Боярчук, Александр Алексеевич

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Александр Алексеевич Боярчук
Дата рождения:

21 июня 1931(1931-06-21)

Место рождения:

Грозный, Чеченская АО, Северо-Кавказский край, РСФСР, СССР

Дата смерти:

10 августа 2015(2015-08-10) (84 года)

Место смерти:

Москва, Россия

Страна:

СССР СССР
Россия Россия

Научная сфера:

астрофизика

Место работы:

Институт астрономии РАН

Учёная степень:

доктор физико-математических наук

Учёное звание:

академик АН СССР (1987)
академик РАН (1991)

Альма-матер:

ЛГУ (матмех)

Награды и премии:

Премия имени Ф. А. Бредихина (2001)
Премия имени А. А. Белопольского (2011)

Алекса́ндр Алексе́евич Боярчу́к (21 июня 1931, Грозный — 10 августа 2015, Москва) — советский и российский физик и астроном. Академик РАН1987 года). Научный руководитель Института астрономии РАН.

Главным направлением научной деятельности является физика звёзд. Имеет более 2000 цитирований на работы, опубликованные после 1986 года. Индекс Хирша — 21[1].





Биография

В 1953 году окончил Ленинградский университет. После окончания работал в Крымской астрофизической обсерватории АН СССР. С 1969 года является заместителем директора обсерватории по научной работе. Избран членом-корреспондентом АН СССР в 1976 году, академиком АН СССР — в 1987. С 1987 по 2003 годы являлся директором Института астрономии РАН. С 1991 по 1993 год был президентом Международного Астрономического Союза.

Научные достижения

Темой научных работ А. А. Боярчука является физика звёзд. Им выполнены исследования химического состава звёзд различных классов, в частности, обнаружен избыток гелия в β Лиры. А. А. Боярчук проводил изучение движения в звёздных атмосферах, а также вращения звёзд. Ряд своих работ посвятил нестационарным звёздам.

Является разработчиком модели симбиотических звёзд — двойных систем, состоящих из холодного гиганта и горячего карлика. На основе этой модели получил оценки массы, размеров, температуры и других характеристик этих объектов.

Совместно с Э. Р. Мустелем предложил модель оболочки новых звёзд.

Под руководством А. А. Боярчука был создан космический ультрафиолетовый телескоп «Астрон».

Общественная деятельность

Награды

В честь А. А. Боярчука названа малая планета (2563) Боярчук, открытая астрономом Крымской астрофизической обсерватории Н. С. Черных 22 марта 1977 года[6][7].

Напишите отзыв о статье "Боярчук, Александр Алексеевич"

Примечания

  1. [www.expertcorps.ru/science/whoiswho/ci86 List of Russian scientists with scitation index > 1000]
  2. [document.kremlin.ru/doc.asp?ID=077325 Награждён указом Президента России № 627 от 2 мая 1996 года]
  3. [kremlin.ru/acts/bank/15813 Указ Президента Российской Федерации от 12 июля 2000 года № 1299 «О награждении государственными наградами Российской Федерации»]. // Официальный сайт Президента России. Проверено 22 июля 2016.
  4. [document.kremlin.ru/doc.asp?ID=039201 Награждён указом Президента России № 543 от 26 апреля 2007 года]
  5. [spbu.ru/faces/doctor Почётные доктора СПбГУ — Санкт-Петербургский государственный университет]
  6. [www.minorplanetcenter.net/db_search/show_object?object_id=2563 База данных MPC по малым телам Солнечной системы (2563)] (англ.)
  7. Schmadel, Lutz D. [books.google.com/books?id=VoJ5nUyIzCsC&pg=PA209 Dictionary of Minor Planet Names]. — Fifth Revised and Enlarged Edition. — B., Heidelberg, N. Y.: Springer, 2003. — P. 209. — ISBN 3-540-00238-3.

Литература

  • Колчинский И.Г., Корсунь А.А., Родригес М.Г. Астрономы: Биографический справочник. — 2-е изд., перераб. и доп.. — Киев: Наукова думка, 1986. — 512 с.
  • Губарев В.С. Секретные академики. Кто сделал СССР сверхдержавой. — М.: Вече, 2015. — 320 с. — ISBN 978-5-4444-2546-6.

Ссылки

  • [www.ras.ru/win/db/show_per.asp?P=.id-30.ln-ru Профиль Александра Алексеевича Боярчука] на официальном сайте РАН
  • [www.ras.ru/news/shownews.aspx?_Language=ru&id=b92a437a-f978-4a6d-a2a8-ba45938bb416 Академику Боярчуку Александру Алексеевичу — 75 лет!] (рус.). РАН (21.06.2006). Проверено 18 января 2010. [www.webcitation.org/66wLccD47 Архивировано из первоисточника 15 апреля 2012].

Отрывок, характеризующий Боярчук, Александр Алексеевич

– Я, граф, из штаба. Слышали подвиг Раевского? – И офицер рассказал подробности Салтановского сражения, слышанные им в штабе.
Ростов, пожимаясь шеей, за которую затекала вода, курил трубку и слушал невнимательно, изредка поглядывая на молодого офицера Ильина, который жался около него. Офицер этот, шестнадцатилетний мальчик, недавно поступивший в полк, был теперь в отношении к Николаю тем, чем был Николай в отношении к Денисову семь лет тому назад. Ильин старался во всем подражать Ростову и, как женщина, был влюблен в него.
Офицер с двойными усами, Здржинский, рассказывал напыщенно о том, как Салтановская плотина была Фермопилами русских, как на этой плотине был совершен генералом Раевским поступок, достойный древности. Здржинский рассказывал поступок Раевского, который вывел на плотину своих двух сыновей под страшный огонь и с ними рядом пошел в атаку. Ростов слушал рассказ и не только ничего не говорил в подтверждение восторга Здржинского, но, напротив, имел вид человека, который стыдился того, что ему рассказывают, хотя и не намерен возражать. Ростов после Аустерлицкой и 1807 года кампаний знал по своему собственному опыту, что, рассказывая военные происшествия, всегда врут, как и сам он врал, рассказывая; во вторых, он имел настолько опытности, что знал, как все происходит на войне совсем не так, как мы можем воображать и рассказывать. И потому ему не нравился рассказ Здржинского, не нравился и сам Здржинский, который, с своими усами от щек, по своей привычке низко нагибался над лицом того, кому он рассказывал, и теснил его в тесном шалаше. Ростов молча смотрел на него. «Во первых, на плотине, которую атаковали, должна была быть, верно, такая путаница и теснота, что ежели Раевский и вывел своих сыновей, то это ни на кого не могло подействовать, кроме как человек на десять, которые были около самого его, – думал Ростов, – остальные и не могли видеть, как и с кем шел Раевский по плотине. Но и те, которые видели это, не могли очень воодушевиться, потому что что им было за дело до нежных родительских чувств Раевского, когда тут дело шло о собственной шкуре? Потом оттого, что возьмут или не возьмут Салтановскую плотину, не зависела судьба отечества, как нам описывают это про Фермопилы. И стало быть, зачем же было приносить такую жертву? И потом, зачем тут, на войне, мешать своих детей? Я бы не только Петю брата не повел бы, даже и Ильина, даже этого чужого мне, но доброго мальчика, постарался бы поставить куда нибудь под защиту», – продолжал думать Ростов, слушая Здржинского. Но он не сказал своих мыслей: он и на это уже имел опыт. Он знал, что этот рассказ содействовал к прославлению нашего оружия, и потому надо было делать вид, что не сомневаешься в нем. Так он и делал.
– Однако мочи нет, – сказал Ильин, замечавший, что Ростову не нравится разговор Здржинского. – И чулки, и рубашка, и под меня подтекло. Пойду искать приюта. Кажется, дождик полегче. – Ильин вышел, и Здржинский уехал.
Через пять минут Ильин, шлепая по грязи, прибежал к шалашу.
– Ура! Ростов, идем скорее. Нашел! Вот тут шагов двести корчма, уж туда забрались наши. Хоть посушимся, и Марья Генриховна там.
Марья Генриховна была жена полкового доктора, молодая, хорошенькая немка, на которой доктор женился в Польше. Доктор, или оттого, что не имел средств, или оттого, что не хотел первое время женитьбы разлучаться с молодой женой, возил ее везде за собой при гусарском полку, и ревность доктора сделалась обычным предметом шуток между гусарскими офицерами.
Ростов накинул плащ, кликнул за собой Лаврушку с вещами и пошел с Ильиным, где раскатываясь по грязи, где прямо шлепая под утихавшим дождем, в темноте вечера, изредка нарушаемой далекими молниями.
– Ростов, ты где?
– Здесь. Какова молния! – переговаривались они.


В покинутой корчме, перед которою стояла кибиточка доктора, уже было человек пять офицеров. Марья Генриховна, полная белокурая немочка в кофточке и ночном чепчике, сидела в переднем углу на широкой лавке. Муж ее, доктор, спал позади ее. Ростов с Ильиным, встреченные веселыми восклицаниями и хохотом, вошли в комнату.
– И! да у вас какое веселье, – смеясь, сказал Ростов.
– А вы что зеваете?
– Хороши! Так и течет с них! Гостиную нашу не замочите.
– Марьи Генриховны платье не запачкать, – отвечали голоса.
Ростов с Ильиным поспешили найти уголок, где бы они, не нарушая скромности Марьи Генриховны, могли бы переменить мокрое платье. Они пошли было за перегородку, чтобы переодеться; но в маленьком чуланчике, наполняя его весь, с одной свечкой на пустом ящике, сидели три офицера, играя в карты, и ни за что не хотели уступить свое место. Марья Генриховна уступила на время свою юбку, чтобы употребить ее вместо занавески, и за этой занавеской Ростов и Ильин с помощью Лаврушки, принесшего вьюки, сняли мокрое и надели сухое платье.
В разломанной печке разложили огонь. Достали доску и, утвердив ее на двух седлах, покрыли попоной, достали самоварчик, погребец и полбутылки рому, и, попросив Марью Генриховну быть хозяйкой, все столпились около нее. Кто предлагал ей чистый носовой платок, чтобы обтирать прелестные ручки, кто под ножки подкладывал ей венгерку, чтобы не было сыро, кто плащом занавешивал окно, чтобы не дуло, кто обмахивал мух с лица ее мужа, чтобы он не проснулся.
– Оставьте его, – говорила Марья Генриховна, робко и счастливо улыбаясь, – он и так спит хорошо после бессонной ночи.
– Нельзя, Марья Генриховна, – отвечал офицер, – надо доктору прислужиться. Все, может быть, и он меня пожалеет, когда ногу или руку резать станет.
Стаканов было только три; вода была такая грязная, что нельзя было решить, когда крепок или некрепок чай, и в самоваре воды было только на шесть стаканов, но тем приятнее было по очереди и старшинству получить свой стакан из пухлых с короткими, не совсем чистыми, ногтями ручек Марьи Генриховны. Все офицеры, казалось, действительно были в этот вечер влюблены в Марью Генриховну. Даже те офицеры, которые играли за перегородкой в карты, скоро бросили игру и перешли к самовару, подчиняясь общему настроению ухаживанья за Марьей Генриховной. Марья Генриховна, видя себя окруженной такой блестящей и учтивой молодежью, сияла счастьем, как ни старалась она скрывать этого и как ни очевидно робела при каждом сонном движении спавшего за ней мужа.
Ложка была только одна, сахару было больше всего, но размешивать его не успевали, и потому было решено, что она будет поочередно мешать сахар каждому. Ростов, получив свой стакан и подлив в него рому, попросил Марью Генриховну размешать.