Боулс, Стэн

Стэн Боулс
Общая информация
Полное имя	Стэнли Боулс
Родился	24 декабря 1948(1948-12-24) (75 лет) Манчестер, Англия
Гражданство	Англия
Рост	178 см
Позиция	атакующий полузащитник
Информация о клубе
Клуб	завершил карьеру
Карьера
Клубная карьера*
1967—1970	Манчестер Сити	17 (2)
1970	Бери	5 (0)
1970—1971	Кру Александра	51 (18)
1971—1972	Карлайл Юнайтед	33 (12)
1972—1979	Куинз Парк Рейнджерс	315 (79)
1979—1980	Ноттингем Форест	19 (2)
1980—1981	Лейтон Ориент	44 (7)
1981—1984	Брентфорд	81 (16)
Национальная сборная**
1974—1977	Англия	5 (1)
* Количество игр и голов за профессиональный клуб считается только для различных лиг национальных чемпионатов. ** Количество игр и голов за национальную сборную в официальных матчах.

Стэн Бо́улс (Stanley Bowles; 24 декабря 1948 года, Манчестер, Англия) — атакующий полузащитник, игравший на месте левого полусреднего; один из ведущих футболистов Англии и клуба «Куинз Парк Рейнджерс» 1970-х годов, прославившийся в равной степени филигранной техникой и эксцентричными выходками — как на футбольном поле, так и за его пределами.

Биография

Стэн Боулс родился 24 декабря 1948 года в Манчестере.

Начал играть за юношеский состав «Манчестер Сити». Однако в клубе он не задержался: причиной тому были неуправляемый темперамент, а также тот факт, что Боулс, по его собственным словам, хоть и был манкунианцем, не поддерживал ни одной из местных команд. Сам Боулс говорил в одном из более поздних интервью: «Меня уволили из Сити потому, что Джо Мерсер и Малкольм Маллисон считали, что у меня не всё в порядке с головой. Я действительно переживал бурное время, они этого терпеть не стали, так что упаковали мой вещички и отправили в Кру».

За «Кру Александра» Боулс сыграл более 50 матчей, где на его мастерство обратили внимание представители нескольких ведущих клубов. В октябре 1971 года его подписал «Карлайл Юнайтед», в то время клуб второго дивизиона. Это, как Боулс вспоминал позже, по крайней мере, дало ему возможность выбраться из Манчестера, где его преследовали многочисленные личные проблемы. За «Карлайл» Боулс сыграл 36 игр и забил 13 голов.

Переход в «Куинз Парк Рейнджерс»

Тем временем в «Куинз Парк Рейнджерс» (QPR) сменился менеджмент. Из клуба ушёл главный бомбардир и признанный лидер Родни Марш, чья майка с номером «10» была символом клуба. Именно в эти дни новый старший тренер клуба Гордон Яго (Gordon Jago) убедил Боулса, что тот сможет заменить Марша, вписаться в состав и найти взаимопонимание, как с Терри Венейблсом, так и с восходящей звездой команды Джерри Фрэнсисом (Gerry Francis). Стэн Боулс принял приглашение, в сентябре 1972 года перешёл в «Куинз Парк Рейнджерс» (за 112000 фунтов стерлингов) и, как позже говорил, ни разу не пожалел о своем решении. Именно здесь он (используя его собственное выражение) «повеселился от души».

Гордон был прав относительно «Рейнджерс». Я идеально вписался в состав и полюбил там всё: стиль игры, стадион, болельщиков — это было просто потрясающе.

Оригинальный текст (англ.)  

Gordon was right about Rangers, I did fit in and I loved everything about the place, the football, the ground, the supporters it was just tremendous.

— Стэн Боулс

Болельщики ответили Боулсу взаимностью: он стал героем на «Loftus Road», и не только за спортивные, но и за человеческие качества, главным из которых оказалась чисто английская эксцентричность, благодаря которой много лет спустя он вошёл в список «самых рок-н-ролльных футболистов всех времен», составленный журналом «Loaded». Боулс действительно сдружился с Джерри Фрэнсисом: двое полузащитников на футбольном поле сформировали мощную связку, ставшую ключевой в QPR. Именно здесь Боулс стал раз за разом демонстрировать высокую технику, которая (согласно статье на фан-сайте) «позволяла ему одним финтом оставлять не у дел всю защиту соперника».

В QPR Боулс стал ведущим игроком «звёздного» состава клуба, который, под руководством старшего тренера Дэйва Секстона закончил сезон 1975-76 в высшей лиге на 2-м месте. Он провёл в клубе почти 8 лет, сыграл 315 матчей и забил 97 голов.

Стэн Боулс в сборной Англии

Боулс впервые выступил за сборную Англии в матче против Португалии в апреле 1974 года (это была последняя игра команды под предводительством сэра Альфа Рамсея). Всего, будучи игроком QPR, Боулс 5 раз выступал за сборную Англии (и забил один гол — в матче с Уэльсом на «Ниниан-парк», выигранный Англией 2:0). Боулс в сборной не закрепился: в те годы она переживала кризис, тренеры и состав её менялись постоянно. Имелись тому и другие причины: Боулс пренебрежительно относился к спортивной дисциплине, большую часть свободного времени проводил на бегах и скачках, которыми маниакально увлекался, часто пропускал тренировки, а однажды не явился в аэропорт, когда сборная отправлялась в Израиль на товарищескую встречу. «Не могу сказать, чтобы моя карьера в сборной Англии была очень успешной, но виной тому расписание матчей — все эти международные встречи проходили по субботам, так что мне приходилось отказываться от них под разными предлогами, чтобы не пропустить бега», — писал он в автобиографии 1996 года.

Много лет спустя BBC попросила Боулса для документального фильм «Три льва» («Three Lions») вспомнить какой-нибудь интересный эпизод, касавшийся его пребывания в сборной. Боулс рассказал эту историю, но его рассказ в фильм включён не был. Позже Боулс пересказал её в журнальном интервью. История касалась эпизода, когда старший тренер сборной Англии Дон Реви решил простимулировать игроков, выплачивая по 200 фунтов стерлингов за каждый матч. Защитник Эмлин Хьюз тут же заявил, что готов играть не за деньги, а «просто за Трёх львов на футболке». В этот момент Боулс, который из-за огромных расходов на бегах постоянно нуждался в деньгах, по собственным словам, потерял терпение. «Подумать только: этот Хьюз имел в виду, что все мы тоже должны отказаться от денег! Отлично, говорю, чтобы всякую возможность консенсуса подавить в зародыше, давай ты будешь играть за этих сраных львов, а свои 200 фунтов отдавать мне!» По понятным причинам, писал журнал, такая «интересная история» никак не могла попасть в документальный фильм под названием «Три льва», признанный прославить символ сборной Англии.

Боулс в Кубке УЕФА

Боулс оставил единственный, но яркий след на европейской арене, когда в сезоне 1976/77 годов QPR играл в Кубке УЕФА. Сначала Боулс сделал по хет-трику в каждом матче с норвежским клубом «Бранн» из города Берген (QPR победил с общим счётом 7-0). Затем он забил два года в матче с братиславским «Слованом» (который закончился со счётом 3-3; второй матч QPR выиграл 3-2). Боулс был и автором гола в играх третьего круга, когда QPR выбил западногерманский «Кёльн». В четвертьфинале QPR встречались с клубом АЕК из города Афины и первый матч дома выиграли 3-0 (третий гол забил Боулс). Несмотря на то, что QPR выбыли из Кубка УЕФА (проиграв в Афинах по пенальти), Стэн Боулс стал лучшим бомбардиром турнира, забив 11 мячей.

Закат карьеры

В 1979 году Боулс, проведший 7 лет в QPR был выставлен на трансфер. У него был шанс поиграть в Германии, когда им заинтересовался «Гамбург», но желания уезжать из Англии у него не возникло:

«Гамбург» заинтересовался мной до того, как они сделали аналогичное предложение Кигану и я согласился встретиться с ними в отеле «Ройал Ланкастер» на Бэйсвотер-роуд. Когда я уже ожидал их в отеле, мне позвонил Джим Грегори, который тоже собирался приехать в отель. Он спросил меня, что я думаю о переезде и я сказал, что не очень-то хочу уезжать. Он сказал: «Ну и ладно, тогда мне-то зачем приезжать». Тогда и я просто ушёл из отеля — немцев так и не встретил.

Оригинальный текст (англ.)  

Hamburg came in for me before they made a move for Keegan and I agreed to meet them in the Royal Lancaster Hotel in Bayswater Road. Whilst I was waiting in the hotel I had a call from Jim Gregory who was about to come over to the hotel. He asked me how I was feeling about the move and I told him I didn’t really want to go. So he said „okay I won’t bother coming over then“ so I just walked out of the hotel and I never even met the Germans.

— Стэн Боулс

В 1979 году Боулс перешёл в «Ноттингем Форест». Известно, что он так и не смог поладить с Брайаном Клофом. Кроме того, Боулса выставили на правый фланг, в позицию, для него неудобную. В 1981 году он был продан за 100 000 фунтов в «Лейтон Ориент» (1981), год спустя — перешёл в «Брентфорд», где и оставался вплоть до 1984 году, когда завершил футбольную карьеру.

В течение нескольких лет он испытывал серьёзные проблемы со здоровьем и финансовые затруднения. В 1987 году был организован благотворительный матч QPR — «Брентфорд», чтобы собрать для него средства. Матч был провозглашён как «битва двух десяток», потому что под этим же номером в матче принял участие Родни Марш.

«Stan the Man»

В автобиографии «Stan the Man», опубликованной в 1996 году, Боулс откровенно рассказал о жизни в QPR, своих чудачествах на поле и вне его, о проблемах, связанных с алкоголизомом, а также о болезненной страсти к бегам, скачкам, ставкам и пари, которая преследовала его в течение всей футбольной карьеры и после её завершения. Некоторые обозреватели отметили литературный талант автора: почти каждая глава автобиографии представляла собой небольшой юмористический рассказ. В одной из них, в частности, Стэн Боулс рассказал о ставшем в своё время скандально знаменитом эпизоде во время матча «Сандерленд» — «Куинз Парк Рейнджерс», завершавший сезон во втором дивизионе 1973/74 годов, когда он (предварительно заключив несколько пари) ударом с десяти метров сбил завоёванный незадолго до этого «Сандерлендом» Кубок Англии и выставленный руководством домашнего стадиона у кромки поля. Сразу же после опубликования книги Боулс был приглашён ведущим в канал «Sky Sports», где (по странному стечению обстоятельств) сменил — во второй раз — Родни Марша, своего знаменитого предшественника в QPR. В течение года фрагменты из книги ежемесячно публиковал журнал «Loaded», затем пригласивший автора вести колонку ставок и прогнозов. После этого Боулс в той же роли стал регулярно появляться на страницах других английских изданий.

Популярность

Согласно опросу, проведенному среди болельщиков QPR в 2004 году, Стэн Боулс был объявлен лучшим игроком клуба всех времён. «Стэн — самый талантливый игрок из всех, кого я когда-либо видел в деле», — говорил Дон Гивенс, форвард сборной Ирландии 1970-х годов, игравший с Боулсом в «Куинз Парк Рейнджерс».

В честь Боулса группа «The Others» написала песню, выпустив её синглом в 2004 году. Статья о Боулсе на сайте клуба завершается словами: «Стэн — легенда „Loftus Road“, и всех слов, что есть в этом мире, не хватит, чтобы описать радость, которую он доставлял фэнам клуба в течение многих лет. Он — единственный и неповторимый: Стэн Боулс, величайший игрок, когда-либо надевавший футболку QPR».

Ссылки

• [www.laughfc.co.uk/stories/story.php?id=766 Интервью Стэна Боулса]
• [www.insidepokermag.co.uk/football/features/1032/the_players.html www.insidepokermag.co.uk Stan Bowles by Alex Narey]

Отрывок, характеризующий Боулс, Стэн

– Пьер! Давно приехал? – прокричал ему знакомый голос. Пьер поднял голову. В парных санях, на двух серых рысаках, закидывающих снегом головашки саней, промелькнул Анатоль с своим всегдашним товарищем Макариным. Анатоль сидел прямо, в классической позе военных щеголей, закутав низ лица бобровым воротником и немного пригнув голову. Лицо его было румяно и свежо, шляпа с белым плюмажем была надета на бок, открывая завитые, напомаженные и осыпанные мелким снегом волосы.
«И право, вот настоящий мудрец! подумал Пьер, ничего не видит дальше настоящей минуты удовольствия, ничто не тревожит его, и оттого всегда весел, доволен и спокоен. Что бы я дал, чтобы быть таким как он!» с завистью подумал Пьер.
В передней Ахросимовой лакей, снимая с Пьера его шубу, сказал, что Марья Дмитриевна просят к себе в спальню.
Отворив дверь в залу, Пьер увидал Наташу, сидевшую у окна с худым, бледным и злым лицом. Она оглянулась на него, нахмурилась и с выражением холодного достоинства вышла из комнаты.
– Что случилось? – спросил Пьер, входя к Марье Дмитриевне.
– Хорошие дела, – отвечала Марья Дмитриевна: – пятьдесят восемь лет прожила на свете, такого сраму не видала. – И взяв с Пьера честное слово молчать обо всем, что он узнает, Марья Дмитриевна сообщила ему, что Наташа отказала своему жениху без ведома родителей, что причиной этого отказа был Анатоль Курагин, с которым сводила ее жена Пьера, и с которым она хотела бежать в отсутствие своего отца, с тем, чтобы тайно обвенчаться.
Пьер приподняв плечи и разинув рот слушал то, что говорила ему Марья Дмитриевна, не веря своим ушам. Невесте князя Андрея, так сильно любимой, этой прежде милой Наташе Ростовой, променять Болконского на дурака Анатоля, уже женатого (Пьер знал тайну его женитьбы), и так влюбиться в него, чтобы согласиться бежать с ним! – Этого Пьер не мог понять и не мог себе представить.
Милое впечатление Наташи, которую он знал с детства, не могло соединиться в его душе с новым представлением о ее низости, глупости и жестокости. Он вспомнил о своей жене. «Все они одни и те же», сказал он сам себе, думая, что не ему одному достался печальный удел быть связанным с гадкой женщиной. Но ему всё таки до слез жалко было князя Андрея, жалко было его гордости. И чем больше он жалел своего друга, тем с большим презрением и даже отвращением думал об этой Наташе, с таким выражением холодного достоинства сейчас прошедшей мимо него по зале. Он не знал, что душа Наташи была преисполнена отчаяния, стыда, унижения, и что она не виновата была в том, что лицо ее нечаянно выражало спокойное достоинство и строгость.
– Да как обвенчаться! – проговорил Пьер на слова Марьи Дмитриевны. – Он не мог обвенчаться: он женат.
– Час от часу не легче, – проговорила Марья Дмитриевна. – Хорош мальчик! То то мерзавец! А она ждет, второй день ждет. По крайней мере ждать перестанет, надо сказать ей.
Узнав от Пьера подробности женитьбы Анатоля, излив свой гнев на него ругательными словами, Марья Дмитриевна сообщила ему то, для чего она вызвала его. Марья Дмитриевна боялась, чтобы граф или Болконский, который мог всякую минуту приехать, узнав дело, которое она намерена была скрыть от них, не вызвали на дуэль Курагина, и потому просила его приказать от ее имени его шурину уехать из Москвы и не сметь показываться ей на глаза. Пьер обещал ей исполнить ее желание, только теперь поняв опасность, которая угрожала и старому графу, и Николаю, и князю Андрею. Кратко и точно изложив ему свои требования, она выпустила его в гостиную. – Смотри же, граф ничего не знает. Ты делай, как будто ничего не знаешь, – сказала она ему. – А я пойду сказать ей, что ждать нечего! Да оставайся обедать, коли хочешь, – крикнула Марья Дмитриевна Пьеру.
Пьер встретил старого графа. Он был смущен и расстроен. В это утро Наташа сказала ему, что она отказала Болконскому.
– Беда, беда, mon cher, – говорил он Пьеру, – беда с этими девками без матери; уж я так тужу, что приехал. Я с вами откровенен буду. Слышали, отказала жениху, ни у кого не спросивши ничего. Оно, положим, я никогда этому браку очень не радовался. Положим, он хороший человек, но что ж, против воли отца счастья бы не было, и Наташа без женихов не останется. Да всё таки долго уже так продолжалось, да и как же это без отца, без матери, такой шаг! А теперь больна, и Бог знает, что! Плохо, граф, плохо с дочерьми без матери… – Пьер видел, что граф был очень расстроен, старался перевести разговор на другой предмет, но граф опять возвращался к своему горю.
Соня с встревоженным лицом вошла в гостиную.
– Наташа не совсем здорова; она в своей комнате и желала бы вас видеть. Марья Дмитриевна у нее и просит вас тоже.
– Да ведь вы очень дружны с Болконским, верно что нибудь передать хочет, – сказал граф. – Ах, Боже мой, Боже мой! Как всё хорошо было! – И взявшись за редкие виски седых волос, граф вышел из комнаты.
Марья Дмитриевна объявила Наташе о том, что Анатоль был женат. Наташа не хотела верить ей и требовала подтверждения этого от самого Пьера. Соня сообщила это Пьеру в то время, как она через коридор провожала его в комнату Наташи.
Наташа, бледная, строгая сидела подле Марьи Дмитриевны и от самой двери встретила Пьера лихорадочно блестящим, вопросительным взглядом. Она не улыбнулась, не кивнула ему головой, она только упорно смотрела на него, и взгляд ее спрашивал его только про то: друг ли он или такой же враг, как и все другие, по отношению к Анатолю. Сам по себе Пьер очевидно не существовал для нее.
– Он всё знает, – сказала Марья Дмитриевна, указывая на Пьера и обращаясь к Наташе. – Он пускай тебе скажет, правду ли я говорила.
Наташа, как подстреленный, загнанный зверь смотрит на приближающихся собак и охотников, смотрела то на того, то на другого.
– Наталья Ильинична, – начал Пьер, опустив глаза и испытывая чувство жалости к ней и отвращения к той операции, которую он должен был делать, – правда это или не правда, это для вас должно быть всё равно, потому что…
– Так это не правда, что он женат!
– Нет, это правда.
– Он женат был и давно? – спросила она, – честное слово?
Пьер дал ей честное слово.
– Он здесь еще? – спросила она быстро.
– Да, я его сейчас видел.
Она очевидно была не в силах говорить и делала руками знаки, чтобы оставили ее.


Пьер не остался обедать, а тотчас же вышел из комнаты и уехал. Он поехал отыскивать по городу Анатоля Курагина, при мысли о котором теперь вся кровь у него приливала к сердцу и он испытывал затруднение переводить дыхание. На горах, у цыган, у Comoneno – его не было. Пьер поехал в клуб.
В клубе всё шло своим обыкновенным порядком: гости, съехавшиеся обедать, сидели группами и здоровались с Пьером и говорили о городских новостях. Лакей, поздоровавшись с ним, доложил ему, зная его знакомство и привычки, что место ему оставлено в маленькой столовой, что князь Михаил Захарыч в библиотеке, а Павел Тимофеич не приезжали еще. Один из знакомых Пьера между разговором о погоде спросил у него, слышал ли он о похищении Курагиным Ростовой, про которое говорят в городе, правда ли это? Пьер, засмеявшись, сказал, что это вздор, потому что он сейчас только от Ростовых. Он спрашивал у всех про Анатоля; ему сказал один, что не приезжал еще, другой, что он будет обедать нынче. Пьеру странно было смотреть на эту спокойную, равнодушную толпу людей, не знавшую того, что делалось у него в душе. Он прошелся по зале, дождался пока все съехались, и не дождавшись Анатоля, не стал обедать и поехал домой.
Анатоль, которого он искал, в этот день обедал у Долохова и совещался с ним о том, как поправить испорченное дело. Ему казалось необходимо увидаться с Ростовой. Вечером он поехал к сестре, чтобы переговорить с ней о средствах устроить это свидание. Когда Пьер, тщетно объездив всю Москву, вернулся домой, камердинер доложил ему, что князь Анатоль Васильич у графини. Гостиная графини была полна гостей.
Пьер не здороваясь с женою, которую он не видал после приезда (она больше чем когда нибудь ненавистна была ему в эту минуту), вошел в гостиную и увидав Анатоля подошел к нему.
– Ah, Pierre, – сказала графиня, подходя к мужу. – Ты не знаешь в каком положении наш Анатоль… – Она остановилась, увидав в опущенной низко голове мужа, в его блестящих глазах, в его решительной походке то страшное выражение бешенства и силы, которое она знала и испытала на себе после дуэли с Долоховым.
– Где вы – там разврат, зло, – сказал Пьер жене. – Анатоль, пойдемте, мне надо поговорить с вами, – сказал он по французски.
Анатоль оглянулся на сестру и покорно встал, готовый следовать за Пьером.
Пьер, взяв его за руку, дернул к себе и пошел из комнаты.
– Si vous vous permettez dans mon salon, [Если вы позволите себе в моей гостиной,] – шопотом проговорила Элен; но Пьер, не отвечая ей вышел из комнаты.
Анатоль шел за ним обычной, молодцоватой походкой. Но на лице его было заметно беспокойство.
Войдя в свой кабинет, Пьер затворил дверь и обратился к Анатолю, не глядя на него.
– Вы обещали графине Ростовой жениться на ней и хотели увезти ее?
– Мой милый, – отвечал Анатоль по французски (как и шел весь разговор), я не считаю себя обязанным отвечать на допросы, делаемые в таком тоне.
Лицо Пьера, и прежде бледное, исказилось бешенством. Он схватил своей большой рукой Анатоля за воротник мундира и стал трясти из стороны в сторону до тех пор, пока лицо Анатоля не приняло достаточное выражение испуга.
– Когда я говорю, что мне надо говорить с вами… – повторял Пьер.
– Ну что, это глупо. А? – сказал Анатоль, ощупывая оторванную с сукном пуговицу воротника.
– Вы негодяй и мерзавец, и не знаю, что меня воздерживает от удовольствия разможжить вам голову вот этим, – говорил Пьер, – выражаясь так искусственно потому, что он говорил по французски. Он взял в руку тяжелое пресспапье и угрожающе поднял и тотчас же торопливо положил его на место.
– Обещали вы ей жениться?
– Я, я, я не думал; впрочем я никогда не обещался, потому что…
Пьер перебил его. – Есть у вас письма ее? Есть у вас письма? – повторял Пьер, подвигаясь к Анатолю.
Анатоль взглянул на него и тотчас же, засунув руку в карман, достал бумажник.
Пьер взял подаваемое ему письмо и оттолкнув стоявший на дороге стол повалился на диван.
– Je ne serai pas violent, ne craignez rien, [Не бойтесь, я насилия не употреблю,] – сказал Пьер, отвечая на испуганный жест Анатоля. – Письма – раз, – сказал Пьер, как будто повторяя урок для самого себя. – Второе, – после минутного молчания продолжал он, опять вставая и начиная ходить, – вы завтра должны уехать из Москвы.
– Но как же я могу…
– Третье, – не слушая его, продолжал Пьер, – вы никогда ни слова не должны говорить о том, что было между вами и графиней. Этого, я знаю, я не могу запретить вам, но ежели в вас есть искра совести… – Пьер несколько раз молча прошел по комнате. Анатоль сидел у стола и нахмурившись кусал себе губы.
– Вы не можете не понять наконец, что кроме вашего удовольствия есть счастье, спокойствие других людей, что вы губите целую жизнь из того, что вам хочется веселиться. Забавляйтесь с женщинами подобными моей супруге – с этими вы в своем праве, они знают, чего вы хотите от них. Они вооружены против вас тем же опытом разврата; но обещать девушке жениться на ней… обмануть, украсть… Как вы не понимаете, что это так же подло, как прибить старика или ребенка!…