Ботвинов, Михаил Викторович

Олимпийские награды
Лыжные гонки (мужчины)
Олимпийские игры
Серебро	Солт Лейк Сити 2002	30 км Масс старт СС
Бронза	Турин 2006	50 км Масс старт СС
Чемпионаты мира
Золото	Рамзау 1999	4×10 км Эстафета
Бронза	Фалун 1993	4×10 км Эстафета
Бронза	Рамсау 1999	50 км Индивидуальная гонка КС

Михаи́л Ви́кторович Ботви́нов (род. 17 ноября 1967 года в деревня Лидинка Тёпло-Огарёвского района, Тульская область, СССР) — советский, российский и австрийский лыжник. Чемпион мира 1999 года в эстафете 4х10 км в составе сборной Австрии и двукратный призёр Олимпийских игр.

Воспитанник Специализированной Детско-Юношеской Спортивной Школы Олимпийского Резерва №111 (СДЮШОР-111) Зеленограда. Первый тренер — В. И. Ромазин. В 1996 году сменил российское гражданство на австрийское и с 1998 года стал выступать под флагом Австрии. Из-за этого Михаил был вынужден пропустить чемпионат мира в Тронхейме-1997 и Олимпиаду-1998 в Нагано.

В 1997 году победил в легендарном лыжном марафоне Васалоппет (Швеция).

Завершил карьеру в 2007 году, проживает в Рамзау. Владелец сети магазинов спортивных товаров «Экип-Центр».

В сентябре 2011 года привлечён к суду за лжесвидетельство по делу о допинговом скандале в Австрии. Михаилу Ботвинову грозит срок за махинации, якобы совершённые совместно с его бывшим тренером Вальтером Майером, который в августе 2011 года был приговорён к трем месяцам тюрьмы и одному году условно за запрещённые методы обработки крови. В мае 2012 приговорён к 4-месячному тюремному сроку за дачу ложных показаний.

Ссылки

• [www.sports-reference.com/olympics/athletes/bo/mikhail-botvinov-1.html Ботвинов на Олимпийских играх]  (англ.)
• [www.skisport.ru/line/5133/ Прямая линия читателей журнала «Лыжный спорт» с Михаилом Ботвиновым]

Отрывок, характеризующий Ботвинов, Михаил Викторович

Сначала она слышала один голос Метивье, потом голос отца, потом оба голоса заговорили вместе, дверь распахнулась и на пороге показалась испуганная, красивая фигура Метивье с его черным хохлом, и фигура князя в колпаке и халате с изуродованным бешенством лицом и опущенными зрачками глаз.
– Не понимаешь? – кричал князь, – а я понимаю! Французский шпион, Бонапартов раб, шпион, вон из моего дома – вон, я говорю, – и он захлопнул дверь.
Метивье пожимая плечами подошел к mademoiselle Bourienne, прибежавшей на крик из соседней комнаты.
– Князь не совсем здоров, – la bile et le transport au cerveau. Tranquillisez vous, je repasserai demain, [желчь и прилив к мозгу. Успокойтесь, я завтра зайду,] – сказал Метивье и, приложив палец к губам, поспешно вышел.
За дверью слышались шаги в туфлях и крики: «Шпионы, изменники, везде изменники! В своем доме нет минуты покоя!»
После отъезда Метивье старый князь позвал к себе дочь и вся сила его гнева обрушилась на нее. Она была виновата в том, что к нему пустили шпиона. .Ведь он сказал, ей сказал, чтобы она составила список, и тех, кого не было в списке, чтобы не пускали. Зачем же пустили этого мерзавца! Она была причиной всего. С ней он не мог иметь ни минуты покоя, не мог умереть спокойно, говорил он.
– Нет, матушка, разойтись, разойтись, это вы знайте, знайте! Я теперь больше не могу, – сказал он и вышел из комнаты. И как будто боясь, чтобы она не сумела как нибудь утешиться, он вернулся к ней и, стараясь принять спокойный вид, прибавил: – И не думайте, чтобы я это сказал вам в минуту сердца, а я спокоен, и я обдумал это; и это будет – разойтись, поищите себе места!… – Но он не выдержал и с тем озлоблением, которое может быть только у человека, который любит, он, видимо сам страдая, затряс кулаками и прокричал ей:
– И хоть бы какой нибудь дурак взял ее замуж! – Он хлопнул дверью, позвал к себе m lle Bourienne и затих в кабинете.
В два часа съехались избранные шесть персон к обеду. Гости – известный граф Ростопчин, князь Лопухин с своим племянником, генерал Чатров, старый, боевой товарищ князя, и из молодых Пьер и Борис Друбецкой – ждали его в гостиной.
На днях приехавший в Москву в отпуск Борис пожелал быть представленным князю Николаю Андреевичу и сумел до такой степени снискать его расположение, что князь для него сделал исключение из всех холостых молодых людей, которых он не принимал к себе.
Дом князя был не то, что называется «свет», но это был такой маленький кружок, о котором хотя и не слышно было в городе, но в котором лестнее всего было быть принятым. Это понял Борис неделю тому назад, когда при нем Ростопчин сказал главнокомандующему, звавшему графа обедать в Николин день, что он не может быть:
– В этот день уж я всегда езжу прикладываться к мощам князя Николая Андреича.
– Ах да, да, – отвечал главнокомандующий. – Что он?..
Небольшое общество, собравшееся в старомодной, высокой, с старой мебелью, гостиной перед обедом, было похоже на собравшийся, торжественный совет судилища. Все молчали и ежели говорили, то говорили тихо. Князь Николай Андреич вышел серьезен и молчалив. Княжна Марья еще более казалась тихою и робкою, чем обыкновенно. Гости неохотно обращались к ней, потому что видели, что ей было не до их разговоров. Граф Ростопчин один держал нить разговора, рассказывая о последних то городских, то политических новостях.