Боталиев Аширалы

К:Википедия:Страницы на КУ (тип: не указан)

Боталиев Аширалы (1906—1978) — киргизский актёр, народный артист Киргизской ССР.

Биография

Аширалы Боталиев

Народный артист Киргизской ССР

Народный артист республики Аширалы Боталиев родился в 1906 году в селе Кировском, Ивановского района, Фрунзенской области, в семье батрака.                            Отец Джайлобаев Боталы, 1860 года рождения занимался батрачеством у баев. Мать- Джайлобаева Балапан 1868 года рождения. В 1918 году умер его отец, а в 1919 году мать. Тринадцатилетним мальчиком он вступает на путь самостоятельной жизни: батрачит у киргизских, русских и дунганских богачей. В это время Аширалы овладевает русским языком. До 1921 года ему пришлось работать по найму у людей, выполняя разную тяжелую работу . С 1921-1922 г.г. находился на воспитании детского дома в г. Токмаке. С 1922 г. по 1927 г. снова пришлось заниматься прежней работой, батрачить у богатых баев.  И только в 1927 году перед ним раскрылись двери счастья.

Осенью 1927 года коренастый юноша, только что приехавший в столицу из района, зашел в недавно открытую Музыкально-драматическую студию...

Это было в годы, когда киргизскому народу широко открылись двери для развития национальной культуры.

Закаленный в труде энергичный, любознательный юноша привлек внимание руководителей студии.

Умение быстро сориентироваться, живо и ярко передать характер изображаемого героя помогло Аширалы Боталиеву с успехом выдержать вступительные экзамены.

Сбылась заветная мечта Аширалы. Музыкально- драматическая студия для него стала родным домом.

В 1927-1928 годах студия ставит пьесу Н. Еленина"Мулла Насреддин", в которой  молодому артисту поручили роль полковника Хайдара. Эта роль- первый шаг Аширалы в искусстве.С большими трудностями пришлось столкнуться ему при создании этого образа. Ведь Аширалы никогда не служил в армии, а ему предстояло воплотить образ военного. Незаурядный талант, любовь к делу, страстное желание дать правдивый, реальный характер принесли свои плоды. Образ полковника Хайдара удался Аширалы Боталиеву. Большую помощь оказали молодому, еще неопытному артисту советы и замечания режиссёра и опытных мастеров. Пригодилось Аширалы и знание русского языка, которому он научился, служа у русских богатеев.

В музыкально- драматической пьесе М.Токобаева "Кайгылуу Какей" Боталиев создал образ Алымкула- дружка бая Чойбека, решившего в преклонном возрасте жениться на несовершеннолетней девочке. Боталиев мастерски создает правдивый образ: этот образ гражданского человека был ближе и понятнее Аширалы, чем образ полковника Хайдара.

Блестяще отобразил А.Боталиев батрака- джигита Эльчибека по пьесе «Тобурчак». Эльчибек в его исполнении – жизнерадостный, находчивый, волевой человек, перенесший неимоверные трудности, служа у баев.

Роль Эльчибек – новое творческое достижение молодого артиста. Зрители тепло приняли его героя.

Все новые и новые спектакли появлялись в репертуаре театра, все новые и новые образы создавались А.Боталиевым. Мастерство артиста росло с каждой новой ролью.

В период 1929-1930 годов А.Боталиев создает образы бедняка Кобека по пьесе К.Джантошева "Кара чач", Чеусова в "Мятеже" Фурманова.

В 1929-1930 годах театр поставил на сцене пьесы великих русских классиков:  Н.Гоголя "Ревизор",  Н. Островского " Не было ни гроша, да вдруг алтын", в которых Боталиеву были поручены главные роли.

В 1934 году Музыкально-драматическая студия преобразуется в Киргизский государственный драматический театр. В это время в нем с большим успехом идет постановка музыкальной драмы  " Аджал ордуна" молодого драматурга  Дж. Турусбекова.

В этой драме- шедевре киргизского театрального искусства- во всем блеске проявился талант А.Боталиева, сумевшего создать яркий образ вожака восставшего народа Искендера. Решение этого образа явилось для Боталиева новой ступенью на пути совершенствования своего артистического мастерства. Успехи А. Боталиева на сцене киргизского театра были высоко оценены правительством республики.

В 1935 году Аширалы Боталиеву было присвоено почетное звание заслуженного артиста республики.

В 1936 году Московская студия детских фильмов привлекла его к участию в съемках кинофильма « Айгуль». В этом кинофильме один из первых киноактеров Киргизии А.Боталиев играл роль крестьянина- единоличника Орозбая. Участие в съемках кинофильма способствовало дальнейшему развитию и обогащению творческого мастерства актера.

С 1940 года А.Боталиев активно участвует в дублировании кинофильмов с русского на киргизский язык. Так, он дублировал роль Шахова в кинофильме « Великий гражданин» , участвовал в дублировании на киргизский язык фильмов « Пржевальский», «Встреча на эльбе», «Садко», «Дело Румянцева» и др. (всего более тридцати фильмов).

Большим счастьем для А.Боталиева явилось дублирование образа В.И. Ленина в кинофильмах « Ленин в Октябре» и «Незабываемый 1919 год».

С тех пор его не покидала мечта о создании образа великого вождя.

Конец 1936 и начало 1938 годов знаменуется как период развития киргизского искусства. Партийная организация и правительство Киргизии создали для этого надлежащие условия. В развитии и росте мастерства киргизского искусства особая роль принадлежит великому брату всех народов нашего многонационального государства- русскому народу, который оказал неоценимую помощь как творческими кадрами, так и материально. Театр был укреплен профессиональными кадрами. Из Москвы в Киргизию были приглашены композиторы, дирижеры, режиссёры. В 1936 году сюда прибыли композиторы Власов и Фере, в 1937 году- дирижер Целиковский, в 1938 году- художник Штоффер. Вскоре драматический театр преобразуется в музыкально- драматический. На его сцене зрители услышали музыкальную драму « Алтын кыз» композиторов Власова и Фере ( либретто драматурга Д.Боконбаева).

В ней Аширалы Боталиеву довелось играть роль Джапара, стойкого борца за претворение в жизнь указаний партии и правительства в период коллективизации сельского хозяйства.

Уже в конце 1937 года театр начал готовиться к декаде киргизского искусства в Москве.

Театр был пополнен молодыми актерами. Были мобилизованы все силы на успешное проведение декады.

Заслуженный артист Киргизской ССР Боталиев, как и весь творческий коллектив театра, упорно и тщательно готовился к этому событию огромной политической важности.

В декадный репертуар театра вошли музыкальные драмы « Аджал ордуна», « Алтын кыз». В них по-прежнему Аширалы Боталиев исполнял главные роли ( Искендера и Джапара). Упорно и терпеливо трудился он над воспроизведением образа эпического героя Чынкожо в опере « Айчурек», композиторов Власова, Малдыбаева и Фере. И здесь Аширалы сумел показать свое природное артистическое дарование.

Высоко оценило Советское правительство заслуги Боталиева в развитии киргизского искусства, наградив его в 1939 году орденом «Знак почета». Позднее Аширалы было поручено исполнение роли Семетея- главного героя оперы « Айчурек». Этот образ он создал с большим творческим подъемом, чем и определил свои способности в оперном искусстве. В 1939 году указом Верховного Совета республики А.Боталиеву было присвоено почетное звание народного артиста Киргизской ССР.

Шло время- рос Музыкально-драматический театр. В 1940 году на его базе создается Киргизский государственный театр оперы и балета. Актеры, подготовленные в вокальном отношении, обладающие хорошими голосами, как А. Малдыбаев, А. Куттубаева, А. Боталиев, С. Киизбаева, М.Мустаева, М. Махмутова и др., остались в театре опера и балета.

На долю Боталиева выпали большие арии и исполнение главных ролей. В комедии Гаджибекова « Аршин мал- алан» он правильно решил образ Сулеймана, сумев схватить и отразить в нем нацинальные черты азербайджанского народа.

В опере « Кокуль» композитора Раухвергера, при исполнении роли пастуха Таза, он показал высокую технику пения.

Большим событием в жизни творческого коллектива молодого Киргизского театра оперы и балета была постановка бессмертного произведения великого русского классика Чайковского «Евгений Онегин».  В ней главные роли исполняли  С. Киизбаева, М. Мустаева, А. Боталиев,  Г. Иманкулова, А. Малдыбаев. Боталиев в этой опере создал образ Онегина. Такое доверие он заслужил благодаря умелому исполнению ранее порученных ролей. Нет такого спектакля из поставленных на сцене театра, в котором не участвовал бы Боталиев. В опере композиторов Власова и Фере « Сын народа» на долю Аширалы выплала трудная задача- исполнение роли М.В. Фрунзе. Аширалы с большим желанием и любовью создал образ выдающегося полководца Советской Армии.

В период работы в театре оперы и балета Боталиев исполнил следующие роли: Бокмуруна в опере Малдыбаева, Власова и Фере « Манас», Сапара в опере Малдыбаева, Елецкого в опере Чайковского « Пиковая дама».

В годы работы в Музыкально- драматическом театре, в театре оперы и балета А. Боталиев получил широкую известность как исполнитель эстрадных номеров. В концертах он исполнял песни, посвященные В.И.Ленину, партии, народу, труду. Член КПСС с 1940 г. , А Боталиев активно участвует в общественной жизни театра.

В период Великой Отечественной войны Боталиев возглавил бригаду артистов, направленную из Киргизии на фронт для выступления с концертами перед фронтовиками. Командующий Волховским фронтом генерал Армии ( ныне маршал Советского Союза) Мерецков от имени бойцов направил письмо в адрес Совнархоза республики, в котором вынес благодарность всему коллективу концертной бригады, в том числе и его руководителю Боталиеву.

Будучи артистом оперного театра, А. Боталиев никогда не отстранялся от участия в драмах. В годы войны в пьесе « Суворов» он с большим мастерством исполнил роль графа  Чернышевского, а в пьесе « Ант» (« Клятва») Токомбаева- роль Буденного.

В 1952 году драматический театр поставил на своей сцене пьесу Погодина « Человек с оружьем». Исполнение роли основателя Коммунистической партии Советского Союза, вождя и учителя всего человечества В.И. Ленина было доверено А.Боталиеву. Много сил и умения вложил талантливый актер в создание образа великого вождя. Неимоверно трудно было воспроизвести внутренний мир, сложный, энергичный характер оратора, человека большой логики. Создание образа Ленина, которого знает и любит весь народ, требовало напряженной, настойчивой работы. А. Боталиев побывал в Москве, посетил музей В.И. Ленина, внимательно смотрел и анализировал картины, посвященные его революционной деятельности, слушал выступления В.И.Ленина, записанные на пленку, смотрел документальные фильмы о нем. Все это помогло Боталиеву создать образ великого Ленина.

В 1952 году Боталиев был переведен в драмтеатр, в котором сыграл десятки новых ролей. Среди них было много образов, тепло встреченных зрителями.

В 1953 году Киргизский государственный драматический театр поставил комедию драматурга Абдумомунова « Тар капчыгай» (« Узкое ущелье»). В ней Боталиев создал образ начальника снабжения дорожного строительства Тулькебая, обратив внимание на раскрытие не внешнего портретного сходства, а внутреннего мира, отыскав те характерные особенности советского человека, которые присущи членам нашего общества.

Вскоре перед Боталиевым стала другая ответственная задача- создать образ Акрамова в пьесе Рахманова « Сердечные тайны». Акрамов- представитель тех людей, которых воспитала Советская власть. Он честно служит делу социалистического строительства. Однако у него в жизни и поведение жены, тещи и окружающих их лиц, до костей пропитанных ядом религии, возмущает его до глубины души. Правильно поняв внутренние душевные переживания Акрамова, Боталиев создал образ человека, преданного своему делу, ненавидящего тех, в ком еще живучи пережитки прошлого. Крупных успехов Боталиев добился в пьесе Горького  « Егор Булычев и другие», в которой он правдиво отобразил образ Звенцова.

Силу творческого таланта Боталиева зрители увидели в исполнении им роли Му Жень-чжи по пьесе китайских драматургов Хе Цзинь-чи и Динь Ни « Седая девушка» Боталиеву никогда не приходилось быть в Китае, и это затрудняло его в правдивом отображении национальной особенности китайского народа. Но, как всегда, на помощь ему пришла большая любовь к своему делу и незаурядный талант.

В 1956 году театром была осуществлена постановка пьесы К. Маликова « На высокой земле». В ней на счастье Боталиева выпала роль В.И.Ленина.

В 1957 году театр поставил пьесу драматурга  К. Маликова « Сердце бьется», в которой Аширалы исполнил роль Байболотова. В том же году театр осуществил постановку ряда спектаклей. В пьесе Джантошева «Каныбек» он исполняет роль комиссара Железнова, в пьесе « Курманбек»- Тейтбека, в пьесе «Тайфун» китайского драматурга  Цао Юн -ду- Джоу- Маня.

Его жизнь и творчество неразрывно связаны с историей советского киргизского искусства. Он, вырвавшись из подневольного труда, вырос из рядового актера до народного артиста республики, до видного деятеля киргизского искусства. Это- результат многолетней плодотворной работы.

Успехи А. Боталиева на сцене киргизского театра были высоко оценены. В 1935 году за особые заслуги в области развития Киргизского национального исскуства, ЦИИК Киргизской СССР присвоил звание Заслуженного артиста Кыргызской республики. В 1939 году ему присвоено звание Народного артиста Киргизской ССР. За выдающиеся заслуги в области развития Киргизского искусства награждён  двумя орденами "Трудового Красного Знамени", орденом "Знак почета", медалями "За доблестный труд в Великой отечественной войне 1941-1945г.г", "Двадцать лет победы в Великой отечественной войне 1941-1945г.г.

В 1967 году А. Боталиев награждён высокой правительственной наградой- Орденом Ленина.

Награждён так же почетными грамотами Верховного Совета Киргизской ССР четыре раза. За выдающиеся заслуги в деле развития театрального искусства республики награждён значками отличника культуры СССР, 2 раза.

С 1926 г. по 1939 г. находился в рядах ВЛКСМ. В 1939 г. вступил кандидатом в члены ВКП/б/, а в 1940 г. в члены партии. Избирался членом ревизионной комиссии Фрунзенского обкома КП/б/ Киргизии, членом Фрунзенского Горкома партии, а также членом районного Комитета партии.

Киргизское Государственное издательство

Фрунзе-1958 г.

Ссылки

• Театральная энциклопедия [istoriya-teatra.ru/theatre/item/f00/s01/e0001465/index.shtml Боталиев Аширалы]

Отрывок, характеризующий Боталиев Аширалы

– Волшебница всё со мной сделает! – сказал Денисов и отстегнул саблю. Он вышел из за стульев, крепко взял за руку свою даму, приподнял голову и отставил ногу, ожидая такта. Только на коне и в мазурке не видно было маленького роста Денисова, и он представлялся тем самым молодцом, каким он сам себя чувствовал. Выждав такт, он с боку, победоносно и шутливо, взглянул на свою даму, неожиданно пристукнул одной ногой и, как мячик, упруго отскочил от пола и полетел вдоль по кругу, увлекая за собой свою даму. Он не слышно летел половину залы на одной ноге, и, казалось, не видел стоявших перед ним стульев и прямо несся на них; но вдруг, прищелкнув шпорами и расставив ноги, останавливался на каблуках, стоял так секунду, с грохотом шпор стучал на одном месте ногами, быстро вертелся и, левой ногой подщелкивая правую, опять летел по кругу. Наташа угадывала то, что он намерен был сделать, и, сама не зная как, следила за ним – отдаваясь ему. То он кружил ее, то на правой, то на левой руке, то падая на колена, обводил ее вокруг себя, и опять вскакивал и пускался вперед с такой стремительностью, как будто он намерен был, не переводя духа, перебежать через все комнаты; то вдруг опять останавливался и делал опять новое и неожиданное колено. Когда он, бойко закружив даму перед ее местом, щелкнул шпорой, кланяясь перед ней, Наташа даже не присела ему. Она с недоуменьем уставила на него глаза, улыбаясь, как будто не узнавая его. – Что ж это такое? – проговорила она.
Несмотря на то, что Иогель не признавал эту мазурку настоящей, все были восхищены мастерством Денисова, беспрестанно стали выбирать его, и старики, улыбаясь, стали разговаривать про Польшу и про доброе старое время. Денисов, раскрасневшись от мазурки и отираясь платком, подсел к Наташе и весь бал не отходил от нее.


Два дня после этого, Ростов не видал Долохова у своих и не заставал его дома; на третий день он получил от него записку. «Так как я в доме у вас бывать более не намерен по известным тебе причинам и еду в армию, то нынче вечером я даю моим приятелям прощальную пирушку – приезжай в английскую гостинницу». Ростов в 10 м часу, из театра, где он был вместе с своими и Денисовым, приехал в назначенный день в английскую гостинницу. Его тотчас же провели в лучшее помещение гостинницы, занятое на эту ночь Долоховым. Человек двадцать толпилось около стола, перед которым между двумя свечами сидел Долохов. На столе лежало золото и ассигнации, и Долохов метал банк. После предложения и отказа Сони, Николай еще не видался с ним и испытывал замешательство при мысли о том, как они свидятся.
Светлый холодный взгляд Долохова встретил Ростова еще у двери, как будто он давно ждал его.
– Давно не видались, – сказал он, – спасибо, что приехал. Вот только домечу, и явится Илюшка с хором.
– Я к тебе заезжал, – сказал Ростов, краснея.
Долохов не отвечал ему. – Можешь поставить, – сказал он.
Ростов вспомнил в эту минуту странный разговор, который он имел раз с Долоховым. – «Играть на счастие могут только дураки», сказал тогда Долохов.
– Или ты боишься со мной играть? – сказал теперь Долохов, как будто угадав мысль Ростова, и улыбнулся. Из за улыбки его Ростов увидал в нем то настроение духа, которое было у него во время обеда в клубе и вообще в те времена, когда, как бы соскучившись ежедневной жизнью, Долохов чувствовал необходимость каким нибудь странным, большей частью жестоким, поступком выходить из нее.
Ростову стало неловко; он искал и не находил в уме своем шутки, которая ответила бы на слова Долохова. Но прежде, чем он успел это сделать, Долохов, глядя прямо в лицо Ростову, медленно и с расстановкой, так, что все могли слышать, сказал ему:
– А помнишь, мы говорили с тобой про игру… дурак, кто на счастье хочет играть; играть надо наверное, а я хочу попробовать.
«Попробовать на счастие, или наверное?» подумал Ростов.
– Да и лучше не играй, – прибавил он, и треснув разорванной колодой, прибавил: – Банк, господа!
Придвинув вперед деньги, Долохов приготовился метать. Ростов сел подле него и сначала не играл. Долохов взглядывал на него.
– Что ж не играешь? – сказал Долохов. И странно, Николай почувствовал необходимость взять карту, поставить на нее незначительный куш и начать игру.
– Со мной денег нет, – сказал Ростов.
– Поверю!
Ростов поставил 5 рублей на карту и проиграл, поставил еще и опять проиграл. Долохов убил, т. е. выиграл десять карт сряду у Ростова.
– Господа, – сказал он, прометав несколько времени, – прошу класть деньги на карты, а то я могу спутаться в счетах.
Один из игроков сказал, что, он надеется, ему можно поверить.
– Поверить можно, но боюсь спутаться; прошу класть деньги на карты, – отвечал Долохов. – Ты не стесняйся, мы с тобой сочтемся, – прибавил он Ростову.
Игра продолжалась: лакей, не переставая, разносил шампанское.
Все карты Ростова бились, и на него было написано до 800 т рублей. Он надписал было над одной картой 800 т рублей, но в то время, как ему подавали шампанское, он раздумал и написал опять обыкновенный куш, двадцать рублей.
– Оставь, – сказал Долохов, хотя он, казалось, и не смотрел на Ростова, – скорее отыграешься. Другим даю, а тебе бью. Или ты меня боишься? – повторил он.
Ростов повиновался, оставил написанные 800 и поставил семерку червей с оторванным уголком, которую он поднял с земли. Он хорошо ее после помнил. Он поставил семерку червей, надписав над ней отломанным мелком 800, круглыми, прямыми цифрами; выпил поданный стакан согревшегося шампанского, улыбнулся на слова Долохова, и с замиранием сердца ожидая семерки, стал смотреть на руки Долохова, державшего колоду. Выигрыш или проигрыш этой семерки червей означал многое для Ростова. В Воскресенье на прошлой неделе граф Илья Андреич дал своему сыну 2 000 рублей, и он, никогда не любивший говорить о денежных затруднениях, сказал ему, что деньги эти были последние до мая, и что потому он просил сына быть на этот раз поэкономнее. Николай сказал, что ему и это слишком много, и что он дает честное слово не брать больше денег до весны. Теперь из этих денег оставалось 1 200 рублей. Стало быть, семерка червей означала не только проигрыш 1 600 рублей, но и необходимость изменения данному слову. Он с замиранием сердца смотрел на руки Долохова и думал: «Ну, скорей, дай мне эту карту, и я беру фуражку, уезжаю домой ужинать с Денисовым, Наташей и Соней, и уж верно никогда в руках моих не будет карты». В эту минуту домашняя жизнь его, шуточки с Петей, разговоры с Соней, дуэты с Наташей, пикет с отцом и даже спокойная постель в Поварском доме, с такою силою, ясностью и прелестью представились ему, как будто всё это было давно прошедшее, потерянное и неоцененное счастье. Он не мог допустить, чтобы глупая случайность, заставив семерку лечь прежде на право, чем на лево, могла бы лишить его всего этого вновь понятого, вновь освещенного счастья и повергнуть его в пучину еще неиспытанного и неопределенного несчастия. Это не могло быть, но он всё таки ожидал с замиранием движения рук Долохова. Ширококостые, красноватые руки эти с волосами, видневшимися из под рубашки, положили колоду карт, и взялись за подаваемый стакан и трубку.
– Так ты не боишься со мной играть? – повторил Долохов, и, как будто для того, чтобы рассказать веселую историю, он положил карты, опрокинулся на спинку стула и медлительно с улыбкой стал рассказывать:
– Да, господа, мне говорили, что в Москве распущен слух, будто я шулер, поэтому советую вам быть со мной осторожнее.
– Ну, мечи же! – сказал Ростов.
– Ох, московские тетушки! – сказал Долохов и с улыбкой взялся за карты.
– Ааах! – чуть не крикнул Ростов, поднимая обе руки к волосам. Семерка, которая была нужна ему, уже лежала вверху, первой картой в колоде. Он проиграл больше того, что мог заплатить.
– Однако ты не зарывайся, – сказал Долохов, мельком взглянув на Ростова, и продолжая метать.


Через полтора часа времени большинство игроков уже шутя смотрели на свою собственную игру.
Вся игра сосредоточилась на одном Ростове. Вместо тысячи шестисот рублей за ним была записана длинная колонна цифр, которую он считал до десятой тысячи, но которая теперь, как он смутно предполагал, возвысилась уже до пятнадцати тысяч. В сущности запись уже превышала двадцать тысяч рублей. Долохов уже не слушал и не рассказывал историй; он следил за каждым движением рук Ростова и бегло оглядывал изредка свою запись за ним. Он решил продолжать игру до тех пор, пока запись эта не возрастет до сорока трех тысяч. Число это было им выбрано потому, что сорок три составляло сумму сложенных его годов с годами Сони. Ростов, опершись головою на обе руки, сидел перед исписанным, залитым вином, заваленным картами столом. Одно мучительное впечатление не оставляло его: эти ширококостые, красноватые руки с волосами, видневшимися из под рубашки, эти руки, которые он любил и ненавидел, держали его в своей власти.
«Шестьсот рублей, туз, угол, девятка… отыграться невозможно!… И как бы весело было дома… Валет на пе… это не может быть!… И зачем же он это делает со мной?…» думал и вспоминал Ростов. Иногда он ставил большую карту; но Долохов отказывался бить её, и сам назначал куш. Николай покорялся ему, и то молился Богу, как он молился на поле сражения на Амштетенском мосту; то загадывал, что та карта, которая первая попадется ему в руку из кучи изогнутых карт под столом, та спасет его; то рассчитывал, сколько было шнурков на его куртке и с столькими же очками карту пытался ставить на весь проигрыш, то за помощью оглядывался на других играющих, то вглядывался в холодное теперь лицо Долохова, и старался проникнуть, что в нем делалось.
«Ведь он знает, что значит для меня этот проигрыш. Не может же он желать моей погибели? Ведь он друг был мне. Ведь я его любил… Но и он не виноват; что ж ему делать, когда ему везет счастие? И я не виноват, говорил он сам себе. Я ничего не сделал дурного. Разве я убил кого нибудь, оскорбил, пожелал зла? За что же такое ужасное несчастие? И когда оно началось? Еще так недавно я подходил к этому столу с мыслью выиграть сто рублей, купить мама к именинам эту шкатулку и ехать домой. Я так был счастлив, так свободен, весел! И я не понимал тогда, как я был счастлив! Когда же это кончилось, и когда началось это новое, ужасное состояние? Чем ознаменовалась эта перемена? Я всё так же сидел на этом месте, у этого стола, и так же выбирал и выдвигал карты, и смотрел на эти ширококостые, ловкие руки. Когда же это совершилось, и что такое совершилось? Я здоров, силен и всё тот же, и всё на том же месте. Нет, это не может быть! Верно всё это ничем не кончится».
Он был красен, весь в поту, несмотря на то, что в комнате не было жарко. И лицо его было страшно и жалко, особенно по бессильному желанию казаться спокойным.
Запись дошла до рокового числа сорока трех тысяч. Ростов приготовил карту, которая должна была итти углом от трех тысяч рублей, только что данных ему, когда Долохов, стукнув колодой, отложил ее и, взяв мел, начал быстро своим четким, крепким почерком, ломая мелок, подводить итог записи Ростова.
– Ужинать, ужинать пора! Вот и цыгане! – Действительно с своим цыганским акцентом уж входили с холода и говорили что то какие то черные мужчины и женщины. Николай понимал, что всё было кончено; но он равнодушным голосом сказал:
– Что же, не будешь еще? А у меня славная карточка приготовлена. – Как будто более всего его интересовало веселье самой игры.
«Всё кончено, я пропал! думал он. Теперь пуля в лоб – одно остается», и вместе с тем он сказал веселым голосом:
– Ну, еще одну карточку.
– Хорошо, – отвечал Долохов, окончив итог, – хорошо! 21 рубль идет, – сказал он, указывая на цифру 21, рознившую ровный счет 43 тысяч, и взяв колоду, приготовился метать. Ростов покорно отогнул угол и вместо приготовленных 6.000, старательно написал 21.
– Это мне всё равно, – сказал он, – мне только интересно знать, убьешь ты, или дашь мне эту десятку.
Долохов серьезно стал метать. О, как ненавидел Ростов в эту минуту эти руки, красноватые с короткими пальцами и с волосами, видневшимися из под рубашки, имевшие его в своей власти… Десятка была дана.
– За вами 43 тысячи, граф, – сказал Долохов и потягиваясь встал из за стола. – А устаешь однако так долго сидеть, – сказал он.
– Да, и я тоже устал, – сказал Ростов.
Долохов, как будто напоминая ему, что ему неприлично было шутить, перебил его: Когда прикажете получить деньги, граф?
Ростов вспыхнув, вызвал Долохова в другую комнату.
– Я не могу вдруг заплатить всё, ты возьмешь вексель, – сказал он.
– Послушай, Ростов, – сказал Долохов, ясно улыбаясь и глядя в глаза Николаю, – ты знаешь поговорку: «Счастлив в любви, несчастлив в картах». Кузина твоя влюблена в тебя. Я знаю.
«О! это ужасно чувствовать себя так во власти этого человека», – думал Ростов. Ростов понимал, какой удар он нанесет отцу, матери объявлением этого проигрыша; он понимал, какое бы было счастье избавиться от всего этого, и понимал, что Долохов знает, что может избавить его от этого стыда и горя, и теперь хочет еще играть с ним, как кошка с мышью.
– Твоя кузина… – хотел сказать Долохов; но Николай перебил его.