Украинская партия социалистов-революционеров (боротьбистов)

Украинская партия социалистов-революционеров (боротьбистов) (коммунистов)
Українська партія лівих соціалістів-революціонерів (боротьбистів) (комуністів)
Лидер:	В. М. Эллан-Блакитный, Г. Ф. Гринько, Л. Ковалев, П. П. Любченко, И. В. Михайличенко, А. Я. Шумский
Дата основания:	май 1918
Дата роспуска:	1920
Идеология:	социализм
Союзники и блоки:	РКП(б), КП(б)У
Партийная печать:	газета «Боротьба» ("Борьба")

К:Политические партии, основанные в 1918 году

Украинская партия социалистов-революционеров (боротьбистов) (коммунистов) (УПСР(б), УПСР(к)) — левоэсеровская, затем коммунистическая, партия на Украине. Создана на основе левого крыла Украинской партии социалистов-революционеров, отколовшегося от неё в мае 1918 г. и принявшего название УПСР (боротьбистов). С марта по август 1919 г. носила название УПСР (коммунистов). С 6 августа 1919 г. после объединения с левой группой Украинской социал-демократической рабочей партии («незалежных») стала называться Украинская коммунистическая партия (боротьбистов).

Основатели и лидеры: В. М. Эллан-Блакитный, Г. Ф. Гринько, Л. Ковалев, П. П. Любченко, И. В. Михайличенко, А. Я. Шумский, Н. Л. Шинкарь. Накануне её роспуска, в 1920 году, в партию вступил А. П. Довженко.

Центральный печатный орган — «Боротьба» («Борьба») (с 23 февраля 1918 г. по 1920 г.).
Программные документы: Третьеиюньская платформа 1918 г. и тактические резолюция от 4 ноября 1918 г. (зафиксировали переход руководителей левого крыла социалистов-революционеров от парламентаризма к поддержке требований украинских коммунистов и признанию Советов).

История

Боротьбисты участвовали в организации (совместно с членами Коммунистической партии (большевиков) Украины) вооружённых выступлений против правительства Директории: Житомирское (январь 1919 г.) и Ржищевское (январь-февраль 1919 г.) восстания, которые были подавлены войсками Директории, при этом среди боротьбистов росло убеждение в необходимости сотрудничества с КП(б) Украины. В конце января — начале февраля 1919 г. делегация боротьбистов во главе с Блакитным на переговорах в Харькове с Временным рабоче-крестьянским правительством Украины дала согласие на сотрудничество с большевиками и получила право на вхождение в состав правительства (боротьбисты обязаны были распустить Центральный революционный комитет — Главный совет революционных эмиссаров, который руководил вооружённым восстанием). На III Всеукраинском съезде Советов (март 1919 г.) голосовали за резолюции большевиков, а ВУЦИК был сформирован на двупартийной основе — 90 представителей от КП(б) Украины и 10 боротьбистов.

3-11 марта 1919 года в Харькове состоялся I Учредительный съезд боротьбистов, официально утвердивший рождение Партии социалистов-революционеров (коммунистов). В качестве основополагающих документов съезд принял тезисы политической комиссии по социально-экономической политике (как основу будущей программы партии) и устав УПСР(к); поручил ЦК и социально-экономической комиссии на основе принятых документов подготовить проект партийной программы (решение не было выполнено, так как в марте 1920 партия была ликвидирована). В тезисах боротьбисты признавали социалистический характер Октябрьской революции и диктатуру пролетариата. Лидеры боротьбистов выступили одновременно с собственной теорией «украинской революции» и «украинского коммунизма», на первый план выдвигалось решение национальных проблем: организация национальной украинской армии, самостоятельного управления украинским народным хозяйством, форсирование украинизации.

В конце апреля — начале мая 1919 г. боротьбисты решительно осудили григорьевский мятеж, объявив его руководителя — командира 6-й украинской стрелковой дивизии Н. А. Григорьева предателем революции.

Лидеры боротьбистов участвовали в создании военно-политического союза советских республик, за что проголосовали 14 июля 1919 г. во ВУЦИК, добиваясь, однако, конкретизации подобного объединения.

20 марта 1920 года Всеукраинская конференция боротьбистов приняла решение о самороспуске УКП (б) и слиянии её с КП(б) Украины.

Источник

• Политические партии России: конец XIX — первая треть XX века. М., 1996.

Отрывок, характеризующий Украинская партия социалистов-революционеров (боротьбистов)

– Мы ничего не знали, когда ехали из Москвы. Я не смела спросить про него. И вдруг Соня сказала мне, что он с нами. Я ничего не думала, не могла представить себе, в каком он положении; мне только надо было видеть его, быть с ним, – говорила она, дрожа и задыхаясь. И, не давая перебивать себя, она рассказала то, чего она еще никогда, никому не рассказывала: все то, что она пережила в те три недели их путешествия и жизни в Ярославль.
Пьер слушал ее с раскрытым ртом и не спуская с нее своих глаз, полных слезами. Слушая ее, он не думал ни о князе Андрее, ни о смерти, ни о том, что она рассказывала. Он слушал ее и только жалел ее за то страдание, которое она испытывала теперь, рассказывая.
Княжна, сморщившись от желания удержать слезы, сидела подле Наташи и слушала в первый раз историю этих последних дней любви своего брата с Наташей.
Этот мучительный и радостный рассказ, видимо, был необходим для Наташи.
Она говорила, перемешивая ничтожнейшие подробности с задушевнейшими тайнами, и, казалось, никогда не могла кончить. Несколько раз она повторяла то же самое.
За дверью послышался голос Десаля, спрашивавшего, можно ли Николушке войти проститься.
– Да вот и все, все… – сказала Наташа. Она быстро встала, в то время как входил Николушка, и почти побежала к двери, стукнулась головой о дверь, прикрытую портьерой, и с стоном не то боли, не то печали вырвалась из комнаты.
Пьер смотрел на дверь, в которую она вышла, и не понимал, отчего он вдруг один остался во всем мире.
Княжна Марья вызвала его из рассеянности, обратив его внимание на племянника, который вошел в комнату.
Лицо Николушки, похожее на отца, в минуту душевного размягчения, в котором Пьер теперь находился, так на него подействовало, что он, поцеловав Николушку, поспешно встал и, достав платок, отошел к окну. Он хотел проститься с княжной Марьей, но она удержала его.
– Нет, мы с Наташей не спим иногда до третьего часа; пожалуйста, посидите. Я велю дать ужинать. Подите вниз; мы сейчас придем.
Прежде чем Пьер вышел, княжна сказала ему:
– Это в первый раз она так говорила о нем.


Пьера провели в освещенную большую столовую; через несколько минут послышались шаги, и княжна с Наташей вошли в комнату. Наташа была спокойна, хотя строгое, без улыбки, выражение теперь опять установилось на ее лице. Княжна Марья, Наташа и Пьер одинаково испытывали то чувство неловкости, которое следует обыкновенно за оконченным серьезным и задушевным разговором. Продолжать прежний разговор невозможно; говорить о пустяках – совестно, а молчать неприятно, потому что хочется говорить, а этим молчанием как будто притворяешься. Они молча подошли к столу. Официанты отодвинули и пододвинули стулья. Пьер развернул холодную салфетку и, решившись прервать молчание, взглянул на Наташу и княжну Марью. Обе, очевидно, в то же время решились на то же: у обеих в глазах светилось довольство жизнью и признание того, что, кроме горя, есть и радости.
– Вы пьете водку, граф? – сказала княжна Марья, и эти слова вдруг разогнали тени прошедшего.
– Расскажите же про себя, – сказала княжна Марья. – Про вас рассказывают такие невероятные чудеса.
– Да, – с своей, теперь привычной, улыбкой кроткой насмешки отвечал Пьер. – Мне самому даже рассказывают про такие чудеса, каких я и во сне не видел. Марья Абрамовна приглашала меня к себе и все рассказывала мне, что со мной случилось, или должно было случиться. Степан Степаныч тоже научил меня, как мне надо рассказывать. Вообще я заметил, что быть интересным человеком очень покойно (я теперь интересный человек); меня зовут и мне рассказывают.
Наташа улыбнулась и хотела что то сказать.
– Нам рассказывали, – перебила ее княжна Марья, – что вы в Москве потеряли два миллиона. Правда это?
– А я стал втрое богаче, – сказал Пьер. Пьер, несмотря на то, что долги жены и необходимость построек изменили его дела, продолжал рассказывать, что он стал втрое богаче.
– Что я выиграл несомненно, – сказал он, – так это свободу… – начал он было серьезно; но раздумал продолжать, заметив, что это был слишком эгоистический предмет разговора.
– А вы строитесь?
– Да, Савельич велит.
– Скажите, вы не знали еще о кончине графини, когда остались в Москве? – сказала княжна Марья и тотчас же покраснела, заметив, что, делая этот вопрос вслед за его словами о том, что он свободен, она приписывает его словам такое значение, которого они, может быть, не имели.
– Нет, – отвечал Пьер, не найдя, очевидно, неловким то толкование, которое дала княжна Марья его упоминанию о своей свободе. – Я узнал это в Орле, и вы не можете себе представить, как меня это поразило. Мы не были примерные супруги, – сказал он быстро, взглянув на Наташу и заметив в лице ее любопытство о том, как он отзовется о своей жене. – Но смерть эта меня страшно поразила. Когда два человека ссорятся – всегда оба виноваты. И своя вина делается вдруг страшно тяжела перед человеком, которого уже нет больше. И потом такая смерть… без друзей, без утешения. Мне очень, очень жаль еe, – кончил он и с удовольствием заметил радостное одобрение на лице Наташи.