Бофре, Жан

Жан Бофре́ (фр. Jean Beaufret; 2 мая 1907, Озанс — 7 августа 1982, Париж) — французский философ, ученик, друг, исследователь и переводчик Хайдеггера.

Биография

Учился в парижских лицеях Людовика Великого и Генриха IV, закончил Эколь Нормаль (1933). Работал над диссертацией под руководством Жана Валя, затем — после расхождения с Ж.Валем — под руководством Жана Гиттона. Дружил с Валери, Бретоном, Элюаром, Мерло-Понти, Целаном. В 1940-х — 1970-х годах — главный истолкователь идей Хайдеггера во Франции, в 1946 году впервые лично встретился с немецким философом и поддерживал с ним дружеские отношения до его смерти в 1976 году. В круг его философских интересов и занятий также входили досократики и Гёльдерлин.

Труды

• Le poème de Parménide (1955)
• Hölderlin et Sophocle (1965)
• Introduction aux philosophies de l’existence (1971)
• Dialogue avec Heidegger, 4 vols. (1973—1985)
• Notes sur la philosophie en France au XIXe siècle (1984)
• Entretiens avec F. de Towarnicki (1984)
• De l’existentialisme à Heidegger (1986)
• Leçons de philosophie, 2 vols. (1998)

Ученики

Среди учеников Бофре — Франсуа Федье, Роже Мюнье, Жан-Люк Марион, Жан Франсуа Лиотар, Мишель Деги и многие другие.

Публикации на русском языке

• Диалог с Хайдеггером. — Т. 1-4. — СПб.: Владимир Даль, 2007—2009.

Литература

• L’Endurance de la pensée. Pour saluer Jean Beaufret. — P.: Plon, 1968.

Ссылки

• [parolesdesjours.free.fr/beaufret.htm Тексты Бофре on line, видео]  (фр.)

Отрывок, характеризующий Бофре, Жан

– Ходить надо, ходить, как можно больше, как можно больше, – сказал он.
Маленькая княгиня не слыхала или не хотела слышать его слов. Она молчала и казалась смущенною. Князь спросил ее об отце, и княгиня заговорила и улыбнулась. Он спросил ее об общих знакомых: княгиня еще более оживилась и стала рассказывать, передавая князю поклоны и городские сплетни.
– La comtesse Apraksine, la pauvre, a perdu son Mariei, et elle a pleure les larmes de ses yeux, [Княгиня Апраксина, бедняжка, потеряла своего мужа и выплакала все глаза свои,] – говорила она, всё более и более оживляясь.
По мере того как она оживлялась, князь всё строже и строже смотрел на нее и вдруг, как будто достаточно изучив ее и составив себе ясное о ней понятие, отвернулся от нее и обратился к Михайлу Ивановичу.
– Ну, что, Михайла Иванович, Буонапарте то нашему плохо приходится. Как мне князь Андрей (он всегда так называл сына в третьем лице) порассказал, какие на него силы собираются! А мы с вами всё его пустым человеком считали.
Михаил Иванович, решительно не знавший, когда это мы с вами говорили такие слова о Бонапарте, но понимавший, что он был нужен для вступления в любимый разговор, удивленно взглянул на молодого князя, сам не зная, что из этого выйдет.
– Он у меня тактик великий! – сказал князь сыну, указывая на архитектора.
И разговор зашел опять о войне, о Бонапарте и нынешних генералах и государственных людях. Старый князь, казалось, был убежден не только в том, что все теперешние деятели были мальчишки, не смыслившие и азбуки военного и государственного дела, и что Бонапарте был ничтожный французишка, имевший успех только потому, что уже не было Потемкиных и Суворовых противопоставить ему; но он был убежден даже, что никаких политических затруднений не было в Европе, не было и войны, а была какая то кукольная комедия, в которую играли нынешние люди, притворяясь, что делают дело. Князь Андрей весело выдерживал насмешки отца над новыми людьми и с видимою радостью вызывал отца на разговор и слушал его.