Йовановски, Бояна

Поделись знанием:
(перенаправлено с «Бояна Йовановски»)
Перейти к: навигация, поиск
В Википедии есть статьи о других людях с фамилией Йовановский.
Бояна Йовановски
Место проживания Белград, Сербия
Место рождения Белград, СФРЮ
Рост 175 см
Вес 65 кг
Начало карьеры 2007
Рабочая рука правая
Удар слева двуручный
Тренер Зоран Йовановски (отец)
Призовые, долл. 1 679 315
Одиночный разряд
Матчей в/п 226 - 164
Титулов 3 WTA, 4 ITF
Наивысшая позиция 32 (4 августа 2014)
Турниры серии Большого шлема
Австралия 4-й круг (2013)
Франция 3-й круг (2013)
Уимблдон 3-й круг (2014)
США 2-й круг (2012-13)
Парный разряд
Матчей в/п 17 - 47
Наивысшая позиция 211 (15 сентября 2014)
Турниры серии Большого шлема
Австралия 2-й круг (2013)
Франция 1-й круг (2011, 2013-14)
Уимблдон 2-й круг (2014)
США 1-й круг (2010-14)
Последнее обновление: 15 сентября 2014

Бо́яна Йовано́вски (серб. Бојана Јовановски; родилась 31 декабря 1991 года в Белграде, СФРЮ) — сербская профессиональная теннисистка.





Общая информация

Бояна — одна из двух дочерей Зорана и Снежаны Йовановски; её сестру зовут Виктория.

Бояна занимается теннисом с 7 лет, впервые придя в спортивную секцию по настоянию отца. Он же ныне числится тренером спортсменки.

Сербка считает своим любимым покрытием хард, лучшим ударом — форхенд.

Спортивная карьера

Первые годы

Бояна провела вполне успешную юниорскую карьеру, множество раз дойдя до четвертьфиналов турниров Большого шлема в обоих разрядах, а также несколько раз отметившись в финалах турниров категории А в Италии[1][2] и Бразилии.[3] Пик успехов приходится на 2008 год, когда имевшаяся стабильность результатов позволила Йовановски взобраться на пятую строчку классификации.

В 2006-м году начались первые попытки сербки попробовать себя в матчах взрослого тура: дебютное соревнование (10-тысячник в Прокупле) удалось начать с выигранного матча. Через два года, когда участие в подобных турнирах приняло более регулярный характер, Бояна выиграла здесь аналогичный по статусу турнир. В августе того же года Йовановски получает свой первый взрослый одиночный рейтинг, заняв 882-ю строчку в классификации. В ноябре удаётся преодолеть ещё один рубеж: на пути к полуфиналу на 25-тысячнике в индийской Пуне сербка впервые обыгрывает действующего игрока Top200 одиночного рейтинга (обыграна румынка Агнеш Сатмари). Ближе к концу года это достижение удаётся улучшить, когда в полуфинале 50-тысячника в Нью-Дели Бояна побеждает на тот момент 136-ю ракетку мира Машу Зец-Пешкирич из Словении.

В 2008-м же году происходит первый заметный взрослый успех в паре: Йовановски вместе с румынкой Элорой Дабижей доходят до финала 25-тысячника в Пуне, где уступают дуэту из Тайваня. Через год результаты Бояны продолжают улучшаться и она постепенно поднимается в классификации. Одним из плодов этого становится августовский дебют сербки на взрослых турнирах Большого шлема: с первой попытки Йовановски доходит до финала отбора, где уступает американке Карли Галликсон. Вскоре после этого, на грунтовом турнире в Софии сербке удаётся впервые обыграть игрока Top100 одиночной классификации: на пути к четвертьфиналу местного 100-тысячника обыграна 81-я ракетка мира Полона Херцог из Словении. После данного соревнования Бояна впервые попадает в Top200 в одиночном рейтинге. Серия удачных турниров в Азии в конце того года позволяет ей не только закрепить эти позиции, но и начать следующий год в Top150 классификации.

2010-12

Вторая попытка пройти квалификацию на турнире Большого шлема вновь оказывается неудачной и вновь Йовановски останавливается лишь в шаге от основы: на этот раз путь ей преграждает немка Катрин Вёрле. Набранных после этого очков оказывается достаточно, чтобы чуть позже — на соревнованиях в Куала-Лумпуре — дебютировать в основе турнира WTA. Вновь, как когда-то в ITF, сербка начинает своё участие в подобных турнирах с победы. Относительно стабильно и результативно проведя грунтовый сезон, Йовановски набирает достаточный рейтинг чтобы на своём четвёртом турнире Большого шлема — на Уимблдоне — впервые попасть в основную сетку (в первый же раз для этого не пришлось играть квалификацию). Во второй половине сезона сербка начинает добиваться всё больших успехов на соревнованиях WTA: в августе, на крупном турнире в Цинциннати, уроженке Белграда удаётся впервые победить игрока Top20, обыграв француженку Араван Резаи. Через несколько месяцев приходит и первая победа над игроком Top10 — на ещё более крупном турнире в Пекине обыграна соотечественница Елена Янкович (№ 7 на тот момент). В конце сезона Йовановски вновь результативно проводит турниры в Азии и не только закрепляется в Top100, но и начинает следующий сезон в статусе 76-й ракетки мира.

Импульс удачных выступлений в сезоне-2010 перенёсся и на начало сезона-2011: Йовановски из квалификации добирается до полуфинала очень сильного по составу турнира в Сиднее, переиграв по пути трёх игроков Top25 и уступив лишь будущей чемпионке Ли На. Не безуспешен оказывается и Australian Open: Йовановски выходит во второй круг и там три сета борется со второй ракеткой мира Верой Звонарёвой. В дальнейшем результаты постепенно снижаются, но набранного до этого хватает чтобы в мае впервые войти в число пятидесяти сильнейших теннисисток мира. Во второй половине года Бояна не часто напоминает о себе, но иногда всё таки отмечается неплохими выступлениями: так в июне она из квалификации пробивается во второй круг соревнований в Истборне, оставив не у дел 14-ю ракетку мира Анастасию Павлюченкову. Позже сербка пробивается в четвертьфинал турнира в Колледж-парке. Повторить прошлогоднюю осенне-зимнюю кампанию не удаётся и к февралю 2012 года Йовановски вылетает из первой сотни. Постепенно сербка вернулась к лучшей игровой форме: полуфинал на крупном турнире ITF в Нассау и четвертьфинал на соревновании WTA в Копенгагене позволяют ей отобраться в основную сетку Roland Garros без участия в квалификации, а также набрать дополнительную уверенность в своих силах, чтобы летом регулярно выигрывать 2-3 матча на соревнованиях WTA и выиграть свой первый титул на подобном уровне: переиграв в финале в Баку американку Джулию Коэн. Также в 2013 году Бояна помогла своей сборной добраться до финала Кубка Федерации, принеся сербкам две решающие победы в четвертьфинале со сборной Бельгии.

2013

Сезон-2013 продолжил удачную серию результатов прошлого года: Йовановски сыграла в четвертьфинале турнира в Шэньчжэне, вышла в четвёртый круг Australian Open. За подъёмом последовал спад: между австралийским и французским турнирами Большого шлема сербка выиграла лишь один матч, но на рубеже весны и лета Бояна смогла на короткий период улучшить результаты, выиграв на паре турниров в Париже и Бирмингеме сразу четыре матча. Лето вновь прошло без особых достижений: Йовановски сыграла лишь пять турниров, выиграв на трёх из них по матчу. Недостаток игровой практики заставил сербку внепланово сыграть приз в Ташкенте, пройдя там из квалификации к титулу, переиграв в финале основы Ольгу Говорцову.

Сборная и национальные турниры

В 2010-м году сербка получила свой первый шанс сыграть за сборную, составив пару Елене Янкович в матче плей-офф Мировой группы против сборной Словакии.[4] Бояна выиграла одну из своих одиночных встреч, но этого не хватило для общей победы. Через год, в матче со сборной Канады, Йовановски уже была безоговорочным первым номером своей команды, выиграв обе одиночные встречи и в паре с Александрой Крунич принеся Сербии решающее очко.[5] В 2012-м ситуация почти повторилась, когда во второй день матча со сборной Бельгии национальная команда осталась без своего тогдашнего лидера — Елены Янкович. Бояна вновь справилась с ответственностью и, как и год назад, помогла сборной выиграть встречу.[6]

Рейтинг на конец года

Год Одиночный
рейтинг 		Парный
рейтинг
2013 36 319
2012 56 1066
2011 65 730
2010 71 588
2009 189 584
2008 561 700

Выступления на турнирах

История выступлений на турнирах

 Этот раздел не завершён.
Вы поможете проекту, исправив и дополнив его.

Напишите отзыв о статье "Йовановски, Бояна"

Примечания

  1. ↑ [www.itftennis.com/Juniors/tournaments/tournament/info.aspx?tournamentid=1100014587 48th Trofeo Bonfiglio results], itftennis.com
  2. ↑ [www.itftennis.com/Juniors/tournaments/tournament/info.aspx?tournamentid=1100016786 49th Trofeo Bonfiglio], itftennis.com
  3. ↑ [www.itftennis.com/Juniors/tournaments/tournament/info.aspx?tournamentid=1100016665 25th Copa Gerdau results], itftennis.com
  4. ↑ [www.fedcup.com/en/results/tie/details.aspx?tieId=100014757 Кубок Федерации 2010. Сербия — Словакия], fedcup.com
  5. ↑ [www.fedcup.com/en/results/tie/details.aspx?tieId=100015631 Кубок Федерации 2011. Сербия — Канада], fedcup.om
  6. ↑ [www.fedcup.com/en/results/tie/details.aspx?tieId=100017589 Кубок Федерации 2012. Бельгия — Сербия], fedcup.com
  7. ↑ Начала турнир с квалификации.

Ссылки

  • [www.wtatennis.com/players/player/ Профиль на сайте WTA]  (англ.)
  • [www.itftennis.com/procircuit/players/player/profile.aspx?playerid= Профиль на сайте ITF]  (англ.)
  • [www.fedcup.com/en/players/player.aspx?id= Профиль на сайте Кубка Федерации] (англ.)

Отрывок, характеризующий Йовановски, Бояна

– Вот, покушайте, барин, – сказал он, опять возвращаясь к прежнему почтительному тону и развертывая и подавая Пьеру несколько печеных картошек. – В обеде похлебка была. А картошки важнеющие!
Пьер не ел целый день, и запах картофеля показался ему необыкновенно приятным. Он поблагодарил солдата и стал есть.
– Что ж, так то? – улыбаясь, сказал солдат и взял одну из картошек. – А ты вот как. – Он достал опять складной ножик, разрезал на своей ладони картошку на равные две половины, посыпал соли из тряпки и поднес Пьеру.
– Картошки важнеющие, – повторил он. – Ты покушай вот так то.
Пьеру казалось, что он никогда не ел кушанья вкуснее этого.
– Нет, мне все ничего, – сказал Пьер, – но за что они расстреляли этих несчастных!.. Последний лет двадцати.
– Тц, тц… – сказал маленький человек. – Греха то, греха то… – быстро прибавил он, и, как будто слова его всегда были готовы во рту его и нечаянно вылетали из него, он продолжал: – Что ж это, барин, вы так в Москве то остались?
– Я не думал, что они так скоро придут. Я нечаянно остался, – сказал Пьер.
– Да как же они взяли тебя, соколик, из дома твоего?
– Нет, я пошел на пожар, и тут они схватили меня, судили за поджигателя.
– Где суд, там и неправда, – вставил маленький человек.
– А ты давно здесь? – спросил Пьер, дожевывая последнюю картошку.
– Я то? В то воскресенье меня взяли из гошпиталя в Москве.
– Ты кто же, солдат?
– Солдаты Апшеронского полка. От лихорадки умирал. Нам и не сказали ничего. Наших человек двадцать лежало. И не думали, не гадали.
– Что ж, тебе скучно здесь? – спросил Пьер.
– Как не скучно, соколик. Меня Платоном звать; Каратаевы прозвище, – прибавил он, видимо, с тем, чтобы облегчить Пьеру обращение к нему. – Соколиком на службе прозвали. Как не скучать, соколик! Москва, она городам мать. Как не скучать на это смотреть. Да червь капусту гложе, а сам прежде того пропадае: так то старички говаривали, – прибавил он быстро.
– Как, как это ты сказал? – спросил Пьер.
– Я то? – спросил Каратаев. – Я говорю: не нашим умом, а божьим судом, – сказал он, думая, что повторяет сказанное. И тотчас же продолжал: – Как же у вас, барин, и вотчины есть? И дом есть? Стало быть, полная чаша! И хозяйка есть? А старики родители живы? – спрашивал он, и хотя Пьер не видел в темноте, но чувствовал, что у солдата морщились губы сдержанною улыбкой ласки в то время, как он спрашивал это. Он, видимо, был огорчен тем, что у Пьера не было родителей, в особенности матери.
– Жена для совета, теща для привета, а нет милей родной матушки! – сказал он. – Ну, а детки есть? – продолжал он спрашивать. Отрицательный ответ Пьера опять, видимо, огорчил его, и он поспешил прибавить: – Что ж, люди молодые, еще даст бог, будут. Только бы в совете жить…
– Да теперь все равно, – невольно сказал Пьер.
– Эх, милый человек ты, – возразил Платон. – От сумы да от тюрьмы никогда не отказывайся. – Он уселся получше, прокашлялся, видимо приготовляясь к длинному рассказу. – Так то, друг мой любезный, жил я еще дома, – начал он. – Вотчина у нас богатая, земли много, хорошо живут мужики, и наш дом, слава тебе богу. Сам сем батюшка косить выходил. Жили хорошо. Христьяне настоящие были. Случилось… – И Платон Каратаев рассказал длинную историю о том, как он поехал в чужую рощу за лесом и попался сторожу, как его секли, судили и отдали ь солдаты. – Что ж соколик, – говорил он изменяющимся от улыбки голосом, – думали горе, ан радость! Брату бы идти, кабы не мой грех. А у брата меньшого сам пят ребят, – а у меня, гляди, одна солдатка осталась. Была девочка, да еще до солдатства бог прибрал. Пришел я на побывку, скажу я тебе. Гляжу – лучше прежнего живут. Животов полон двор, бабы дома, два брата на заработках. Один Михайло, меньшой, дома. Батюшка и говорит: «Мне, говорит, все детки равны: какой палец ни укуси, все больно. А кабы не Платона тогда забрили, Михайле бы идти». Позвал нас всех – веришь – поставил перед образа. Михайло, говорит, поди сюда, кланяйся ему в ноги, и ты, баба, кланяйся, и внучата кланяйтесь. Поняли? говорит. Так то, друг мой любезный. Рок головы ищет. А мы всё судим: то не хорошо, то не ладно. Наше счастье, дружок, как вода в бредне: тянешь – надулось, а вытащишь – ничего нету. Так то. – И Платон пересел на своей соломе.
Помолчав несколько времени, Платон встал.
– Что ж, я чай, спать хочешь? – сказал он и быстро начал креститься, приговаривая:
– Господи, Иисус Христос, Никола угодник, Фрола и Лавра, господи Иисус Христос, Никола угодник! Фрола и Лавра, господи Иисус Христос – помилуй и спаси нас! – заключил он, поклонился в землю, встал и, вздохнув, сел на свою солому. – Вот так то. Положи, боже, камушком, подними калачиком, – проговорил он и лег, натягивая на себя шинель.
– Какую это ты молитву читал? – спросил Пьер.
– Ась? – проговорил Платон (он уже было заснул). – Читал что? Богу молился. А ты рази не молишься?
– Нет, и я молюсь, – сказал Пьер. – Но что ты говорил: Фрола и Лавра?
– А как же, – быстро отвечал Платон, – лошадиный праздник. И скота жалеть надо, – сказал Каратаев. – Вишь, шельма, свернулась. Угрелась, сукина дочь, – сказал он, ощупав собаку у своих ног, и, повернувшись опять, тотчас же заснул.
Наружи слышались где то вдалеке плач и крики, и сквозь щели балагана виднелся огонь; но в балагане было тихо и темно. Пьер долго не спал и с открытыми глазами лежал в темноте на своем месте, прислушиваясь к мерному храпенью Платона, лежавшего подле него, и чувствовал, что прежде разрушенный мир теперь с новой красотой, на каких то новых и незыблемых основах, воздвигался в его душе.


В балагане, в который поступил Пьер и в котором он пробыл четыре недели, было двадцать три человека пленных солдат, три офицера и два чиновника.
Все они потом как в тумане представлялись Пьеру, но Платон Каратаев остался навсегда в душе Пьера самым сильным и дорогим воспоминанием и олицетворением всего русского, доброго и круглого. Когда на другой день, на рассвете, Пьер увидал своего соседа, первое впечатление чего то круглого подтвердилось вполне: вся фигура Платона в его подпоясанной веревкою французской шинели, в фуражке и лаптях, была круглая, голова была совершенно круглая, спина, грудь, плечи, даже руки, которые он носил, как бы всегда собираясь обнять что то, были круглые; приятная улыбка и большие карие нежные глаза были круглые.
Платону Каратаеву должно было быть за пятьдесят лет, судя по его рассказам о походах, в которых он участвовал давнишним солдатом. Он сам не знал и никак не мог определить, сколько ему было лет; но зубы его, ярко белые и крепкие, которые все выкатывались своими двумя полукругами, когда он смеялся (что он часто делал), были все хороши и целы; ни одного седого волоса не было в его бороде и волосах, и все тело его имело вид гибкости и в особенности твердости и сносливости.
Лицо его, несмотря на мелкие круглые морщинки, имело выражение невинности и юности; голос у него был приятный и певучий. Но главная особенность его речи состояла в непосредственности и спорости. Он, видимо, никогда не думал о том, что он сказал и что он скажет; и от этого в быстроте и верности его интонаций была особенная неотразимая убедительность.
Физические силы его и поворотливость были таковы первое время плена, что, казалось, он не понимал, что такое усталость и болезнь. Каждый день утром а вечером он, ложась, говорил: «Положи, господи, камушком, подними калачиком»; поутру, вставая, всегда одинаково пожимая плечами, говорил: «Лег – свернулся, встал – встряхнулся». И действительно, стоило ему лечь, чтобы тотчас же заснуть камнем, и стоило встряхнуться, чтобы тотчас же, без секунды промедления, взяться за какое нибудь дело, как дети, вставши, берутся за игрушки. Он все умел делать, не очень хорошо, но и не дурно. Он пек, парил, шил, строгал, тачал сапоги. Он всегда был занят и только по ночам позволял себе разговоры, которые он любил, и песни. Он пел песни, не так, как поют песенники, знающие, что их слушают, но пел, как поют птицы, очевидно, потому, что звуки эти ему было так же необходимо издавать, как необходимо бывает потянуться или расходиться; и звуки эти всегда бывали тонкие, нежные, почти женские, заунывные, и лицо его при этом бывало очень серьезно.
Попав в плен и обросши бородою, он, видимо, отбросил от себя все напущенное на него, чуждое, солдатское и невольно возвратился к прежнему, крестьянскому, народному складу.
– Солдат в отпуску – рубаха из порток, – говаривал он. Он неохотно говорил про свое солдатское время, хотя не жаловался, и часто повторял, что он всю службу ни разу бит не был. Когда он рассказывал, то преимущественно рассказывал из своих старых и, видимо, дорогих ему воспоминаний «христианского», как он выговаривал, крестьянского быта. Поговорки, которые наполняли его речь, не были те, большей частью неприличные и бойкие поговорки, которые говорят солдаты, но это были те народные изречения, которые кажутся столь незначительными, взятые отдельно, и которые получают вдруг значение глубокой мудрости, когда они сказаны кстати.
Часто он говорил совершенно противоположное тому, что он говорил прежде, но и то и другое было справедливо. Он любил говорить и говорил хорошо, украшая свою речь ласкательными и пословицами, которые, Пьеру казалось, он сам выдумывал; но главная прелесть его рассказов состояла в том, что в его речи события самые простые, иногда те самые, которые, не замечая их, видел Пьер, получали характер торжественного благообразия. Он любил слушать сказки, которые рассказывал по вечерам (всё одни и те же) один солдат, но больше всего он любил слушать рассказы о настоящей жизни. Он радостно улыбался, слушая такие рассказы, вставляя слова и делая вопросы, клонившиеся к тому, чтобы уяснить себе благообразие того, что ему рассказывали. Привязанностей, дружбы, любви, как понимал их Пьер, Каратаев не имел никаких; но он любил и любовно жил со всем, с чем его сводила жизнь, и в особенности с человеком – не с известным каким нибудь человеком, а с теми людьми, которые были перед его глазами. Он любил свою шавку, любил товарищей, французов, любил Пьера, который был его соседом; но Пьер чувствовал, что Каратаев, несмотря на всю свою ласковую нежность к нему (которою он невольно отдавал должное духовной жизни Пьера), ни на минуту не огорчился бы разлукой с ним. И Пьер то же чувство начинал испытывать к Каратаеву.
Платон Каратаев был для всех остальных пленных самым обыкновенным солдатом; его звали соколик или Платоша, добродушно трунили над ним, посылали его за посылками. Но для Пьера, каким он представился в первую ночь, непостижимым, круглым и вечным олицетворением духа простоты и правды, таким он и остался навсегда.
Платон Каратаев ничего не знал наизусть, кроме своей молитвы. Когда он говорил свои речи, он, начиная их, казалось, не знал, чем он их кончит.
Когда Пьер, иногда пораженный смыслом его речи, просил повторить сказанное, Платон не мог вспомнить того, что он сказал минуту тому назад, – так же, как он никак не мог словами сказать Пьеру свою любимую песню. Там было: «родимая, березанька и тошненько мне», но на словах не выходило никакого смысла. Он не понимал и не мог понять значения слов, отдельно взятых из речи. Каждое слово его и каждое действие было проявлением неизвестной ему деятельности, которая была его жизнь. Но жизнь его, как он сам смотрел на нее, не имела смысла как отдельная жизнь. Она имела смысл только как частица целого, которое он постоянно чувствовал. Его слова и действия выливались из него так же равномерно, необходимо и непосредственно, как запах отделяется от цветка. Он не мог понять ни цены, ни значения отдельно взятого действия или слова.


Получив от Николая известие о том, что брат ее находится с Ростовыми, в Ярославле, княжна Марья, несмотря на отговариванья тетки, тотчас же собралась ехать, и не только одна, но с племянником. Трудно ли, нетрудно, возможно или невозможно это было, она не спрашивала и не хотела знать: ее обязанность была не только самой быть подле, может быть, умирающего брата, но и сделать все возможное для того, чтобы привезти ему сына, и она поднялась ехать. Если князь Андрей сам не уведомлял ее, то княжна Марья объясняла ото или тем, что он был слишком слаб, чтобы писать, или тем, что он считал для нее и для своего сына этот длинный переезд слишком трудным и опасным.
В несколько дней княжна Марья собралась в дорогу. Экипажи ее состояли из огромной княжеской кареты, в которой она приехала в Воронеж, брички и повозки. С ней ехали m lle Bourienne, Николушка с гувернером, старая няня, три девушки, Тихон, молодой лакей и гайдук, которого тетка отпустила с нею.
Ехать обыкновенным путем на Москву нельзя было и думать, и потому окольный путь, который должна была сделать княжна Марья: на Липецк, Рязань, Владимир, Шую, был очень длинен, по неимению везде почтовых лошадей, очень труден и около Рязани, где, как говорили, показывались французы, даже опасен.
Во время этого трудного путешествия m lle Bourienne, Десаль и прислуга княжны Марьи были удивлены ее твердостью духа и деятельностью. Она позже всех ложилась, раньше всех вставала, и никакие затруднения не могли остановить ее. Благодаря ее деятельности и энергии, возбуждавшим ее спутников, к концу второй недели они подъезжали к Ярославлю.


Источник — «http://wiki-org.ru/wiki/index.php?title=Йовановски,_Бояна&oldid=79584736»