Брадтман, Эдуард-Фердинанд Петрович

Эдуард-Фердинанд Петрович Брадтман
Основные сведения
Дата рождения	1856(1856)
Место рождения	Санкт-Петербург
Дата смерти	1926(1926)
Работы и достижения
Работал в городах	Киев
Важнейшие постройки	Гостиница «Континенталь», Театр Ивана Франка, Евангелистская больница, Пожарная часть с каланчой на Подоле

Эдуа́рд-Фердина́нд Петро́вич Бра́дтман — архитектор, киевский домовладелец, главный архитектор Киева.

Биография

• В 1878 г. окончил Петербургскую Академию искусств
• С 1898 г. киевский городской архитектор (совместно с И. Николаевым и А. Кривошеевым)
• С 1903 г. преподавал архитектуру в Киевском художественном училище
• С 1917 г. работал в Киеве районным архитектором

Реализованные проекты

• Дом по ул. Артема 22 (1886);
• Гостиница «Континенталь» (1897);
• Театр Соловцова (1898);
• Доходный дом Л. Б. Гинзбурга ул. Городецкого, 9 (1901);
• Хирургический корпус больницы на ул. Фрунзе, 63 (1911);
• Пожарная часть с каланчой на Подоле (1911);
• Евангелистская больница по ул. Ю. Коцюбинского, 9
• Склеп С. М. Сольского на Лукьяновском кладбище;
• Особняк Аршавского (Дом «плачущей вдовы») по ул. Лютеранская, 23. Особняк был построен для купца первой гильдии С. А. Аршавского в стиле модерн. Центральный ризалит особняка завершает подковообразный щипец с женским маскароном.
• Доходный дом по ул. Городецкого ,15;
• Доходный дом по ул. Б. Хмельницкого, 10 (Кружевной дом Брадтмана);
• Цирк «Гиппо-Палас» (единственный в Европе двухярусный цирк, не сохранился) П. Крутикова по ул. Городецкого 7 (1903);
• Дом по ул. Герцена, 6.

ссылки

• [www.oldkyiv.org.ua/data/bradtman.php?lang=ru Брадтман Эдуард-Фердинанд Петрович]
• [www.pro-school.com.ua/index.php?w=force_vocabularies&id=1&letter=%C1 Словари]

Отрывок, характеризующий Брадтман, Эдуард-Фердинанд Петрович

– Как свинья и землю то взрыло, – сказал другой. – Вот так важно, вот так подбодрил! – смеясь, сказал он. – Спасибо, отскочил, а то бы она тебя смазала.
Народ обратился к этим людям. Они приостановились и рассказывали, как подле самих их ядра попали в дом. Между тем другие снаряды, то с быстрым, мрачным свистом – ядра, то с приятным посвистыванием – гранаты, не переставали перелетать через головы народа; но ни один снаряд не падал близко, все переносило. Алпатыч садился в кибиточку. Хозяин стоял в воротах.
– Чего не видала! – крикнул он на кухарку, которая, с засученными рукавами, в красной юбке, раскачиваясь голыми локтями, подошла к углу послушать то, что рассказывали.
– Вот чуда то, – приговаривала она, но, услыхав голос хозяина, она вернулась, обдергивая подоткнутую юбку.
Опять, но очень близко этот раз, засвистело что то, как сверху вниз летящая птичка, блеснул огонь посередине улицы, выстрелило что то и застлало дымом улицу.
– Злодей, что ж ты это делаешь? – прокричал хозяин, подбегая к кухарке.
В то же мгновение с разных сторон жалобно завыли женщины, испуганно заплакал ребенок и молча столпился народ с бледными лицами около кухарки. Из этой толпы слышнее всех слышались стоны и приговоры кухарки:
– Ой о ох, голубчики мои! Голубчики мои белые! Не дайте умереть! Голубчики мои белые!..
Через пять минут никого не оставалось на улице. Кухарку с бедром, разбитым гранатным осколком, снесли в кухню. Алпатыч, его кучер, Ферапонтова жена с детьми, дворник сидели в подвале, прислушиваясь. Гул орудий, свист снарядов и жалостный стон кухарки, преобладавший над всеми звуками, не умолкали ни на мгновение. Хозяйка то укачивала и уговаривала ребенка, то жалостным шепотом спрашивала у всех входивших в подвал, где был ее хозяин, оставшийся на улице. Вошедший в подвал лавочник сказал ей, что хозяин пошел с народом в собор, где поднимали смоленскую чудотворную икону.
К сумеркам канонада стала стихать. Алпатыч вышел из подвала и остановился в дверях. Прежде ясное вечера нее небо все было застлано дымом. И сквозь этот дым странно светил молодой, высоко стоящий серп месяца. После замолкшего прежнего страшного гула орудий над городом казалась тишина, прерываемая только как бы распространенным по всему городу шелестом шагов, стонов, дальних криков и треска пожаров. Стоны кухарки теперь затихли. С двух сторон поднимались и расходились черные клубы дыма от пожаров. На улице не рядами, а как муравьи из разоренной кочки, в разных мундирах и в разных направлениях, проходили и пробегали солдаты. В глазах Алпатыча несколько из них забежали на двор Ферапонтова. Алпатыч вышел к воротам. Какой то полк, теснясь и спеша, запрудил улицу, идя назад.