Борромео, Карло

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск

Карло Борромео (итал. Carlo Borromeo, лат. Carolus Borromeus; 2 октября 1538, Арона, Пьемонт3 ноября 1584, Милан) — кардинал и святой католической церкви. Один из самых видных деятелей Контрреформации, инициатор реформы монашеских орденов.





Жизнь и деятельность

Карло Борромео родился 2 октября 1538 года в родовом замке в Ароне при озере Лаго-Маджиоре[1]; происходил из итальянского дворянского рода Борромео и, как и кардинал Альтемпс, был племянником папы Пия IV. С 1554 изучал право в Павии. Был призван в Рим Пием IV. В 1560 стал кардиналом, в 1563 — архиепископом Милана.

Активно проводил в жизнь постановления Тридентского собора, в том числе принимал участие в разработке нового катехизиса. Высоко ценил богословские трактаты Луиса де Гранады, ходатайствовал перед папой об их оправдании (они были внесены в Индекс запрещенных книг, 1559).

Участвуя в реформе орденов и монастырей и борьбе за моральное обновление церкви, добивался строгой дисциплины, что привело к неудовольствию ряда клириков (орден гумилиатов) и покушению на него в 1569. Во время эпидемии чумы 1575—1578 заботился об умирающих и совершал обряды над умершими. В 1578 году основал орден облатов св. Амвросия. Принял активное участие в разработке богослужебных книг амвросианского обряда. Боролся с протестантизмом в Швейцарии. Карло Борромео был также покровителем композитора Палестрины.

В 1602 был беатифицирован, в 1610 — канонизирован. Это единственный кардинал-племянник, причисленный к лику святых (если не считать Ансельма из Лукки, жившего в XI веке).

Изображение в искусстве

Св. Карло Борромео изображали смуглым мужчиной аристократической внешности в кардинальской одежде. Его атрибутами были распятие, череп, верёвка кающегося грешника и потир.

Гигантская статуя святого воздвигнута по повелению его брата, кардинала Федерико Боромео в г. Арона (Новара). Работы — по рисунку Джованни Баттисты Креспи, — были закончены в 1698.

Произведения искусства

Церкви, посвященные Карлу Борромео

Именем Карло Борромео названа католическая епархия Сан-Карлоса на Филиппинах.

Австрия

Бельгия

Белоруссия

  • Костёл Св. Карло Борромео в Пинске

Бразилия

Венгрия

  • Борромей сент Кароли — церковь в области Ваш в Наджиракосе

Германия

  • Св. Карла Борромеуса — церковь в Штадтлоне
  • Св. Карла Борромеуса — церковь в Мюнхене — Форстенриде
  • Св. Карла Борромеуса — часовня в Бад-Брайзиге — Рейнеке

Испания

  • Св. Карлес Борромеу — церковь в Барселоне — Грасия
  • Св. Карлес Борромеу — церковь в Валенсии — Эль Пилар

Италия

Канада

  • Сен-Шарль-Борроме — церковь в Шарльбуре — районе Квебека
  • Сен-Шарль-Борроме — церковь в Дешамбо-Грондин в провинции Квебек
  • Сен-Шарль-Борроме — собор в Жольете

Польша

Сенегал

  • Сен-Шарль-Борроме — церковь на острове Горе

Соединённые Штаты Америки

Уругвай

Франция

Чехия

Швейцария

  • Сан-Карло-Борромео — церковь в Брусио.

Напишите отзыв о статье "Борромео, Карло"

Примечания

Литература

Ссылки

  • На Викискладе есть медиафайлы по теме Борромео, Карло
  • [www.newadvent.org/cathen/03619a.htm Биография в Католической энциклопедии (англ.)]
  • [www.bbkl.de/b/borromaeus_k.shtml Статья в Церковном Биографически-библиографическом словаре (нем.)]

Отрывок, характеризующий Борромео, Карло

«Monsieur mon frere. J'ai appris hier que malgre la loyaute avec laquelle j'ai maintenu mes engagements envers Votre Majeste, ses troupes ont franchis les frontieres de la Russie, et je recois a l'instant de Petersbourg une note par laquelle le comte Lauriston, pour cause de cette agression, annonce que Votre Majeste s'est consideree comme en etat de guerre avec moi des le moment ou le prince Kourakine a fait la demande de ses passeports. Les motifs sur lesquels le duc de Bassano fondait son refus de les lui delivrer, n'auraient jamais pu me faire supposer que cette demarche servirait jamais de pretexte a l'agression. En effet cet ambassadeur n'y a jamais ete autorise comme il l'a declare lui meme, et aussitot que j'en fus informe, je lui ai fait connaitre combien je le desapprouvais en lui donnant l'ordre de rester a son poste. Si Votre Majeste n'est pas intentionnee de verser le sang de nos peuples pour un malentendu de ce genre et qu'elle consente a retirer ses troupes du territoire russe, je regarderai ce qui s'est passe comme non avenu, et un accommodement entre nous sera possible. Dans le cas contraire, Votre Majeste, je me verrai force de repousser une attaque que rien n'a provoquee de ma part. Il depend encore de Votre Majeste d'eviter a l'humanite les calamites d'une nouvelle guerre.
Je suis, etc.
(signe) Alexandre».
[«Государь брат мой! Вчера дошло до меня, что, несмотря на прямодушие, с которым соблюдал я мои обязательства в отношении к Вашему Императорскому Величеству, войска Ваши перешли русские границы, и только лишь теперь получил из Петербурга ноту, которою граф Лористон извещает меня, по поводу сего вторжения, что Ваше Величество считаете себя в неприязненных отношениях со мною, с того времени как князь Куракин потребовал свои паспорта. Причины, на которых герцог Бассано основывал свой отказ выдать сии паспорты, никогда не могли бы заставить меня предполагать, чтобы поступок моего посла послужил поводом к нападению. И в действительности он не имел на то от меня повеления, как было объявлено им самим; и как только я узнал о сем, то немедленно выразил мое неудовольствие князю Куракину, повелев ему исполнять по прежнему порученные ему обязанности. Ежели Ваше Величество не расположены проливать кровь наших подданных из за подобного недоразумения и ежели Вы согласны вывести свои войска из русских владений, то я оставлю без внимания все происшедшее, и соглашение между нами будет возможно. В противном случае я буду принужден отражать нападение, которое ничем не было возбуждено с моей стороны. Ваше Величество, еще имеете возможность избавить человечество от бедствий новой войны.
(подписал) Александр». ]


13 го июня, в два часа ночи, государь, призвав к себе Балашева и прочтя ему свое письмо к Наполеону, приказал ему отвезти это письмо и лично передать французскому императору. Отправляя Балашева, государь вновь повторил ему слова о том, что он не помирится до тех пор, пока останется хотя один вооруженный неприятель на русской земле, и приказал непременно передать эти слова Наполеону. Государь не написал этих слов в письме, потому что он чувствовал с своим тактом, что слова эти неудобны для передачи в ту минуту, когда делается последняя попытка примирения; но он непременно приказал Балашеву передать их лично Наполеону.
Выехав в ночь с 13 го на 14 е июня, Балашев, сопутствуемый трубачом и двумя казаками, к рассвету приехал в деревню Рыконты, на французские аванпосты по сю сторону Немана. Он был остановлен французскими кавалерийскими часовыми.
Французский гусарский унтер офицер, в малиновом мундире и мохнатой шапке, крикнул на подъезжавшего Балашева, приказывая ему остановиться. Балашев не тотчас остановился, а продолжал шагом подвигаться по дороге.
Унтер офицер, нахмурившись и проворчав какое то ругательство, надвинулся грудью лошади на Балашева, взялся за саблю и грубо крикнул на русского генерала, спрашивая его: глух ли он, что не слышит того, что ему говорят. Балашев назвал себя. Унтер офицер послал солдата к офицеру.
Не обращая на Балашева внимания, унтер офицер стал говорить с товарищами о своем полковом деле и не глядел на русского генерала.
Необычайно странно было Балашеву, после близости к высшей власти и могуществу, после разговора три часа тому назад с государем и вообще привыкшему по своей службе к почестям, видеть тут, на русской земле, это враждебное и главное – непочтительное отношение к себе грубой силы.
Солнце только начинало подниматься из за туч; в воздухе было свежо и росисто. По дороге из деревни выгоняли стадо. В полях один за одним, как пузырьки в воде, вспырскивали с чувыканьем жаворонки.
Балашев оглядывался вокруг себя, ожидая приезда офицера из деревни. Русские казаки, и трубач, и французские гусары молча изредка глядели друг на друга.
Французский гусарский полковник, видимо, только что с постели, выехал из деревни на красивой сытой серой лошади, сопутствуемый двумя гусарами. На офицере, на солдатах и на их лошадях был вид довольства и щегольства.
Это было то первое время кампании, когда войска еще находились в исправности, почти равной смотровой, мирной деятельности, только с оттенком нарядной воинственности в одежде и с нравственным оттенком того веселья и предприимчивости, которые всегда сопутствуют началам кампаний.
Французский полковник с трудом удерживал зевоту, но был учтив и, видимо, понимал все значение Балашева. Он провел его мимо своих солдат за цепь и сообщил, что желание его быть представленну императору будет, вероятно, тотчас же исполнено, так как императорская квартира, сколько он знает, находится недалеко.
Они проехали деревню Рыконты, мимо французских гусарских коновязей, часовых и солдат, отдававших честь своему полковнику и с любопытством осматривавших русский мундир, и выехали на другую сторону села. По словам полковника, в двух километрах был начальник дивизии, который примет Балашева и проводит его по назначению.
Солнце уже поднялось и весело блестело на яркой зелени.
Только что они выехали за корчму на гору, как навстречу им из под горы показалась кучка всадников, впереди которой на вороной лошади с блестящею на солнце сбруей ехал высокий ростом человек в шляпе с перьями и черными, завитыми по плечи волосами, в красной мантии и с длинными ногами, выпяченными вперед, как ездят французы. Человек этот поехал галопом навстречу Балашеву, блестя и развеваясь на ярком июньском солнце своими перьями, каменьями и золотыми галунами.
Балашев уже был на расстоянии двух лошадей от скачущего ему навстречу с торжественно театральным лицом всадника в браслетах, перьях, ожерельях и золоте, когда Юльнер, французский полковник, почтительно прошептал: «Le roi de Naples». [Король Неаполитанский.] Действительно, это был Мюрат, называемый теперь неаполитанским королем. Хотя и было совершенно непонятно, почему он был неаполитанский король, но его называли так, и он сам был убежден в этом и потому имел более торжественный и важный вид, чем прежде. Он так был уверен в том, что он действительно неаполитанский король, что, когда накануне отъезда из Неаполя, во время его прогулки с женою по улицам Неаполя, несколько итальянцев прокричали ему: «Viva il re!», [Да здравствует король! (итал.) ] он с грустной улыбкой повернулся к супруге и сказал: «Les malheureux, ils ne savent pas que je les quitte demain! [Несчастные, они не знают, что я их завтра покидаю!]