Боулер, Филипп

Филипп Боулер Philipp Bouhler<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"></td></tr>
Начальник Канцелярии руководителя партии
17 ноября 1934 год - 23 апреля 1945 год
Рейхсляйтер
2 июня 1933 года - 23 апреля 1945 года
Имперский делопроизводитель НСДАП
1925 — 1934
Вероисповедание:	католик
Рождение:	11 сентября 1899(1899-09-11) Мюнхен, Бавария, Германская империя
Смерть:	19 мая 1945(1945-05-19) (45 лет) концлагерь Дахау под Мюнхеном, Бавария, Американская зона оккупации Германии
Супруга:	Хелена Маер (20.4.1912-19.5.1945), с 18 августа 1934
Дети:	нет
Партия:	НСДАП
Образование:	среднее
Профессия:	администратор
Деятельность:	политика
Военная служба
Годы службы:	1917—1918, 1933—1945
Принадлежность:	Германская империя Германская империя Третий рейх Третий рейх
Род войск:	артиллерия, СС
Звание:	обер-лейтенант почётный обергруппенфюрер СС (30 января 1936 года)
Сражения:	Первая мировая война
Награды:

Фи́липп Бо́улер (нем. Philipp Bouhler, 11 сентября 1899 года, Мюнхен, Бавария — 19 мая 1945 года, Дахау под Мюнхеном). Партийный деятель НСДАП, начальник Канцелярии руководителя партии (17 ноября 1934 года — 23 апреля 1945 года), рейхсляйтер (2 июня 1933 года), обергруппенфюрер СС (30 января 1936 года).

Биография

Ранние годы. Первая мировая война

Родился в семье отставного полковника. В 1912 году поступил в Королевский Баварский кадетский корпус и в июле 1916 года был выпущен фанен-юнкером в сухопутные войска.

Во время Первой мировой войны с 6 июля 1916 года служил в 1-м Баварском артиллерийском полку фанен-юнкером (унтер-офицером), 17 июля 1917 года был произведён в лейтенанты. Был тяжело ранен в ногу в августе 1917 года в бою под Аррасом (ногу с трудом залечили к 1920 г., но впоследствии Боулер всю жизнь хромал) и тогда же демобилизован из армии в чине обер-лейтенанта. За боевые отличия награждён прусским Железным крестом 2-го класса и баварским орденом «За военные заслуги» 4-го класса с мечами.

В 1919—1920 прослушал 4 семестра философии и германистики в Мюнхенском университете.

Карьера в национал-социалистическом движении

В 1919 году — член националистического Германского народного стрелкового и наступательного союза.

В 1921 году одним из первых вступил в НСДАП (билет № 12). С ноября 1921 года работал в главной газете НСДАП «Фёлькишер Беобахтер».

С 1922 года — заместитель управляющего делами НСДАП Макса Аманна. После неудавшегося «Пивного путча» в 1924 был управляющим делами Великогерманского народного сообщества. В 1925—1934 годах — имперский делопроизводитель партии (Reichsgeschaftsführer der NSDAP). В 1932 году написал и опубликовал биографию Гитлера.

В июне 1933 года избран депутатом рейхстага от Южной Вестфалии. 20 апреля 1933 года вступил в СС (билет № 54 932) и получил чин группенфюрера СС. В 1933 году назначен уполномоченным по вопросам культуры в штабе заместителя фюрера по партии. С 1 сентября 1934 года — полицай-президент Мюнхена.

Во главе личной канцелярии Гитлера

17 ноября 1934 года, после создания Канцелярии руководителя партии, назначен её начальником. Боулер возглавил также Комиссию по защите национал-социалистической литературы в Штабе заместителя фюрера. Данная комиссия определяла, какие произведения пригодны для нацистского общества, а какие нет. С 4 апреля 1936 года — член Имперского сената культуры.

Канцелярия руководителя партии обеспечивала личные нужды Адольфа Гитлера, проводила обработку поступающих на его имя партийных дел (если они были вне компетенции других служб), в том числе рассматривала вопросы помилования нацистов, осуждённых по приговорам партийных судов или судов общей юрисдикции. Канцелярия Боулера также занималась обработкой поступающей на имя Адольфа Гитлера корреспонденции от простых немцев, в которых содержались просьбы о материальной или какой-либо ещё помощи, различного рода предложения, а также поздравления и пожелания в день рождения Адольфа Гитлера.

Кроме всего прочего, в состав Канцелярии руководителя партии входила Адъютантура Адольфа Гитлера, возглавляемая младшим братом шефа Партийной канцелярии Мартина Бормана Альбертом Борманом. Во время войны влияние Боулера на Адольфа Гитлера уступало разве что влиянию Мартина Бормана.

Программа эвтаназии

1 сентября 1939 года Гитлер поручил Боулеру осуществлять программу эвтаназии («Акция Тиргартенштрассе 4»), в ходе которой проводилось уничтожение психически больных и физически неполноценных людей. По приблизительным оценкам, в ходе осуществления нацистской программы эвтаназии было умерщвлено около 70 тысяч человек. Опыт и знания, полученные при осуществлении программы эвтаназии стали впоследствии применяться при массовом уничтожении людей в нацистских концентрационных лагерях.

Последние дни и смерть

23 апреля 1945 года, находясь на юге Германии, вместе с Г. Г. Ламмерсом и генералом К. Коллером поддержал инициативу Г. Геринга принятия Герингом на себя функций руководителя правительства, ввиду невозможности Гитлера из Берлина руководить страной. В тот же день по приказу М. Бормана Ф. Боулер вместе с Г. Герингом, Г. Г. Ламмерсом и К. Коллером был арестован отрядом СС по обвинению в государственной измене. М. Борман в специальной телеграмме шефу РСХА Э. Кальтенбруннеру приказал расстрелять изменников, но приказ выполнен не был. 5 мая 1945 года отряд СС передал охрану заговорщиков подразделениям Люфтваффе, после чего они были незамедлительно освобождены.

9 мая 1945 года сдался в плен американским войскам, но уже 19 мая 1945 года Боулер и его жена покончили жизнь самоубийством, отравившись цианистым калием, после того, как они были перевезены в концентрационный лагерь Дахау. По другой версии, Боулер раскусил ампулу с цианистым калием по дороге в концлагерь, находясь в кузове грузовика, а его жена покончила с собой, выпрыгнув из окна в заключении.

Награды

• Железный крест 2-го класса (1914)
• Орден «За военные заслуги» 4-го класса с мечами (Бавария)
• Знак за ранение (1918) (чёрный)
• Шеврон старого бойца
• Почётный крест ветерана войны
• Орден крови (№ 29)
• Крест военных заслуг 1-й степени без мечей
• Крест военных заслуг 2-й степени без мечей
• Золотой партийный знак НСДАП
• Медаль За выслугу лет в НСДАП в бронзе, серебре и золоте
• Кольцо «Мёртвая голова»
• Почётная сабля рейхсфюрера СС

Сочинения

• Adolf Hitler. Lübeck: Coleman, 1932.

Эта первая официальная биография на тот момент ещё просто председателя НСДАП была впоследствии неоднократно переиздана (последнее немецкое издание — 1943 год). Также появились её иноязычные версии:

• Adolf Hitler. A short sketch of his life. Berlin: Terramare Office, 1938 (английская)
  • Adolf Hitler. Budapest: Nyilas, 1940 (венгерская)
  • Vita di Hitler. Roma: «Eco del mondo», 1941 (итальянская)
  • Adolf Hitler och hans Volkrörelse. Malmö: Dagens Böcker, 1942 (шведская)
  • Adolf’s Hitler’s: Tautas kustības tapsana. Rīgā: Kreismanis, 1942 (латышская)
  • Adolfas Hitleris: Vieno tautinio sajūdžio tapimas. Kaune: Valstybinė Leidykla, 1942 (литовская)
  • Adolfo Hitler: el origen de un movimiento popular. Madrid: Ed. España, 1942 (испанская)
  • Adolf Hitler: a história da evolução de um movimento popular. Lisboa: Serviço Alemão de Informações, 1944 (португальская)
• Kampf um Deutschland. München: Eher, 1938.

Иноязычные версии:

• Kamp om Tyskland. En læsebog for den tyske ungdom. København, 1944 (датская)
• Napoleon: Kometenbahn eines Genies. München: Callwey, 1941.

В книге проводились параллели между Гитлером и Наполеоном. Книга была издана в роскошном переплете с дизайном под наполеоновскую Францию. После разгрома вермахта в битве под Москвой изъята из магазинов Германии. Однако иноязычные версии продолжили появляться:

• Napoleon. Oslo: Centralforl., 1943 (норвежская)
  • Napoleon. Budapest: Centrum, 1943 (венгерская)
  • Napoléon: la carrière fulgurante d’un génie. Paris: B. Grasset, 1943 (французская)
  • Napoleon. Craiova: Serisul Românesc, [1944] (румынская)
  • Napoleon. Praha: Orbis, 1944 (чешская)
• (mit A. Ciller) Deutscher Sozialismus in den Sudetenländern und der Ostmark. Hamburg: Hanseat. Verlagsanst., 1944.

Литература

• Залесский К.А. Вожди и военачальники Третьего рейха: Биографический энциклопедический словарь.. — М.: «Вече», 2000. — С. 48-49. — 576 [16 илл.] с. — ISBN 5-7838-0550-5.

• Залесский К.А. Кто был кто в Третьем рейхе: Биографический энциклопедический словарь.. — М.: ООО «Издательство АСТ»: ООО «Издательство Астрель», 2002. — С. 83-84. — 942 [2] с. — ISBN 5-17-015753-3 (ООО «Издательство АСТ»); isbn 5-271-05091-2 (ООО «Издательство Астрель»).

• Залесский К.А. СС. Охранные отряды НСДАП.. — М.: Эксмо, 2004. — С. 71-72. — 656 с. — ISBN 5-699-06944-5.

• Залесский К.А. НСДАП. Власть в Третьем рейхе. — М.: Эксмо, 2005. — С. 59-60. — 672 с. — ISBN 5-699-09780-5.

Отрывок, характеризующий Боулер, Филипп

– Что же вам бог знает где находиться во время сражения, в безызвестности, – сказал он, переглянувшись с своим молодым товарищем, – а светлейший все таки знает вас и примет милостиво. Так, батюшка, и сделайте, – сказал доктор.
Доктор казался усталым и спешащим.
– Так вы думаете… А я еще хотел спросить вас, где же самая позиция? – сказал Пьер.
– Позиция? – сказал доктор. – Уж это не по моей части. Проедете Татаринову, там что то много копают. Там на курган войдете: оттуда видно, – сказал доктор.
– И видно оттуда?.. Ежели бы вы…
Но доктор перебил его и подвинулся к бричке.
– Я бы вас проводил, да, ей богу, – вот (доктор показал на горло) скачу к корпусному командиру. Ведь у нас как?.. Вы знаете, граф, завтра сражение: на сто тысяч войска малым числом двадцать тысяч раненых считать надо; а у нас ни носилок, ни коек, ни фельдшеров, ни лекарей на шесть тысяч нет. Десять тысяч телег есть, да ведь нужно и другое; как хочешь, так и делай.
Та странная мысль, что из числа тех тысяч людей живых, здоровых, молодых и старых, которые с веселым удивлением смотрели на его шляпу, было, наверное, двадцать тысяч обреченных на раны и смерть (может быть, те самые, которых он видел), – поразила Пьера.
Они, может быть, умрут завтра, зачем они думают о чем нибудь другом, кроме смерти? И ему вдруг по какой то тайной связи мыслей живо представился спуск с Можайской горы, телеги с ранеными, трезвон, косые лучи солнца и песня кавалеристов.
«Кавалеристы идут на сраженье, и встречают раненых, и ни на минуту не задумываются над тем, что их ждет, а идут мимо и подмигивают раненым. А из этих всех двадцать тысяч обречены на смерть, а они удивляются на мою шляпу! Странно!» – думал Пьер, направляясь дальше к Татариновой.
У помещичьего дома, на левой стороне дороги, стояли экипажи, фургоны, толпы денщиков и часовые. Тут стоял светлейший. Но в то время, как приехал Пьер, его не было, и почти никого не было из штабных. Все были на молебствии. Пьер поехал вперед к Горкам.
Въехав на гору и выехав в небольшую улицу деревни, Пьер увидал в первый раз мужиков ополченцев с крестами на шапках и в белых рубашках, которые с громким говором и хохотом, оживленные и потные, что то работали направо от дороги, на огромном кургане, обросшем травою.
Одни из них копали лопатами гору, другие возили по доскам землю в тачках, третьи стояли, ничего не делая.
Два офицера стояли на кургане, распоряжаясь ими. Увидав этих мужиков, очевидно, забавляющихся еще своим новым, военным положением, Пьер опять вспомнил раненых солдат в Можайске, и ему понятно стало то, что хотел выразить солдат, говоривший о том, что всем народом навалиться хотят. Вид этих работающих на поле сражения бородатых мужиков с их странными неуклюжими сапогами, с их потными шеями и кое у кого расстегнутыми косыми воротами рубах, из под которых виднелись загорелые кости ключиц, подействовал на Пьера сильнее всего того, что он видел и слышал до сих пор о торжественности и значительности настоящей минуты.


Пьер вышел из экипажа и мимо работающих ополченцев взошел на тот курган, с которого, как сказал ему доктор, было видно поле сражения.
Было часов одиннадцать утра. Солнце стояло несколько влево и сзади Пьера и ярко освещало сквозь чистый, редкий воздух огромную, амфитеатром по поднимающейся местности открывшуюся перед ним панораму.
Вверх и влево по этому амфитеатру, разрезывая его, вилась большая Смоленская дорога, шедшая через село с белой церковью, лежавшее в пятистах шагах впереди кургана и ниже его (это было Бородино). Дорога переходила под деревней через мост и через спуски и подъемы вилась все выше и выше к видневшемуся верст за шесть селению Валуеву (в нем стоял теперь Наполеон). За Валуевым дорога скрывалась в желтевшем лесу на горизонте. В лесу этом, березовом и еловом, вправо от направления дороги, блестел на солнце дальний крест и колокольня Колоцкого монастыря. По всей этой синей дали, вправо и влево от леса и дороги, в разных местах виднелись дымящиеся костры и неопределенные массы войск наших и неприятельских. Направо, по течению рек Колочи и Москвы, местность была ущелиста и гориста. Между ущельями их вдали виднелись деревни Беззубово, Захарьино. Налево местность была ровнее, были поля с хлебом, и виднелась одна дымящаяся, сожженная деревня – Семеновская.
Все, что видел Пьер направо и налево, было так неопределенно, что ни левая, ни правая сторона поля не удовлетворяла вполне его представлению. Везде было не доле сражения, которое он ожидал видеть, а поля, поляны, войска, леса, дымы костров, деревни, курганы, ручьи; и сколько ни разбирал Пьер, он в этой живой местности не мог найти позиции и не мог даже отличить ваших войск от неприятельских.
«Надо спросить у знающего», – подумал он и обратился к офицеру, с любопытством смотревшему на его невоенную огромную фигуру.
– Позвольте спросить, – обратился Пьер к офицеру, – это какая деревня впереди?
– Бурдино или как? – сказал офицер, с вопросом обращаясь к своему товарищу.
– Бородино, – поправляя, отвечал другой.
Офицер, видимо, довольный случаем поговорить, подвинулся к Пьеру.
– Там наши? – спросил Пьер.
– Да, а вон подальше и французы, – сказал офицер. – Вон они, вон видны.
– Где? где? – спросил Пьер.
– Простым глазом видно. Да вот, вот! – Офицер показал рукой на дымы, видневшиеся влево за рекой, и на лице его показалось то строгое и серьезное выражение, которое Пьер видел на многих лицах, встречавшихся ему.
– Ах, это французы! А там?.. – Пьер показал влево на курган, около которого виднелись войска.
– Это наши.
– Ах, наши! А там?.. – Пьер показал на другой далекий курган с большим деревом, подле деревни, видневшейся в ущелье, у которой тоже дымились костры и чернелось что то.
– Это опять он, – сказал офицер. (Это был Шевардинский редут.) – Вчера было наше, а теперь его.
– Так как же наша позиция?
– Позиция? – сказал офицер с улыбкой удовольствия. – Я это могу рассказать вам ясно, потому что я почти все укрепления наши строил. Вот, видите ли, центр наш в Бородине, вот тут. – Он указал на деревню с белой церковью, бывшей впереди. – Тут переправа через Колочу. Вот тут, видите, где еще в низочке ряды скошенного сена лежат, вот тут и мост. Это наш центр. Правый фланг наш вот где (он указал круто направо, далеко в ущелье), там Москва река, и там мы три редута построили очень сильные. Левый фланг… – и тут офицер остановился. – Видите ли, это трудно вам объяснить… Вчера левый фланг наш был вот там, в Шевардине, вон, видите, где дуб; а теперь мы отнесли назад левое крыло, теперь вон, вон – видите деревню и дым? – это Семеновское, да вот здесь, – он указал на курган Раевского. – Только вряд ли будет тут сраженье. Что он перевел сюда войска, это обман; он, верно, обойдет справа от Москвы. Ну, да где бы ни было, многих завтра не досчитаемся! – сказал офицер.
Старый унтер офицер, подошедший к офицеру во время его рассказа, молча ожидал конца речи своего начальника; но в этом месте он, очевидно, недовольный словами офицера, перебил его.
– За турами ехать надо, – сказал он строго.
Офицер как будто смутился, как будто он понял, что можно думать о том, сколь многих не досчитаются завтра, но не следует говорить об этом.
– Ну да, посылай третью роту опять, – поспешно сказал офицер.
– А вы кто же, не из докторов?
– Нет, я так, – отвечал Пьер. И Пьер пошел под гору опять мимо ополченцев.
– Ах, проклятые! – проговорил следовавший за ним офицер, зажимая нос и пробегая мимо работающих.
– Вон они!.. Несут, идут… Вон они… сейчас войдут… – послышались вдруг голоса, и офицеры, солдаты и ополченцы побежали вперед по дороге.
Из под горы от Бородина поднималось церковное шествие. Впереди всех по пыльной дороге стройно шла пехота с снятыми киверами и ружьями, опущенными книзу. Позади пехоты слышалось церковное пение.
Обгоняя Пьера, без шапок бежали навстречу идущим солдаты и ополченцы.
– Матушку несут! Заступницу!.. Иверскую!..
– Смоленскую матушку, – поправил другой.
Ополченцы – и те, которые были в деревне, и те, которые работали на батарее, – побросав лопаты, побежали навстречу церковному шествию. За батальоном, шедшим по пыльной дороге, шли в ризах священники, один старичок в клобуке с причтом и певчпми. За ними солдаты и офицеры несли большую, с черным ликом в окладе, икону. Это была икона, вывезенная из Смоленска и с того времени возимая за армией. За иконой, кругом ее, впереди ее, со всех сторон шли, бежали и кланялись в землю с обнаженными головами толпы военных.
Взойдя на гору, икона остановилась; державшие на полотенцах икону люди переменились, дьячки зажгли вновь кадила, и начался молебен. Жаркие лучи солнца били отвесно сверху; слабый, свежий ветерок играл волосами открытых голов и лентами, которыми была убрана икона; пение негромко раздавалось под открытым небом. Огромная толпа с открытыми головами офицеров, солдат, ополченцев окружала икону. Позади священника и дьячка, на очищенном месте, стояли чиновные люди. Один плешивый генерал с Георгием на шее стоял прямо за спиной священника и, не крестясь (очевидно, пемец), терпеливо дожидался конца молебна, который он считал нужным выслушать, вероятно, для возбуждения патриотизма русского народа. Другой генерал стоял в воинственной позе и потряхивал рукой перед грудью, оглядываясь вокруг себя. Между этим чиновным кружком Пьер, стоявший в толпе мужиков, узнал некоторых знакомых; но он не смотрел на них: все внимание его было поглощено серьезным выражением лиц в этой толпе солдат и оиолченцев, однообразно жадно смотревших на икону. Как только уставшие дьячки (певшие двадцатый молебен) начинали лениво и привычно петь: «Спаси от бед рабы твоя, богородице», и священник и дьякон подхватывали: «Яко вси по бозе к тебе прибегаем, яко нерушимой стене и предстательству», – на всех лицах вспыхивало опять то же выражение сознания торжественности наступающей минуты, которое он видел под горой в Можайске и урывками на многих и многих лицах, встреченных им в это утро; и чаще опускались головы, встряхивались волоса и слышались вздохи и удары крестов по грудям.
Толпа, окружавшая икону, вдруг раскрылась и надавила Пьера. Кто то, вероятно, очень важное лицо, судя по поспешности, с которой перед ним сторонились, подходил к иконе.
Это был Кутузов, объезжавший позицию. Он, возвращаясь к Татариновой, подошел к молебну. Пьер тотчас же узнал Кутузова по его особенной, отличавшейся от всех фигуре.
В длинном сюртуке на огромном толщиной теле, с сутуловатой спиной, с открытой белой головой и с вытекшим, белым глазом на оплывшем лице, Кутузов вошел своей ныряющей, раскачивающейся походкой в круг и остановился позади священника. Он перекрестился привычным жестом, достал рукой до земли и, тяжело вздохнув, опустил свою седую голову. За Кутузовым был Бенигсен и свита. Несмотря на присутствие главнокомандующего, обратившего на себя внимание всех высших чинов, ополченцы и солдаты, не глядя на него, продолжали молиться.