Ботино (платформа)

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Координаты: 55°33′54″ с. ш. 39°36′01″ в. д. / 55.565250° с. ш. 39.600500° в. д. / 55.565250; 39.600500 (G) [www.openstreetmap.org/?mlat=55.565250&mlon=39.600500&zoom=14 (O)] (Я)
Платформа Ботино
Казанское направление
Московская железная дорога
Дата открытия:

1952[1]

Количество платформ:

2

Тип платформ:

1 боковая, 1 островная

Форма платформ:

прямые

Выход к:

ул. Болшевик, м-рн Ботино

Расположение:

город Шатура

131,3 км 

Тарифная зона:

14

Код станции:

232111

Код в «Экспресс-3»:

2000503

Бо́тино — остановочная платформа Казанского направления Московской железной дороги. Расстояние от Москвы-Казанской — 131,3 км [2]. На платформе останавливаются около 17 пар электропоездов в сутки маршрутов Москва-Казанская — Черусти и Куровская — Черусти.


Имеются две боковые высокие платформы, не оборудованных турникетами. Переход пассажиров осуществляется по настилам на путях. Ближайшие населённые пункты: деревни Ботино и Новосидориха. Название по деревне Ботино. Билетная касса закрыта.

В 495 метрах на юг от платформы проходит автомагистраль Р106 Куровское — Самойлиха. Пересечение с железной дорогой одноуровневое — регулируемый переезд. В двух километрах на юго-восток протекает река Поля, на участке Ботино — Кривандино имеется мост через неё.

Остановочный пункт имеет две высокие платформы: одна островная на севере и одна боковая на юге и три пути: два — магистральный ход (южная ветвь Транссиба), которые обслуживают обе платформы, и отдельный путь Кривандино — Шатурская ГРЭС, принадлежащий ГРЭС и обслуживающий её. Этот путь не имеет ни электрификации, ни пассажирского движения.

Напишите отзыв о статье "Ботино (платформа)"



Примечания

  1. Железнодорожные станции СССР. Справочник. — М., Транспорт, 1981
  2. unla.webservis.ru/sprav/tabl/8/msk/8-62-1.htm


Отрывок, характеризующий Ботино (платформа)

«Рассветает, – подумал Пьер. – Но это не то. Мне надо дослушать и понять слова благодетеля». Он опять укрылся шинелью, но ни столовой ложи, ни благодетеля уже не было. Были только мысли, ясно выражаемые словами, мысли, которые кто то говорил или сам передумывал Пьер.
Пьер, вспоминая потом эти мысли, несмотря на то, что они были вызваны впечатлениями этого дня, был убежден, что кто то вне его говорил их ему. Никогда, как ему казалось, он наяву не был в состоянии так думать и выражать свои мысли.
«Война есть наитруднейшее подчинение свободы человека законам бога, – говорил голос. – Простота есть покорность богу; от него не уйдешь. И они просты. Они, не говорят, но делают. Сказанное слово серебряное, а несказанное – золотое. Ничем не может владеть человек, пока он боится смерти. А кто не боится ее, тому принадлежит все. Ежели бы не было страдания, человек не знал бы границ себе, не знал бы себя самого. Самое трудное (продолжал во сне думать или слышать Пьер) состоит в том, чтобы уметь соединять в душе своей значение всего. Все соединить? – сказал себе Пьер. – Нет, не соединить. Нельзя соединять мысли, а сопрягать все эти мысли – вот что нужно! Да, сопрягать надо, сопрягать надо! – с внутренним восторгом повторил себе Пьер, чувствуя, что этими именно, и только этими словами выражается то, что он хочет выразить, и разрешается весь мучащий его вопрос.
– Да, сопрягать надо, пора сопрягать.
– Запрягать надо, пора запрягать, ваше сиятельство! Ваше сиятельство, – повторил какой то голос, – запрягать надо, пора запрягать…
Это был голос берейтора, будившего Пьера. Солнце било прямо в лицо Пьера. Он взглянул на грязный постоялый двор, в середине которого у колодца солдаты поили худых лошадей, из которого в ворота выезжали подводы. Пьер с отвращением отвернулся и, закрыв глаза, поспешно повалился опять на сиденье коляски. «Нет, я не хочу этого, не хочу этого видеть и понимать, я хочу понять то, что открывалось мне во время сна. Еще одна секунда, и я все понял бы. Да что же мне делать? Сопрягать, но как сопрягать всё?» И Пьер с ужасом почувствовал, что все значение того, что он видел и думал во сне, было разрушено.
Берейтор, кучер и дворник рассказывали Пьеру, что приезжал офицер с известием, что французы подвинулись под Можайск и что наши уходят.
Пьер встал и, велев закладывать и догонять себя, пошел пешком через город.
Войска выходили и оставляли около десяти тысяч раненых. Раненые эти виднелись в дворах и в окнах домов и толпились на улицах. На улицах около телег, которые должны были увозить раненых, слышны были крики, ругательства и удары. Пьер отдал догнавшую его коляску знакомому раненому генералу и с ним вместе поехал до Москвы. Доро гой Пьер узнал про смерть своего шурина и про смерть князя Андрея.