Боянус, Людвиг Генрих

Людвиг Генрих Боянус
нем. Ludwig Heinrich Bojanus
Дата рождения:	16 июля 1776(1776-07-16)
Место рождения:	Буксвиллер (Эльзас)
Дата смерти:	2 апреля 1827(1827-04-02) (50 лет)
Место смерти:	Дармштадт
Страна:	Священная Римская империя
Научная сфера:	анатомия, зоология, ветеринария
Альма-матер:	Йенский университет

Систематик живой природы

Исследователь, описавший ряд зоологических таксонов. Для указания авторства, названия этих таксонов сопровождают обозначением «Ludwig Heinrich Bojanus». Страница на Викивидах

Лю́двиг Ге́нрих Боя́нус (нем. Ludwig Heinrich Bojanus, лит. Liudvikas Henrikas Bojanus, польск. Ludwik Henryk Bojanus; 16 июля 1776, Буксвиллер (Нижний Рейн) в Эльзасе — 2 апреля 1827, Дармштадт) — немецкий естествоиспытатель, анатом и зоолог, один из зачинателей ветеринарии и ветеринарного образования в Литве; один из известнейших натуралистов своего времени.

Биография

Окончил медицинское отделение Йенского университета (1797). Совершенствовался в Вене. В 1798—1801 занимался медицинской практикой в Дармштадте. В 1801—1803 изучал ветеринарию в Германии, Франции, Англии.

В 1804 получил по конкурсу место профессора ветеринарии в Виленском университете. Из-за политической ситуации в Европе прибыть в Вильну он смог лишь в 1806. Возглавил кафедру «скотного лечения» (ветеринарии) на медицинском факультете. С 1815, помимо курса ветеринарии, до 1823 преподавал сравнительную анатомию. Лекции читал на латинском языке.

Составил учебный план и разработал программу по ветеринарными дисциплинам, основал зоологический и зоотомический кабинеты в Виленском университете, создал первую в Литве гельминтологическую коллекцию. С сентября 1822 до середины 1823 был ректором Виленского университета. В 1824 вернулся в Дармштадт, где провёл последние годы жизни.

С 1814 член-корреспондент Петербургской Академии наук, с 1816 — Императорской академии Леопольдина-Каролина в Бонне; состоял членом научных обществ Дании, Великобритании, Швеции.

Научная деятельность

Был сторонником эволюционного учения, полагая, что материальная природа по своим законам переходит от простейших форм к более сложным и совершенным и между различными явлениями природы нет непреодолимой границы.

Впервые описал орган выделения (почку) пластинчатожаберных моллюсков (боянусов орган), но ошибочно принял его за лёгкое. Изучал анатомию и эмбриологию лошади, установил различия между туром (Bos primigenius) и степным бизоном (Bison priscus), занимался исследованиями заразных болезней животных (сибирская язва, чума и другие).

Ему принадлежит около 70 научных трудов по эмбриологии, зоологии, медицине, ветеринарии и зоотехнии. Среди них многолетнее исследование анатомии черепах «Anatome Testudinis Europaeae» (v. 1-2, Wilno, 1819—1821), не утратившее научного значения.

Литература

• Боянус, Людвиг-Генрих // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.

Ссылки

• Боянус Людвиг Генрих // Большая советская энциклопедия : [в 30 т.] / гл. ред. А. М. Прохоров. — 3-е изд. — М. : Советская энциклопедия, 1969—1978.</span>
• [www.ras.ru/win/db/show_per.asp?P=.id-49651.ln-ru Профиль Людвига Генриха Боянуса] на официальном сайте РАН
• Edelis, Filipas. [ausis.gf.vu.lt/mg/nr/2002/11/11li.html Liudvigas Heinrichas Bojanus – Elzasietis ir žymus Lietuvos mokslininkas] (лит.). Mokslas ir gyvenimas (2002/11). Проверено 17 октября 2010. [www.webcitation.org/65OagegtX Архивировано из первоисточника 12 февраля 2012].

Отрывок, характеризующий Боянус, Людвиг Генрих

«Aussitot que Leppich sera pret, composez lui un equipage pour sa nacelle d'hommes surs et intelligents et depechez un courrier au general Koutousoff pour l'en prevenir. Je l'ai instruit de la chose.
Recommandez, je vous prie, a Leppich d'etre bien attentif sur l'endroit ou il descendra la premiere fois, pour ne pas se tromper et ne pas tomber dans les mains de l'ennemi. Il est indispensable qu'il combine ses mouvements avec le general en chef».
[Только что Леппих будет готов, составьте экипаж для его лодки из верных и умных людей и пошлите курьера к генералу Кутузову, чтобы предупредить его.
Я сообщил ему об этом. Внушите, пожалуйста, Леппиху, чтобы он обратил хорошенько внимание на то место, где он спустится в первый раз, чтобы не ошибиться и не попасть в руки врага. Необходимо, чтоб он соображал свои движения с движениями главнокомандующего.]
Возвращаясь домой из Воронцова и проезжая по Болотной площади, Пьер увидал толпу у Лобного места, остановился и слез с дрожек. Это была экзекуция французского повара, обвиненного в шпионстве. Экзекуция только что кончилась, и палач отвязывал от кобылы жалостно стонавшего толстого человека с рыжими бакенбардами, в синих чулках и зеленом камзоле. Другой преступник, худенький и бледный, стоял тут же. Оба, судя по лицам, были французы. С испуганно болезненным видом, подобным тому, который имел худой француз, Пьер протолкался сквозь толпу.
– Что это? Кто? За что? – спрашивал он. Но вниманье толпы – чиновников, мещан, купцов, мужиков, женщин в салопах и шубках – так было жадно сосредоточено на то, что происходило на Лобном месте, что никто не отвечал ему. Толстый человек поднялся, нахмурившись, пожал плечами и, очевидно, желая выразить твердость, стал, не глядя вокруг себя, надевать камзол; но вдруг губы его задрожали, и он заплакал, сам сердясь на себя, как плачут взрослые сангвинические люди. Толпа громко заговорила, как показалось Пьеру, – для того, чтобы заглушить в самой себе чувство жалости.
– Повар чей то княжеский…
– Что, мусью, видно, русский соус кисел французу пришелся… оскомину набил, – сказал сморщенный приказный, стоявший подле Пьера, в то время как француз заплакал. Приказный оглянулся вокруг себя, видимо, ожидая оценки своей шутки. Некоторые засмеялись, некоторые испуганно продолжали смотреть на палача, который раздевал другого.
Пьер засопел носом, сморщился и, быстро повернувшись, пошел назад к дрожкам, не переставая что то бормотать про себя в то время, как он шел и садился. В продолжение дороги он несколько раз вздрагивал и вскрикивал так громко, что кучер спрашивал его:
– Что прикажете?
– Куда ж ты едешь? – крикнул Пьер на кучера, выезжавшего на Лубянку.
– К главнокомандующему приказали, – отвечал кучер.
– Дурак! скотина! – закричал Пьер, что редко с ним случалось, ругая своего кучера. – Домой я велел; и скорее ступай, болван. Еще нынче надо выехать, – про себя проговорил Пьер.
Пьер при виде наказанного француза и толпы, окружавшей Лобное место, так окончательно решил, что не может долее оставаться в Москве и едет нынче же в армию, что ему казалось, что он или сказал об этом кучеру, или что кучер сам должен был знать это.
Приехав домой, Пьер отдал приказание своему все знающему, все умеющему, известному всей Москве кучеру Евстафьевичу о том, что он в ночь едет в Можайск к войску и чтобы туда были высланы его верховые лошади. Все это не могло быть сделано в тот же день, и потому, по представлению Евстафьевича, Пьер должен был отложить свой отъезд до другого дня, с тем чтобы дать время подставам выехать на дорогу.
24 го числа прояснело после дурной погоды, и в этот день после обеда Пьер выехал из Москвы. Ночью, переменя лошадей в Перхушкове, Пьер узнал, что в этот вечер было большое сражение. Рассказывали, что здесь, в Перхушкове, земля дрожала от выстрелов. На вопросы Пьера о том, кто победил, никто не мог дать ему ответа. (Это было сражение 24 го числа при Шевардине.) На рассвете Пьер подъезжал к Можайску.