Брагадин, Маркантонио
| Маркантонио Брагадин | |
| итал. Marcantonio Bragadin | |
 | |
| Дата рождения | |
|---|---|
| Место рождения | |
| Дата смерти |
17 августа 1571 (48 лет) |
| Место смерти | |
| Принадлежность | |
Маркантонио Брагадин (итал. Marcantonio Bragadin; 1523—1571) — венецианский полководец, один из наиболее знаменитых героев Венецианской республики за всю её тысячелетнюю историю.
Биография
Маркантонио Брагадин родился 21 апреля 1523 года в Венеции.
Последняя королева Кипра — Катерина Корнаро — в 1489 году передала Кипрское королевство Венецианской республике, и с той поры остров управлялся как заморское владение Венеции. Султан Селим II, придя к власти, решил захватить Кипр (существует легенда, что причиной этому была любовь пьяницы-султана к хорошему кипрскому вину).
В 1570 году, когда назревала война между Венецией и Османской империей, Брагадин проверял надёжность укреплений города Фамагуста, чьим правителем он стал вместе с Асторре Бальони. В том же году, в ходе Турецко-венецианской войны остров был захвачен турками.
Венецианцы провели несколько контрнаступлений, но в конце концов вынуждены были засесть в Фамагусте. После падения Никосии, турки обложили Фамагусту. Защитники города сражались отчаяно и даже совершили несколько удачных вылазок против мусульман; при том, что шеститысячному гарнизону противостояло 100000 турок с 1500 пушек, при поддержке артиллерии со 150 судов, осуществлявших морскую блокаду, чтобы не дать возможность получить подкрепление, боеприпасы и продовольствие. В ходе штурмов турки потеряли около 52 тысяч солдат. Однако в июле венецианцы, потеряв всякую надежду на спасительное подкрепление с родины, вынуждены были сдаться[1][2].
Несмотря на то, что венецианцы капитулировали под гарантии свободного возвращения домой, которые Лала Мустафа-паша заверил и своей подписью, и печатью султана, он слово своё не сдержал. Когда Брагадин в сопровождении других защитников города явился для передачи ключей города, Мустафа лично набросился на него и отрезал ухо. Началась резня, итогом которой стала гора из 350 голов, сваленных у шатра Мустафы. Через две недели, после пыток и издевательств, 17 августа 1571 года Брагадин принял мученическую смерть: с него содрали живьем кожу на глазах оставшихся в живых и ставших пленниками жителей Фамагусты[3]. Сохранилось свидетельство Франческо Меризи Караваджо (дядя художника), описавшего подробности в своем дневнике[4].
Головы казненных военачальников и кожу Брагадина Лала Мустафа- паша привез в Константинополь в подарок султану. Судьба голов неизвестна, а кожа в 1580 году была похищена жителем Вероны Джироламо Полидоро.
18 мая 1596 года она были передана собору Сан-Заниполо и помещена в свинцовый гроб в нише позади урны. 24 ноября 1961 года гроб был открыт группой учёных, которые обнаружили в нём следы варварского обращения с умершим. Найденные несколько кусков обожжённой человеческой кожи были торжественно перезахоронены ровно через четыре месяца в присутствии местных властей[5].
Напишите отзыв о статье "Брагадин, Маркантонио"
Примечания
- ↑ Брагадино, Марко-Антонио // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
- ↑ Брагадино // Малый энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 4 т. — СПб., 1907—1909.
- ↑ Брагадино, Марк-Антонио // Военная энциклопедия : [в 18 т.] / под ред. В. Ф. Новицкого [и др.]. — СПб. ; [М.] : Тип. т-ва И. В. Сытина, 1911—1915.</span>
- ↑ Turati, Paolo. Notturno barocco : vicende della vita e del periodo storico del Caravaggio tratte dalle Annotazioni diarie sul mondo di Francesco Merisi, Ananke, 2005.
- ↑ [www.basilicasantigiovanniepaolo.it/interno/monumento-a-marcantonio-bragadin// Официальный сайт базилики святых Иоанна и Павла]
</ol>
Отрывок, характеризующий Брагадин, Маркантонио
Но Пьер, не отвечая, продолжал свою речь.– Нет, – говорил он, все более и более одушевляясь, – Наполеон велик, потому что он стал выше революции, подавил ее злоупотребления, удержав всё хорошее – и равенство граждан, и свободу слова и печати – и только потому приобрел власть.
– Да, ежели бы он, взяв власть, не пользуясь ею для убийства, отдал бы ее законному королю, – сказал виконт, – тогда бы я назвал его великим человеком.
– Он бы не мог этого сделать. Народ отдал ему власть только затем, чтоб он избавил его от Бурбонов, и потому, что народ видел в нем великого человека. Революция была великое дело, – продолжал мсье Пьер, выказывая этим отчаянным и вызывающим вводным предложением свою великую молодость и желание всё полнее высказать.
– Революция и цареубийство великое дело?…После этого… да не хотите ли перейти к тому столу? – повторила Анна Павловна.
– Contrat social, [Общественный договор,] – с кроткой улыбкой сказал виконт.
– Я не говорю про цареубийство. Я говорю про идеи.
– Да, идеи грабежа, убийства и цареубийства, – опять перебил иронический голос.
– Это были крайности, разумеется, но не в них всё значение, а значение в правах человека, в эманципации от предрассудков, в равенстве граждан; и все эти идеи Наполеон удержал во всей их силе.
– Свобода и равенство, – презрительно сказал виконт, как будто решившийся, наконец, серьезно доказать этому юноше всю глупость его речей, – всё громкие слова, которые уже давно компрометировались. Кто же не любит свободы и равенства? Еще Спаситель наш проповедывал свободу и равенство. Разве после революции люди стали счастливее? Напротив. Mы хотели свободы, а Бонапарте уничтожил ее.
Князь Андрей с улыбкой посматривал то на Пьера, то на виконта, то на хозяйку. В первую минуту выходки Пьера Анна Павловна ужаснулась, несмотря на свою привычку к свету; но когда она увидела, что, несмотря на произнесенные Пьером святотатственные речи, виконт не выходил из себя, и когда она убедилась, что замять этих речей уже нельзя, она собралась с силами и, присоединившись к виконту, напала на оратора.
– Mais, mon cher m r Pierre, [Но, мой милый Пьер,] – сказала Анна Павловна, – как же вы объясняете великого человека, который мог казнить герцога, наконец, просто человека, без суда и без вины?
– Я бы спросил, – сказал виконт, – как monsieur объясняет 18 брюмера. Разве это не обман? C'est un escamotage, qui ne ressemble nullement a la maniere d'agir d'un grand homme. [Это шулерство, вовсе не похожее на образ действий великого человека.]
– А пленные в Африке, которых он убил? – сказала маленькая княгиня. – Это ужасно! – И она пожала плечами.
– C'est un roturier, vous aurez beau dire, [Это проходимец, что бы вы ни говорили,] – сказал князь Ипполит.
Мсье Пьер не знал, кому отвечать, оглянул всех и улыбнулся. Улыбка у него была не такая, какая у других людей, сливающаяся с неулыбкой. У него, напротив, когда приходила улыбка, то вдруг, мгновенно исчезало серьезное и даже несколько угрюмое лицо и являлось другое – детское, доброе, даже глуповатое и как бы просящее прощения.
Виконту, который видел его в первый раз, стало ясно, что этот якобинец совсем не так страшен, как его слова. Все замолчали.
– Как вы хотите, чтобы он всем отвечал вдруг? – сказал князь Андрей. – Притом надо в поступках государственного человека различать поступки частного лица, полководца или императора. Мне так кажется.
– Да, да, разумеется, – подхватил Пьер, обрадованный выступавшею ему подмогой.
– Нельзя не сознаться, – продолжал князь Андрей, – Наполеон как человек велик на Аркольском мосту, в госпитале в Яффе, где он чумным подает руку, но… но есть другие поступки, которые трудно оправдать.
Князь Андрей, видимо желавший смягчить неловкость речи Пьера, приподнялся, сбираясь ехать и подавая знак жене.
