Боянская церковь
| Достопримечательность | |
Боянская церковь
| |
| |
| Страна | Болгария |
Боянская церковь (болг. Боянска църква) — средневековая церковь в Болгарии. Расположена в 8 км от Софии, в селе Бояна в подножии гор Витоша. В 1979 году включена в перечень Всемирного наследия ЮНЕСКО.
История
В X веке в селе Бояна была построена первая небольшая церковь, посвященная Николаю Чудотворцу и святому Пантелеимону. В начале XIII века по указанию севастократора Калояна к этой церкви была пристроена новая двухэтажная церковь, украшенная фресками (закончены в 1259 году). На одной из фресок сохранилась ктиторская надпись:
|
+взъдвиже сѧ ѽ земѧ и създа сѧ прѣчисты хра |
|
По имени донатора церковь получила название «Калоянова». В начале XIX века ансамбль церкви был завершён третьей постройкой. В настоящее время церковь имеет три придела, возникших из указанных пристроек.
Архитектурные особенности
Церковь состоит из построек различных эпох:
- восточная часть: однокупольная церковь (XI век), имеющая в плане форму равноконечного креста с полукруглой апсидой;
- центральная часть: «Калоянова церковь» — двухэтажная постройка (XIII век) — первый этаж занимает часовня и склеп с захоронениями болгарских бояр, второй этаж занимает непосредственно церковь. Фасад церкви декорирован керамическими изразцами;
- западная часть: притвор, построенный в XIX веке, лишён каких-либо украшений.
Все постройки выполнены из кирпича.
Фрески
Из фресковой живописи в церкви сохранились:
- фрески XI—XII веков (сохранились во фрагментах под живописью XIII века в восточной части церкви: северная стена, низ апсиды);
- фрески работы мастера Василия[1], середины XIII века (цикл фресок окончен в 1259 году);
- фрески XIV—XVI веков
- живопись 1882 года.
Стены церкви украшают 240 отдельных фигур и 89 композиций (новозаветные сюжеты, эпизоды из жития святителя Николая). Фресковый цикл церкви является одним из самых ценных собраний болгарской средневековой стенописи.
Живопись Бояны относится к периоду захвата Византийской империи (ориентир и источник художественной техники православного мира) крестоносцами, что привело к росту значения местных школ художественных школ. При всей близости к византийскому художественному корню, росписи Бояны отличают некоторая плоскостность, контурность, жесткость рисунка и при этом — почти острая портретность лиц, усложненность многими оттенками эмоций — серьёзности, душевности, мягкости. Среди исторических портретов в церкви — образы севастократора Калояна и его супруги Десиславы, царя Константина Тиха и царицы Ирины (на северной стене церкви). 18 сцен в нартексе изображают сюжеты из жизни святого Николая Мирликийского.
- Boyana Angel.jpg
Николай Чудотворец
- Boyana Church ship.jpg
Спасение корабля святым Николаем
- Konstantin i Irina.jpg
Царь Константин Асен и царица Ирина
Монеты
В 1981 году Боянская церковь была отчеканена на медно-никелевой монете номиналом 2 лева. Монета входит в серию монет, посвященных 1300-летию Болгарии.
| Гурт | Ребристый |
| Масса | 11 грамм |
| Диаметр | 30 мм |
| Толщина | 2.2 мм |
- Boyana-coin-avers.jpg
Юбилейная монета посвященная Боянской церкви в Болгарии. Аверс.
- Boyana-coin-revers.jpg
Юбилейная монета посвященная Боянской церкви в Болгарии. Реверс.
Напишите отзыв о статье "Боянская церковь"
Примечания
- ↑ [www.lenta.ru/news/2008/10/03/master/ Болгарские реставраторы узнали имя мастера Боянской церкви]
Ссылки
-
На Викискладе есть медиафайлы по теме Боянская церковь - [www.boyanachurch.org/ Официальный сайт] (болг.)
- [www.pravenc.ru/text/153291.html Боянская во имя святителя Николая, архиепископа Миоликийского, церковь] // Православная энциклопедия
| ||||||||||
Отрывок, характеризующий Боянская церковь
Бенигсен обратился к подошедшему к нему генералу и стал пояснять все положение наших войск. Пьер слушал слова Бенигсена, напрягая все свои умственные силы к тому, чтоб понять сущность предстоящего сражения, но с огорчением чувствовал, что умственные способности его для этого были недостаточны. Он ничего не понимал. Бенигсен перестал говорить, и заметив фигуру прислушивавшегося Пьера, сказал вдруг, обращаясь к нему:– Вам, я думаю, неинтересно?
– Ах, напротив, очень интересно, – повторил Пьер не совсем правдиво.
С флеш они поехали еще левее дорогою, вьющеюся по частому, невысокому березовому лесу. В середине этого
леса выскочил перед ними на дорогу коричневый с белыми ногами заяц и, испуганный топотом большого количества лошадей, так растерялся, что долго прыгал по дороге впереди их, возбуждая общее внимание и смех, и, только когда в несколько голосов крикнули на него, бросился в сторону и скрылся в чаще. Проехав версты две по лесу, они выехали на поляну, на которой стояли войска корпуса Тучкова, долженствовавшего защищать левый фланг.
Здесь, на крайнем левом фланге, Бенигсен много и горячо говорил и сделал, как казалось Пьеру, важное в военном отношении распоряжение. Впереди расположения войск Тучкова находилось возвышение. Это возвышение не было занято войсками. Бенигсен громко критиковал эту ошибку, говоря, что было безумно оставить незанятою командующую местностью высоту и поставить войска под нею. Некоторые генералы выражали то же мнение. Один в особенности с воинской горячностью говорил о том, что их поставили тут на убой. Бенигсен приказал своим именем передвинуть войска на высоту.
Распоряжение это на левом фланге еще более заставило Пьера усумниться в его способности понять военное дело. Слушая Бенигсена и генералов, осуждавших положение войск под горою, Пьер вполне понимал их и разделял их мнение; но именно вследствие этого он не мог понять, каким образом мог тот, кто поставил их тут под горою, сделать такую очевидную и грубую ошибку.
Пьер не знал того, что войска эти были поставлены не для защиты позиции, как думал Бенигсен, а были поставлены в скрытое место для засады, то есть для того, чтобы быть незамеченными и вдруг ударить на подвигавшегося неприятеля. Бенигсен не знал этого и передвинул войска вперед по особенным соображениям, не сказав об этом главнокомандующему.
Князь Андрей в этот ясный августовский вечер 25 го числа лежал, облокотившись на руку, в разломанном сарае деревни Князькова, на краю расположения своего полка. В отверстие сломанной стены он смотрел на шедшую вдоль по забору полосу тридцатилетних берез с обрубленными нижними сучьями, на пашню с разбитыми на ней копнами овса и на кустарник, по которому виднелись дымы костров – солдатских кухонь.
Как ни тесна и никому не нужна и ни тяжка теперь казалась князю Андрею его жизнь, он так же, как и семь лет тому назад в Аустерлице накануне сражения, чувствовал себя взволнованным и раздраженным.
Приказания на завтрашнее сражение были отданы и получены им. Делать ему было больше нечего. Но мысли самые простые, ясные и потому страшные мысли не оставляли его в покое. Он знал, что завтрашнее сражение должно было быть самое страшное изо всех тех, в которых он участвовал, и возможность смерти в первый раз в его жизни, без всякого отношения к житейскому, без соображений о том, как она подействует на других, а только по отношению к нему самому, к его душе, с живостью, почти с достоверностью, просто и ужасно, представилась ему. И с высоты этого представления все, что прежде мучило и занимало его, вдруг осветилось холодным белым светом, без теней, без перспективы, без различия очертаний. Вся жизнь представилась ему волшебным фонарем, в который он долго смотрел сквозь стекло и при искусственном освещении. Теперь он увидал вдруг, без стекла, при ярком дневном свете, эти дурно намалеванные картины. «Да, да, вот они те волновавшие и восхищавшие и мучившие меня ложные образы, – говорил он себе, перебирая в своем воображении главные картины своего волшебного фонаря жизни, глядя теперь на них при этом холодном белом свете дня – ясной мысли о смерти. – Вот они, эти грубо намалеванные фигуры, которые представлялись чем то прекрасным и таинственным. Слава, общественное благо, любовь к женщине, самое отечество – как велики казались мне эти картины, какого глубокого смысла казались они исполненными! И все это так просто, бледно и грубо при холодном белом свете того утра, которое, я чувствую, поднимается для меня». Три главные горя его жизни в особенности останавливали его внимание. Его любовь к женщине, смерть его отца и французское нашествие, захватившее половину России. «Любовь!.. Эта девочка, мне казавшаяся преисполненною таинственных сил. Как же я любил ее! я делал поэтические планы о любви, о счастии с нею. О милый мальчик! – с злостью вслух проговорил он. – Как же! я верил в какую то идеальную любовь, которая должна была мне сохранить ее верность за целый год моего отсутствия! Как нежный голубок басни, она должна была зачахнуть в разлуке со мной. А все это гораздо проще… Все это ужасно просто, гадко!
