Иштван Бочкаи

Иштван Бочкаи венг. Bocskai István<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"></td></tr>
Князь Трансильвании
1605 — 1606
Предшественник:	Рудольф II
Наследник:	Жигмонд Ракоци
Рождение:	1 января 1557(1557-01-01) Коложвар
Смерть:	29 октября 1606(1606-10-29) (49 лет) Кошице
Род:	Бочкаи
Отец:	Дьёрдь Бочкаи
Мать:	Криштина Сулиок

Иштван Бочкаи (венг. Bocskai István; 1 января 1557 — 29 октября 1606) — венгерский дворянин из Трансильвании, в 1604—1606 годах — вождь антигабсбургского восстания в Верхней Венгрии (современная Словакия), в 1605—1606 годах — князь Трансильвании.

Биография

Бочкаи был представителем старинного венгерского (секейского) дворянского рода Бочкаи. Был сыном Дьёрдя Бочкаи и Криштины Сулиок.

Будучи канцлером трансильванского князя Жигмонда Батория, Иштван советовал ему заключить союз со Священной Римской империей вместо поддержки Османской Турции, и ради этого бывал с частыми дипломатическими миссиями в Праге и Вене. Позже отношения его с князем Жигмондом стали ожесточаться, и в конце концов имущество Иштвана было конфисковано. Иштван стал искать защиты в Имперском суде в 1599 году. Но позже он стал испытывать к империи недоверие, так как император Рудольф II пытался лишить Королевскую Венгрию конституции, а протестантов религиозных свобод. Особенное недовольство он стал питать после разорения Трансильвании имперскими генералами Джиорджио Бастой и Джакомо Белджойозо в 1602 — 1604.

Ради сохранения независимости своей страны он решил воспользоваться помощью турок. В 1604 он во главе гайдуков разгромил австрийские войска в битве при Альмошде и взял Дебрецен. В 1605 он смог нейтрализовать попытки генерала Джиорджио Баста стать правителем княжества, и сам был выбран советом Трансильвании своим князем. После того турецкий султан Ахмед I отправил к Иштвану посла, который передал роскошную со множеством драгоценных камней корону, сделанную в Персии. Иштван отказался от королевского титула, но решил воспользоваться турецкой поддержкой. Чтобы спасти венгерские земли, находящиеся под властью Габсбургов, эрцгерцог Матвей в обход брата императора Рудольфа II вступил в переговоры с Бочкаи, заключив Венский мир. Этот мир гарнтировал конституционные и религиозные права и привилегии венгров как в Королевской Венгрии, так и в Трансильвании. Иштван был официально признан Габсбургами как полноправный правитель Трансильвании.

Новому князю австрийцы уступили крепость Токай и области Берег, Шатмар и Угоча, но они должны были быть возвращены Австрии после смерти Иштвана. Одновременно с турками был заключён Житваторокский мир. Но дипломатический триумф Иштвана продолжался всего несколько месяцев. 29 декабря 1606 князь был отравлен собственным канцлером Михаем Котеем, которого позже убили сторонники Бочкаи на рынке города Кошице.

К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)

Отрывок, характеризующий Иштван Бочкаи

– Неприятель отбит на левом и поражен на правом фланге. Ежели вы плохо видели, милостивый государь, то не позволяйте себе говорить того, чего вы не знаете. Извольте ехать к генералу Барклаю и передать ему назавтра мое непременное намерение атаковать неприятеля, – строго сказал Кутузов. Все молчали, и слышно было одно тяжелое дыхание запыхавшегося старого генерала. – Отбиты везде, за что я благодарю бога и наше храброе войско. Неприятель побежден, и завтра погоним его из священной земли русской, – сказал Кутузов, крестясь; и вдруг всхлипнул от наступивших слез. Вольцоген, пожав плечами и скривив губы, молча отошел к стороне, удивляясь uber diese Eingenommenheit des alten Herrn. [на это самодурство старого господина. (нем.) ]
– Да, вот он, мой герой, – сказал Кутузов к полному красивому черноволосому генералу, который в это время входил на курган. Это был Раевский, проведший весь день на главном пункте Бородинского поля.
Раевский доносил, что войска твердо стоят на своих местах и что французы не смеют атаковать более. Выслушав его, Кутузов по французски сказал:
– Vous ne pensez donc pas comme lesautres que nous sommes obliges de nous retirer? [Вы, стало быть, не думаете, как другие, что мы должны отступить?]
– Au contraire, votre altesse, dans les affaires indecises c'est loujours le plus opiniatre qui reste victorieux, – отвечал Раевский, – et mon opinion… [Напротив, ваша светлость, в нерешительных делах остается победителем тот, кто упрямее, и мое мнение…]
– Кайсаров! – крикнул Кутузов своего адъютанта. – Садись пиши приказ на завтрашний день. А ты, – обратился он к другому, – поезжай по линии и объяви, что завтра мы атакуем.
Пока шел разговор с Раевским и диктовался приказ, Вольцоген вернулся от Барклая и доложил, что генерал Барклай де Толли желал бы иметь письменное подтверждение того приказа, который отдавал фельдмаршал.
Кутузов, не глядя на Вольцогена, приказал написать этот приказ, который, весьма основательно, для избежания личной ответственности, желал иметь бывший главнокомандующий.
И по неопределимой, таинственной связи, поддерживающей во всей армии одно и то же настроение, называемое духом армии и составляющее главный нерв войны, слова Кутузова, его приказ к сражению на завтрашний день, передались одновременно во все концы войска.
Далеко не самые слова, не самый приказ передавались в последней цепи этой связи. Даже ничего не было похожего в тех рассказах, которые передавали друг другу на разных концах армии, на то, что сказал Кутузов; но смысл его слов сообщился повсюду, потому что то, что сказал Кутузов, вытекало не из хитрых соображений, а из чувства, которое лежало в душе главнокомандующего, так же как и в душе каждого русского человека.
И узнав то, что назавтра мы атакуем неприятеля, из высших сфер армии услыхав подтверждение того, чему они хотели верить, измученные, колеблющиеся люди утешались и ободрялись.


Полк князя Андрея был в резервах, которые до второго часа стояли позади Семеновского в бездействии, под сильным огнем артиллерии. Во втором часу полк, потерявший уже более двухсот человек, был двинут вперед на стоптанное овсяное поле, на тот промежуток между Семеновским и курганной батареей, на котором в этот день были побиты тысячи людей и на который во втором часу дня был направлен усиленно сосредоточенный огонь из нескольких сот неприятельских орудий.
Не сходя с этого места и не выпустив ни одного заряда, полк потерял здесь еще третью часть своих людей. Спереди и в особенности с правой стороны, в нерасходившемся дыму, бубухали пушки и из таинственной области дыма, застилавшей всю местность впереди, не переставая, с шипящим быстрым свистом, вылетали ядра и медлительно свистевшие гранаты. Иногда, как бы давая отдых, проходило четверть часа, во время которых все ядра и гранаты перелетали, но иногда в продолжение минуты несколько человек вырывало из полка, и беспрестанно оттаскивали убитых и уносили раненых.