Ботуэлл (Великобритания)
| Город
Ботуэлл
Bothwell
|
Ботуэлл (англ. Bothwell) — город с местным самоуправлением в Саут-Ланаркшире (Шотландия). Расположен на северном берегу реки Клайд. Примыкает к Аддингстону и Гамильтону, находится в 14 км на восток-юго-восток от центра города Глазго.
Ботуэлл является зажиточным спальным районом, привлекающим множество местных знаменитостей, включая футболистов команд Селтик и Рейнждерс. Благодаря устойчивому росту цен на недвижимость, Ботуэлл приобрёл себе репутацию как одного из самых процветающих городов-спутников Глазго. Опубликованный в The Scotsman</span>ruen опрос показал, что улица Bothwell's Imperial Way</span>ruen, где находится дом бывшего футбольного тренера Селтик — Гордона Стракана стоит на пятом месте в списке самых дорогих улиц Шотландии. За ней следуют улицы находящиеся по соседству — Мил Роуд и Файф Кресент.
По состоянию на 2008 год население Ботуэлла составляло 3,000 человек. Большинство жителей Ботуэлл являются владельцами своего имущества, а годовой доход жителей значительно выше среднего. В среднем стоимость дома в Ботуэлл составляет 556 250 фунт стерлингов.
В приходской церкви, восстановленной в конце 19 века, выступает хор старой готической церкви 1398 года. Также из достопримечательностей есть памятник поэтессе Джоанне Бейли, родившейся в доме пастора, и древний Замок Ботуэлл.
Содержание
История
Деревня Ботуэлл с окружающими предместьями к востоку от реки Клайд были местом разработки трёх средних по размеру угольных шахт викторианской эпохи. Это Bothwell Castle, Bothwell Park и Hamilton Palace[en]. Первые две финансировались Уильямом Бэйрдом, мастером по железу из Коатбриджа, а последняя шахта — компанией Bent Coal. Каждая из них обслуживалась семействами шахтёров, благодаря которым появились новые деревни Bothwell Park и Hamilton Palace. Владели шахтами Earl of Home и the Duke of Hamilton.
Две добывающие компании построили двухкомнатные дома для сдачи в аренду шахтёрам. Рента автоматически вычиталась из их заработной платы. В Ботуэлле дома располагались в существующей деревеньке, но две другие общины создавались на бывших полях и в них не было магазина компании. Дома Bothwell Castle состояли из трёхэтажных многоквартирных блоков и двухэтажных террас. Дома Bothwell Park состояли из шести одноэтажных террас. Дома Hamilton Palace состояли из 14 двухэтажных террас. Добывающие компании также строили и большие дома для своего управленческого персонала[1].
Шахты разрабатывали одни и те же пласты и уголь продавался здесь же, местным предприятиям и для доменных печей. Шахты достигли своего зенита в 1910 году, когда на Hamilton Palace было 1226, в Bothwell Park — 663 и в Bothwell Castle — 522 рабочих. Bothwell Park была признана одной из самых высокопроизводительных шахт Великобритании. Закрылась она в 1930 году, Bothwell Castle закрылась в 1950 и по 1953 использовалась для перекачки воды из шахт Blantyre. Hamilton Palace закрылась в 1959 из-за невыгодной стоимости откачки воды[2].
Замок
Живописные руины Замка Ботуэлл расположены на утёсе выше изгиба реки Клайд на окраине Ботуэлла. Эта крепость принадлежала сэру Эндрю Морей, который был смертельно ранен в Битве на Стерлингском мосту в 1297 году. Замок впоследствии перешел во владение клана Дугласов.
Готический замок состоит из большого четырёхугольника с круглыми башнями на южной стороне. В восточной его части есть остатки часовни. Поблизости также был построен неприхотливый особняк, принадлежавший Арчибальду Дугласу, 1 графу Форфара, и был известен как New Bothwell Castle (Новый замок Ботуэлл), но строение просело из-за подвижек грунта и было снесено в 1926 году.
Инфраструктура
В Ботуэлле есть две начальные школы: недавно восстановленная начальная школа Ботуэлла и начальная римско-католическая школа святой Бригидды, гольф-клуб, боулинг-клуб, несколько магазинов и деловых контор на центральной улице города, а также горстка пабов и ресторанов.
Спорт
На территории Замка Ботуэлл в конце 1940-х и начале 1950-х проходили скоростные гонки. Трек для них был построен на месте старой железной дороге членами клуба, которые использовали его в качестве тренировочной трассы. Иногда домашняя команда Bothwell Bulls тренировалась там с другими — Newtongrange и High Beech.
Здесь начинали путь к своим достижениям такие спортсмены как Tommy Miller, достигший славы в команде Glasgow Tigers в 1950 году, и Ken McKinlay, возможно лучший гонщик Шотландии.
Позднее, тренировки в целях улучшения защитного ограждения и прочего, были перенесены в Chapelhall.
- Эта статья (раздел) содержит текст, взятый (переведённый) из одиннадцатого издания энциклопедии «Британника», перешедшего в общественное достояние.
Напишите отзыв о статье "Ботуэлл (Великобритания)"
Примечания
Ссылки
- [www.bothwell-village.co.uk/ Bothwell Village Website]
- [www.bothwellscarecrowfestival.co.uk/ Bothwell Scarecrow festival]
- [bothwellparishchurch.org.uk/ Bothwell Parish Church]
- [www.bcgolf.co.uk/ Bothwell Golf Club]
- [www.brighterbothwell.com/ Brighter Bothwell]
Отрывок, характеризующий Ботуэлл (Великобритания)
Камердинер, вернувшись, доложил графу, что горит Москва. Граф надел халат и вышел посмотреть. С ним вместе вышла и не раздевавшаяся еще Соня, и madame Schoss. Наташа и графиня одни оставались в комнате. (Пети не было больше с семейством; он пошел вперед с своим полком, шедшим к Троице.)
Графиня заплакала, услыхавши весть о пожаре Москвы. Наташа, бледная, с остановившимися глазами, сидевшая под образами на лавке (на том самом месте, на которое она села приехавши), не обратила никакого внимания на слова отца. Она прислушивалась к неумолкаемому стону адъютанта, слышному через три дома.
– Ах, какой ужас! – сказала, со двора возвративись, иззябшая и испуганная Соня. – Я думаю, вся Москва сгорит, ужасное зарево! Наташа, посмотри теперь, отсюда из окошка видно, – сказала она сестре, видимо, желая чем нибудь развлечь ее. Но Наташа посмотрела на нее, как бы не понимая того, что у ней спрашивали, и опять уставилась глазами в угол печи. Наташа находилась в этом состоянии столбняка с нынешнего утра, с того самого времени, как Соня, к удивлению и досаде графини, непонятно для чего, нашла нужным объявить Наташе о ране князя Андрея и о его присутствии с ними в поезде. Графиня рассердилась на Соню, как она редко сердилась. Соня плакала и просила прощенья и теперь, как бы стараясь загладить свою вину, не переставая ухаживала за сестрой.
– Посмотри, Наташа, как ужасно горит, – сказала Соня.
– Что горит? – спросила Наташа. – Ах, да, Москва.
И как бы для того, чтобы не обидеть Сони отказом и отделаться от нее, она подвинула голову к окну, поглядела так, что, очевидно, не могла ничего видеть, и опять села в свое прежнее положение.
– Да ты не видела?
– Нет, право, я видела, – умоляющим о спокойствии голосом сказала она.
И графине и Соне понятно было, что Москва, пожар Москвы, что бы то ни было, конечно, не могло иметь значения для Наташи.
Граф опять пошел за перегородку и лег. Графиня подошла к Наташе, дотронулась перевернутой рукой до ее головы, как это она делала, когда дочь ее бывала больна, потом дотронулась до ее лба губами, как бы для того, чтобы узнать, есть ли жар, и поцеловала ее.
– Ты озябла. Ты вся дрожишь. Ты бы ложилась, – сказала она.
– Ложиться? Да, хорошо, я лягу. Я сейчас лягу, – сказала Наташа.
С тех пор как Наташе в нынешнее утро сказали о том, что князь Андрей тяжело ранен и едет с ними, она только в первую минуту много спрашивала о том, куда? как? опасно ли он ранен? и можно ли ей видеть его? Но после того как ей сказали, что видеть его ей нельзя, что он ранен тяжело, но что жизнь его не в опасности, она, очевидно, не поверив тому, что ей говорили, но убедившись, что сколько бы она ни говорила, ей будут отвечать одно и то же, перестала спрашивать и говорить. Всю дорогу с большими глазами, которые так знала и которых выражения так боялась графиня, Наташа сидела неподвижно в углу кареты и так же сидела теперь на лавке, на которую села. Что то она задумывала, что то она решала или уже решила в своем уме теперь, – это знала графиня, но что это такое было, она не знала, и это то страшило и мучило ее.
– Наташа, разденься, голубушка, ложись на мою постель. (Только графине одной была постелена постель на кровати; m me Schoss и обе барышни должны были спать на полу на сене.)
– Нет, мама, я лягу тут, на полу, – сердито сказала Наташа, подошла к окну и отворила его. Стон адъютанта из открытого окна послышался явственнее. Она высунула голову в сырой воздух ночи, и графиня видела, как тонкие плечи ее тряслись от рыданий и бились о раму. Наташа знала, что стонал не князь Андрей. Она знала, что князь Андрей лежал в той же связи, где они были, в другой избе через сени; но этот страшный неумолкавший стон заставил зарыдать ее. Графиня переглянулась с Соней.
– Ложись, голубушка, ложись, мой дружок, – сказала графиня, слегка дотрогиваясь рукой до плеча Наташи. – Ну, ложись же.
– Ах, да… Я сейчас, сейчас лягу, – сказала Наташа, поспешно раздеваясь и обрывая завязки юбок. Скинув платье и надев кофту, она, подвернув ноги, села на приготовленную на полу постель и, перекинув через плечо наперед свою недлинную тонкую косу, стала переплетать ее. Тонкие длинные привычные пальцы быстро, ловко разбирали, плели, завязывали косу. Голова Наташи привычным жестом поворачивалась то в одну, то в другую сторону, но глаза, лихорадочно открытые, неподвижно смотрели прямо. Когда ночной костюм был окончен, Наташа тихо опустилась на простыню, постланную на сено с края от двери.
– Наташа, ты в середину ляг, – сказала Соня.
– Нет, я тут, – проговорила Наташа. – Да ложитесь же, – прибавила она с досадой. И она зарылась лицом в подушку.
Графиня, m me Schoss и Соня поспешно разделись и легли. Одна лампадка осталась в комнате. Но на дворе светлело от пожара Малых Мытищ за две версты, и гудели пьяные крики народа в кабаке, который разбили мамоновские казаки, на перекоске, на улице, и все слышался неумолкаемый стон адъютанта.
Долго прислушивалась Наташа к внутренним и внешним звукам, доносившимся до нее, и не шевелилась. Она слышала сначала молитву и вздохи матери, трещание под ней ее кровати, знакомый с свистом храп m me Schoss, тихое дыханье Сони. Потом графиня окликнула Наташу. Наташа не отвечала ей.
– Кажется, спит, мама, – тихо отвечала Соня. Графиня, помолчав немного, окликнула еще раз, но уже никто ей не откликнулся.
Скоро после этого Наташа услышала ровное дыхание матери. Наташа не шевелилась, несмотря на то, что ее маленькая босая нога, выбившись из под одеяла, зябла на голом полу.
