Борохова, Наталья Евгеньевна
Поделись знанием:
К:Википедия:Статьи без изображений (тип: не указан)
От офицеров до последнего солдата было заметно в каждом как будто личное озлобление против каждого из пленных, так неожиданно заменившее прежде дружелюбные отношения.
Озлобление это еще более усилилось, когда при пересчитывании пленных оказалось, что во время суеты, выходя из Москвы, один русский солдат, притворявшийся больным от живота, – бежал. Пьер видел, как француз избил русского солдата за то, что тот отошел далеко от дороги, и слышал, как капитан, его приятель, выговаривал унтер офицеру за побег русского солдата и угрожал ему судом. На отговорку унтер офицера о том, что солдат был болен и не мог идти, офицер сказал, что велено пристреливать тех, кто будет отставать. Пьер чувствовал, что та роковая сила, которая смяла его во время казни и которая была незаметна во время плена, теперь опять овладела его существованием. Ему было страшно; но он чувствовал, как по мере усилий, которые делала роковая сила, чтобы раздавить его, в душе его вырастала и крепла независимая от нее сила жизни.
Пьер поужинал похлебкою из ржаной муки с лошадиным мясом и поговорил с товарищами.
Ни Пьер и никто из товарищей его не говорили ни о том, что они видели в Москве, ни о грубости обращения французов, ни о том распоряжении пристреливать, которое было объявлено им: все были, как бы в отпор ухудшающемуся положению, особенно оживлены и веселы. Говорили о личных воспоминаниях, о смешных сценах, виденных во время похода, и заминали разговоры о настоящем положении.
Солнце давно село. Яркие звезды зажглись кое где по небу; красное, подобное пожару, зарево встающего полного месяца разлилось по краю неба, и огромный красный шар удивительно колебался в сероватой мгле. Становилось светло. Вечер уже кончился, но ночь еще не начиналась. Пьер встал от своих новых товарищей и пошел между костров на другую сторону дороги, где, ему сказали, стояли пленные солдаты. Ему хотелось поговорить с ними. На дороге французский часовой остановил его и велел воротиться.
Пьер вернулся, но не к костру, к товарищам, а к отпряженной повозке, у которой никого не было. Он, поджав ноги и опустив голову, сел на холодную землю у колеса повозки и долго неподвижно сидел, думая. Прошло более часа. Никто не тревожил Пьера. Вдруг он захохотал своим толстым, добродушным смехом так громко, что с разных сторон с удивлением оглянулись люди на этот странный, очевидно, одинокий смех.
– Ха, ха, ха! – смеялся Пьер. И он проговорил вслух сам с собою: – Не пустил меня солдат. Поймали меня, заперли меня. В плену держат меня. Кого меня? Меня! Меня – мою бессмертную душу! Ха, ха, ха!.. Ха, ха, ха!.. – смеялся он с выступившими на глаза слезами.
Какой то человек встал и подошел посмотреть, о чем один смеется этот странный большой человек. Пьер перестал смеяться, встал, отошел подальше от любопытного и оглянулся вокруг себя.
Прежде громко шумевший треском костров и говором людей, огромный, нескончаемый бивак затихал; красные огни костров потухали и бледнели. Высоко в светлом небе стоял полный месяц. Леса и поля, невидные прежде вне расположения лагеря, открывались теперь вдали. И еще дальше этих лесов и полей виднелась светлая, колеблющаяся, зовущая в себя бесконечная даль. Пьер взглянул в небо, в глубь уходящих, играющих звезд. «И все это мое, и все это во мне, и все это я! – думал Пьер. – И все это они поймали и посадили в балаган, загороженный досками!» Он улыбнулся и пошел укладываться спать к своим товарищам.
В первых числах октября к Кутузову приезжал еще парламентер с письмом от Наполеона и предложением мира, обманчиво означенным из Москвы, тогда как Наполеон уже был недалеко впереди Кутузова, на старой Калужской дороге. Кутузов отвечал на это письмо так же, как на первое, присланное с Лористоном: он сказал, что о мире речи быть не может.
Вскоре после этого из партизанского отряда Дорохова, ходившего налево от Тарутина, получено донесение о том, что в Фоминском показались войска, что войска эти состоят из дивизии Брусье и что дивизия эта, отделенная от других войск, легко может быть истреблена. Солдаты и офицеры опять требовали деятельности. Штабные генералы, возбужденные воспоминанием о легкости победы под Тарутиным, настаивали у Кутузова об исполнении предложения Дорохова. Кутузов не считал нужным никакого наступления. Вышло среднее, то, что должно было совершиться; послан был в Фоминское небольшой отряд, который должен был атаковать Брусье.
По странной случайности это назначение – самое трудное и самое важное, как оказалось впоследствии, – получил Дохтуров; тот самый скромный, маленький Дохтуров, которого никто не описывал нам составляющим планы сражений, летающим перед полками, кидающим кресты на батареи, и т. п., которого считали и называли нерешительным и непроницательным, но тот самый Дохтуров, которого во время всех войн русских с французами, с Аустерлица и до тринадцатого года, мы находим начальствующим везде, где только положение трудно. В Аустерлице он остается последним у плотины Аугеста, собирая полки, спасая, что можно, когда все бежит и гибнет и ни одного генерала нет в ариергарде. Он, больной в лихорадке, идет в Смоленск с двадцатью тысячами защищать город против всей наполеоновской армии. В Смоленске, едва задремал он на Молоховских воротах, в пароксизме лихорадки, его будит канонада по Смоленску, и Смоленск держится целый день. В Бородинский день, когда убит Багратион и войска нашего левого фланга перебиты в пропорции 9 к 1 и вся сила французской артиллерии направлена туда, – посылается никто другой, а именно нерешительный и непроницательный Дохтуров, и Кутузов торопится поправить свою ошибку, когда он послал было туда другого. И маленький, тихенький Дохтуров едет туда, и Бородино – лучшая слава русского войска. И много героев описано нам в стихах и прозе, но о Дохтурове почти ни слова.
Опять Дохтурова посылают туда в Фоминское и оттуда в Малый Ярославец, в то место, где было последнее сражение с французами, и в то место, с которого, очевидно, уже начинается погибель французов, и опять много гениев и героев описывают нам в этот период кампании, но о Дохтурове ни слова, или очень мало, или сомнительно. Это то умолчание о Дохтурове очевиднее всего доказывает его достоинства.
| Наталья Евгеньевна Борохова | |
| Род деятельности: |
адвокат, писатель, преподаватель |
|---|---|
| Дата рождения: | |
| Место рождения: | |
Борохова, Наталья Евгеньевна (род. 12 января 1967 года, Свердловск, Свердловская область, РСФСР, Советский Союз) — российский юрист, писатель, преподаватель, адвокат.
Содержание
Биография
Наталья Борохова родилась 12 января 1967 года в городе Свердловске, окончила среднюю школу в городе Златоусте Челябинской области. Отец был сварщиком, а мать работником прокуратуры, имеет звание Заслуженный юрист Российской Федерации. Борохова окончила Челябинский государственный педагогический институт, где обучалась на факультете иностранных языков. Владеет английским, немецким и французским языком[1].
Замужем за бывшим военным, а ныне бизнесменом Олегом Бороховым, в браке родились дочери-близнецы и сын[2][3].
Профессиональная деятельность
Наталья Евгеньевна Борохова является практикующим адвокатом. Является (2015 год) членом Квалификационной коллегии адвокатов Челябинской области, где представляет Законодательное собрание Челябинской области[4]. Была членом Совета адвокатской палаты Адвокатской палаты Челябинской области[5].
Научная и преподавательская деятельность
В 2001 году защитила диссертацию на соискание ученой степени кандидата юридических наук. по теме «Процессуальные и тактические особенности защиты по делам об убийствах» в Уральской государственной юридической академии. Научным руководителем Бороховой был доктор юридических наук, заведующий кафедрой уголовного процесса УрГЮА Алексей Дмитриевич Прошляков[6].
В сферу научных интересов Натальи Евгеньевны относятся особенности организации и деятельности адвокатуры. С 2002 года работает в Уральском филиале Российского государственного университета правосудия[5]. Преподаёт следующие дисциплины: Уголовный процесс, Суд присяжных в Российской Федерации, Дифференциация форм уголовного судопроизводства и Правоохранительные органы. Имеет ученое звание доцента[7].
Автор более пятнадцати научных и учебно-методических работ, в том числе учебно-методического комплекса по дисциплине «Правоохранительные органы»[8].
Книги
- Наталья Борохова. Соблазн для Щелкунчика. — Москва: Эксмо, 2004. — (Адвокатский детектив). — ISBN 5-699-05929-6.
- Наталья Борохова. Адвокат призрака. — Москва: Эксмо, 2007. — (Адвокатский детектив). — ISBN 978-5-699-23252-9.
- Наталья Борохова. Адвокат чёрной королевы. — Москва: Эксмо, 2007. — (Адвокатский детектив). — ISBN 978-5-699-22842-3.
- Наталья Борохова. Адвокат на час. — Москва: Эксмо, 2008. — (Адвокатский детектив). — ISBN 978-5-699-27565-6.
- Наталья Борохова. Без пяти минут адвокат. — Москва: Эксмо, 2008. — (Адвокатский детектив). — ISBN 978-5-699-28935-6.
- Наталья Борохова. Признание для адвоката. — Москва: Эксмо, 2008. — (Адвокатский детектив). — ISBN 978-5-699-28957-8.
- Наталья Борохова. Адвокат Казановы. — Москва: Эксмо, 2008. — (Адвокатский детектив). — ISBN 978-5-699-31142-2.
- Наталья Борохова. Тайный план адвоката. — Москва: Эксмо, 2007. — (Адвокатский детектив). — ISBN 978-5-699-29498-5.
- Наталья Борохова. Досье на адвоката. — Москва: Эксмо, 2008. — (Адвокатский детектив). — ISBN 978-5-699-30203-1.
- Наталья Борохова. Адвокат-неведимка. — Москва: Эксмо, 2007. — (Адвокатский детектив). — ISBN 978-5-699-30790-6.
- Наталья Борохова. Звёздный час адвоката. — Москва: Эксмо, 2009. — (Адвокатский детектив). — ISBN 978-5-699-33566-4.
- Наталья Борохова. Адвокат под гипнозом. — Москва: Эксмо, 2009. — (Адвокатский детектив). — ISBN 978-5-699-35754-3.
- Наталья Борохова. Адвокат инкогнито. — Москва: Эксмо, 2010. — (Адвокатский детектив). — ISBN 978-5-699-39924-6.
- Наталья Борохова. Адвокат по сердечным делам. — Москва: Эксмо, 2010. — (Адвокатский детектив). — ISBN 978-5-699-29498-5.
- Наталья Борохова. Адвокат амазонки. — Москва: Эксмо, 2010. — (Адвокатский детектив). — ISBN 978-5-699-45114-2.
Напишите отзыв о статье "Борохова, Наталья Евгеньевна"
Примечания
- ↑ [lady.webnice.ru/literature/?act=authors&v=7156 Наталья Борохова]. Дамский клуб. — Библиографическая справка. Проверено 16 марта 2015.
- ↑ Валерия Старыгина. [aloepole.ru/articles/1133857338/a-1193397361 Челябинка написала детектив про дело Морозова] (26 октября 2007 года). Проверено 16 марта 2015.
- ↑ [chel.ru/text/100rich_chel/516383-full.html 100 самых богатых челябинцев], // chel.ru (14 июля 2008). Проверено 16 марта 2015.
- ↑ [www.advokat74.com/about/qualification-commission.php Квалификационная комиссия]. Адвокатская палата Челябинской области. Проверено 16 марта 2015. [web.archive.org/web/20130819035846/www.advokat74.com/about/qualification-commission.php Архивировано из первоисточника 19 августа 2013 года].
- ↑ 1 2 [www.vizitkadvokatu.ru/borohova-natalya-evgenevna-0 Борохова Наталья Евгеньевна]. Частная адвокатская практика. Проверено 16 марта 2015. [web.archive.org/web/20150316174253/www.vizitkadvokatu.ru/borohova-natalya-evgenevna-0 Архивировано из первоисточника 16 марта 2015].
- ↑ Борохова, Н.Е. Процессуальные и тактические особенности защиты по делам об убийствах. Дис. … канд. юрид. наук. — Екатеринбург, 2001. — 227 с.
- ↑ [ub.raj.ru/?mod=pages&id=1635 Профессорско-преподавательский состав кафедры уголовно-процессуального права]. Уральский филиал Российского государственного университета правосудия. Проверено 16 марта 2015. [web.archive.org/web/20150316121221/ub.raj.ru/?mod=pages&id=1635 Архивировано из первоисточника 15 марта 2016].
- ↑ Борохова, Н.Е,. Правоохранительные органы: Программа курса и методические указания для студентов специальности 021100 «Юриспруденция». — Челябинск: УралРАП, 2003. — 27 с.
Ссылки
- [www.lawlibrary.ru/author.php?author=%C1%EE%F0%EE%F5%EE%E2%E0+%CD.%C5. Публикации Натальи Евгеньевны Бороховой]. Юридическая научная библиотека издательства «СПАРК».
Отрывок, характеризующий Борохова, Наталья Евгеньевна
С пленными на этом привале конвойные обращались еще хуже, чем при выступлении. На этом привале в первый раз мясная пища пленных была выдана кониною.От офицеров до последнего солдата было заметно в каждом как будто личное озлобление против каждого из пленных, так неожиданно заменившее прежде дружелюбные отношения.
Озлобление это еще более усилилось, когда при пересчитывании пленных оказалось, что во время суеты, выходя из Москвы, один русский солдат, притворявшийся больным от живота, – бежал. Пьер видел, как француз избил русского солдата за то, что тот отошел далеко от дороги, и слышал, как капитан, его приятель, выговаривал унтер офицеру за побег русского солдата и угрожал ему судом. На отговорку унтер офицера о том, что солдат был болен и не мог идти, офицер сказал, что велено пристреливать тех, кто будет отставать. Пьер чувствовал, что та роковая сила, которая смяла его во время казни и которая была незаметна во время плена, теперь опять овладела его существованием. Ему было страшно; но он чувствовал, как по мере усилий, которые делала роковая сила, чтобы раздавить его, в душе его вырастала и крепла независимая от нее сила жизни.
Пьер поужинал похлебкою из ржаной муки с лошадиным мясом и поговорил с товарищами.
Ни Пьер и никто из товарищей его не говорили ни о том, что они видели в Москве, ни о грубости обращения французов, ни о том распоряжении пристреливать, которое было объявлено им: все были, как бы в отпор ухудшающемуся положению, особенно оживлены и веселы. Говорили о личных воспоминаниях, о смешных сценах, виденных во время похода, и заминали разговоры о настоящем положении.
Солнце давно село. Яркие звезды зажглись кое где по небу; красное, подобное пожару, зарево встающего полного месяца разлилось по краю неба, и огромный красный шар удивительно колебался в сероватой мгле. Становилось светло. Вечер уже кончился, но ночь еще не начиналась. Пьер встал от своих новых товарищей и пошел между костров на другую сторону дороги, где, ему сказали, стояли пленные солдаты. Ему хотелось поговорить с ними. На дороге французский часовой остановил его и велел воротиться.
Пьер вернулся, но не к костру, к товарищам, а к отпряженной повозке, у которой никого не было. Он, поджав ноги и опустив голову, сел на холодную землю у колеса повозки и долго неподвижно сидел, думая. Прошло более часа. Никто не тревожил Пьера. Вдруг он захохотал своим толстым, добродушным смехом так громко, что с разных сторон с удивлением оглянулись люди на этот странный, очевидно, одинокий смех.
– Ха, ха, ха! – смеялся Пьер. И он проговорил вслух сам с собою: – Не пустил меня солдат. Поймали меня, заперли меня. В плену держат меня. Кого меня? Меня! Меня – мою бессмертную душу! Ха, ха, ха!.. Ха, ха, ха!.. – смеялся он с выступившими на глаза слезами.
Какой то человек встал и подошел посмотреть, о чем один смеется этот странный большой человек. Пьер перестал смеяться, встал, отошел подальше от любопытного и оглянулся вокруг себя.
Прежде громко шумевший треском костров и говором людей, огромный, нескончаемый бивак затихал; красные огни костров потухали и бледнели. Высоко в светлом небе стоял полный месяц. Леса и поля, невидные прежде вне расположения лагеря, открывались теперь вдали. И еще дальше этих лесов и полей виднелась светлая, колеблющаяся, зовущая в себя бесконечная даль. Пьер взглянул в небо, в глубь уходящих, играющих звезд. «И все это мое, и все это во мне, и все это я! – думал Пьер. – И все это они поймали и посадили в балаган, загороженный досками!» Он улыбнулся и пошел укладываться спать к своим товарищам.
В первых числах октября к Кутузову приезжал еще парламентер с письмом от Наполеона и предложением мира, обманчиво означенным из Москвы, тогда как Наполеон уже был недалеко впереди Кутузова, на старой Калужской дороге. Кутузов отвечал на это письмо так же, как на первое, присланное с Лористоном: он сказал, что о мире речи быть не может.
Вскоре после этого из партизанского отряда Дорохова, ходившего налево от Тарутина, получено донесение о том, что в Фоминском показались войска, что войска эти состоят из дивизии Брусье и что дивизия эта, отделенная от других войск, легко может быть истреблена. Солдаты и офицеры опять требовали деятельности. Штабные генералы, возбужденные воспоминанием о легкости победы под Тарутиным, настаивали у Кутузова об исполнении предложения Дорохова. Кутузов не считал нужным никакого наступления. Вышло среднее, то, что должно было совершиться; послан был в Фоминское небольшой отряд, который должен был атаковать Брусье.
По странной случайности это назначение – самое трудное и самое важное, как оказалось впоследствии, – получил Дохтуров; тот самый скромный, маленький Дохтуров, которого никто не описывал нам составляющим планы сражений, летающим перед полками, кидающим кресты на батареи, и т. п., которого считали и называли нерешительным и непроницательным, но тот самый Дохтуров, которого во время всех войн русских с французами, с Аустерлица и до тринадцатого года, мы находим начальствующим везде, где только положение трудно. В Аустерлице он остается последним у плотины Аугеста, собирая полки, спасая, что можно, когда все бежит и гибнет и ни одного генерала нет в ариергарде. Он, больной в лихорадке, идет в Смоленск с двадцатью тысячами защищать город против всей наполеоновской армии. В Смоленске, едва задремал он на Молоховских воротах, в пароксизме лихорадки, его будит канонада по Смоленску, и Смоленск держится целый день. В Бородинский день, когда убит Багратион и войска нашего левого фланга перебиты в пропорции 9 к 1 и вся сила французской артиллерии направлена туда, – посылается никто другой, а именно нерешительный и непроницательный Дохтуров, и Кутузов торопится поправить свою ошибку, когда он послал было туда другого. И маленький, тихенький Дохтуров едет туда, и Бородино – лучшая слава русского войска. И много героев описано нам в стихах и прозе, но о Дохтурове почти ни слова.
Опять Дохтурова посылают туда в Фоминское и оттуда в Малый Ярославец, в то место, где было последнее сражение с французами, и в то место, с которого, очевидно, уже начинается погибель французов, и опять много гениев и героев описывают нам в этот период кампании, но о Дохтурове ни слова, или очень мало, или сомнительно. Это то умолчание о Дохтурове очевиднее всего доказывает его достоинства.
