Бразинскас, Пранас

Поделись знанием:
(перенаправлено с «Бразинскас Пранас»)
Перейти к: навигация, поиск
Пранас Бразинскас
Pranas Brazinskas
фото 1971 года
Дата рождения:

1924(1924)

Место рождения:

Тракай, Литва

Дата смерти:

10 февраля 2002(2002-02-10)

Место смерти:

Санта-Моника, Калифорния, США

Дети:

Альгирдас Бразинскас

Пранас Стасё Бразинскас (лит. Pranas Brazinskas, 1924 — 2002) — угонщик самолёта и убийца стюардессы. В 1970 году вместе с сыном осуществил первый в истории СССР успешный угон самолёта.





Ранняя жизнь

Родился в 1924 году, литовец. Его сын Альгирдас родился 26 июля 1955 года.

В 1955 году был осуждён за злоупотребление служебным положением и приговорён к одному году исправительных работ, а спустя десять лет, работая заведующим магазином, был осуждён на пять лет за расхищение имущества. После освобождения по амнистии поселился в городе Коканде Узбекской ССР (1970), зарабатывал спекуляцией. Вскоре вступил в брак и сменил фамилию на Корейво.

Угон самолёта

15 октября 1970 года Пранас Бразинскас и его несовершеннолетний сын Альгирдас совершили угон пассажирского самолёта. Вооруженные пистолетом, ружейным обрезом и ручной гранатой, они угнали Ан-24 с 46 пассажирами на борту, выполнявший регулярный рейс № 244 из Батуми в Сухуми. В ходе захвата самолёта Бразинскасом была убита 19-летняя стюардесса Надежда Курченко, ранены два члена экипажа и один пассажир.

Угнанный Ан-24 совершил посадку в Трабзоне (Турция), где Бразинскасы были арестованы, отец был приговорен к 8 годам тюремного заключения, сын — к двум[1]. Событие вызвало значительный международный резонанс[2].

Дальнейшая судьба

Просидев два года в тюрьме, они были освобождены по амнистии, но были оставлены под домашним арестом. После неудачной попытки получить статус политических беженцев в посольстве США в Анкаре Бразинскасы в 1976 году отправились в Венесуэлу. Через два месяца они сели на самолёт до Канады, но во время остановки в Нью-Йорке нелегально остались на территории США, где были задержаны миграционной службой США. В результате заступничества литовской диаспоры Бразинскасы получили право проживать в США.

Проживая в США, Пранас Бразинскас взял имя Фрэнк Уайт, а его сын — Альберт Виктор Уайт[3]. Какое-то время они жили в штате Нью-Йорк, затем перебрались в Санта-Монику в Калифорнии (где жила самая большая литовская община США), где занимались малярными работами. На пресс-конференции 21 марта 1978 года официальный представитель Госдепартамента США заявил советскому корреспонденту, что «озабоченность США международным терроризмом не распространяется на случай с Бразинскасами»[4].

В 1982 году Госдеп США объявил, что просьба Бразинскасов о предоставлении им политического убежища была отклонена и они выдворены из США. Однако на запрос советских властей, куда и когда они были выдворены, американская федеральная служба иммиграции и натурализации ответа не дала[5].

Смерть

Под старость у Фрэнка начал портиться характер, он стал раздражительным и часто ссорился с сыном, из-за чего 10 февраля 2002 года Альберт нанёс своему отцу восемь смертельных ударов гантелей по голове (по другой версии это была бейсбольная бита). Будучи в шоке от содеяного, в полицию Альберт позвонил только спустя сутки, когда до него, наконец, дозвонилась жена.

В ноябре 2002 года жюри присяжных в суде Санта-Моники признало Альберта виновным в преднамеренном убийстве второй степени, и он был приговорён к 16 годам тюрьмы[6][3]. Адвокат Альберта Джек Алекс, сам будучи потомственным литовцем, сказал, что Альберт был спровоцирован: Фрэнк под конец стал просто невыносим и, с учётом, что на тот момент не мог уже самостоятельно передвигаться, целиком находился на содержании сына. У Альберта наконец лопнуло терпение, и он решил уйти от отца, но тот направил на него пистолет с угрозой выстрелить, и Альберт не смог больше сдерживаться. По мнению Алекса, то, что Альберт позвонил в полицию только спустя сутки, стало одним из сыгравших против него факторов.

В кино

Отец и сын Бразинскасы явились прототипами террористов, которые захватили самолёт и убили стюардессу в советском фильме 1973 года «Абитуриентка» (режиссёр — Алексей Мишурин, сценарист — Олесь Гончар).[7]

Напишите отзыв о статье "Бразинскас, Пранас"

Примечания

  1. [www.pravda.ru/society/family/life/28-11-2003/39823-ugon-0/ Дмитрий Коробейников. Мертва по прибытии // «Правда. RU» от 28.11.2003]
  2. О. И. Губарев. Воздушный террор: хроника преступлений. М., Вече, 2006. стр.142-143
  3. 1 2 [articles.latimes.com/2002/nov/02/local/me-briefs2 1970 Hijacker Convicted of Murdering Father] — Los Angeles Times
  4. Укрывают убийц // «Известия», № 69 (18829) от 23 марта 1978 года, стр.2
  5. М. Болтунов. Спецназ против террора. М., 2004
  6. [www.kommersant.ru/news/933156 Воздушный пират Бразинскас убил своего отца] // «Коммерсантъ» от 10.02.2002
  7. [dic.academic.ru/dic.nsf/enc_cinema/68/АБИТУРИЕНТКА «Абитуриентка»] в Энциклопедия кино. 2010


Отрывок, характеризующий Бразинскас, Пранас



В середине этого нового рассказа Пьера позвали к главнокомандующему.
Пьер вошел в кабинет графа Растопчина. Растопчин, сморщившись, потирал лоб и глаза рукой, в то время как вошел Пьер. Невысокий человек говорил что то и, как только вошел Пьер, замолчал и вышел.
– А! здравствуйте, воин великий, – сказал Растопчин, как только вышел этот человек. – Слышали про ваши prouesses [достославные подвиги]! Но не в том дело. Mon cher, entre nous, [Между нами, мой милый,] вы масон? – сказал граф Растопчин строгим тоном, как будто было что то дурное в этом, но что он намерен был простить. Пьер молчал. – Mon cher, je suis bien informe, [Мне, любезнейший, все хорошо известно,] но я знаю, что есть масоны и масоны, и надеюсь, что вы не принадлежите к тем, которые под видом спасенья рода человеческого хотят погубить Россию.
– Да, я масон, – отвечал Пьер.
– Ну вот видите ли, мой милый. Вам, я думаю, не безызвестно, что господа Сперанский и Магницкий отправлены куда следует; то же сделано с господином Ключаревым, то же и с другими, которые под видом сооружения храма Соломона старались разрушить храм своего отечества. Вы можете понимать, что на это есть причины и что я не мог бы сослать здешнего почт директора, ежели бы он не был вредный человек. Теперь мне известно, что вы послали ему свой. экипаж для подъема из города и даже что вы приняли от него бумаги для хранения. Я вас люблю и не желаю вам зла, и как вы в два раза моложе меня, то я, как отец, советую вам прекратить всякое сношение с такого рода людьми и самому уезжать отсюда как можно скорее.
– Но в чем же, граф, вина Ключарева? – спросил Пьер.
– Это мое дело знать и не ваше меня спрашивать, – вскрикнул Растопчин.
– Ежели его обвиняют в том, что он распространял прокламации Наполеона, то ведь это не доказано, – сказал Пьер (не глядя на Растопчина), – и Верещагина…
– Nous y voila, [Так и есть,] – вдруг нахмурившись, перебивая Пьера, еще громче прежнего вскрикнул Растопчин. – Верещагин изменник и предатель, который получит заслуженную казнь, – сказал Растопчин с тем жаром злобы, с которым говорят люди при воспоминании об оскорблении. – Но я не призвал вас для того, чтобы обсуждать мои дела, а для того, чтобы дать вам совет или приказание, ежели вы этого хотите. Прошу вас прекратить сношения с такими господами, как Ключарев, и ехать отсюда. А я дурь выбью, в ком бы она ни была. – И, вероятно, спохватившись, что он как будто кричал на Безухова, который еще ни в чем не был виноват, он прибавил, дружески взяв за руку Пьера: – Nous sommes a la veille d'un desastre publique, et je n'ai pas le temps de dire des gentillesses a tous ceux qui ont affaire a moi. Голова иногда кругом идет! Eh! bien, mon cher, qu'est ce que vous faites, vous personnellement? [Мы накануне общего бедствия, и мне некогда быть любезным со всеми, с кем у меня есть дело. Итак, любезнейший, что вы предпринимаете, вы лично?]
– Mais rien, [Да ничего,] – отвечал Пьер, все не поднимая глаз и не изменяя выражения задумчивого лица.
Граф нахмурился.
– Un conseil d'ami, mon cher. Decampez et au plutot, c'est tout ce que je vous dis. A bon entendeur salut! Прощайте, мой милый. Ах, да, – прокричал он ему из двери, – правда ли, что графиня попалась в лапки des saints peres de la Societe de Jesus? [Дружеский совет. Выбирайтесь скорее, вот что я вам скажу. Блажен, кто умеет слушаться!.. святых отцов Общества Иисусова?]
Пьер ничего не ответил и, нахмуренный и сердитый, каким его никогда не видали, вышел от Растопчина.

Когда он приехал домой, уже смеркалось. Человек восемь разных людей побывало у него в этот вечер. Секретарь комитета, полковник его батальона, управляющий, дворецкий и разные просители. У всех были дела до Пьера, которые он должен был разрешить. Пьер ничего не понимал, не интересовался этими делами и давал на все вопросы только такие ответы, которые бы освободили его от этих людей. Наконец, оставшись один, он распечатал и прочел письмо жены.
«Они – солдаты на батарее, князь Андрей убит… старик… Простота есть покорность богу. Страдать надо… значение всего… сопрягать надо… жена идет замуж… Забыть и понять надо…» И он, подойдя к постели, не раздеваясь повалился на нее и тотчас же заснул.
Когда он проснулся на другой день утром, дворецкий пришел доложить, что от графа Растопчина пришел нарочно посланный полицейский чиновник – узнать, уехал ли или уезжает ли граф Безухов.
Человек десять разных людей, имеющих дело до Пьера, ждали его в гостиной. Пьер поспешно оделся, и, вместо того чтобы идти к тем, которые ожидали его, он пошел на заднее крыльцо и оттуда вышел в ворота.
С тех пор и до конца московского разорения никто из домашних Безуховых, несмотря на все поиски, не видал больше Пьера и не знал, где он находился.


Ростовы до 1 го сентября, то есть до кануна вступления неприятеля в Москву, оставались в городе.
После поступления Пети в полк казаков Оболенского и отъезда его в Белую Церковь, где формировался этот полк, на графиню нашел страх. Мысль о том, что оба ее сына находятся на войне, что оба они ушли из под ее крыла, что нынче или завтра каждый из них, а может быть, и оба вместе, как три сына одной ее знакомой, могут быть убиты, в первый раз теперь, в это лето, с жестокой ясностью пришла ей в голову. Она пыталась вытребовать к себе Николая, хотела сама ехать к Пете, определить его куда нибудь в Петербурге, но и то и другое оказывалось невозможным. Петя не мог быть возвращен иначе, как вместе с полком или посредством перевода в другой действующий полк. Николай находился где то в армии и после своего последнего письма, в котором подробно описывал свою встречу с княжной Марьей, не давал о себе слуха. Графиня не спала ночей и, когда засыпала, видела во сне убитых сыновей. После многих советов и переговоров граф придумал наконец средство для успокоения графини. Он перевел Петю из полка Оболенского в полк Безухова, который формировался под Москвою. Хотя Петя и оставался в военной службе, но при этом переводе графиня имела утешенье видеть хотя одного сына у себя под крылышком и надеялась устроить своего Петю так, чтобы больше не выпускать его и записывать всегда в такие места службы, где бы он никак не мог попасть в сражение. Пока один Nicolas был в опасности, графине казалось (и она даже каялась в этом), что она любит старшего больше всех остальных детей; но когда меньшой, шалун, дурно учившийся, все ломавший в доме и всем надоевший Петя, этот курносый Петя, с своими веселыми черными глазами, свежим румянцем и чуть пробивающимся пушком на щеках, попал туда, к этим большим, страшным, жестоким мужчинам, которые там что то сражаются и что то в этом находят радостного, – тогда матери показалось, что его то она любила больше, гораздо больше всех своих детей. Чем ближе подходило то время, когда должен был вернуться в Москву ожидаемый Петя, тем более увеличивалось беспокойство графини. Она думала уже, что никогда не дождется этого счастия. Присутствие не только Сони, но и любимой Наташи, даже мужа, раздражало графиню. «Что мне за дело до них, мне никого не нужно, кроме Пети!» – думала она.