Боуэрсок, Глен

Глен Боуэрсок
англ. Glen Bowersock
Учёная степень:	доктор философии (PhD) Оксфорда
Учёное звание:	эмерит-профессор

Глен Боуэрсок (англ. Glen Warren Bowersock, род. 12.01.1936, Провиденс, штат Род-Айленд) — американский историк-антиковед, эллинист, специалист по поздней античности, по истории и культуре античных Греции, Рима и Ближнего Востока, а также классич. традиции в совр. лит-ре. Академик, экс-профессор Гарварда, эмерит-профессор, почётный доктор.

Биография

Окончил Гарвард (бакалавр A.B. summa cum laude, 1957), а также получил первоклассную степень бакалавра с отличем в Оксфорде (1959). В последнем получил и степени магистра M.A. и д-ра филос. DPhil — в 1962 году с тезисами «Август и греческий мир».

В 1960-62 гг. лектор в Оксфорде. В 1962-80 гг. профессор (с 1969 г. — полный) классики и истории Гарварда, в 1972-77 гг. заведовал там кафедрой классики, был также ассоц. деканом факультета искусств и наук. В 1980—2006 гг. профессор античной истории Института перспективных исследований в Принстоне, с 2006 г. эмерит. В 1984-92 гг. старший фелло византинистики в Думбартон-Оксе, куда его пригласил en:Robert W. Thomson, в 1991-2 гг. глава там старших фелло византинистики.

Приглашённый проф. в Оксфорде (1966), Австралийском нацуниверситете (1972), Коллеж де Франс (1997). В 1991—92 годах Сейдер-профессор в Калифорнийском университете в Беркли.

Член Амер. акад. искусств и наук, Королевской академии Бельгии, иностранный член РАН и Академии деи Линчеи, а также фр. Академии надписей и художественной литературы (31.05.1996). Член Амер. филос. общ-ва (1989) и Амер. нумизматического общества. Членкор Германского ин-та археологии. Почётный фелло оксфордского Баллиол-колледжа (2004).

Кавалер орденов Почётного легиона и Искусств и литературы.

Почётный доктор Страсбургского ун-та (1990), EPHE (1999), Афинского ун-та (2005).

Автор многих книг и более 400 статей.

Научные интересы: греческая и римская история и цивилизация, греческая филология в имперский период, отношения между Римской империей и восточными культурами, история эллинизма в поздней античности и религиозная история ближневосточной древнеримской политики, история христианства в римском мире, греческая эпиграфика.

Г. Боуэрсок, противостоя анализу современных культурных столкновений между исламом и христианством и отвергая идею С. Хантингтона о столкновении цивилизаций, как знаток Древнего Рима выступил с тезисом о том, что цивилизации не конфликтуют, а схлёстываются (civilizations don’t clash, they overlap).

Книги

• Augustus and the Greek World (Oxford, 1964; Clarendon Press, 1965)
• Greek Sophists in the Roman Empire (1969)
• Julian the Apostate (Cambridge: Harvard University Press, 1978)
  • фр. Julien l’Apostat (Armand Colin, 2008)
• Roman Arabia (1983) ISBN 9780674777569
• Hellenism in Late Antiquity (1990)
  • итал. L’ellenismo nel mondo tardoantico (Laterza, 1992)
  • греч. 1996, 2000
• Fiction as History: Nero to Julian (1994)
  • итал. La storia inventata (Jouvence, 2000)
• Martyrdom and Rome (Cambridge: Cambridge University Press, 1995)
  • фр. Rome et le martyre (Éditions Flammarion 2004)
• Mosaics as History: The Near East from Late Antiquity to Islam (2006)
• From Gibbon to Auden: Essays on the Classical Tradition (2009)
• The Throne of Adulis: Red Sea Wars on the Eve of Islam (Oxford: Oxford University Press, 2013), pp. 182.
  • фр. Le Trône d’Adoulis (2014)
• The Crucible of Islam (November 2016)

Ссылки

• [www.hs.ias.edu/bowersock На сайте школы исторических штудий IAS]
• [www.aibl.fr/membres/academiciens-depuis-1663/article/bowersock-glen-w]
• [www.doaks.org/library-archives/dumbarton-oaks-archives/historical-records/oral-history-project/glen-bowersock]
• О работах Г. Боуэрсока: [www.lemondedesreligions.fr/savoir/le-trone-d-adoulis-une-autre-histoire-de-l-arabie-preislamique-18-03-2015-4604_110.php]

Отрывок, характеризующий Боуэрсок, Глен

– Это я сожгла, чтобы доказать ей любовь. Просто линейку разожгла на огне, да и прижала.
Сидя в своей прежней классной комнате, на диване с подушечками на ручках, и глядя в эти отчаянно оживленные глаза Наташи, Ростов опять вошел в тот свой семейный, детский мир, который не имел ни для кого никакого смысла, кроме как для него, но который доставлял ему одни из лучших наслаждений в жизни; и сожжение руки линейкой, для показания любви, показалось ему не бесполезно: он понимал и не удивлялся этому.
– Так что же? только? – спросил он.
– Ну так дружны, так дружны! Это что, глупости – линейкой; но мы навсегда друзья. Она кого полюбит, так навсегда; а я этого не понимаю, я забуду сейчас.
– Ну так что же?
– Да, так она любит меня и тебя. – Наташа вдруг покраснела, – ну ты помнишь, перед отъездом… Так она говорит, что ты это всё забудь… Она сказала: я буду любить его всегда, а он пускай будет свободен. Ведь правда, что это отлично, благородно! – Да, да? очень благородно? да? – спрашивала Наташа так серьезно и взволнованно, что видно было, что то, что она говорила теперь, она прежде говорила со слезами.
Ростов задумался.
– Я ни в чем не беру назад своего слова, – сказал он. – И потом, Соня такая прелесть, что какой же дурак станет отказываться от своего счастия?
– Нет, нет, – закричала Наташа. – Мы про это уже с нею говорили. Мы знали, что ты это скажешь. Но это нельзя, потому что, понимаешь, ежели ты так говоришь – считаешь себя связанным словом, то выходит, что она как будто нарочно это сказала. Выходит, что ты всё таки насильно на ней женишься, и выходит совсем не то.
Ростов видел, что всё это было хорошо придумано ими. Соня и вчера поразила его своей красотой. Нынче, увидав ее мельком, она ему показалась еще лучше. Она была прелестная 16 тилетняя девочка, очевидно страстно его любящая (в этом он не сомневался ни на минуту). Отчего же ему было не любить ее теперь, и не жениться даже, думал Ростов, но теперь столько еще других радостей и занятий! «Да, они это прекрасно придумали», подумал он, «надо оставаться свободным».
– Ну и прекрасно, – сказал он, – после поговорим. Ах как я тебе рад! – прибавил он.
– Ну, а что же ты, Борису не изменила? – спросил брат.
– Вот глупости! – смеясь крикнула Наташа. – Ни об нем и ни о ком я не думаю и знать не хочу.
– Вот как! Так ты что же?
– Я? – переспросила Наташа, и счастливая улыбка осветила ее лицо. – Ты видел Duport'a?
– Нет.
– Знаменитого Дюпора, танцовщика не видал? Ну так ты не поймешь. Я вот что такое. – Наташа взяла, округлив руки, свою юбку, как танцуют, отбежала несколько шагов, перевернулась, сделала антраша, побила ножкой об ножку и, став на самые кончики носков, прошла несколько шагов.
– Ведь стою? ведь вот, – говорила она; но не удержалась на цыпочках. – Так вот я что такое! Никогда ни за кого не пойду замуж, а пойду в танцовщицы. Только никому не говори.
Ростов так громко и весело захохотал, что Денисову из своей комнаты стало завидно, и Наташа не могла удержаться, засмеялась с ним вместе. – Нет, ведь хорошо? – всё говорила она.
– Хорошо, за Бориса уже не хочешь выходить замуж?
Наташа вспыхнула. – Я не хочу ни за кого замуж итти. Я ему то же самое скажу, когда увижу.
– Вот как! – сказал Ростов.
– Ну, да, это всё пустяки, – продолжала болтать Наташа. – А что Денисов хороший? – спросила она.
– Хороший.
– Ну и прощай, одевайся. Он страшный, Денисов?
– Отчего страшный? – спросил Nicolas. – Нет. Васька славный.
– Ты его Васькой зовешь – странно. А, что он очень хорош?
– Очень хорош.
– Ну, приходи скорей чай пить. Все вместе.
И Наташа встала на цыпочках и прошлась из комнаты так, как делают танцовщицы, но улыбаясь так, как только улыбаются счастливые 15 летние девочки. Встретившись в гостиной с Соней, Ростов покраснел. Он не знал, как обойтись с ней. Вчера они поцеловались в первую минуту радости свидания, но нынче они чувствовали, что нельзя было этого сделать; он чувствовал, что все, и мать и сестры, смотрели на него вопросительно и от него ожидали, как он поведет себя с нею. Он поцеловал ее руку и назвал ее вы – Соня . Но глаза их, встретившись, сказали друг другу «ты» и нежно поцеловались. Она просила своим взглядом у него прощения за то, что в посольстве Наташи она смела напомнить ему о его обещании и благодарила его за его любовь. Он своим взглядом благодарил ее за предложение свободы и говорил, что так ли, иначе ли, он никогда не перестанет любить ее, потому что нельзя не любить ее.