Борьба на летних Олимпийских играх 1896
Соревнования по борьбе на I Летних Олимпийских играх проходили 10 и 11 апреля, был разыгран один комплект медалей. Соревнования отличались тем, что в них не было весовых категорий. Также не было точных и утверждённых правил. Время поединков не было ограничено, и, хотя считалось что соревнования проходят в греко-римском стиле, спортсменов разрешалось хватать друг друга за ноги.
Содержание
Медали
Общий зачёт
(Жирным выделено самое большое количество медалей в своей категории; принимающая страна также выделена)
| Общее количество медалей | |||||
|---|---|---|---|---|---|
| Место | Страна | Золото | Серебро | Бронза | Всего |
| |
|
|
|
| |
| |
|
|
|
| |
Медалисты
| Дисциплина | Золото | Серебро | Бронза |
| Соревнование |
Соревнование
Турнир
| Четвертьфинал | Полуфинал | финал | |||||||||||
|
<td colspan="2" style="border:1px solid #aaa;" bgcolor=#f9f9f9> |
|||||||||||||
|
<td colspan="2" style="border:1px solid #aaa;" bgcolor=#f9f9f9> |
<td colspan="2" style="border:1px solid #aaa;" bgcolor=#f9f9f9> |
||||||||||||
|
<td colspan="2" > </td> |
<td colspan="2" style="border:1px solid #aaa;" bgcolor=#f9f9f9> |
||||||||||||
|
<td colspan="2" > </td> |
<td colspan="2" style="border:1px solid #aaa;" bgcolor=#f9f9f9> |
||||||||||||
|
<td colspan="2" style="border:1px solid #aaa;" bgcolor=#f9f9f9> |
<td colspan="2" style="border:1px solid #aaa;" bgcolor=#f9f9f9> |
||||||||||||
|
<td colspan="2" style="border:1px solid #aaa;" bgcolor=#f9f9f9> |
<td colspan="2" style="border:1px solid #aaa;" bgcolor=#f9f9f9> |
||||||||||||
|
<td colspan="2" > </td> |
<td colspan="2" style="border:1px solid #aaa;" bgcolor=#f9f9f9> нет</td> |
||||||||||||
|
<td colspan="2" > </td> |
|||||||||||||
|
<td colspan="2" > </td> |
|||||||||||||
|
<td colspan="2" > </td> |
|||||||||||||
Места
| Место | Спортсмен |
|---|---|
| |
 Карл Шуман
|
| |
 Георгиос Цитас
|
| |
Стефанос Христопулос
|
| |
 Момчило Тапавица
|
 Ланчестон Эллиот
|
Первыми соревновались грек Стефанос Христопулос и венгр Момчило Тапавица. После долгой борьбы, венгр всё-таки сдался. Затем был поединок между немцем Карлом Шуманом и великобританцем Ланчестоном Эллиотом. Этот поединок был очень коротким. Так как количество спортсменов было нечётным, одному борцу не досталось соперника, это был грек Георгиос Цитас.
За выход в финал соревновались два грека — Христопулос и Цитас. Это очень рассердило зрителей, так как только один их соотечественник мог выйти в финал. Однако поединок состоялся, и в нём победил Цитас, который так подкинул своего соперника, что Христопулос был ранен и ему пришлось провести несколько дней в постели. Шуман проходил в финал без поединка.
Финал затянулся до темноты. Когда зрители стали покидать стадион, было решено перенести финал на следующий день. 11 апреля финал был завершён, и в нём победил Карл Шуман.
Участники
В соревнованиях приняло участие пять спортсменов из четырёх стран:
Великобритания (1)
Венгрия (1)
Германия (1)
Греция (2)
Напишите отзыв о статье "Борьба на летних Олимпийских играх 1896"
Ссылки
- [www.aafla.org/6oic/OfficialReports/1896/1896.pdf Официальный отчёт об играх (90-91 страница)] (англ.)
| ||||||||
| ||||||||
Отрывок, характеризующий Борьба на летних Олимпийских играх 1896
Здесь, на крайнем левом фланге, Бенигсен много и горячо говорил и сделал, как казалось Пьеру, важное в военном отношении распоряжение. Впереди расположения войск Тучкова находилось возвышение. Это возвышение не было занято войсками. Бенигсен громко критиковал эту ошибку, говоря, что было безумно оставить незанятою командующую местностью высоту и поставить войска под нею. Некоторые генералы выражали то же мнение. Один в особенности с воинской горячностью говорил о том, что их поставили тут на убой. Бенигсен приказал своим именем передвинуть войска на высоту.Распоряжение это на левом фланге еще более заставило Пьера усумниться в его способности понять военное дело. Слушая Бенигсена и генералов, осуждавших положение войск под горою, Пьер вполне понимал их и разделял их мнение; но именно вследствие этого он не мог понять, каким образом мог тот, кто поставил их тут под горою, сделать такую очевидную и грубую ошибку.
Пьер не знал того, что войска эти были поставлены не для защиты позиции, как думал Бенигсен, а были поставлены в скрытое место для засады, то есть для того, чтобы быть незамеченными и вдруг ударить на подвигавшегося неприятеля. Бенигсен не знал этого и передвинул войска вперед по особенным соображениям, не сказав об этом главнокомандующему.
Князь Андрей в этот ясный августовский вечер 25 го числа лежал, облокотившись на руку, в разломанном сарае деревни Князькова, на краю расположения своего полка. В отверстие сломанной стены он смотрел на шедшую вдоль по забору полосу тридцатилетних берез с обрубленными нижними сучьями, на пашню с разбитыми на ней копнами овса и на кустарник, по которому виднелись дымы костров – солдатских кухонь.
Как ни тесна и никому не нужна и ни тяжка теперь казалась князю Андрею его жизнь, он так же, как и семь лет тому назад в Аустерлице накануне сражения, чувствовал себя взволнованным и раздраженным.
Приказания на завтрашнее сражение были отданы и получены им. Делать ему было больше нечего. Но мысли самые простые, ясные и потому страшные мысли не оставляли его в покое. Он знал, что завтрашнее сражение должно было быть самое страшное изо всех тех, в которых он участвовал, и возможность смерти в первый раз в его жизни, без всякого отношения к житейскому, без соображений о том, как она подействует на других, а только по отношению к нему самому, к его душе, с живостью, почти с достоверностью, просто и ужасно, представилась ему. И с высоты этого представления все, что прежде мучило и занимало его, вдруг осветилось холодным белым светом, без теней, без перспективы, без различия очертаний. Вся жизнь представилась ему волшебным фонарем, в который он долго смотрел сквозь стекло и при искусственном освещении. Теперь он увидал вдруг, без стекла, при ярком дневном свете, эти дурно намалеванные картины. «Да, да, вот они те волновавшие и восхищавшие и мучившие меня ложные образы, – говорил он себе, перебирая в своем воображении главные картины своего волшебного фонаря жизни, глядя теперь на них при этом холодном белом свете дня – ясной мысли о смерти. – Вот они, эти грубо намалеванные фигуры, которые представлялись чем то прекрасным и таинственным. Слава, общественное благо, любовь к женщине, самое отечество – как велики казались мне эти картины, какого глубокого смысла казались они исполненными! И все это так просто, бледно и грубо при холодном белом свете того утра, которое, я чувствую, поднимается для меня». Три главные горя его жизни в особенности останавливали его внимание. Его любовь к женщине, смерть его отца и французское нашествие, захватившее половину России. «Любовь!.. Эта девочка, мне казавшаяся преисполненною таинственных сил. Как же я любил ее! я делал поэтические планы о любви, о счастии с нею. О милый мальчик! – с злостью вслух проговорил он. – Как же! я верил в какую то идеальную любовь, которая должна была мне сохранить ее верность за целый год моего отсутствия! Как нежный голубок басни, она должна была зачахнуть в разлуке со мной. А все это гораздо проще… Все это ужасно просто, гадко!
