Борсалино и компания
Борсалино и компания | |
Borsalino & Co | |
Жанр | |
---|---|
Режиссёр | |
Автор сценария | |
В главных ролях | |
Оператор | |
Композитор | |
Кинокомпания |
Adel Productions, |
Длительность |
110 мин |
Страна | |
Год | |
Предыдущий фильм | |
IMDb | |
«Борсалино и компания» (англ. Borsalino & Co) — гангстерский боевик в стиле ретро, продолжение фильма «Борсалино».
Сюжет
1930-е годы. Неизвестными киллерами убит один из королей бандитского Марселя — Франсуа Капелла. Его друг и партнёр по бизнесу — Рок Сиффреди (Ален Делон) выясняет, что убийство — дело рук сицилийцев некоего Вольпоне, который, опираясь на поддержку парижских политиков и продажных марсельских полицейских, начинает войну против корсиканцев Капелла и Сиффреди за контроль над Марселем. В качестве ответной меры Сиффреди убивает брата Вольпоне, но затем сам попадает в руки своего врага, который делает его алкоголиком и сажает в психушку. Сбежав с помощью друзей из лечебницы, Сиффреди собирает новую команду и, вернувшись в Марсель через несколько лет, начинает новую войну с сицилийцами Вольпоне.
На лицензионном DVD фильм в России выпустила фирма «CP Digital».
В ролях
- Ален Делон — Рок Сиффреди
- Риккардо Куччолла — Джованни Вольпоне и Франческо Вольпоне
- Райнхард Кольдехофф — Сэм
- Лионель Витран — Фернан
- Катрин Рувель — Лола
- Даниэль Ивернель — комиссар Фанти
- Андре Фалькон — комиссар Казенав
- Адольфо Ластретти — Лучано
- Мирей Дарк — проститутка
- Пьер Кулак — Спада
Напишите отзыв о статье "Борсалино и компания"
Ссылки
Это заготовка статьи о французском кинофильме. Вы можете помочь проекту, дополнив её. |
Это заготовка статьи об итальянском кинофильме. Вы можете помочь проекту, дополнив её. |
Это заготовка статьи о немецком кинофильме. Вы можете помочь проекту, дополнив её. |
Отрывок, характеризующий Борсалино и компания
– Mon cher, avec nos 500 mille hommes de troupes, il serait facile d'avoir un beau style, [Мой милый, с нашими 500 ми тысячами войска легко, кажется, выражаться хорошим слогом,] – сказал граф Ростопчин. Пьер понял, почему графа Ростопчина беспокоила pедакция ноты.– Кажется, писак довольно развелось, – сказал старый князь: – там в Петербурге всё пишут, не только ноты, – новые законы всё пишут. Мой Андрюша там для России целый волюм законов написал. Нынче всё пишут! – И он неестественно засмеялся.
Разговор замолк на минуту; старый генерал прокашливаньем обратил на себя внимание.
– Изволили слышать о последнем событии на смотру в Петербурге? как себя новый французский посланник показал!
– Что? Да, я слышал что то; он что то неловко сказал при Его Величестве.
– Его Величество обратил его внимание на гренадерскую дивизию и церемониальный марш, – продолжал генерал, – и будто посланник никакого внимания не обратил и будто позволил себе сказать, что мы у себя во Франции на такие пустяки не обращаем внимания. Государь ничего не изволил сказать. На следующем смотру, говорят, государь ни разу не изволил обратиться к нему.
Все замолчали: на этот факт, относившийся лично до государя, нельзя было заявлять никакого суждения.
– Дерзки! – сказал князь. – Знаете Метивье? Я нынче выгнал его от себя. Он здесь был, пустили ко мне, как я ни просил никого не пускать, – сказал князь, сердито взглянув на дочь. И он рассказал весь свой разговор с французским доктором и причины, почему он убедился, что Метивье шпион. Хотя причины эти были очень недостаточны и не ясны, никто не возражал.
За жарким подали шампанское. Гости встали с своих мест, поздравляя старого князя. Княжна Марья тоже подошла к нему.
Он взглянул на нее холодным, злым взглядом и подставил ей сморщенную, выбритую щеку. Всё выражение его лица говорило ей, что утренний разговор им не забыт, что решенье его осталось в прежней силе, и что только благодаря присутствию гостей он не говорит ей этого теперь.
Когда вышли в гостиную к кофе, старики сели вместе.
Князь Николай Андреич более оживился и высказал свой образ мыслей насчет предстоящей войны.
Он сказал, что войны наши с Бонапартом до тех пор будут несчастливы, пока мы будем искать союзов с немцами и будем соваться в европейские дела, в которые нас втянул Тильзитский мир. Нам ни за Австрию, ни против Австрии не надо было воевать. Наша политика вся на востоке, а в отношении Бонапарта одно – вооружение на границе и твердость в политике, и никогда он не посмеет переступить русскую границу, как в седьмом году.