородя́нский райо́н (укр. Бородя́нський райо́н) — административная единица на западе Киевской области Украины. Административный центр — пгт Бородянка.
Содержание
География
Площадь 934 км2.
Район граничит на севере с Иванковским и Вышгородским, на юге — с Макаровским районами Киевской области, на западе — с Малинским и Радомышльским районами Житомирской области, на востоке — с Киево-Святошинским районом Киевской области.
Основные реки — Тетерев, Здвиж.
Демография
Население района составляет 57 481 человек (данные 2006 г.), в том числе в городских условиях проживают около 33 058 человек. Всего насчитывается 47 населённых пунктов.
Административное устройство
Количество советов:
- поселковых — 5
- сельских — 19
Количество населённых пунктов:
- посёлков городского типа — 5
- сёл — 42
Населённые пункты
|
|
Политика
Экономика
Транспорт
Культура
Достопримечательности
«Загадкові кургани київського полісся» h.ua/story/157315/
Точное время основания Бородянки и происхождение её названия в исторических документах не сохранились. Известно, что ещё во времена Киевской Руси на месте теперешнего посёлка существовало поселение под названием Козятичи, которое было уничтожено монголо-татарами в 1240 году. Впоследствии поселение возродилось. В XVI веке Козятичи были собственностью выходца из Литвы — князя Романа. В грамоте Польского короля от 1509 года подтверждается право шляхтичей Макаревичев на Бородянку (Козятичи). Следовательно, название Бородянка впервые встречается в начале XVI века. Последний раз название Козятичи упоминается в 1640 году в акте покупки села новым владельцем А. Дорогаевским.
Библиография
Лаврентий Похилевич «Сказания о населённых местностях Киевской губернии». Том 1 (стр.78), издана в Киево-Печерской Лавре в 1862 году
«БОРОДЯНКА местечко на левой стороне реки Здвижа, в 50-ти верстах от Киева и в 8-ми ниже деревни Новой Гребли. Жителей обоего пола: православных 1400, римских католиков 9, евреев 284. В 1783 году считалось 1290 одних русских. Резиденция помещика Ламберта Осиповича Понятовского и заведующей его имениями конторы. К Бородянскому имению в настоящее время причисляются села: Дружня, Загальцы и деревни: Качалы, Песковка, Галенка и Новая Буда с 29669 десятинами земли. Владельцу кроме этого имения, принадлежит село Сальков в Переяславском уезде и третья часть доходов Шендеровского ленного имения. В Бородянке находится кроме двух водяных мельниц холщевой и кожевенный завод, а во всем Бородянском имении нынешним владельцем заведено четырёхпольное рациональное хозяйство, со многими усовершенствованиями в видах произрасгений и способах их обрабатывания. Бородянкой владел гетман Выговский. Но в 1660 году 31-го декабря, царь Алексей Михайлович пожаловал это местечко совокупно с селами: Загальцы, Новая Гребля, Мосаны и Крашоселье за Припетью Киево-Михайловскому монастырю. Но как Польское правительство не признавало пожалований, сделанных Русскими Государями, то эти имения отняты у монастыря не без кровопролития, по обыкновению того времени. В письме Палия к гетману Мазепе, приведенному у Велички, говорится, что в 1693 году на второй день праздника Рождества Христова, Поляки истребили в местечке Бородянке множество народа, трупами заслали землю. С половины прошлого века Бородянка с окрестными селениями до самого Горностайполя принадлежала Евстафию Потоцкому — чеснику коронному, а потом Винцентию Потоцкому коронному подкоморию. К концу столетия Бородянское имение после короткого состояния в руках известного Моршковского, досталось Савицкой, от которой в 1820 году куплено отцом настоящего владельца.
Церковь Михайловская, деревянная, 5-го класса, земли имеет 49 дес.; построена в 1797 году. Предшествовавшая церковь описана в вмзите Дымерского декана за 1783 год, с объявлением, что она починена в 1728 году и что в местечке церковь существовала от веков. Латинская каплица деревянная, построена нынешним владельцем имения. В ней по временам совершают богослужение приезжающие из Макарова ксёндзы.»
Энциклопедия Брокгауза и Эфрона (изд. в г. Санкт-Петербург,1890-1910 гг.)
«Бородянка— местечко Киевской губернии и уезда, расположенное на р. Здвиже, в лесистой местности на расстоянии 50 верст от Киева, с 1800 жителей. Здесь находятся: старинная православная приходская церковь, перестроенная 1795 г., римско-католическая часовня, кожевенный и ситцевый заводы и две мельницы. Местность эта в старину называлась „селищем Козятычами“. В окрестности находится несколько старинных курганов, один из коих, поросший многолетними дубами, народ называет „Тивун-курган“.
Бородянка в воспоминаниях великих людей:
„В директиве указывалось, что главные силы киевской группы противника под прикрытием четырёх бронепоездов пробиваются вдоль железной дороги на Коростень. В районе Бородянки завязался сильный бой. И теперь Реввоенсовету Конной предлагалось срочно бросить две ближайшие дивизии не в киевском направлении, а на Радомысль и к станции Ирша.
Из оперативной сводки и информации И. С. Строило мы узнали о событиях последних дней в Киевском районе. В ночь на 11 июня киевская группа противника тремя колоннами начала отход на Коростень вдоль железной дороги. Во второй половине дня северная колонна сильным ударом отбросила бригаду 7-й стрелковой дивизии 12-й армии от Гостомеля и направилась к станции Бородянка. Туда к её подходу выдвинулась и средняя колонна со штабом командующего 3-й польской армией генерала Рыдз-Смиглы.
У Бородянки огромную массу польских войск встретила 73-я бригада 25-й Чапаевской дивизии. Завязался жестокий бой. Прославленные чапаевцы одну за другой отбивали атаки рвавшегося на северо-запад противника. Но силы были слишком неравны. В конце концов под напором врага бригада оставила Бородянку.“ (С. М. Буденный „Пройденный путь“, в эпизоде рассказано о героической борьбе революционной конной армии против польских интервентов во время советско-польской войны 1920 года»)
Известные уроженцы
- Сидоренко, Пётр Иванович (1907—1985) — советский военный деятель, генерал-лейтенант артиллерии. Герой Советского Союза.
Напишите отзыв о статье "Бородянский район"
Ссылки
- [gska2.rada.gov.ua/pls/z7502/A005?rdat1=13.03.2007&rf7571=15250 Учётная карточка района на сайте Верховной рады Украины] (укр.)
- [www.kyiv-obl.gov.ua/viewradi.php3?m=5 Сведения на сайте областной администрации] (укр.)
- [rdabr.gov.ua/ Сайт районной администрации] (укр.)
<imagemap>: неверное или отсутствующее изображение |
Для улучшения этой статьи желательно?: |
| ||||||||||||
Отрывок, характеризующий Бородянский район
Государь наклонением головы отпустил Мишо.В то время как Россия была до половины завоевана, и жители Москвы бежали в дальние губернии, и ополченье за ополченьем поднималось на защиту отечества, невольно представляется нам, не жившим в то время, что все русские люди от мала до велика были заняты только тем, чтобы жертвовать собою, спасать отечество или плакать над его погибелью. Рассказы, описания того времени все без исключения говорят только о самопожертвовании, любви к отечеству, отчаянье, горе и геройстве русских. В действительности же это так не было. Нам кажется это так только потому, что мы видим из прошедшего один общий исторический интерес того времени и не видим всех тех личных, человеческих интересов, которые были у людей того времени. А между тем в действительности те личные интересы настоящего до такой степени значительнее общих интересов, что из за них никогда не чувствуется (вовсе не заметен даже) интерес общий. Большая часть людей того времени не обращали никакого внимания на общий ход дел, а руководились только личными интересами настоящего. И эти то люди были самыми полезными деятелями того времени.
Те же, которые пытались понять общий ход дел и с самопожертвованием и геройством хотели участвовать в нем, были самые бесполезные члены общества; они видели все навыворот, и все, что они делали для пользы, оказывалось бесполезным вздором, как полки Пьера, Мамонова, грабившие русские деревни, как корпия, щипанная барынями и никогда не доходившая до раненых, и т. п. Даже те, которые, любя поумничать и выразить свои чувства, толковали о настоящем положении России, невольно носили в речах своих отпечаток или притворства и лжи, или бесполезного осуждения и злобы на людей, обвиняемых за то, в чем никто не мог быть виноват. В исторических событиях очевиднее всего запрещение вкушения плода древа познания. Только одна бессознательная деятельность приносит плоды, и человек, играющий роль в историческом событии, никогда не понимает его значения. Ежели он пытается понять его, он поражается бесплодностью.
Значение совершавшегося тогда в России события тем незаметнее было, чем ближе было в нем участие человека. В Петербурге и губернских городах, отдаленных от Москвы, дамы и мужчины в ополченских мундирах оплакивали Россию и столицу и говорили о самопожертвовании и т. п.; но в армии, которая отступала за Москву, почти не говорили и не думали о Москве, и, глядя на ее пожарище, никто не клялся отомстить французам, а думали о следующей трети жалованья, о следующей стоянке, о Матрешке маркитантше и тому подобное…
Николай Ростов без всякой цели самопожертвования, а случайно, так как война застала его на службе, принимал близкое и продолжительное участие в защите отечества и потому без отчаяния и мрачных умозаключений смотрел на то, что совершалось тогда в России. Ежели бы у него спросили, что он думает о теперешнем положении России, он бы сказал, что ему думать нечего, что на то есть Кутузов и другие, а что он слышал, что комплектуются полки, и что, должно быть, драться еще долго будут, и что при теперешних обстоятельствах ему не мудрено года через два получить полк.
По тому, что он так смотрел на дело, он не только без сокрушения о том, что лишается участия в последней борьбе, принял известие о назначении его в командировку за ремонтом для дивизии в Воронеж, но и с величайшим удовольствием, которое он не скрывал и которое весьма хорошо понимали его товарищи.
За несколько дней до Бородинского сражения Николай получил деньги, бумаги и, послав вперед гусар, на почтовых поехал в Воронеж.
Только тот, кто испытал это, то есть пробыл несколько месяцев не переставая в атмосфере военной, боевой жизни, может понять то наслаждение, которое испытывал Николай, когда он выбрался из того района, до которого достигали войска своими фуражировками, подвозами провианта, гошпиталями; когда он, без солдат, фур, грязных следов присутствия лагеря, увидал деревни с мужиками и бабами, помещичьи дома, поля с пасущимся скотом, станционные дома с заснувшими смотрителями. Он почувствовал такую радость, как будто в первый раз все это видел. В особенности то, что долго удивляло и радовало его, – это были женщины, молодые, здоровые, за каждой из которых не было десятка ухаживающих офицеров, и женщины, которые рады и польщены были тем, что проезжий офицер шутит с ними.
В самом веселом расположении духа Николай ночью приехал в Воронеж в гостиницу, заказал себе все то, чего он долго лишен был в армии, и на другой день, чисто начисто выбрившись и надев давно не надеванную парадную форму, поехал являться к начальству.
Начальник ополчения был статский генерал, старый человек, который, видимо, забавлялся своим военным званием и чином. Он сердито (думая, что в этом военное свойство) принял Николая и значительно, как бы имея на то право и как бы обсуживая общий ход дела, одобряя и не одобряя, расспрашивал его. Николай был так весел, что ему только забавно было это.
От начальника ополчения он поехал к губернатору. Губернатор был маленький живой человечек, весьма ласковый и простой. Он указал Николаю на те заводы, в которых он мог достать лошадей, рекомендовал ему барышника в городе и помещика за двадцать верст от города, у которых были лучшие лошади, и обещал всякое содействие.
– Вы графа Ильи Андреевича сын? Моя жена очень дружна была с вашей матушкой. По четвергам у меня собираются; нынче четверг, милости прошу ко мне запросто, – сказал губернатор, отпуская его.
Прямо от губернатора Николай взял перекладную и, посадив с собою вахмистра, поскакал за двадцать верст на завод к помещику. Все в это первое время пребывания его в Воронеже было для Николая весело и легко, и все, как это бывает, когда человек сам хорошо расположен, все ладилось и спорилось.
Помещик, к которому приехал Николай, был старый кавалерист холостяк, лошадиный знаток, охотник, владетель коверной, столетней запеканки, старого венгерского и чудных лошадей.
Николай в два слова купил за шесть тысяч семнадцать жеребцов на подбор (как он говорил) для казового конца своего ремонта. Пообедав и выпив немножко лишнего венгерского, Ростов, расцеловавшись с помещиком, с которым он уже сошелся на «ты», по отвратительной дороге, в самом веселом расположении духа, поскакал назад, беспрестанно погоняя ямщика, с тем чтобы поспеть на вечер к губернатору.
Переодевшись, надушившись и облив голову холодной подои, Николай хотя несколько поздно, но с готовой фразой: vaut mieux tard que jamais, [лучше поздно, чем никогда,] явился к губернатору.
Это был не бал, и не сказано было, что будут танцевать; но все знали, что Катерина Петровна будет играть на клавикордах вальсы и экосезы и что будут танцевать, и все, рассчитывая на это, съехались по бальному.
Губернская жизнь в 1812 году была точно такая же, как и всегда, только с тою разницею, что в городе было оживленнее по случаю прибытия многих богатых семей из Москвы и что, как и во всем, что происходило в то время в России, была заметна какая то особенная размашистость – море по колено, трын трава в жизни, да еще в том, что тот пошлый разговор, который необходим между людьми и который прежде велся о погоде и об общих знакомых, теперь велся о Москве, о войске и Наполеоне.
Общество, собранное у губернатора, было лучшее общество Воронежа.
Дам было очень много, было несколько московских знакомых Николая; но мужчин не было никого, кто бы сколько нибудь мог соперничать с георгиевским кавалером, ремонтером гусаром и вместе с тем добродушным и благовоспитанным графом Ростовым. В числе мужчин был один пленный итальянец – офицер французской армии, и Николай чувствовал, что присутствие этого пленного еще более возвышало значение его – русского героя. Это был как будто трофей. Николай чувствовал это, и ему казалось, что все так же смотрели на итальянца, и Николай обласкал этого офицера с достоинством и воздержностью.
Как только вошел Николай в своей гусарской форме, распространяя вокруг себя запах духов и вина, и сам сказал и слышал несколько раз сказанные ему слова: vaut mieux tard que jamais, его обступили; все взгляды обратились на него, и он сразу почувствовал, что вступил в подобающее ему в губернии и всегда приятное, но теперь, после долгого лишения, опьянившее его удовольствием положение всеобщего любимца. Не только на станциях, постоялых дворах и в коверной помещика были льстившиеся его вниманием служанки; но здесь, на вечере губернатора, было (как показалось Николаю) неисчерпаемое количество молоденьких дам и хорошеньких девиц, которые с нетерпением только ждали того, чтобы Николай обратил на них внимание. Дамы и девицы кокетничали с ним, и старушки с первого дня уже захлопотали о том, как бы женить и остепенить этого молодца повесу гусара. В числе этих последних была сама жена губернатора, которая приняла Ростова, как близкого родственника, и называла его «Nicolas» и «ты».
