Бочек, Богумил

Богумил Бочек
Дата рождения	4 ноября 1894(1894-11-04)
Место рождения	деревня Сивице, ныне в районе Брно-пригород Южноморавский край Чешской Республики.
Дата смерти	16 октября 1952(1952-10-16) (57 лет)
Место смерти	деревня Вальдице, ныне в районе Йичин Краловеградецкого края Чешской Республики.
Принадлежность	Чехословакия Чехословакия
Род войск	Сухопутные войска
Годы службы	1914 1916—1920 1921—1950
Звание	генерал армии
Командовал	1-я отдельная чехословацкая пехотная бригада 1-й Чехословацкий армейский корпус Главный Штаб ВС Чехословакии
Сражения/войны	Первая мировая война Гражданская война в России Великая Отечественная война:
Награды и премии	Чехословакия: Российская империя: СССР: Награды других стран:

Богумил Бочек (чеш. Bohumil Boček; 4 ноября 1894 года — 16 октября 1952 года) — чехословацкий военачальник, генерал армии (1946).

Биография

Родился в деревне Сивице в Австро-Венгрии (ныне в районе Брно-пригород Южноморавского края Чешской Республики)

Первая мировая война и Гражданская война в России

В 1914 году начал первую мировую войну солдатом австро-венгерской армии и был отправлен на Восточный фронт. В 1915 году попал в русский плен.

В 1916 году вступил в чехословацкий легион, сформированный российскими властями. Участвовал на стороне российской армии в Зборовском (1917) и в Бахмачском сражениях (1918). В годы гражданской войны получил офицерский чин и участвовал в восстании Чехословацкого корпуса и в боях против Красной армии в районе Челябинска и Екатеринбурга. Командовал взводом, ротой и батальоном легионеров. В ходе боевых действий два раза был ранен. За этот период был удостоен Военного креста Первой мировой войны, ордена Сокола, медали Победителя (Антанта), Чехословацкой революционной медали с планками «Зборов» и «Сибирь», Георгиевского креста IV степени. В январе 1920 года после сибирского похода капитан Бочек вернулся в Чехословакию.

Межвоенный период

С марта 1920 года майор Бочек служил в 3-м пехотном полку в армии Чехословацкой Республики, затем адъютантом командующего 21-й пехотной бригады в Кошице. В ноябре 1923 года Бочек поступил учиться в военное училище в Праге, после окончания которого назначен командиром батальона 4-го пехотного полка в Градец-Кралове.

В сентябре 1929 года в чине подполковника Бочек назначен командиром пехотного полка. С июня 1930 года служил в Министерстве национальной обороны, вначале сотрудником по подготовке кадров Первого Департамента, а с 1932 года — начальником учебной группы.

В октябре 1935 года Бочек назначен командиром 6-го пограничного батальона в Домажлице. В январе 1936 года, после трехмесячного обучения во Франции, произведен в полковники, в августе 1938 года серьезно пострадал в автомобильной аварии.

Вторая мировая война

В апреле 1939 года после оккупации Германией Чехословакии Бочек присоединился к Движению Сопротивления. В феврале 1940 года он нелегально покинул Чехословакию и прибыл во Францию. В марте 1940 года Бочек вступил в чехословацкую военную администрацию в Париже и принял участие в борьбе против Германии, а после поражения Франции отплыл в Великобританию.

С июля 1940 года Бочек был первым руководителем департамента Министерства национальной обороны правительства в изгнании в Лондоне. В марте 1944 года назначен заместителем командира чехословацкой бронетанковой бригады в Великобритании. В августе 1944 года бригадный генерал Бочек был направлен в распоряжение командования 1-го Чехословацкого армейского корпуса, сформированного и сражавшегося на территории СССР, где был назначен заместителем командира, а в октябре 1944 года — командиром 1-й чехословацкой пехотной бригады.

С 28 декабря 1944 года — первый заместитель командира 1-го Чехословацкого армейского корпуса, с 8 марта по 6 апреля 1945 года исполнял обязанности командира во время нахождения Людвика Свободы в Моравии. В составе корпуса участвовал в освобождении западных районов Украины, в том числе в Восточно-Карпатской операции и штурме Дукельского перевала, а также в зимне-весенних операциях 1945 года по освобождению Чехословакии от немецко-фашистских войск.

15 апреля 1945 года Бочек был назначен начальником Главного штаба Вооруженных сил Чехословакии.

После войны

1 июня 1945 года Бочеку было присвоено воинское звание дивизионного генерала, а 24 мая 1946 года — генерал армии.

31 июля 1948 года генерал армии Бочек был отстранен от должности начальника Главного штаба. С 1 октября 1948 года по 1 марта 1949 года занимал пост начальника военных вузов. С апреля 1949 года Бочек находится на лечении, а 1 января 1950 года был уволен в отставку.

28 февраля 1951 года Богумил Бочек был арестован и обвинен в государственной измене, обвинения в свой адрес признал. В декабре 1951 года он был лишен воинского звания генерал армии и в июле 1952 года приговорен к пожизненному заключению с конфискацией имущества.

16 октября 1952 года Богумил Бочек умер в тюрьме. Полностью реабилитирован в апреле 1991 года.

Награды

Чехословакия (1920—1939)

• Орден Сокола с мечами,
• Чехословацкий военный крест 1918 года,
• Медали Чехословакии.

ЧССР

• Чехословацкий военный крест 1939 года — четырежды
• Чехословацкая медаль «За храбрость перед врагом» (1945)
• Чехословацкая медаль «За заслуги» 1 степени
• Чехословацкая военная памятная медаль с планкой «SSSR» (1945)
• Чехословацкая революционная медаль с планкой «Zborov»
• Медаль Победы
• Зборовская памятная медаль
• Бахмачская памятная медаль
• Памятная медаль второго национального сопротивления

Россия

• Георгиевский крест 4-й степени

СССР

• Орден Кутузова 1-й степени (10.08.1945)
• Медаль «За победу над Германией в Великой Отечественной войне 1941—1945 гг.»
• Медаль «За освобождение Праги»

Благодарности Верховного Главнокомандующего СССР

• За овладение на территории Польши городом Новы-Сонч и на территории Чехословакии городами Прешов, Кошице и Бардеёв – важными узлами коммуникаций и опорными пунктами обороны немцев. 20 января 1945 года. № 234.
• За овладение городами Вадовице, Спишска-Нова-Вес, Спишска-Стара-Вес и Левоча – важными узлами коммуникаций и опорными пунктами обороны немцев. 27 января 1945 года. № 260.
• За овладение крупным административным центром Чехословакии городом Попрад – важным узлом коммуникаций и опорным пунктом обороны противника. 28 января 1945 года. № 263.
• За овладение городом Ружомберок – важным узлом дорог и опорным пунктом обороны немцев на реке Ваг в Чехословакии. 5 апреля 1945 года. № 332.

Югославия

• Орден Братства и единства 1-й степени
• два Ордена Партизанской Звезды 1-й степени

Великобритания

• Рыцарь Командор ордена Бани
• Рыцарь-Командор ордена Британской Империи

Румыния

• Орден Короны Румынии

Литература

• TOMEŠ, Josef, a kol. Český biografický slovník XX. století : I. díl : A-J. Praha ; Litomyšl : Paseka ; Petr Meissner, 1999. 634 s. ISBN 80-7185-245-7. S. 109.
• VOŠAHLÍKOVÁ, Pavla, a kol. Biografický slovník českých zemí : 5. sešit : Bi-Bog. Praha : Libri, 2006. 478-585 s. ISBN 80-7277-309-7. S. 579-580.

Ссылки

[forum.valka.cz/viewtopic.php/t/43502/start/-1 САЙТ valka.cz/]

Отрывок, характеризующий Бочек, Богумил

– Так я буду надеяться, ваше сиятельство.
– Я прикажу.
«Завтра, очень может быть, пошлют с каким нибудь приказанием к государю, – подумал он. – Слава Богу».

Крики и огни в неприятельской армии происходили оттого, что в то время, как по войскам читали приказ Наполеона, сам император верхом объезжал свои бивуаки. Солдаты, увидав императора, зажигали пуки соломы и с криками: vive l'empereur! бежали за ним. Приказ Наполеона был следующий:
«Солдаты! Русская армия выходит против вас, чтобы отмстить за австрийскую, ульмскую армию. Это те же баталионы, которые вы разбили при Голлабрунне и которые вы с тех пор преследовали постоянно до этого места. Позиции, которые мы занимаем, – могущественны, и пока они будут итти, чтоб обойти меня справа, они выставят мне фланг! Солдаты! Я сам буду руководить вашими баталионами. Я буду держаться далеко от огня, если вы, с вашей обычной храбростью, внесете в ряды неприятельские беспорядок и смятение; но если победа будет хоть одну минуту сомнительна, вы увидите вашего императора, подвергающегося первым ударам неприятеля, потому что не может быть колебания в победе, особенно в тот день, в который идет речь о чести французской пехоты, которая так необходима для чести своей нации.
Под предлогом увода раненых не расстроивать ряда! Каждый да будет вполне проникнут мыслию, что надо победить этих наемников Англии, воодушевленных такою ненавистью против нашей нации. Эта победа окончит наш поход, и мы можем возвратиться на зимние квартиры, где застанут нас новые французские войска, которые формируются во Франции; и тогда мир, который я заключу, будет достоин моего народа, вас и меня.
Наполеон».


В 5 часов утра еще было совсем темно. Войска центра, резервов и правый фланг Багратиона стояли еще неподвижно; но на левом фланге колонны пехоты, кавалерии и артиллерии, долженствовавшие первые спуститься с высот, для того чтобы атаковать французский правый фланг и отбросить его, по диспозиции, в Богемские горы, уже зашевелились и начали подниматься с своих ночлегов. Дым от костров, в которые бросали всё лишнее, ел глаза. Было холодно и темно. Офицеры торопливо пили чай и завтракали, солдаты пережевывали сухари, отбивали ногами дробь, согреваясь, и стекались против огней, бросая в дрова остатки балаганов, стулья, столы, колеса, кадушки, всё лишнее, что нельзя было увезти с собою. Австрийские колонновожатые сновали между русскими войсками и служили предвестниками выступления. Как только показывался австрийский офицер около стоянки полкового командира, полк начинал шевелиться: солдаты сбегались от костров, прятали в голенища трубочки, мешочки в повозки, разбирали ружья и строились. Офицеры застегивались, надевали шпаги и ранцы и, покрикивая, обходили ряды; обозные и денщики запрягали, укладывали и увязывали повозки. Адъютанты, батальонные и полковые командиры садились верхами, крестились, отдавали последние приказания, наставления и поручения остающимся обозным, и звучал однообразный топот тысячей ног. Колонны двигались, не зная куда и не видя от окружавших людей, от дыма и от усиливающегося тумана ни той местности, из которой они выходили, ни той, в которую они вступали.
Солдат в движении так же окружен, ограничен и влеком своим полком, как моряк кораблем, на котором он находится. Как бы далеко он ни прошел, в какие бы странные, неведомые и опасные широты ни вступил он, вокруг него – как для моряка всегда и везде те же палубы, мачты, канаты своего корабля – всегда и везде те же товарищи, те же ряды, тот же фельдфебель Иван Митрич, та же ротная собака Жучка, то же начальство. Солдат редко желает знать те широты, в которых находится весь корабль его; но в день сражения, Бог знает как и откуда, в нравственном мире войска слышится одна для всех строгая нота, которая звучит приближением чего то решительного и торжественного и вызывает их на несвойственное им любопытство. Солдаты в дни сражений возбужденно стараются выйти из интересов своего полка, прислушиваются, приглядываются и жадно расспрашивают о том, что делается вокруг них.
Туман стал так силен, что, несмотря на то, что рассветало, не видно было в десяти шагах перед собою. Кусты казались громадными деревьями, ровные места – обрывами и скатами. Везде, со всех сторон, можно было столкнуться с невидимым в десяти шагах неприятелем. Но долго шли колонны всё в том же тумане, спускаясь и поднимаясь на горы, минуя сады и ограды, по новой, непонятной местности, нигде не сталкиваясь с неприятелем. Напротив того, то впереди, то сзади, со всех сторон, солдаты узнавали, что идут по тому же направлению наши русские колонны. Каждому солдату приятно становилось на душе оттого, что он знал, что туда же, куда он идет, то есть неизвестно куда, идет еще много, много наших.
– Ишь ты, и курские прошли, – говорили в рядах.
– Страсть, братец ты мой, что войски нашей собралось! Вечор посмотрел, как огни разложили, конца краю не видать. Москва, – одно слово!
Хотя никто из колонных начальников не подъезжал к рядам и не говорил с солдатами (колонные начальники, как мы видели на военном совете, были не в духе и недовольны предпринимаемым делом и потому только исполняли приказания и не заботились о том, чтобы повеселить солдат), несмотря на то, солдаты шли весело, как и всегда, идя в дело, в особенности в наступательное. Но, пройдя около часу всё в густом тумане, большая часть войска должна была остановиться, и по рядам пронеслось неприятное сознание совершающегося беспорядка и бестолковщины. Каким образом передается это сознание, – весьма трудно определить; но несомненно то, что оно передается необыкновенно верно и быстро разливается, незаметно и неудержимо, как вода по лощине. Ежели бы русское войско было одно, без союзников, то, может быть, еще прошло бы много времени, пока это сознание беспорядка сделалось бы общею уверенностью; но теперь, с особенным удовольствием и естественностью относя причину беспорядков к бестолковым немцам, все убедились в том, что происходит вредная путаница, которую наделали колбасники.
– Что стали то? Аль загородили? Или уж на француза наткнулись?
– Нет не слыхать. А то палить бы стал.
– То то торопили выступать, а выступили – стали без толку посереди поля, – всё немцы проклятые путают. Эки черти бестолковые!
– То то я бы их и пустил наперед. А то, небось, позади жмутся. Вот и стой теперь не емши.
– Да что, скоро ли там? Кавалерия, говорят, дорогу загородила, – говорил офицер.
– Эх, немцы проклятые, своей земли не знают, – говорил другой.
– Вы какой дивизии? – кричал, подъезжая, адъютант.
– Осьмнадцатой.
– Так зачем же вы здесь? вам давно бы впереди должно быть, теперь до вечера не пройдете.
– Вот распоряжения то дурацкие; сами не знают, что делают, – говорил офицер и отъезжал.
Потом проезжал генерал и сердито не по русски кричал что то.
– Тафа лафа, а что бормочет, ничего не разберешь, – говорил солдат, передразнивая отъехавшего генерала. – Расстрелял бы я их, подлецов!
– В девятом часу велено на месте быть, а мы и половины не прошли. Вот так распоряжения! – повторялось с разных сторон.
И чувство энергии, с которым выступали в дело войска, начало обращаться в досаду и злобу на бестолковые распоряжения и на немцев.
Причина путаницы заключалась в том, что во время движения австрийской кавалерии, шедшей на левом фланге, высшее начальство нашло, что наш центр слишком отдален от правого фланга, и всей кавалерии велено было перейти на правую сторону. Несколько тысяч кавалерии продвигалось перед пехотой, и пехота должна была ждать.
Впереди произошло столкновение между австрийским колонновожатым и русским генералом. Русский генерал кричал, требуя, чтобы остановлена была конница; австриец доказывал, что виноват был не он, а высшее начальство. Войска между тем стояли, скучая и падая духом. После часовой задержки войска двинулись, наконец, дальше и стали спускаться под гору. Туман, расходившийся на горе, только гуще расстилался в низах, куда спустились войска. Впереди, в тумане, раздался один, другой выстрел, сначала нескладно в разных промежутках: тратта… тат, и потом всё складнее и чаще, и завязалось дело над речкою Гольдбахом.
Не рассчитывая встретить внизу над речкою неприятеля и нечаянно в тумане наткнувшись на него, не слыша слова одушевления от высших начальников, с распространившимся по войскам сознанием, что было опоздано, и, главное, в густом тумане не видя ничего впереди и кругом себя, русские лениво и медленно перестреливались с неприятелем, подвигались вперед и опять останавливались, не получая во время приказаний от начальников и адъютантов, которые блудили по туману в незнакомой местности, не находя своих частей войск. Так началось дело для первой, второй и третьей колонны, которые спустились вниз. Четвертая колонна, при которой находился сам Кутузов, стояла на Праценских высотах.
В низах, где началось дело, был всё еще густой туман, наверху прояснело, но всё не видно было ничего из того, что происходило впереди. Были ли все силы неприятеля, как мы предполагали, за десять верст от нас или он был тут, в этой черте тумана, – никто не знал до девятого часа.