Боттезини, Джованни

Джованни Боттезини Giovanni Bottesini
Место рождения	Крема, Австрийская империя
Место смерти	Парма, Королевство Италия
Профессии	исполнитель, дирижёр, композитор
Инструменты	контрабас
Жанры	классическая музыка
[bottesini.com ni.com]

Джова́нни Боттези́ни (итал. Giovanni Bottesini; 22 декабря 1821, Крема ― 7 июля 1889, Парма) ― итальянский контрабасист, дирижёр и композитор.

Биография

Родился в семье кларнетиста Пьетро Боттезини, который и преподал ему первые уроки музыки. До одиннадцатилетнего возраста юный Боттезини пел в хоре и играл на литаврах в театрах Кремы и соседних городов, затем начал осваивать игру на скрипке под руководством Карло Кольяти. В 1835 году отец направляет его учиться в Миланскую консерваторию, однако там свободные места имелись только в классах фагота и контрабаса. Боттезини выбирает контрабас, и, пройдя собеседования, поступает в класс Луиджи Росси. В консерватории он также изучает гармонию, контрапункт и занимается композицией у Никола Ваккаи и Франческо Базили.

В 1839 Боттезини блестяще оканчивает консерваторию и начинает сольную карьеру. На полученные в качестве премии триста франков он приобретает инструмент работы Карло Антонио Тесторе, на котором он в дальнейшем будет играть до конца жизни. Уже в 1840 концерты Боттезини в его родном городе Креме пользуются огромным успехом, и молодому музыканту предлагают работу во многих городах Италии и в Вене. Боттезини становится концертмейстером группы контрабасов театра Сан-Бенедетто в Венеции, где он знакомится с Джузеппе Верди, чья опера «Двое Фоскари» ставилась в этом театре.

Помимо сольной карьеры, Боттезини также получает известность как композитор. В 1846 вместе со скрипачом Луиджи Ардити он отправляется в Гавану, где дирижирует своей первой оперой ― «Христофор Колумб». В последующие годы Боттезини выступает в Новом Орлеане, Нью-Йорке, и других городах. Настоящую сенсацию произвёл его концерт в Лондоне 26 июня 1849 года, после которого музыкальные критики назвали Боттезини «Паганини контрабаса».

В 1855―1857 Боттезини работал в качестве дирижёра Итальянской оперы в Париже (здесь была поставлена вторая его опера ― «Осада Флоренции»), в антрактах нередко исполняя на контрабасе собственные импровизации на оперные темы. Сезон 1861―1862 Боттезини провёл в Палермо, затем работал в Барселоне и Мадриде. С начала 1860-х дирижирование и композиция занимают уже бо́льшую часть его творчества, чем исполнение на контрабасе. Успехом пользуются его Струнный квартет D-dur, оперы «Винчигерра» и «Али Баба». 24 декабря 1871 года Боттезини дирижировал премьерой оперы Верди «Аида», состоявшейся в Каире. В этом городе Боттезини провёл ближайшие несколько лет.

В начале 1880-х Боттезини отправляется в Южную Америку, выступает в Буэнос-Айресе, Монтевидео, Рио-де-Жанейро, после чего возвращается на родину и работает в Королевском театре Турина. В 1887 Боттезини в последний раз в жизни посетил Англию, где была исполнена его оратория «Гефсиманский сад». По рекомендации Верди в начале 1889 Боттезини получает место директора Пармской консерватории, но всего через полгода он умирает. По завещанию музыканта, его похоронили рядом с могилой Паганини.

Творчество

Несмотря на то, что при жизни Боттезини пользовался большой известностью как дирижёр и композитор, он прежде всего считается одним из наиболее выдающихся контрабасистов-виртуозов (наряду с Драгонетти и Шпергером). Боттезини играл на трёхструнном контрабасе, который настраивал на один тон выше обычного строя, и использовал «французскую» постановку смычка (держа смычок наподобие виолончельного), что по тем временам было достаточной редкостью. Многочисленные сочинения Боттезини, написанные для контрабаса, до сих пор входят в репертуар исполнителей на этом инструменте.

Оперы

• Колумб на Кубе (Colón en Cuba), опера в одном акте (испанское либретто Рамона де Пальмы): премьера Théâtre Tacón de La Havane (31 января 1848). Партитура утеряна.
• Осада Флоренции (L’assedio di Florenze) (Париж, 1856)
• Ночной дьявол (Il Diavolo della Notte), опера-буффа (Милан, 1858)
• Марион Делорм (Marion Delorme) (Палермо, 1862)
• Любовь по-баварски (Un amour en Bavière)
• Винчигерра-бандит (Vinciguerra il bandito) оперетта (Париж, 1870)
• Али-Баба (Alì Babà) (Лондон, 1871)
• Геро и Леандр (Ero e Leandro) (Либретто Арриго Бойто — постановка : Турин, 1879)
• Кедр (Cedar) (1880)
• Королева Непала (La regina del Nepal) (Турин, 1880)
• Нерина (Nerina)
• Дочь ангела или Азаель (La figlia dell’angelo o Azäele)
• Бабель (Babele)
• Асир (Le Asher del greato)

Ссылки

• [bottesini.com/ Сайт, посвящённый Боттезини]  (англ.)
• [aceofbass.ru/bottesini/ Боттезини] на aceofbass.ru
• [imslp.org/wiki/Category:Bottesini,_Giovanni Джованни Боттезини: Ноты произведений] на IMSLP

Отрывок, характеризующий Боттезини, Джованни

Он энергически махнул рукой.
Пьер снял очки, отчего лицо его изменилось, еще более выказывая доброту, и удивленно глядел на друга.
– Моя жена, – продолжал князь Андрей, – прекрасная женщина. Это одна из тех редких женщин, с которою можно быть покойным за свою честь; но, Боже мой, чего бы я не дал теперь, чтобы не быть женатым! Это я тебе одному и первому говорю, потому что я люблю тебя.
Князь Андрей, говоря это, был еще менее похож, чем прежде, на того Болконского, который развалившись сидел в креслах Анны Павловны и сквозь зубы, щурясь, говорил французские фразы. Его сухое лицо всё дрожало нервическим оживлением каждого мускула; глаза, в которых прежде казался потушенным огонь жизни, теперь блестели лучистым, ярким блеском. Видно было, что чем безжизненнее казался он в обыкновенное время, тем энергичнее был он в эти минуты почти болезненного раздражения.
– Ты не понимаешь, отчего я это говорю, – продолжал он. – Ведь это целая история жизни. Ты говоришь, Бонапарте и его карьера, – сказал он, хотя Пьер и не говорил про Бонапарте. – Ты говоришь Бонапарте; но Бонапарте, когда он работал, шаг за шагом шел к цели, он был свободен, у него ничего не было, кроме его цели, – и он достиг ее. Но свяжи себя с женщиной – и как скованный колодник, теряешь всякую свободу. И всё, что есть в тебе надежд и сил, всё только тяготит и раскаянием мучает тебя. Гостиные, сплетни, балы, тщеславие, ничтожество – вот заколдованный круг, из которого я не могу выйти. Я теперь отправляюсь на войну, на величайшую войну, какая только бывала, а я ничего не знаю и никуда не гожусь. Je suis tres aimable et tres caustique, [Я очень мил и очень едок,] – продолжал князь Андрей, – и у Анны Павловны меня слушают. И это глупое общество, без которого не может жить моя жена, и эти женщины… Ежели бы ты только мог знать, что это такое toutes les femmes distinguees [все эти женщины хорошего общества] и вообще женщины! Отец мой прав. Эгоизм, тщеславие, тупоумие, ничтожество во всем – вот женщины, когда показываются все так, как они есть. Посмотришь на них в свете, кажется, что что то есть, а ничего, ничего, ничего! Да, не женись, душа моя, не женись, – кончил князь Андрей.
– Мне смешно, – сказал Пьер, – что вы себя, вы себя считаете неспособным, свою жизнь – испорченною жизнью. У вас всё, всё впереди. И вы…
Он не сказал, что вы , но уже тон его показывал, как высоко ценит он друга и как много ждет от него в будущем.
«Как он может это говорить!» думал Пьер. Пьер считал князя Андрея образцом всех совершенств именно оттого, что князь Андрей в высшей степени соединял все те качества, которых не было у Пьера и которые ближе всего можно выразить понятием – силы воли. Пьер всегда удивлялся способности князя Андрея спокойного обращения со всякого рода людьми, его необыкновенной памяти, начитанности (он всё читал, всё знал, обо всем имел понятие) и больше всего его способности работать и учиться. Ежели часто Пьера поражало в Андрее отсутствие способности мечтательного философствования (к чему особенно был склонен Пьер), то и в этом он видел не недостаток, а силу.
В самых лучших, дружеских и простых отношениях лесть или похвала необходимы, как подмазка необходима для колес, чтоб они ехали.
– Je suis un homme fini, [Я человек конченный,] – сказал князь Андрей. – Что обо мне говорить? Давай говорить о тебе, – сказал он, помолчав и улыбнувшись своим утешительным мыслям.
Улыбка эта в то же мгновение отразилась на лице Пьера.
– А обо мне что говорить? – сказал Пьер, распуская свой рот в беззаботную, веселую улыбку. – Что я такое? Je suis un batard [Я незаконный сын!] – И он вдруг багрово покраснел. Видно было, что он сделал большое усилие, чтобы сказать это. – Sans nom, sans fortune… [Без имени, без состояния…] И что ж, право… – Но он не сказал, что право . – Я cвободен пока, и мне хорошо. Я только никак не знаю, что мне начать. Я хотел серьезно посоветоваться с вами.
Князь Андрей добрыми глазами смотрел на него. Но во взгляде его, дружеском, ласковом, всё таки выражалось сознание своего превосходства.
– Ты мне дорог, особенно потому, что ты один живой человек среди всего нашего света. Тебе хорошо. Выбери, что хочешь; это всё равно. Ты везде будешь хорош, но одно: перестань ты ездить к этим Курагиным, вести эту жизнь. Так это не идет тебе: все эти кутежи, и гусарство, и всё…
– Que voulez vous, mon cher, – сказал Пьер, пожимая плечами, – les femmes, mon cher, les femmes! [Что вы хотите, дорогой мой, женщины, дорогой мой, женщины!]
– Не понимаю, – отвечал Андрей. – Les femmes comme il faut, [Порядочные женщины,] это другое дело; но les femmes Курагина, les femmes et le vin, [женщины Курагина, женщины и вино,] не понимаю!
Пьер жил y князя Василия Курагина и участвовал в разгульной жизни его сына Анатоля, того самого, которого для исправления собирались женить на сестре князя Андрея.
– Знаете что, – сказал Пьер, как будто ему пришла неожиданно счастливая мысль, – серьезно, я давно это думал. С этою жизнью я ничего не могу ни решить, ни обдумать. Голова болит, денег нет. Нынче он меня звал, я не поеду.