Браве, Огюст

Поделись знанием:
(перенаправлено с «Бравэ, Огюст»)
Перейти к: навигация, поиск

Огюст Браве́ (фр. Auguste Bravais; 23 августа 1811, Анноне, — 30 марта 1863, Ле-Шене) — французский физик и один из основателей кристаллографии.





Биография

Окончив курс в Политехническую школу в Париже, Браве поступил во флот; в качестве морского офицера он совершил путешествия в северные страны, где произвел много метеорологических и геологических наблюдений[1].

Получив чин лейтенанта, он оставил морскую службу и был приглашен профессором астрономии в Лион. Несколько лет спустя, Браве занял кафедру физики в альма-матер, a в 1854 году был избран членом Парижской академии наук[1].

Положил начало геометрической теории структуры кристаллов, найдя в 1848 году основные виды пространственных решёток (см. решётка Браве) и высказав гипотезу о том, что они построены из закономерно расположенных в пространстве точек.

Сочинения

  • Note sur les polyèdres simétriques de la géometrie, "Journal de mathématiques pures et appliquées", 1849, t. 19;
  • Sur les systèmes formés par des points distribués régulièrement sur un plan ou dans l'espace,"Journal de l'Ecole polytechnique", 1850, t. 19;
  • Etudes cristallographiques, P., 1866.

Напишите отзыв о статье "Браве, Огюст"

Примечания

Источники

Отрывок, характеризующий Браве, Огюст

И пити пити пити и ти ти, и пити пити – бум, ударилась муха… И внимание его вдруг перенеслось в другой мир действительности и бреда, в котором что то происходило особенное. Все так же в этом мире все воздвигалось, не разрушаясь, здание, все так же тянулось что то, так же с красным кругом горела свечка, та же рубашка сфинкс лежала у двери; но, кроме всего этого, что то скрипнуло, пахнуло свежим ветром, и новый белый сфинкс, стоячий, явился пред дверью. И в голове этого сфинкса было бледное лицо и блестящие глаза той самой Наташи, о которой он сейчас думал.
«О, как тяжел этот неперестающий бред!» – подумал князь Андрей, стараясь изгнать это лицо из своего воображения. Но лицо это стояло пред ним с силою действительности, и лицо это приближалось. Князь Андрей хотел вернуться к прежнему миру чистой мысли, но он не мог, и бред втягивал его в свою область. Тихий шепчущий голос продолжал свой мерный лепет, что то давило, тянулось, и странное лицо стояло перед ним. Князь Андрей собрал все свои силы, чтобы опомниться; он пошевелился, и вдруг в ушах его зазвенело, в глазах помутилось, и он, как человек, окунувшийся в воду, потерял сознание. Когда он очнулся, Наташа, та самая живая Наташа, которую изо всех людей в мире ему более всего хотелось любить той новой, чистой божеской любовью, которая была теперь открыта ему, стояла перед ним на коленях. Он понял, что это была живая, настоящая Наташа, и не удивился, но тихо обрадовался. Наташа, стоя на коленях, испуганно, но прикованно (она не могла двинуться) глядела на него, удерживая рыдания. Лицо ее было бледно и неподвижно. Только в нижней части его трепетало что то.