Босманс, Генриетта
| Генриетта Босманс Henriëtte Hilda Bosmans | |
 Фрида Белинфанте и Генриетта Босманс за столом в их доме на Хендрик Якобсзстраат в Амстердаме | |
| Основная информация | |
|---|---|
| Дата рождения | |
| Место рождения | |
| Дата смерти | |
| Место смерти | |
| Страна | |
| Профессии | |
Генриетта Босманс (нидерл. Henriëtte Hilda Bosmans; 6 декабря 1895, Амстердам — 2 июля 1952, там же) — нидерландский композитор. Дочь Генри Босманса, виолончелиста оркестра Концертгебау, и Сары Бенедиктс.
Училась игре на фортепиано у своей матери. С 1914 года начала сочинять, занималась композицией у Корнелиса Доппера, затем у Виллема Пейпера.
В 1921 году Генриетта Босманс познакомилась с Фридой Белинфанте. С 1922 года Белинфанте и Босманс стали парой, их отношения не были секретом для друзей.
Босманс написала скрипичную сонату, скрипичный и фортепианный концерты, ряд пьес для виолончели, вокальные сочинения.
В 1948 году написала цикл песен специально для певицы Ноэми Перуджа.
Именем Генриетты Босманс в 1960 году названа улица (нидерл. Henriëtte Bosmanslaan) в роттердамском районе Моленлаанквартир[1]. С 1994 года в Нидерландах вручается премия имени Босманс для молодых композиторов.
Напишите отзыв о статье "Босманс, Генриетта"
Примечания
- ↑ [www.molenlaankwartier.nl/componisten.html Straatnamen in het Molenlaankwartier] // Bewonersorganisatie Molenlaankwartier (нид.)
<imagemap>: неверное или отсутствующее изображение |
Для улучшения этой статьи желательно?:
|
Отрывок, характеризующий Босманс, Генриетта
– Одно слово, червонный!… (полкового командира прозвали червонным королем) – смеясь, сказал субалтерн офицер.Счастливое расположение духа начальства после смотра перешло и к солдатам. Рота шла весело. Со всех сторон переговаривались солдатские голоса.
– Как же сказывали, Кутузов кривой, об одном глазу?
– А то нет! Вовсе кривой.
– Не… брат, глазастее тебя. Сапоги и подвертки – всё оглядел…
– Как он, братец ты мой, глянет на ноги мне… ну! думаю…
– А другой то австрияк, с ним был, словно мелом вымазан. Как мука, белый. Я чай, как амуницию чистят!
– Что, Федешоу!… сказывал он, что ли, когда стражения начнутся, ты ближе стоял? Говорили всё, в Брунове сам Бунапарте стоит.
– Бунапарте стоит! ишь врет, дура! Чего не знает! Теперь пруссак бунтует. Австрияк его, значит, усмиряет. Как он замирится, тогда и с Бунапартом война откроется. А то, говорит, в Брунове Бунапарте стоит! То то и видно, что дурак. Ты слушай больше.
– Вишь черти квартирьеры! Пятая рота, гляди, уже в деревню заворачивает, они кашу сварят, а мы еще до места не дойдем.
– Дай сухарика то, чорт.
– А табаку то вчера дал? То то, брат. Ну, на, Бог с тобой.
– Хоть бы привал сделали, а то еще верст пять пропрем не емши.
– То то любо было, как немцы нам коляски подавали. Едешь, знай: важно!
– А здесь, братец, народ вовсе оголтелый пошел. Там всё как будто поляк был, всё русской короны; а нынче, брат, сплошной немец пошел.
– Песенники вперед! – послышался крик капитана.
И перед роту с разных рядов выбежало человек двадцать. Барабанщик запевало обернулся лицом к песенникам, и, махнув рукой, затянул протяжную солдатскую песню, начинавшуюся: «Не заря ли, солнышко занималося…» и кончавшуюся словами: «То то, братцы, будет слава нам с Каменскиим отцом…» Песня эта была сложена в Турции и пелась теперь в Австрии, только с тем изменением, что на место «Каменскиим отцом» вставляли слова: «Кутузовым отцом».
