Борьба самбо на летней Спартакиаде народов СССР 1975
XXIX-й Чемпионат СССР по самбо проходил в Тбилиси с 4 по 6 июля 1975 года в рамках летней Спартакиады народов СССР. В соревнованиях участвовало 156 спортсменов.
Медалисты
Весовая категория | Золото | Серебро | Бронза |
Наилегчайший вес (до 48 кг) |
Б. Акилов «Буревестник» (Самарканд) |
В. Карженевский Вооружённые Силы (Таллин) |
А. Жуланов «Урожай» (Минск) |
---|---|---|---|
Легчайший вес (до 52 кг) |
Иосиф Магалашвили «Динамо» (Тбилиси) |
В. Дмитриев Вооружённые Силы (Тула) |
Г. Георгадзе «Ашхатанк» (Абовян) |
Полулёгкий вес (до 57 кг) |
Владимир Кюллёнен Вооружённые Силы (Ленинград) |
А. Сонгайла Вооружённые Силы (Литовская ССР) |
Н. Сулейманов Вооружённые Силы (Киев) |
Лёгкий вес (до 62 кг) |
Михаил Юнак «Динамо» (Львов) |
Зяки Умяров «Труд» (Дзержинск) |
Е. Подолякин Вооружённые Силы (Узбекская ССР) |
1-й полусредний вес (до 68 кг) |
Арамбий Хапай Вооружённые Силы (Майкоп) |
Э. Техов «Динамо» (Каунас) |
А. Колпаков Вооружённые Силы (Кишинёв) |
2-й полусредний вес (до 74 кг) |
Сабир Курбанов «Динамо» (Бухара) |
В. Быченок Вооружённые Силы (Киев) |
А. Окропиридзе Вооружённые Силы (Тбилиси) |
1-й средний вес (до 82 кг) |
Чесловас Езерскас Вооружённые Силы (Каунас) |
Гумер Костоков Вооружённые Силы (Майкоп) |
В. Пушница «Динамо» (Алма-Ата) |
2-й средний вес (до 90 кг) |
Александр Пушница «Динамо» (Омск) |
В. Соловьёв «Динамо» (Ленинград) |
Валерий Кардаполов Вооружённые Силы (Минск) |
Полутяжёлый вес (до 100 кг) |
Саидмумин Рахимов «Хосилот» (Душанбе) |
А. Жулопас «Динамо» (Паневежис) |
В. Дутов Вооружённые Силы (Майкоп) |
Тяжёлый вес (свыше 100 кг) |
Виталий Кузнецов Вооружённые Силы (Москва) |
Владимир Кливоденко «Динамо» (Волгоград) |
Р. Одишелидзе Вооружённые Силы (Тбилиси) |
Напишите отзыв о статье "Борьба самбо на летней Спартакиаде народов СССР 1975"
Литература
- Самбо: Справочник / М.: Советский спорт, 2006;
- Борьба самбо: Справочник / Составитель Е. М. Чумаков — М.: Физкультура и спорт, 1985;
- Панорама спортивного года. 1975./ Составитель А. Н. Корольков — М.: Физкультура и спорт, 1976.
|
Отрывок, характеризующий Борьба самбо на летней Спартакиаде народов СССР 1975
– Отчего же не умываться, это не чисто, – сказал князь Андрей; – напротив, надо стараться сделать свою жизнь как можно более приятной. Я живу и в этом не виноват, стало быть надо как нибудь получше, никому не мешая, дожить до смерти.– Но что же вас побуждает жить с такими мыслями? Будешь сидеть не двигаясь, ничего не предпринимая…
– Жизнь и так не оставляет в покое. Я бы рад ничего не делать, а вот, с одной стороны, дворянство здешнее удостоило меня чести избрания в предводители: я насилу отделался. Они не могли понять, что во мне нет того, что нужно, нет этой известной добродушной и озабоченной пошлости, которая нужна для этого. Потом вот этот дом, который надо было построить, чтобы иметь свой угол, где можно быть спокойным. Теперь ополчение.
– Отчего вы не служите в армии?
– После Аустерлица! – мрачно сказал князь Андрей. – Нет; покорно благодарю, я дал себе слово, что служить в действующей русской армии я не буду. И не буду, ежели бы Бонапарте стоял тут, у Смоленска, угрожая Лысым Горам, и тогда бы я не стал служить в русской армии. Ну, так я тебе говорил, – успокоиваясь продолжал князь Андрей. – Теперь ополченье, отец главнокомандующим 3 го округа, и единственное средство мне избавиться от службы – быть при нем.
– Стало быть вы служите?
– Служу. – Он помолчал немного.
– Так зачем же вы служите?
– А вот зачем. Отец мой один из замечательнейших людей своего века. Но он становится стар, и он не то что жесток, но он слишком деятельного характера. Он страшен своей привычкой к неограниченной власти, и теперь этой властью, данной Государем главнокомандующим над ополчением. Ежели бы я два часа опоздал две недели тому назад, он бы повесил протоколиста в Юхнове, – сказал князь Андрей с улыбкой; – так я служу потому, что кроме меня никто не имеет влияния на отца, и я кое где спасу его от поступка, от которого бы он после мучился.
– А, ну так вот видите!
– Да, mais ce n'est pas comme vous l'entendez, [но это не так, как вы это понимаете,] – продолжал князь Андрей. – Я ни малейшего добра не желал и не желаю этому мерзавцу протоколисту, который украл какие то сапоги у ополченцев; я даже очень был бы доволен видеть его повешенным, но мне жалко отца, то есть опять себя же.
Князь Андрей всё более и более оживлялся. Глаза его лихорадочно блестели в то время, как он старался доказать Пьеру, что никогда в его поступке не было желания добра ближнему.
– Ну, вот ты хочешь освободить крестьян, – продолжал он. – Это очень хорошо; но не для тебя (ты, я думаю, никого не засекал и не посылал в Сибирь), и еще меньше для крестьян. Ежели их бьют, секут, посылают в Сибирь, то я думаю, что им от этого нисколько не хуже. В Сибири ведет он ту же свою скотскую жизнь, а рубцы на теле заживут, и он так же счастлив, как и был прежде. А нужно это для тех людей, которые гибнут нравственно, наживают себе раскаяние, подавляют это раскаяние и грубеют от того, что у них есть возможность казнить право и неправо. Вот кого мне жалко, и для кого бы я желал освободить крестьян. Ты, может быть, не видал, а я видел, как хорошие люди, воспитанные в этих преданиях неограниченной власти, с годами, когда они делаются раздражительнее, делаются жестоки, грубы, знают это, не могут удержаться и всё делаются несчастнее и несчастнее. – Князь Андрей говорил это с таким увлечением, что Пьер невольно подумал о том, что мысли эти наведены были Андрею его отцом. Он ничего не отвечал ему.