Бражники
Поделись знанием:
Он лежал на диване, обложенный подушками, в меховом беличьем халате. Он был худ и бледен. Одна худая, прозрачно белая рука его держала платок, другою он, тихими движениями пальцев, трогал тонкие отросшие усы. Глаза его смотрели на входивших.
Увидав его лицо и встретившись с ним взглядом, княжна Марья вдруг умерила быстроту своего шага и почувствовала, что слезы вдруг пересохли и рыдания остановились. Уловив выражение его лица и взгляда, она вдруг оробела и почувствовала себя виноватой.
«Да в чем же я виновата?» – спросила она себя. «В том, что живешь и думаешь о живом, а я!..» – отвечал его холодный, строгий взгляд.
В глубоком, не из себя, но в себя смотревшем взгляде была почти враждебность, когда он медленно оглянул сестру и Наташу.
Он поцеловался с сестрой рука в руку, по их привычке.
– Здравствуй, Мари, как это ты добралась? – сказал он голосом таким же ровным и чуждым, каким был его взгляд. Ежели бы он завизжал отчаянным криком, то этот крик менее бы ужаснул княжну Марью, чем звук этого голоса.
– И Николушку привезла? – сказал он также ровно и медленно и с очевидным усилием воспоминанья.
– Как твое здоровье теперь? – говорила княжна Марья, сама удивляясь тому, что она говорила.
– Это, мой друг, у доктора спрашивать надо, – сказал он, и, видимо сделав еще усилие, чтобы быть ласковым, он сказал одним ртом (видно было, что он вовсе не думал того, что говорил): – Merci, chere amie, d'etre venue. [Спасибо, милый друг, что приехала.]
Княжна Марья пожала его руку. Он чуть заметно поморщился от пожатия ее руки. Он молчал, и она не знала, что говорить. Она поняла то, что случилось с ним за два дня. В словах, в тоне его, в особенности во взгляде этом – холодном, почти враждебном взгляде – чувствовалась страшная для живого человека отчужденность от всего мирского. Он, видимо, с трудом понимал теперь все живое; но вместе с тем чувствовалось, что он не понимал живого не потому, чтобы он был лишен силы понимания, но потому, что он понимал что то другое, такое, чего не понимали и не могли понять живые и что поглощало его всего.
– Да, вот как странно судьба свела нас! – сказал он, прерывая молчание и указывая на Наташу. – Она все ходит за мной.
Княжна Марья слушала и не понимала того, что он говорил. Он, чуткий, нежный князь Андрей, как мог он говорить это при той, которую он любил и которая его любила! Ежели бы он думал жить, то не таким холодно оскорбительным тоном он сказал бы это. Ежели бы он не знал, что умрет, то как же ему не жалко было ее, как он мог при ней говорить это! Одно объяснение только могло быть этому, это то, что ему было все равно, и все равно оттого, что что то другое, важнейшее, было открыто ему.
Разговор был холодный, несвязный и прерывался беспрестанно.
– Мари проехала через Рязань, – сказала Наташа. Князь Андрей не заметил, что она называла его сестру Мари. А Наташа, при нем назвав ее так, в первый раз сама это заметила.
– Ну что же? – сказал он.
– Ей рассказывали, что Москва вся сгорела, совершенно, что будто бы…
Наташа остановилась: нельзя было говорить. Он, очевидно, делал усилия, чтобы слушать, и все таки не мог.
– Да, сгорела, говорят, – сказал он. – Это очень жалко, – и он стал смотреть вперед, пальцами рассеянно расправляя усы.
– А ты встретилась с графом Николаем, Мари? – сказал вдруг князь Андрей, видимо желая сделать им приятное. – Он писал сюда, что ты ему очень полюбилась, – продолжал он просто, спокойно, видимо не в силах понимать всего того сложного значения, которое имели его слова для живых людей. – Ежели бы ты его полюбила тоже, то было бы очень хорошо… чтобы вы женились, – прибавил он несколько скорее, как бы обрадованный словами, которые он долго искал и нашел наконец. Княжна Марья слышала его слова, но они не имели для нее никакого другого значения, кроме того, что они доказывали то, как страшно далек он был теперь от всего живого.
– Что обо мне говорить! – сказала она спокойно и взглянула на Наташу. Наташа, чувствуя на себе ее взгляд, не смотрела на нее. Опять все молчали.
– Andre, ты хоч… – вдруг сказала княжна Марья содрогнувшимся голосом, – ты хочешь видеть Николушку? Он все время вспоминал о тебе.
Князь Андрей чуть заметно улыбнулся в первый раз, но княжна Марья, так знавшая его лицо, с ужасом поняла, что это была улыбка не радости, не нежности к сыну, но тихой, кроткой насмешки над тем, что княжна Марья употребляла, по ее мнению, последнее средство для приведения его в чувства.
– Да, я очень рад Николушке. Он здоров?
Когда привели к князю Андрею Николушку, испуганно смотревшего на отца, но не плакавшего, потому что никто не плакал, князь Андрей поцеловал его и, очевидно, не знал, что говорить с ним.
Когда Николушку уводили, княжна Марья подошла еще раз к брату, поцеловала его и, не в силах удерживаться более, заплакала.
Он пристально посмотрел на нее.
– Ты об Николушке? – сказал он.
Княжна Марья, плача, утвердительно нагнула голову.
– Мари, ты знаешь Еван… – но он вдруг замолчал.
– Что ты говоришь?
– Ничего. Не надо плакать здесь, – сказал он, тем же холодным взглядом глядя на нее.
Когда княжна Марья заплакала, он понял, что она плакала о том, что Николушка останется без отца. С большим усилием над собой он постарался вернуться назад в жизнь и перенесся на их точку зрения.
«Да, им это должно казаться жалко! – подумал он. – А как это просто!»
«Птицы небесные ни сеют, ни жнут, но отец ваш питает их», – сказал он сам себе и хотел то же сказать княжне. «Но нет, они поймут это по своему, они не поймут! Этого они не могут понимать, что все эти чувства, которыми они дорожат, все наши, все эти мысли, которые кажутся нам так важны, что они – не нужны. Мы не можем понимать друг друга». – И он замолчал.
Маленькому сыну князя Андрея было семь лет. Он едва умел читать, он ничего не знал. Он многое пережил после этого дня, приобретая знания, наблюдательность, опытность; но ежели бы он владел тогда всеми этими после приобретенными способностями, он не мог бы лучше, глубже понять все значение той сцены, которую он видел между отцом, княжной Марьей и Наташей, чем он ее понял теперь. Он все понял и, не плача, вышел из комнаты, молча подошел к Наташе, вышедшей за ним, застенчиво взглянул на нее задумчивыми прекрасными глазами; приподнятая румяная верхняя губа его дрогнула, он прислонился к ней головой и заплакал.
С этого дня он избегал Десаля, избегал ласкавшую его графиню и либо сидел один, либо робко подходил к княжне Марье и к Наташе, которую он, казалось, полюбил еще больше своей тетки, и тихо и застенчиво ласкался к ним.
Княжна Марья, выйдя от князя Андрея, поняла вполне все то, что сказало ей лицо Наташи. Она не говорила больше с Наташей о надежде на спасение его жизни. Она чередовалась с нею у его дивана и не плакала больше, но беспрестанно молилась, обращаясь душою к тому вечному, непостижимому, которого присутствие так ощутительно было теперь над умиравшим человеком.
Князь Андрей не только знал, что он умрет, но он чувствовал, что он умирает, что он уже умер наполовину. Он испытывал сознание отчужденности от всего земного и радостной и странной легкости бытия. Он, не торопясь и не тревожась, ожидал того, что предстояло ему. То грозное, вечное, неведомое и далекое, присутствие которого он не переставал ощущать в продолжение всей своей жизни, теперь для него было близкое и – по той странной легкости бытия, которую он испытывал, – почти понятное и ощущаемое.
Прежде он боялся конца. Он два раза испытал это страшное мучительное чувство страха смерти, конца, и теперь уже не понимал его.
Первый раз он испытал это чувство тогда, когда граната волчком вертелась перед ним и он смотрел на жнивье, на кусты, на небо и знал, что перед ним была смерть. Когда он очнулся после раны и в душе его, мгновенно, как бы освобожденный от удерживавшего его гнета жизни, распустился этот цветок любви, вечной, свободной, не зависящей от этой жизни, он уже не боялся смерти и не думал о ней.
| Бражники | |||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
 Acherontia lachesis | |||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
| Научная классификация | |||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|
|
промежуточные ранги
| |||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
| Международное научное название | |||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
|
Sphingidae Latreille, 1802 | |||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
| |||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
Бражники (лат. Sphingidae) — семейство насекомых отряда чешуекрылых.
Содержание
Описание
Крупные или средней величины бабочки, с мощным, часто конусовидно заострённым на конце телом и узкими вытянутыми крыльями[1]. Размах крыльев 30—175 мм; у большинства видов 80—100 мм. Усики длинные, веретеновидные, обычно с заострённой и крюковидно загнутой вершиной. Глаза круглые, голые, часто прикрыты сверху хохолком из удлинённых чешуек. Хоботок обычно очень длинный, превышает в несколько раз длину тела, реже короткий, иногда редуцирован. Губные щупики хорошо развитые, загнуты кверху, с внешней стороны густо покрыты чешуйками, с внутренней стороны обычно лишены чешуйчатого покрова. Лапки несут несколько рядов коротких крепких шипиков. Брюшко покрыто прилегающими чешуйками, собранными на конце в виде кисточки или широкой щетки. Передние крылья более чем в 2 раза длиннее своей ширины, с приострённой вершиной. Их наружный край ровный или резной, с глубокими вырезками между жилками, сильно скошенный к заднему краю, иногда округлый. Задние крылья обычно в 1,5 раза длиннее своей ширины, заметно скошены к заднему краю, с неглубокой выемкой по наружному краю перед анальным углом. Зацепка обычно хорошо развита, иногда рудиментарна.
Сумеречные и ночные бабочки, но некоторые виды — бражники-языканы (Macroglossum stellatarum) и шмелевидки (Hemaris) летают только днем. Сфекодина хвостатая или малый виноградный бражник (Sphecodina caudata) активна в утренние часы. В умеренной зоне большинство видов даёт 1 поколение в год, реже — 2 поколения.
Гусеницы довольно крупные, с пятью парами ног. Окраска достаточно яркая, с косыми полосками и пятнами в виде глаз. Гусеницы развиваются преимущественно на древесных и кустарниковых породах, значительно реже — на травянистых растениях, отличаются узкой пищевой избирательностью и чаще всего способны питаться только на одном или нескольких близкородственных видах растений; многоядные виды среди бражников встречаются редко. Отдельные виды известны как второстепенные вредители сельского и лесного хозяйства. В лесах незначительно повреждают различные хвойные и широколиственные породы, в садах — плодовые и косточковые культуры. На заднем конце тела гусеницы почти всегда имеется характерный плотный нарост — «рог». Гусеницы проявляют активность в сумеречное и ночное время суток.
Куколка отличается тем, что на заднем конце у неё имеется возвышение в виде рога, которого лишены только немногие виды.
Классификация
В мире известно около 1200 видов. В семействе выделяют следующие подсемейства:
Подсемейство Smerinthinae
- Бражники тополёвые Laothoe Fabricius, 1807
- Бражник амурский Laothoe amurensis (Staudinger, 1892)
- Бражник тополёвый Laothoe populi (Linnaeus, 1758)
- Бражники глазчатые Smerinthus Latreille, (1802)
- Бражник глазчатый Smerinthus ocellata Linnaeus, 1758
- Бражник слепой Smerinthus caecus
- Бражники-марумбы Marumba Moore, (1882)
- Бражник дубовый Marumba quercus (Denis & Schiffermüller, 1775)
- Бражник Гашкевича Marumba gaschkewitschii (Bremer & Grey, [1852])
- Бражники липовые Mimas Hübner, (1819)
- Бражник липовый Mimas tiliae (Linnaeus, 1758)
- Бражник Христофа Mimas christophi (Staudinger, 1887)
- Каламбуликсы Callambulyx Rothschild & Jordan, 1903
- Бражник Татаринова Callambulyx tatarinovii (Bremer et Grey, 1852)
- Бражник зебровый Callambulyx poecilus
- Долбины Dolbina Staudinger, 1887
- Долбина элегантная Dolbina elegans
- Бражник Танкре Dolbina tancrei Staudinger, 1887
- Акбесии Akbesia Rothschild & Jordan, 1903
- Кланисы Clanis
Подсемейство Сфинксовые (Sphinginae)
- Сфинксы Sphinx Linnaeus, 1758
- Бражник сиреневый Sphinx ligustri Linnaeus, 1758
- Бражник сосновый Sphinx pinastri Linnaeus, 1758
- Бражники вьюнковые Agrius Hübner, (1819)
- Бражник вьюнковый Agrius convolvuli (Linnaeus, 1758)
- Мёртвые головы Acherontia [Laspeyres], 1809
- Мёртвая голова, или Адамова голова Acherontia atropos (Linnaeus, 1758)
- Acherontia lachesis
Подсемейство Длинноязычные (Macroglossinae)
- Шмелевидки (Hemaris) Dalman, 1816
- Шмелевидка жимолостная Hemaris fuciformis (Linnaeus, 1758)
- Шмелевидка скабиозовая Hemaris tityus Linnaeus, 1758
- Шмелевидка, или колибри-моль Hemaris thysbe
- Шмелевидка кроатская Hemaris croatica
- Прозерпины Proserpinus Hübner, (1819)
- Бражник зубокрылый, или Бражник олеандровый малый Proserpinus proserpina (Pallas, 1772)
- Карликовые бражники Sphingonaepiopsis Wallengren, 1858
- Бражник карликовый, или горгон Sphingonaepiopsis gorgoniades
- Ретеры Rethera Rothschild & Jordan, 1903
- Бражник Комарова Rethera komarovi (Christoph, 1885)
- Дафнисы Daphnis Hübner, (1819)
- Бражник олеандровый, Олеандровый бражник Daphnis nerii (Linnaeus, 1758)
- Кларины Clarina Tutt, 1903
- Акосмериксы Acosmeryx Boisduval, (1875)
- Бражник гиссарский Acosmeryx naga (Moore, 1857)
- Языканы (Macroglossum) Scopoli, 1777
- Языкан обыкновенный Macroglossum stellatarum Linnaeus, 1758
- Языкан, колибри-моль Macroglossum gyrans
- Хилесы Hyles Hübner (1819)
- Бражник молочайный, Молочайный бражник Hyles euphorbiae (Linnaeus, 1758)
- Бражник подмаренниковый Hyles galii Rottemburg, 1775
- Бражник ливорнский, Ливорнский бражник Hyles livornica Esper, 1780
- Бражник-нетопырь Hyles vespertilio (Esper, 1780)
- Бражник облепиховый Hyles hippophaes
- Бражник южный молочайный Hyles nicaea
- Дейлефилы Deilephila Laspeyres, 1809
- Бражник винный, Бражник средний винный Deilephila elpenor (Linnaeus, 1758)
- Бражник малый розовый, Бражник малый винный Deilephila porcellus (Linnaeus, 1758)
- Хиппотионы Hippotion Hübner, (1819)
- Большой винный бражник Hippotion celerio (Linnaeus, 1758)
- Теретры Theretra Hübner, (1819)
- Евхлороны Euchloron Boisduval, 1875
- Бражник Мегера Euchloron megaera (Linnaeus, 1758)
Интересные факты
- Бражник, как и колибри, не садится на цветок, а зависает над ним в воздухе, так же быстро-быстро перебирая узкими крыльями. Поэтому, по незнанию, бражника путают с колибри[2][3], или принимают за нереальное существо[4]. Эти две неродственных группы являются ярким примером конвергентной эволюции.
- Бражники развивают скорость до 50 км/ч (самые лучшие летуны среди чешуекрылых)[2].
- Бражники — самые быстрые опылители некоторых цветков (благодаря большой скорости полёта и длинному хоботку (у мадагаскарского бражника амфимоя Уолкера — 25 см), они опыляют до 100 цветков за три минуты)[2].
Бражники в космосе
Осенью 2007 года дети из Центра экологического образования разработали эксперимент «Космическая бабочка». В нём участвовали куколки среднего винного бражника, крапивницы, павлинего глаза. Цель опыта — исследовать влияние перегрузок и невесомости на развитие бабочек. Биоспутник «Фотон-М» № 3 с куколками был запущен с космодрома Байконур 14 сентября и провёл на орбите 12 суток[2].
Галерея
- HawkMothfromGreece.jpg
Бражник в процессе кормления
Напишите отзыв о статье "Бражники"
Примечания
- ↑ Брандт Э. К. Бражники // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
- ↑ 1 2 3 4 [fictionbook.ru/author/olga_vladimirovna_kuviykina/pisma_nasekomiyh/read_online.html?page=1 Ольга Кувыкина «Письма насекомых»]
- ↑ [ua.vlasenko.net/morske/index.html Морское — Крым]
- ↑ [kp.by/daily/24357/543752/ Тайна волшебной «феи», сфотографированной в Англии, раскрыта]
Литература
- Брандт Э. К. Бражники // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
- Полтавский А. Н. [ashipunov.info/shipunov/school/books/poltavskij2004_brazhniki_juga_rossii.pdf Бражники (Lepidoptera, Sphingidae) Ростовской области и юга России]. — Методическое пособие по энтомологии.. — Ростов-на-Дону, 2004.
Ссылки
- [tpittaway.tripod.com/sphinx/ Sphingidae of the Western Palaearctic\Бражники западной палеарктики] (англ.)
- [www.sphin-sea.unibas.ch/SphinSEA/SphinSEA_speclist.htm Бражники Азии] (англ.)
- [www.ecocoop.ru/save_nature/they_live/brazhniki/index.html Бражники] (рус.)
- [www.insecta-web.org/cgi-bin/MWM/db_typen/display.pl?tname=family&fam=Sphingidae Sphingidae — Список типов] (англ.)
Отрывок, характеризующий Бражники
Княжна Марья понимала то, что разумела Наташа словами: сним случилось это два дня тому назад. Она понимала, что это означало то, что он вдруг смягчился, и что смягчение, умиление эти были признаками смерти. Она, подходя к двери, уже видела в воображении своем то лицо Андрюши, которое она знала с детства, нежное, кроткое, умиленное, которое так редко бывало у него и потому так сильно всегда на нее действовало. Она знала, что он скажет ей тихие, нежные слова, как те, которые сказал ей отец перед смертью, и что она не вынесет этого и разрыдается над ним. Но, рано ли, поздно ли, это должно было быть, и она вошла в комнату. Рыдания все ближе и ближе подступали ей к горлу, в то время как она своими близорукими глазами яснее и яснее различала его форму и отыскивала его черты, и вот она увидала его лицо и встретилась с ним взглядом.Он лежал на диване, обложенный подушками, в меховом беличьем халате. Он был худ и бледен. Одна худая, прозрачно белая рука его держала платок, другою он, тихими движениями пальцев, трогал тонкие отросшие усы. Глаза его смотрели на входивших.
Увидав его лицо и встретившись с ним взглядом, княжна Марья вдруг умерила быстроту своего шага и почувствовала, что слезы вдруг пересохли и рыдания остановились. Уловив выражение его лица и взгляда, она вдруг оробела и почувствовала себя виноватой.
«Да в чем же я виновата?» – спросила она себя. «В том, что живешь и думаешь о живом, а я!..» – отвечал его холодный, строгий взгляд.
В глубоком, не из себя, но в себя смотревшем взгляде была почти враждебность, когда он медленно оглянул сестру и Наташу.
Он поцеловался с сестрой рука в руку, по их привычке.
– Здравствуй, Мари, как это ты добралась? – сказал он голосом таким же ровным и чуждым, каким был его взгляд. Ежели бы он завизжал отчаянным криком, то этот крик менее бы ужаснул княжну Марью, чем звук этого голоса.
– И Николушку привезла? – сказал он также ровно и медленно и с очевидным усилием воспоминанья.
– Как твое здоровье теперь? – говорила княжна Марья, сама удивляясь тому, что она говорила.
– Это, мой друг, у доктора спрашивать надо, – сказал он, и, видимо сделав еще усилие, чтобы быть ласковым, он сказал одним ртом (видно было, что он вовсе не думал того, что говорил): – Merci, chere amie, d'etre venue. [Спасибо, милый друг, что приехала.]
Княжна Марья пожала его руку. Он чуть заметно поморщился от пожатия ее руки. Он молчал, и она не знала, что говорить. Она поняла то, что случилось с ним за два дня. В словах, в тоне его, в особенности во взгляде этом – холодном, почти враждебном взгляде – чувствовалась страшная для живого человека отчужденность от всего мирского. Он, видимо, с трудом понимал теперь все живое; но вместе с тем чувствовалось, что он не понимал живого не потому, чтобы он был лишен силы понимания, но потому, что он понимал что то другое, такое, чего не понимали и не могли понять живые и что поглощало его всего.
– Да, вот как странно судьба свела нас! – сказал он, прерывая молчание и указывая на Наташу. – Она все ходит за мной.
Княжна Марья слушала и не понимала того, что он говорил. Он, чуткий, нежный князь Андрей, как мог он говорить это при той, которую он любил и которая его любила! Ежели бы он думал жить, то не таким холодно оскорбительным тоном он сказал бы это. Ежели бы он не знал, что умрет, то как же ему не жалко было ее, как он мог при ней говорить это! Одно объяснение только могло быть этому, это то, что ему было все равно, и все равно оттого, что что то другое, важнейшее, было открыто ему.
Разговор был холодный, несвязный и прерывался беспрестанно.
– Мари проехала через Рязань, – сказала Наташа. Князь Андрей не заметил, что она называла его сестру Мари. А Наташа, при нем назвав ее так, в первый раз сама это заметила.
– Ну что же? – сказал он.
– Ей рассказывали, что Москва вся сгорела, совершенно, что будто бы…
Наташа остановилась: нельзя было говорить. Он, очевидно, делал усилия, чтобы слушать, и все таки не мог.
– Да, сгорела, говорят, – сказал он. – Это очень жалко, – и он стал смотреть вперед, пальцами рассеянно расправляя усы.
– А ты встретилась с графом Николаем, Мари? – сказал вдруг князь Андрей, видимо желая сделать им приятное. – Он писал сюда, что ты ему очень полюбилась, – продолжал он просто, спокойно, видимо не в силах понимать всего того сложного значения, которое имели его слова для живых людей. – Ежели бы ты его полюбила тоже, то было бы очень хорошо… чтобы вы женились, – прибавил он несколько скорее, как бы обрадованный словами, которые он долго искал и нашел наконец. Княжна Марья слышала его слова, но они не имели для нее никакого другого значения, кроме того, что они доказывали то, как страшно далек он был теперь от всего живого.
– Что обо мне говорить! – сказала она спокойно и взглянула на Наташу. Наташа, чувствуя на себе ее взгляд, не смотрела на нее. Опять все молчали.
– Andre, ты хоч… – вдруг сказала княжна Марья содрогнувшимся голосом, – ты хочешь видеть Николушку? Он все время вспоминал о тебе.
Князь Андрей чуть заметно улыбнулся в первый раз, но княжна Марья, так знавшая его лицо, с ужасом поняла, что это была улыбка не радости, не нежности к сыну, но тихой, кроткой насмешки над тем, что княжна Марья употребляла, по ее мнению, последнее средство для приведения его в чувства.
– Да, я очень рад Николушке. Он здоров?
Когда привели к князю Андрею Николушку, испуганно смотревшего на отца, но не плакавшего, потому что никто не плакал, князь Андрей поцеловал его и, очевидно, не знал, что говорить с ним.
Когда Николушку уводили, княжна Марья подошла еще раз к брату, поцеловала его и, не в силах удерживаться более, заплакала.
Он пристально посмотрел на нее.
– Ты об Николушке? – сказал он.
Княжна Марья, плача, утвердительно нагнула голову.
– Мари, ты знаешь Еван… – но он вдруг замолчал.
– Что ты говоришь?
– Ничего. Не надо плакать здесь, – сказал он, тем же холодным взглядом глядя на нее.
Когда княжна Марья заплакала, он понял, что она плакала о том, что Николушка останется без отца. С большим усилием над собой он постарался вернуться назад в жизнь и перенесся на их точку зрения.
«Да, им это должно казаться жалко! – подумал он. – А как это просто!»
«Птицы небесные ни сеют, ни жнут, но отец ваш питает их», – сказал он сам себе и хотел то же сказать княжне. «Но нет, они поймут это по своему, они не поймут! Этого они не могут понимать, что все эти чувства, которыми они дорожат, все наши, все эти мысли, которые кажутся нам так важны, что они – не нужны. Мы не можем понимать друг друга». – И он замолчал.
Маленькому сыну князя Андрея было семь лет. Он едва умел читать, он ничего не знал. Он многое пережил после этого дня, приобретая знания, наблюдательность, опытность; но ежели бы он владел тогда всеми этими после приобретенными способностями, он не мог бы лучше, глубже понять все значение той сцены, которую он видел между отцом, княжной Марьей и Наташей, чем он ее понял теперь. Он все понял и, не плача, вышел из комнаты, молча подошел к Наташе, вышедшей за ним, застенчиво взглянул на нее задумчивыми прекрасными глазами; приподнятая румяная верхняя губа его дрогнула, он прислонился к ней головой и заплакал.
С этого дня он избегал Десаля, избегал ласкавшую его графиню и либо сидел один, либо робко подходил к княжне Марье и к Наташе, которую он, казалось, полюбил еще больше своей тетки, и тихо и застенчиво ласкался к ним.
Княжна Марья, выйдя от князя Андрея, поняла вполне все то, что сказало ей лицо Наташи. Она не говорила больше с Наташей о надежде на спасение его жизни. Она чередовалась с нею у его дивана и не плакала больше, но беспрестанно молилась, обращаясь душою к тому вечному, непостижимому, которого присутствие так ощутительно было теперь над умиравшим человеком.
Князь Андрей не только знал, что он умрет, но он чувствовал, что он умирает, что он уже умер наполовину. Он испытывал сознание отчужденности от всего земного и радостной и странной легкости бытия. Он, не торопясь и не тревожась, ожидал того, что предстояло ему. То грозное, вечное, неведомое и далекое, присутствие которого он не переставал ощущать в продолжение всей своей жизни, теперь для него было близкое и – по той странной легкости бытия, которую он испытывал, – почти понятное и ощущаемое.
Прежде он боялся конца. Он два раза испытал это страшное мучительное чувство страха смерти, конца, и теперь уже не понимал его.
Первый раз он испытал это чувство тогда, когда граната волчком вертелась перед ним и он смотрел на жнивье, на кусты, на небо и знал, что перед ним была смерть. Когда он очнулся после раны и в душе его, мгновенно, как бы освобожденный от удерживавшего его гнета жизни, распустился этот цветок любви, вечной, свободной, не зависящей от этой жизни, он уже не боялся смерти и не думал о ней.
