Бостонские брамины

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск

«Бостонские брамины» (англ. Boston Brahmins) — специфическая социальная прослойка Бостона, восходящая к первым колонистам Новой Англии, для которой характерен замкнутый, квази-аристократический образ жизни. Внешними атрибутами считаются новоанглийский (бостонский) акцент и диплом об окончании Гарвардского университета[1]. Аналогичными прослойками являются «Первые семьи Виргинии» (First Families of Virginia) и «Семьи колонизаторов Мэриленда» (Colonial families of Maryland).

Шутливый термин был предложен в 1861 году Оливером Холмсом-Старшим (в одном из его романов) по аналогии с высшей индийской варной, дабы подчеркнуть влиятельность бостонских протестантских семейств, ведущих аристократический образ жизни, преуспевающих в делах, являющихся покровителями искусства и наук. Знаменитым стало четверостишие Джона Коллинса Боссиди «Бостонская здравница»:

And this is good old Boston,
The home of the bean and the cod,
Where the Lowells talk only to Cabots,
And the Cabots talk only to God.

Ах, старый Бостон,
Мыс Код, изогнутый рогом,
Где Ловеллы дружат с Каботами,
А Каботы дружат с Богом.

— Andrews, Robert (ed.) (1996). Famous Lines: A Columbia Dictionary of Familiar Quotations. Columbia University Press. ISBN 0-231-10218-6

Кодекс поведения «браминов» предполагал осмотрительность и моральную ответственность превыше делового успеха. Семейные скандалы и разводы считались абсолютно неприемлемыми. Семьи были связаны родством, мужчины традиционно оканчивали Гарвардский университет[2]. Большинство «браминов» принадлежали к епископальной церкви, но также были унитаристами, конгрегационалистами или методистами. В области политики «брамины» были последовательными федералистами и вигами, позднее — республиканцами.



См. также

Напишите отзыв о статье "Бостонские брамины"

Примечания

  1. [slate.com/id/2096401/ Slate.com: «What’s a Boston Brahmin?»]
  2. Ronald Story, «Harvard Students, The Boston Elite, And The New England Preparatory System, 1800—1870,» History of Education Quarterly, Fall 1975, Vol. 15 Issue 3, pp 281—298

Отрывок, характеризующий Бостонские брамины

– Вы какой дивизии? – кричал, подъезжая, адъютант.
– Осьмнадцатой.
– Так зачем же вы здесь? вам давно бы впереди должно быть, теперь до вечера не пройдете.
– Вот распоряжения то дурацкие; сами не знают, что делают, – говорил офицер и отъезжал.
Потом проезжал генерал и сердито не по русски кричал что то.
– Тафа лафа, а что бормочет, ничего не разберешь, – говорил солдат, передразнивая отъехавшего генерала. – Расстрелял бы я их, подлецов!
– В девятом часу велено на месте быть, а мы и половины не прошли. Вот так распоряжения! – повторялось с разных сторон.
И чувство энергии, с которым выступали в дело войска, начало обращаться в досаду и злобу на бестолковые распоряжения и на немцев.
Причина путаницы заключалась в том, что во время движения австрийской кавалерии, шедшей на левом фланге, высшее начальство нашло, что наш центр слишком отдален от правого фланга, и всей кавалерии велено было перейти на правую сторону. Несколько тысяч кавалерии продвигалось перед пехотой, и пехота должна была ждать.
Впереди произошло столкновение между австрийским колонновожатым и русским генералом. Русский генерал кричал, требуя, чтобы остановлена была конница; австриец доказывал, что виноват был не он, а высшее начальство. Войска между тем стояли, скучая и падая духом. После часовой задержки войска двинулись, наконец, дальше и стали спускаться под гору. Туман, расходившийся на горе, только гуще расстилался в низах, куда спустились войска. Впереди, в тумане, раздался один, другой выстрел, сначала нескладно в разных промежутках: тратта… тат, и потом всё складнее и чаще, и завязалось дело над речкою Гольдбахом.
Не рассчитывая встретить внизу над речкою неприятеля и нечаянно в тумане наткнувшись на него, не слыша слова одушевления от высших начальников, с распространившимся по войскам сознанием, что было опоздано, и, главное, в густом тумане не видя ничего впереди и кругом себя, русские лениво и медленно перестреливались с неприятелем, подвигались вперед и опять останавливались, не получая во время приказаний от начальников и адъютантов, которые блудили по туману в незнакомой местности, не находя своих частей войск. Так началось дело для первой, второй и третьей колонны, которые спустились вниз. Четвертая колонна, при которой находился сам Кутузов, стояла на Праценских высотах.